ХРАМ АРТЕМИДЫ ЭФЕССКОЙ

Последний день 1869 г. принес ар­хеологической экспедиции Британ­ского музея долгожданную удачу. Почти семь лет экспеди­ция, руководимая английским инженером Вудом, вела раскопки в Малой Азии, на месте древнего Эфеса.

В жизни древних греков храмы играли очень большую роль. Они были центрами почитания самых популярных божеств. Храм был также священной кладовой, кассой и банком. Здесь хранились государственные деньги, наибо­лее ценные статуи, картины, принадлежавшие не только городу, но и отдельным гражданам. Ограбление святи­лища считалось ужасным преступлением и жестоко кара­лось, поэтому многие граждане предпочитали помещать свои ценности в стенах храмов. Храм служил также архи­вом греческого города. Здесь выставляли каменные плиты, на которых были выбиты различные законы и постанов­ления. Например, в святилище Аполлона в Милете важ­нейшие плиты с декретами были вставлены между колон­нами. Много каменных плит находилось в ограде храма. Всю стену самого храмового здания покрывали списки иностранцев, которым Милет даровал право гражданства. Менее важные документы хранились во внутренних поме­щениях.

Возведение храма было делом всех граждан каждого греческого города. Красота и великолепие храмов, по мне-

нию греков, ярче всего свидетельствовали о богатстве и силе государства. Неудивительно поэтому, что греческая архитектура развивалась прежде всего как архитектура храмовая, а греческие архитекторы достигли наивысших успехов в строительстве святилищ многочисленных богов.

Предки величественных храмов, в сооружении которых греческие архитекторы не имели себе равных, были не­когда скромными и незамысловатыми постройками. Храмо­вые сооружения в Греции возникли не раньше VIII в. до н. э. Прежде местами поклонения богов были вершины гор, пещеры, деревья, источники. Древние греки полагали, что там обитает божество, и потому эти места считались священными. В роще Додоны — в Эпире, на севере Эл­лады, в исторические времена почитался священный дуб Зевса. По шелесту листьев жрецы толковали людям волю верховного божества. В священных рощах, в пещерах греки воздвигали алтари. Здесь они приносили жертвы своим богам, которых лишь со временем стали представлять в образе прекрасных и могучих людей. C появлением статуй богов, изображенных в виде человеческих существ, возникло представление о том, что для статуи бога не­обходимо настоящее жилище. Первое помещение, которое грек мог предоставить божеству, был его собственный скромный дом. Древнейшие храмы представляли собой простые деревянные постройки с очагом внутри и отвер­стием в крыше для выхода дыма.

Частные дома греков были скромны и незатейливы. Но жилища богов строили все богаче и пышнее. Прежде всего из храма убрали очаг. Он не подходил к торжествен­ной обстановке. Очаг заменили алтарем. Но вскоре и ал­тарь перенесли за пределы святилища и поставили его под открытым небом.

Затем понадобилось помещение для хранения храмовой утвари — сосудов, одеяний, запасов благовоний и т. д. Для этого в задней части храма отгородили поперечной перегородкой небольшое помещение — опистодом («описто» означает по-гречески «позади»). Вторая поперечная пере­городка отделяла небольшие сени в передней части храма — пронаос, где также хранилось имущество, принад­лежавшее храму. Из сеней можно было попасть в цен­тральную часть здания — наос, или целлу. Здесь всегда царил полумрак — окон в храме не было, и свет падал только из дверей. Когда двери храма открывали, лучи

солнца освещали статую божества. Она занимала цен­тральное место в целле.

В древнейших храмах для поддержки крыши и потолка служили внутренние колонны. Они располагались в один ряд по центру и делили храм надвое. Когда размеры храма увеличились, понадобились два ряда колонн, кото­рые делили храм на три части.

Увеличились размеры храма, изменился и его внешний облик.

Греческие храмы были обнесены колоннами. Вначале переднюю часть святилища — фасад — украшали двумя колоннами. Это — простейший храм, который встречается в Греции с древнейших времен. Его называют храмом в антах.^[24]

Затем на фасадной стороне появилось несколько ко­лонн— четыре, пять и больше. Такой храм назывался простиль. Когда ряд колонн появился и на тыльной сто­роне, храм, украшенный колоннами с двух сторон, назвали амфипростиль («амфи» по-гречески означает «с обеих сто­рон»), Наконец, колонны окружили и боковые стороны святилища. Так появился самый распространенный в Гре­ции вид храма — периптер, что означает «со всех сторон окрыленный». В дальнейшем святилища обносили уже не одним, а двумя рядами колонн. Такие храмы назывались диптерами. Колонны шли на небольшом расстоянии от главного здания. На них опирались края крыши. Так вокруг главного здания возникла крытая галерея, в которой могли укрыться от непогоды и жарких солнечных лучей люди, пришедшие на поклонение божеству. Отодвинув края крыши, архитекторы добились того, что вода, стекая с крыши на землю, не портила центральное здание. Благо­даря этому храмы, построенные из дерева, дольше со­хранялись.

В VII в. до н. э. греки начали строить святилища из мягкого камня. Именно тогда периптеры, окруженные со всех сторон множеством колонн, получают широкое распространение. Колонны служили опорой тяжелых верх­них балок.

Греческий храм состоял из следующих частей: основа­ние, на котором располагалась колоннада, и само здание

храма. Основание чаще всего делали ступенчатым, чтобы сделать храм выше и величественнее. На колоннаде покои­лось перекрытие — антаблемент. В нем было три части, лежащие последовательно одна над другой, — архитрав, фриз и карниз.

Крыша храма была двускатной. Она устилалась чере­пицей — глиняной, а впоследствии в наиболее богатых по­стройках — мраморной. Между скатами крыши и карнизом антаблемента имелось треугольное поле — фронтон. Обычно его украшали скульптурой.

В VII в. до н. э. в греческой архитектуре выделяются определенные виды архитектурных сооружений — ордера. Ордера отличаются друг от друга по соотношениям раз­личных частей постройки. Самым ярким признаком каждого ордера служит форма колонны.

Древнейшим архитектурным греческим ордером был дорийский. Многие черты дорийского ордера говорят о том, что первоначально дорийские храмы строились из дерева. Его колонны — прямые стержни, суживающиеся кверху, расположенные прямо на ступенчатом основании, — по­добны стволам деревьев, которые служили колоннами в де­ревянных храмах. Дорийскую колонну покрывали неглу­бокие желобки — каннелюры. Верхняя часть ее — капи­тель — состояла из выпуклого круглого утолщения, по­душки, и толстой квадратной плиты.

Другие черты деревянного сооружения, оставшиеся в каменном здании, можно проследить в антаблементе — перекрытии, лежавшем прямо на колоннах. Самая нижняя часть антаблемента (архитрав) — гладкая каменная глыба — напоминает могучую деревянную балку, служив­шую прежде основой перекрытия. На нее опирались концы потолочных балок.

Над архитравом находился фриз. В дорийском храме он состоял из чередующихся прямоугольных и почти квадратных досок. Прямоугольные доски (триглифы) были разделены двумя вертикальными врезами на три части. В деревянном храме они прикрывали концы пото­лочных балок, выступавших над перекрытием. Квадратные доски — метопы, украшенные скульптурой и реже живо­писью, в деревянном храме нужны были для того, чтобы закрывать промежутки между потолочными балками. Когда здание храма стали строить из камня, метопы и триглифы утратили свое значение, но архитекторы их сохранили,

Древнегреческие архитектурные ордера.

1. Дорийский, II. Ионийский, III. Коринфский.

стремясь повторить в камне все особенности деревянного сооружения.

Второй важнейший греческий ордер — ионийский — раньше всего возник в городах Малой Азии, в области Иония. Здесь архитекторы очень рано добились мастер­ства в строительстве мраморных храмов. Колонны ионий­ского ордера устанавливались на особых подставках — базах. База — это невысокая каменная плита, лежащая на ступенчатом постаменте храма. Ионийская колонна строй­нее и тоньше дорийской, меньше суживается кверху, а ее желобки — каннелюры — врезаны глубже.

Место четырехугольной плиты в капители ионийской колонны занимали два завитка — волюты; на них лежала тонкая плита, поверх которой располагался архитрав. В ан­таблементе ионийского ордера архитрав уже не целая глыба. Он расчленен на три пояса. Фриз же, наоборот, утрачивает деление на метопы и триглифы. В ионийском ордере фриз — это непрерывная лента, украшенная рельеф­ными фигурами.

Как и дорийские храмы, ионийские святилища окра­шивались в красный и синий цвета; применялась и позо­лота. Греческая дорийская архитектура отличается суро­вым величием и простотой. Ионийские храмы — это строй­ные, изящные постройки.

Много ценных сведений об истории и технике строи­тельного дела в древности собрано в книге римского архитектора I в. до н. э. Витрувия. Витрувий широко пользовался сочинениями греческих авторов. В своей книге римский архитектор обстоятельно рассказывает о возник­новении и особенностях греческих архитектурных ордеров. Если дорийскую колонну Витрувий уподобляет пропор­циям, крепости и красоте мужского тела, ионийскую — утонченности женщин, их украшениям и соразмерности, то коринфский ордер, по его словам, подражает девичьей стройности.

Храмы коринфского ордера появились в конце V в. до н. э. О возникновении этого ордера Витрувий расска­зывает такую легенду. Однажды в Коринфе умерла моло­дая девушка. На ее могиле был поставлен памятник. Кормилица девушки, оплакивая свою воспитанницу, при­несла на могилу корзину с игрушками, которые девушка любила при жизни.

Весной аканф пустил стебельки и листья. Придавленные тяжестью, они росли по краям корзины и обвили ее за­витками.

Мимо памятника проходил архитектор Каллимах. Кор­зина, окруженная молодыми зелеными листьями, при­влекла внимание Каллимаха. По этому образцу он сде­лал капитель колонны нового, коринфского ордера. Ко­лонна коринфского ордера своими основными чертами напоминает ионийскую, но ее капитель действительно по­ходит на корзину, украшенную завитками и листьями аканфа.

Коринфский ордер получил большое распространение позднее, у римских архитекторов. В VI—V вв. до н. э. в Греции соперничали между собой дорийские и ионий­ские храмы.

В VII—VI вв. до н. э. среди других областей Греции ведущее место занимала Иония. В богатых торговых горо­дах Малой Азии пышно расцвели наука и искусство. Особенных успехов добились малоазийские архитекторы. Уже в VI в. до н. э. они создали прекрасные сооружения ионийского ордера, такие как храм богини Геры на о. Са­мосе, храм Аполлона в Дидимах близ Милета. Но гор­достью малоазийских мастеров был Артемисион — святи­лище богини Артемиды в городе Эфесе.

Богиню Артемиду с давних времен почитали во многих городах Малой Азии. Здесь культ греческой покрови­тельницы охоты слился с местным азиатским культом плодородия. Как богиню охоты Артемиду изображали юной девушкой, в коротком хитоне, с колчаном за пле­чами, в сопровождении лани. В Малой Азии Артемида изображалась как мать-кормилица со множеством сосцов. Символом богини была трудолюбивая пчела.

Центром почитания Артемиды — божества плодоро­дия— считался Эфес, и потому малоазийскую богиню на­зывали Артемидой Эфесской. У эфесцев она была необы­чайно популярна. В календаре многих греческих городов один из месяцев был назван в честь богини Артемисионом. В Эфесе месяц Артемисион был целиком посвящен пыш­ным празднествам в честь рождения богини. Сам город Эфес считался городом Артемиды. Когда эфесцы во время одной из войн подверглись осаде, они посвятили свой город богине. Как рассказывает Геродот, в знак посвяще­ния была протянута веревка от городской стены к святи­

лищу божества. Древнейший храм Артемиды в Эфесе был, по преданию, воздвигнут легендарными амазонками, которым приписывалось и основание самого города.

В VI в. до н. э. Эфес достиг необычайного расцвета. Свое богатство эфесцы решили прославить, построив по­кровительнице города новый величественный храм, прево­сходящий по красоте все известные прежде святилища. Возведение храма нужно было поручить опытному и та­лантливому мастеру. К архитекторам в древности предъяв­лялись чрезвычайно высокие требования. «Архитектор, — говорится в трактате Витрувия, — должен быть человеком грамотным, умелым рисовальщиком, изучить геометрию, всесторонне знать историю, внимательно слушать фило­софов, быть знакомым с музыкой, иметь понятие о меди­цине, знать решения юристов и обладать сведениями в астрономии и в небесных законах». Конечно, не все эти знания могли пригодиться при сооружении здания. Но их перечень свидетельствует о том, что древние высоко ста­вили строительное искусство, для занятия которым, по их мнению, требовались широкий кругозор и всесторонняя образованность.

Сооружение храма в Эфесе было доверено архитектору Херсифрону из Кносса. Херсифрон пользовался извест­ностью как большой знаток своего дела. Он, очевидно, был человеком состоятельным: по эфесскому закону иму­щество архитектора до окончания работ поступало в залог в обеспечение перерасхода сверх сметы. Смету представ­лял архитектор до начала работ, и утверждали ее должностные лица города. Если перерасход превышал смету более чем на четверть, средства на окончание работ брали из имущества самого архитектора. Херсифрон не­сомненно представил на утверждение и модель будущего святилища. Он предложил эфесцам построить гигантский мраморный ионийский диптер — храм, опоясанный двой­ными рядами стройных колонн. Был подвергнут обсужде­нию и вопрос о материалах для строительства. Тогда же были обнаружены вблизи Эфеса залежи белого мра­мора. Вот что рассказывает об этом Витрувий: «Когда эфесские граждане задумали построить Диане² храм из мрамора и обсуждали, доставлять ли его из Пароса, Про-

коннеса, Гераклеи или Фасоса,^[25] случилось, пастух Пиксо- дар погнал своих овец пастись на это самое место; и там два бежавших друг другу навстречу барана проскочили один мимо другого, и с налету один из них ударился ро­гами о скалу, от которой отскочил осколок ослепительно белого цвета. Тут, говорят, Пиксодар бросил овец в горах и бегом принес осколок в Эфес в самый разгар обсужде­ния помянутого вопроса».

Место для строительства храма выбрали недалеко от устья реки Каистра. В Эфесе нередко случались землетря­сения, и потому святилище было решено возвести на боло­тистой почве, где колебания земли не были столь разруши­тельны, как на сухих местах. Чтобы создать пружинистую основу здания, Херсифрон предполагал вырыть котлован большой глубины и засыпать его смесью древесного угля и шерсти. Затем приступили к закладке фундамента и ступенчатого основания храма.

При постройке храма Херсифрону приходилось не только использовать весь накопленный прежде опыт. Строительство Артемисиона ставило перед архитектором новые и сложные задачи. Так, по словам Витрувия, Хер­сифрон применил хитроумный прием, для того чтобы пере­править из каменоломен, находившихся в 12 км от места постройки Артемисиона, мраморные стволы колонн буду­щего храма. Колеса повозок, груженных гигантскими ство­лами, глубоко увязали на мягких дорогах в илистой почве. Херсифрон приказал вбить в каждый конец мраморного кругляша по прочному железному сердечнику. Мрамор­ные стволы оказались насаженными на гигантские желез­ные прутья. Поверх мраморных стволов были положены деревянные рамы. Получились гигантские «телеги», в ко­торых мраморные стволы служили колесами. Их железные прутья были закреплены в особые железные втулки, при­деланные к деревянным рамам. Когда в эту телегу, при­ладив к ней деревянные жерди, впрягли быков, железные сердечники начали вращаться и стволы колонн покати­лись по топкой дороге, подминая и утаптывая болотную грязь.

Строительство храма в Эфесе растянулось на многие годы. Задолго до завершения Артемисиона умер Херси­фрон. После смерти кносского архитектора его сын Мета-

ген продолжил возведение святилища. Мы точно не знаем, какую часть работы удалось выполнить Херсифрону. Ан­тичные авторы сообщают по этому поводу противоречи­вые данные. Однако большинство ученых считает, что при Херсифроне было закончено само здание и установлена колоннада.

Укладкой верхних частей храма руководил уже Мета­ген. При транспортировке архитрава Метаген столкнулся с теми же трудностями, что и его отец. Но так же, как и Херсифрон, он сумел перевезти по вязкой дороге тяжелые балки. Приделав к концам их толстые железные прутья, он использовал балки архитрава как оси для огромных деревянных колес. Так он сумел переправить мраморные глыбы к месту постройки. Затем по наклонной плоскости с помощью канатов гигантские колеса втащили на высоту колонн. Балки архитрава были необычайно тяжелы. При укладке на вершину колоннады они могли повредить капи­тели колонн. Поэтому Метаген приказал положить на вершину каждой колонны мешочки с песком. Под тя­жестью архитрава песок понемногу высыпался, и балки постепенно, без резких толчков легли на место.

О трудностях, которые пришлось преодолеть при воз­ведении Артемисиона, сложилось немало легенд. Одна из таких легенд рассказывает о том, что архитектору долго не удавалась закладка балки архитрава над входом в храм. Архитектор пришел в отчаяние, думая, что при­чина этой неудачи в его неверных расчетах, и даже хотел лишить себя жизни. Но во сне ему явилась богиня Арте­мида и обещала свою помощь. Наутро оказалось, что балка легла на место силой собственного веса.

Строительство святилища, превосходившего своими размерами все возведенные прежде храмовые постройки, потребовало введения новых, неизвестных ранее приемов работы, усовершенствования техники строительного дела.^[26]Подобно своему отцу, Метаген вел записи, в которых подробно излагал опыт, накопленный при создании Арте­мисиона. Однако и Метагену не пришлось завершить этот

гигантский труд. До конца работ он не дожил. Возведе­ние храма заканчивали архитекторы Пеонит и Деметрий.

По преданию, строительство Артемисиона длилось 120 лет. В нем приняли участие все государства Малой Азии. Как рассказывают надписи на базах колонн, в дар от лидийского царя Креза храм Артемиды получил ко­лонны, украшенные фигурными рельефами. Рельефы с изо­бражением богов в рост человека находились в нижней части колонн, на уровне глаза (рис. 4). Крез поднес эфес­скому святилищу еще один ценный дар. Он послал Арте­миде Эфесской — богине растительности и плодородия — изображения коров, сделанные из чистого золота.

Когда строительство храма было закончено, он вызвал удивление и восхищение всех, кому приходилось любо­ваться легкой и изящной мраморной постройкой. Но про­стоял Артемисион не более ста лет. В 356 г. до н. э. вся Греция была потрясена известием о гибели знаменитого храма. Житель Эфеса, некий Герострат, желая увековечить свое имя, решил уничтожить святыню малоазийских го­родов. Он поджег Артемисион. Пожар сильно повредил здание храма. Рухнула крыша, обгорели стены и колонны. Жрецы Артемиды предрекали, что гибель знаменитого храма принесет несчастье всем малоазийским городам. Впо­следствии возникло предание, что Артемисион сгорел в тот самый день, когда родился Александр Македон­ский — будущий завоеватель Азии.

Преступление Герострата вызвало негодование греков. Ведь Артемисион был сокровищницей всех малоазийских городов, их гордостью. Было принято совместное решение всех ионийских государств предать имя Герострата заб­вению. Никто из писателей не должен был называть Геро­страта даже в рассказе о пожаре в храме Артемиды. Но у некоторых авторов древности все-таки сохранились упоминания о нем. Желание Герострата исполнилось. Имя его пережило века. Существует выражение «Герост­ратова слава». Так говорят обыкновенно о людях, кото­рые «прославились» недостойным поступком или преступ­лением.

Эфесцы не смогли примириться с потерей храма. Они решили отстроить его заново и сделать еще прекраснее, чем прежде.

Все горожане приняли участие в сборе средств на вос­становление святилища. Граждане отдавали накопленные

сбережения, их жены — свои драгоценности. Помогли эфес­цам жители других малоазийских городов. Много денег было выручено от продажи колонн, оставшихся от преж­него здания.

Когда в 333 г. до н. э. Александр Македонский во время своего похода в Азию подошел к стенам Эфеса, работы по восстановлению святилища шли уже полным ходом. Александру хотелось отблагодарить эфесцев, кото­рые приняли его дружественно. Он предложил им оплатить все сделанные прежде расходы и закончить работы на свой счет, с тем чтобы на храме была надпись, в которой будут отмечены его заслуги. Но эфесцы уклончиво ответили, что «богу» — так называли Александра его подданные — не подобает воздвигать храмы богам. Артемисион был до­строен без помощи македонского царя.

Восстановление Артемисиона эфесцы поручили архи­тектору Хейрократу. При перестройке храма Хейрократ использовал прежний план с очень небольшими измене­ниями. Зато значительно поднято было ступенчатое осно­вание храма и увеличено число ступеней. Хейрократ стре­мился к тому, чтобы здание храма возвышалось среди тех строений, которые за истекшие сто лет выросли вокруг святилища. Храм Артемиды занимал огромную площадь (110 ? 55 м). Как сообщает римский ученый Плиний Старший, храм окружало 127 мраморных колонн.^[27] Их вы­сота достигала 18 м. В каждом из двух рядов со стороны главного фасада стояло по 8 колонн. Артемисион по- прежнему сохранил основные черты ионийского диптера, но, как полагают, Хейрократ использовал также наряд­ные колонны коринфского ордера. Вновь было установлено 36 колонн, украшенных рельефом. Эти колонны были одной из достопримечательностей храма Артемиды (рис. 5).

Внутреннее помещение храма было облицовано мрамор­ными плитами. Оно состояло из больших сеней — прона­оса, обширной главной залы — целлы и небольшого опи- стодома в задней части храма. В целле находилась гигантская (15 м высоты) статуя богини. Лицо богини, кисти рук и ступни ног были сделаны из дерева, состав­лявшего основу статуи. Всю остальную поверхность сплошь покрывали золотые украшения и драгоценности.

Потолочные перекрытия сделали из кедровых балок. Материалом для дверей послужило дерево, привезенное с о. Кипра. По словам Плиния, в его время они выглядели совсем новыми. Кровля Артемисиона была покрыта не глиняной, как прежде, а мраморной черепицей.

Когда храм был отстроен, многие выдающиеся грече­ские художники и скульпторы украсили его своими про­изведениями. Знаменитый афинский скульптор Пракситель (IV в. до н. э.) создал рельефы для алтаря, стоявшего в ограде храма. Рельефные украшения одной из колонн были вырезаны искусным художником Скопасом, работав­шим и над украшением Галикарнасского мавзолея.^[28] Среди даров видное место занимали картины художника Апел­леса, уроженца города Эфеса.

В храме Артемиды было собрано много прекрасных картин и скульптур античных мастеров. Одни находились во внутренних помещениях храма, другие были выставлены в специальном здании для картин и в крытой камен­ной ограде, расположенных неподалеку от Артеми­сиона. В каменной ограде посетители могли видеть мед­ную статую женщины. Эфесцы называли ее Ночью. Эта статуя вызывала всеобщий интерес, несмотря на свой ар­хаичный вид и грубую работу. Ее создателем был само­сец Ройк. Как сообщают античные авторы, Ройк первый среди греков изобрел способ плавить медь и отливать ее в формы. Храм Артемиды был одним из самых знамени­тых музеев древности. Его картинная галерея пользова­лась такой же известностью, как и собрание картин в Афинских пропилеях.

Но не только картины и скульптуры хранились в эфес­ском храме. Святилище издавна было также сокровищни­цей и банком. Здесь помещали свои сбережения частные лица и государства, греки и персы. Знаменитый грече­ский историк Ксенофонт, отправляясь в поход, оставил в храмовой казне большую сумму денег. В его отсутствие жрецы могли распоряжаться деньгами по своему усмот­рению, а в случае гибели все оставалось храму. Ксено­фонт вернулся и на сохраненные ему деньги в знак благо­дарности построил Артемиде маленький храм в городе Скиллунте.^[29] Храм был точным подобием эфесского.

Деньги, хранившиеся в Артемисионе, не лежали мертвым капиталом. Жрецы храма охотно ссужали их под большие проценты. Так росли богатства и самого храма и его служителей. Жрецы Артемиды — их называли мегаби- зами — пользовались в Эфесе большим почетом и влия­нием. Они разъясняли смысл ответов оракула на вопросы верующих. Жрецы также занимались толкованием свя­щенных легенд и сочинением гимнов в честь богини.

Молва о красоте и богатстве Артемисиона дошла до самых глухих уголков античного мира. Современники еди­ногласно объявили Артемисион одним из семи чудес света.

Во II в. до н. э. Малая Азия перешла под власть Рима. Как и другие римские провинции, Азия подверглась же­стокому ограблению. Многие, прежде цветущие города пришли в упадок. Но Эфес сохранил свое значение. Эфес был резиденцией римского проконсула, и потому на его благоустройство тратились значительные суммы. Огромной популярностью пользовалось у римлян и святилище Арте­миды. При римлянах храм богател, как и прежде. Значи­тельную сумму святилищу выплачивали городские власти. Богине предназначалась определенная часть тех денег, ко­торые поступали от взыскания штрафов и конфискаций имущества нарушителей закона. Храм сохранил и свое зна­чение «общей казны Азии». Вот что пишет о казне храма Артемиды писатель Дион Хризостом, живший в I—II вв. н. э.: «У эфесян... вложено в храме Артемиды много де­нег частных лиц, не только эфесян, но и иностранцев и людей откуда угодно, а также деньги, принадлежащие на­родам и царям. Все помещающие вклады помещают их ради безопасности, так как никто никогда не осмелится обидеть это место, хотя были бесчисленные войны и город не раз был взят. Ясно, что деньги лежат просто на счете, но обычно их дают взаймы эфесцам под заемные письма».

Храму принадлежали не только деньги, но и земли. При римлянах жрецы выиграли тяжбу с откупщиками и вернули храму «священные» озера, приносившие большой доход. Римляне сохранили за святилищем Артемиды и право убежища — на территории храма никто не мог схва­тить ни государственного преступника, ни беглого раба, находящихся под защитой богини Артемиды. Храм Арте­миды пользовался огромным влиянием в Малой Азии. Почитатели богини наперебой старались почтить ее бога­

тыми подношениями. Многие благочестивые граждане оставляли святилищу свое имущество по завещанию. Для поощрения тех, кто почтил богиню самыми ценными да­рами, эфесцы выносили благодарственные постановления. Выбитые на камне, эти декреты выставлялись в храме. Среди тех, кто удостоился особой благодарности богини, был житель Эфеса Дамиан, выходец из богатого и знат­ного рода. На свои средства Дамиан построил вдоль до­роги, ведущей от города к храму, портик длиной около 200 м. Портик, названный в честь жены Дамиана, служил убежищем для богомольцев в плохую погоду.

Богатый дар сделал богине во II в. н. э. некий Вибий Салютарий, римский всадник. Декретом в честь Салюта- рия было занято несколько каменных плит. Он поднес святилищу большую сумму денег, много золотых и се­ребряных статуй. Особенно выделялось золотое изображе­ние Артемиды с серебряными оленями, а также две се­ребряные статуи богини с факелами.

Эфесцы чрезвычайно дорожили статуями, поднесен­ными Салютарием. Для хранения и ухода за ними был выделен особый жрец. В дни больших праздников, тор­жественных заседаний народного собрания и гимнастиче­ских состязаний статуи под усиленной охраной отправля­лись в театр. Там их устанавливали на высоком поста­менте, чтобы каждый мог видеть их и гордиться богат­ствами почитаемого святилища.

К III в. н. э. Римское государство утратило свое былое могущество. C большим трудом обороняло оно свои границы от вторжения многочисленных племен. Не раз варвары проникали в глубь страны, грабили и разоряли все на своем пути.

В 263 г. н. э. готы, привлеченные слухами о необычай­ном богатстве храма, захватили Эфес и разграбили святи­лище Артемиды. Большой урон Артемисиону нанесли хри­стиане. Христианские проповедники не раз натравливали толпы верующих фанатиков на святилище языческой бо­гини. В византийское время мраморная облицовка святи­лища использовалась как строительный материал при воз­ведении различных построек. Так, на месте разрушенного храма Артемиды была выстроена христианская церковь. Но и она была уничтожена во время одного из набегов. Однако самые страшные разрушения причинила храму болотистая почва, которая по замыслу строителя должна

была уберечь святилище от землетрясений. Наносы реки К.аистра постепенно скрыли остатки разрушенного храма, погрузившиеся в вязкое болото. Город Эфес потерял вся­кое значение в средние века. Не только завоеватели раз­рушали город. Его первоклассная гавань начала быстро мелеть, и корабли больше не бросали якорей у древних пристаней. В 1426 г. Эфес захватили турки, и упадок го­рода продолжался.

Когда почти столетие назад археологи пришли на землю древнего Эфеса, они нашли здесь лишь скромную турецкую деревню. Все вокруг изменилось. На месте га­вани простиралось болото. От моря, когда-то подступав­шего к городу, остались лишь небольшие озера. Кое-где белели развалины древних строений, но большая часть их скрылась под слоем ила и песка. Мраморную вымостку — первый след храма Артемиды — английские археологи обнаружили в болоте на глубине 6 м, где воду нужно было откачивать помпами. Среди находок первой экспедиции самые интересные — обломки колонн, украшенных рель­ефом. Эти обломки хранятся теперь в Британском музее. Раскопки Вуда были продолжены в XX в. Археологам удалось полностью вскрыть фундамент храма Артемиды. Под ним были обнаружены следы более древних святи­лищ, самое раннее из которых относится к 700 г. до н. э. Найден был и портик Дамиана — фундамент и следы колонн.

Систематические раскопки позволили археологам вскрыть город Эфес эллинистическо-римской эпохи ^[30]с ши­рокими и прямыми улицами, пышными постройками. В городе был найден водопровод, воду для которого в древности доставляли стекавшие с горы ручьи. Была раскопана центральная площадь — агора, которую окру­жали крытые колоннады. В одной из этих колоннад, как сообщает надпись, помещался городской архив, где храни­лись юридические документы, протоколы и др. Удалось найти гимнасий и стадион, а также термы римского вре­мени.

Много труда отняли раскопки замечательного эфесского театра, одного из самых обширных в древности. Театр

был рассчитан на 24 тысячи зрителей. Он был выстроен из дорогого материала — полированного гранита и мра­мора. Но особенно интересным было открытие Эфесской библиотеки. Здание библиотеки насчитывало три этажа. В него вела монументальная лестница; по фасаду в нишах стояли статуи, изображавшие Науку, Мудрость, Добро­детель и .Фортуну. На барельефах, украшавших лестницу, были представлены сцены сражений римлян с парфянами. В стенах большого зала библиотеки сохранились еще ниши для хранения пергаментов и папирусов. Библиотека была построена во II в. н. э. в честь римского консула его сы­ном, который отпустил еще дополнительную сумму денег для покупки книг.

Много богатых и величественных строений было от­крыто в Эфесе. Художники и архитекторы, изучая мате­риалы раскопок, смогли воссоздать первоначальный облик многих памятников Эфеса. Созданы рисунки — реконструк­ции библиотеки и театра, городских ворот и колоннады на агоре. Но остатки лучшего из эфесских строений — Артемисиона — оказались ничтожно малы. Были разграб­лены все сокровища храма. Не сохранилась и статуя бо­гини, внешний вид которой восстанавливают по изображе­ниям на монете и с помощью найденной в 1956 г. копии (рис. 6). Археологи и архитекторы воссоздают с уверен­ностью только план знаменитого святилища. Но лишь самые приблизительные представления можно составить о том, как выглядел храм, несравненную красоту которого поэты превозносили в стихах. Поэт Антйпатр Сидонский (II—I вв. до и. э.), назвавший храм Артемиды лучшим из семи чудес света,^[31] писал:

Кто перенес Парфенон твой, богиня, с Олимпа, где прежде Он находился в ряду прочих небесных жилищ,

В город Андрокла,^[32][33] столицу ретивых в бою ионийцев Музами, как и копьем, славный повсюду Эфес?

Видно сама ты, сразившая Тития,¹¹ больше Олимпа

Город родной возлюбя, в нем свой воздвигла чертог.