ИЗОБРАЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА В ПОЗДНЕЙ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ ЭПИГРАММЕ (Филодем)

3.А.ПОКРОВСКАЯ (Москва)

Филодем из Гадары (около ІІО/ІООг. - около 55г. до н.э.), возглавивший после смерти Зенона Сидонского эпикуровский "Сад” в Афинах, в 70-х годах приезжает в Рим и поселяется около Неапо­лі, где становится одним из руководителей знаменитой в 50-40-х годах эпикурейской школы.

Филодем принадлежал к редкому среди эпикурейцев типу ученых¹, которого интересовали не только традиционные вопросы эпикуровско- го учения но и много другое, в том числе проблемы эстетики и поэтики, что нашло отражение в его сочинениях "О музыке"и "О стихах" \ а главное сам Филодем был незаурядным поэтом.

В Палатинской Антологии сохранилось около 30 стихотворений Филодема разного содержания, но большинство их из цикла любов­ных· К I в· до н.э. любовная эпиграмма давно сложилась как жанр, ей отдали дань множество поэтов, вполне выработались тематика и стилевые приемы, и манера обрисовки героев ^∙ Во всем этом Фи­лодем как будто следует за своим земляком Мелеагром (около 140- 70 гг. до н.э.), составителем "Первого венка" (то есть первой в истории антологии), прослывшим "греческим Овидием"& за свое пристрастие и мастерскую разработку любовной тематики.

В любовной лирике Филодема, как и у его предшественников, мелькают имена спутниц быстротечной любви лирического героя, которого трудно отделить от автора стихов, поскольку они напи-

саны от первого лица.

Чем же помимо имен различаются его героини?

Поэт сравнивает по красоте возлюбленную с Кипридой, Селеной ( Anth.Pai. У» 121), Музой (IX,570), Андромедой, поэтессой Сап­

фо, легендарной красавицей Лайдой (У, 132); пользуется он и дру­гими примерами, традиционными в эллинистической любовной эпиграм­ме. Рисуя образ женщины, Филодем сосредоточивает внимание на ее внешности, но при этом не дает полного портрета, а как бы выхва­тывает своим поэтическим зрением из всего облика отдельные черты лица и фигуры, поразившие сердце героя.

Помимо внешних примет красавицы поэт не раз отмечает среди ее достоинств искусное пение и игру на кифаре (У, 131; IX_f 570) и особенно умение вести беседу. Так, он выделяет волшебно заман­чивую речь героини, ее волнующие словечки (У, 132), изобилующую шутками речь (УП, 222), сладкое щебетанье (IX, 570). В любовной лирике это было обычным и для греков и для римлян (например, Катулл: verbose gaudet Venus Ioquella, 55,20; Лукреций,

ІУ, 1164 сл.).

Поскольку от поэзии Филодема дошла лишь незначительная часть и мы не можем составить полного представления о его художествен­ных вкусах, то вправе привлечь для воссоздания недостающих нам звеньев материал из римских поэтов, испытавших влияние Филодема, на что не раз указывалось в исследовательской литературе . Из Горация мы узнаем, что Филодем ценит в своей героине сверкающую свежестью красоту, СТРОЙНОСТЬ, ОПРЯТНОСТЬ ( Candida, recta, munda )∑θ_tестественность: "чтобы не хотела казаться выше и бе­лей ( neque Ionga пес ∑nagis alba, Serm. 1,2, 123-124)^ чем дано ей природой". Те же самые качества выявляются и у Лук­реция в его критическом разборе женской красоты: он считает не­красивой женщину слишком маленького или очень большого роста

(parvula pumilio, magna atque Immanis ) неприятна ему неоп­

рятная грязнуха ( Immunda et fetida, ІУ, П60 сл.), и, напротив, нравится женщина чистая, которая всегда в порядке ( mundo согроге CUlto_tIV. 1281)¹¹.

Во второй сатире первой книги Гораций раскрывает суть герои­ни эротической поэзии, говоря, что любит "легкую, доступную Вене­ру^ ( parabllem amo Veneremque Tacilem )· подтверждая, ЧТО

его взгляды совпадают с мнением Филодема ( ⅛anc Phiiodemue ait··.)_:^пнравится та, что идет за небольшую плату и не медлит"( neque magno pretio, neque cunctetur, Sat·, 1,2, 121-123)∙ Тот же мотив разработан Филодемом в дошедшем до нас стихотворении, где воспроизводится встреча и разговор героя с приглянувшейся ему красоткой (У, 46).

Особую oκpacκv приобретает эта тема в стихах Лукреция, в ко­торых он явно высмеивает отношение героев эротической поэзии к предмету своей страсти (ІУ, II60-II69)¹². Те черты, которые любов­нику кажутся привлекательными, Лукреций разоблачает как отрицатель­ные, восставая против преувеличений и неуместной идеализации, явля­ющейся выражением страстей, противоречащих идеалу эпикуровской атараксии. Поэтому Лукреций рекомендует доверять свою любовь "об­щедоступной Венере"(Vuigivago Venere, ІУ, Ю7І), что вполне

соответствует представлению Горация ( parabiiem ) и, по его

словам, Филодема. Такую любовь, лишенную страсти, поэт называет "чистой"( pura Voiuptas, ІУ, Ю75), а следующих такому

принципу, - "здоровыми"(Sani ), в отличие от "больных", ослеп­ленных страстью ( miser! ); подобные же мотивы встречаются у Горация (I, 2, 92-93). Итак, мы можем заключить, что сходство иде­ала женской красоты у Филодема Горация и Лукреция объясняется не только традицией эллинистической любовной поэзии, но и в какой- то мере общими эпикурейскими взглядами.

Однако стихи Филодема не ограничиваются описанием внешних дан­ных, но показывают некоторые черты психологии и разный характер героинь. Так, у него встречается строптивая подружка (У, 107), при- _β творная девица (У, 306), гордая красота (У, 308) и, наконец, кроткая возлюбленная. Филодем наделяет ее эпитетом "золотая" Кал- листион, удачно совмещая в нем и реальную картину (девушка кажет­ся золотой в свете Луны), и метафорическое значение ее приветливо-

го нрава (У, 123).

Бели в изображении героини эпиграммы у Филодема на первом плане внешние черты, то в образе лирического героя преобладает показ внутренних качеств. Так, поэт называет только один самый большой внешний признак героя - седину, как символ приближающей­ся старости и наступления благоразумного возраста (У, 112; Х,ЗО; XI_t 36).

Помимо традиционной для позднего эллинизма эротики, Филодем показывает в одной эпиграмме сильный гнев героя, а затем ссору и разрыв любящих (У, 107); в другой - увлечение героя одновременно двумя женщинами; в одной его привлекает опытность, а в другой невинность (X∏_t 173).

лога между героем и надгробным памятником умершей возлюбленной полна неподдельно глубоко чувства любви и неутешной горечи утра­ты (IX, 570).

Иногда та или иная черта героя выясняется не из прямого пока­за, а из контраста между ожидаемым и фактическим. Так, мы узнаем О влюбчивости героя из знаменитой эпиграммы, в которой обыгрыва­ется и расшифровывается имя Филодем, как "любящий Демо", но вмес­то ожидаемого "однолюб" выясняется, что он любил нескольких жен­щин с одинаковыми именами. В другом стихотворении описана нежная влюбленность героя в красавицу Филенион, однако, ироническая кон­цовка ("Такую я буду любить, пока не найду лучше") показывает легкомыслие героя (У, 121). Вісуя портрет юной девушки, подобной нераспустившемуся бутону, и предупреждая будущих воздыхателей от грозящих им любовных опасностей, поэт сам едва унес ноги от такой напасти (У, 124).

В поэзии Филодема проскальзывает и автобиографические черты; тан, мы встречаем указание на профессию поэта (У, 107; XI, 41). В одной эпиграмме он прямо говорит, что ему 37 лет, а приблизите­льно в этом возрасте он и приехал из Афин в Италию. И, наконец, одно стихотворение Филодема - прямое свидетельство деятельности

эпикурейской школы, где поэт приглашает своего патрона Пизона от­праздновать в очередное ^tf20 число” день рождения Эпикура, заве­щавшего ежемесячно отмечать его (XI, 44) .

Заметной чертой поэзии Филодема является мотив умеренности: в приглашении на скромный пир в память Эпикура (XI, 44); в под­готовке дружеской пирушки вскладчину, где каждый из друзей при­носит незатейливую снедь (XI, 35); в ярком натюрморте накрытого стола, сверкающего зеленью простых овощей и свежестью скромных яств (IX, 142); в резком контрасте изысканных цветов, драгоцен­ных благовоний, дорогих вин и роскошной блудницы (все это, дово­дящее до безумия, ненавистно герою, очевидно, как последователю Эпикура) со скромными украшениями, дешевым вином и простой девуш­кой (XI, 34), милых сердцу героя.

Итак, из краткого анализа эпиграмм Филодема можно заключить, что его манера изображения человека - эскиз портрета и набросок характера - в общем была типичной для поздней эллиниетической поэзии, представителем которой он являлся. Своеобразие его стижам придают эпикуровский мотив скромности и, особенно, явные следы улыбки, легкой иронии и изящной шутки, вхвм сказалась "ориентация скорее на разум, чем на чувство" , позднее воспринятая и разра­ботанная римлянами.

1.Цицерон пишет, ЧТО ОН был весьма искусен ( perpolitus ) не

только в философии, но и в других занятиях, которыми дру­гие эпикурейцы обычно пренебрегаю?^ st его в Epicureos neglegere, Cic∙, Pis.,70).

2.Philipson R._tⁿPhilodemus" PWRE 19, 1938, р.1444-1482.

3_ePhilodemos Lpz., 1884·

4_e Philodemos. Uber die Gedichte_eEd. Chz. Jensen. В. , 1923·

5∙ Ярхо В.Н. Эллинистическая лирика в кн·: Ярхо В.Н. и Полонская K.∏∙ Античная лирика. M., 1967, с.107.

∈_e Anthologia Graeca. Griechisch-Deutsch, ed∙ Bekly H∙,t∙I,p∙3θ, Munchen, 1957·

7. Культ волос процветал в древности, CM· Anth. Pal. V.26,

позднее у Апулея, Met·, II, 8-9.

8. Дубнер Фр. считает, что поэт имеет в виду известную во времена Помпея гетеру Флору, СМ· примеч. К У, 132, В КН. Z Epigra- TnmAtum Anthologia Palatina ed∙ Dubner Fr. ,Parisiis, ed Firminr Didot , 188$.

9∙Fran⅛ T∙ Catullus and Horace· New-York, 1928; Ne⅛gling L∙ An Epi­cureanism and the "New-PoetsⁿJrTAPA 80(1949), p∙429∙

10. Ср. Катулл о Квинтии: ι₀nga, recta, 86∙

11. Подобная топика и лексика встречается уже у Платона (Rθp∙474 d∙

sq. ); паралмели имеются у Феокрита, Овидия (^a?¹∙ ⁱⁱ∙ 657 sqq)∙

12. Подробнее об этом см. Покровская З.А. Эстетические взгляды

Лукреция (идеал женской красоты)/Acta Antiqua", 17, 1969, f∙1-2, р.187·

13· Более подробно об этом: Покровская З.А. Эпиграммы Филодема/""Питання класичної філологи”· Львив, 1975, № ІЗ·

14. Bekly Η.. Ук.соч., с.36.