О КОЛИЧЕСТВЕ РАБОВ В ГРЕЦИИ, В ЧАСТНОСТИ В АТТИКЕ

тоимость рабов является вопросом интересным, но име­ющим лишь специальное значение. Он ничего не при­бавляет нам к знакомству ни с положением рабов, і ни с характером их работы; он только классифицирует их в зависимости от стоимости среди других вещей.

делена хотя бы приблизительно, трудно заключить, в какой сте­пени те источники, которые питали рабство, способны были регу­лярно содействовать его распространению, каков был удельный вес рабства в труде и какое место занимало оно в законе. Было бы еще более трудным делом определить, как я попытаюсь сделать это несколько ниже, то влияние, которое этот институт рабства должен был оказать на классы свободных и на классы порабо­щенных. Чем объясняется частая необходимость сдерживаться господину при всей полноте его абсолютной власти? Почему, испытывая такие мучения, такую безнадежность, раб проявлял терпение, безропотную покорность, вплоть до тех дней общего брожения и смуты, когда были поколеблены самые основы антич­ного общества? Для того чтобы ответить на все эти вопросы, касающиеся общества, состоящего из свободных и рабов, выяснить все проблемы, которые могут возникнуть по поводу его конститу­ции, характера и духа,—для этогб нужно прежде всего, чтобы было установлено, в каком соотношении участвуют оба эти эле­мента в его формировании. Таким образом, простой, казалось бы, вопрос о цифрах поднимается на высоту вопроса социаль­ного. Этот вопрос является одним из основных вопросов исто­рии рабства. Его важность оправдывает, без сомнения, тот подробный разбор отдельных вопросов, к которому я при­ступаю.

То, что мы видели относительно применения рабов и той выгоды, которую можно было от них получить, заставляет нас думать, что они были очень многочисленны в Афинах и в тех городах, кото­рые, подобно Афинам, занимались ремеслом и торговлей.

тельности могло быть 50 тысяч только рабочих; женщины и дети не должны были приниматься в расчет при этом исчислении. Но, как это явствует из многих мест, среди рабов женщин насчи­тывалось гораздо меньше, чем мужчин, еще меньше семейных и мало детей. Поэтому Летронн считает для этой группы слабых и хрупких вполне достаточным удвоить то число, которое он опре­делил для мужчин, способных к труду, т. е. всего 100 тысяч⁴.

Когда вопрос прошел через такие искусные руки, когда тексты в достаточно большом количестве уже собраны и сопоставлены, тогда более легко еще раз проверить их критически. Я позволяю себе возвратиться к некоторым пунктам работы Летронна, конеч­ные выводы которого я изложил, и прежде всего остановиться на двух основных для нас пунктах. Мне не представляется необходимым, как это делает Афиней, увеличивать количество рабского населения Аттики до 720 тысяч душ или снижать его вместе с Ксенофонтом до 50 тысяч рабов-мужчин в возрасте, пригодном для работы. У Афинея мы имеем два момента: есть число 400 тысяч рабов—число, заимствованное из переписи Демет­рия Фалернского, по авторитетному указанию Ктесикла; и затем мнение, высказанное другим участником пира, единственно под гарантией самого автора, что все эти десятки тысяч рабов рабо­тали в рудниках. Если бы он сказал даже «все» или «большей частью» (а он не говорит определенно ни того, ни другого)⁵, то и это утверждение во всяком случае было бы преувеличением. И ЭТО преувеличение объясняется как формой беседы, Idtx и ролью того лица, которое в качестве римлянина хотело возвысить Рим перед Грецией: в Риме столько тысяч рабов употребляются един­ственно для роскоши, тогда как в Греции этот крез Никий упо­треблял их на тяжелых работах с целью наживы⁶.

Основной текст Афинея относится, таким образом, ко всем ра­бам, а не только к рабочим в копях. У Ксенофонта, наоборот, вопрос идет только о рабах, работающих в копях в пользу госу­дарства; содержание этой главы совершенно точно объясняет его мысль. Он говорит о доходах Аттики и, главным образом, о сред­ствах, скрытых в Лаврийских копях, таких средствах, которые, повидимому, все увеличиваются, вместо того чтобы уменьшаться⁸; он указывает, что нехватает рук для их эксплоатации⁹, что ресур­сов копей хватит для всякого предприятия; никакая конкуренция не может быть им страшна¹⁰, никакое изобилие материала не может

понизить их стоимости¹¹. Таковы были выставленные им принци­пиальные положения (я не берусь их защищать); таковы выводы, которых в дальнейшем я не поддерживаю. Государство уступало частным лицам некоторую часть копей за известное вознагражде­ние; с другой стороны, богатые граждане, не эксплоатируя ника­ких участков лично сами, держали рабов, которых они отдавали в наем предпринимателям на известных условиях. Филонид, Гип- поник, Никий, как мы видели, имели по 300, 600 и 1 000 рабов, из которых каждый приносил им в день по 1 оболу дохода за выче­том всех расходов; время Ксенофонта дает нам много других ана­логичных примеров. Так, рудники, гарантируя предпринимателю определенную выгоду, становились источником новых доходов: для государства, которое сдавало участки, для богача, который отдавал в наем рабов.

Анализируя эту главу Ксенофонта, я отчасти ее и комментиро­вал тем, что к словам автора я прибавил свою интерпретацию. Но те тексты, которые я здесь цитирую, подтвердят, думаю, мой комментарий. Я остановлюсь более специально на том мнении, с которым я считаю нужным не соглашаться. Ясно, что Ксенофонт не говорит, будто нужно увеличить рабское население Аттики до 60 тысяч человек, способных к труду, но он предлагает устано­вить, независимо от частных рабов, корпус в 60 тысяч рабов госу­дарственных, которых можно будет отдавать в аренду в интересах государственного казначейства для эксплоатации копей.

неотделимые и в мыслях автора, который как раз и устанавливает эту противоположность между рабами, находящимися в частном владении, и теми, приобретение которых он рекомендует государ­ству, вплоть до доведения их до установленного числа. Если пред­полагаются оба вида рабов (текст, по моему мнению, абсолютно не дает нам на это права), то эти выражения должны были бы в дальнейшем по необходимости применяться или к общему офи­циально засвидетельствованному числу рабов без различия пола и возраста (и отсюда пришлось бы заключить, что это число во вре­мена Ксенофонта не поднималось выше 60 тысяч человек), или к рабам, о которых специально идет речь в этой главе, к рабам из копей, и это соответствует тому смыслу, которого я считаю нужным придерживаться.

Но что делать с этими 60 тысячами человек помимо указанного труда в копях? Всегда ли Лаврийские копи требовали такого количе­ства рук? Ксенофонт предвидел такое возражение, и у него есть ответ на него. Когда будет много людей, которых можно нанять, будет много и лиц, готовых их нанимать, и те, которые имеют уже рабо­чих, будут еще брать их у государства, так как в копях еще много работы¹⁶. Но он допускает, что его проект не будет выполнен цели­ком; он просит, чтобы его хотя бы признали в принципе и чтобы по мере надобности его начали выполнять, и при этом на те сред­ства, которые это предприятие будет само приносить ежегодно. R речупктятр rτ∩c∏erτyeτ увеличение рабов с 1 200 до 10 тысяч, приносящих 100 талантов дохода. Но, говорит он, доход на этом не остановится¹⁷; высчитывая этот доход с каждого раба отдельно, он полагает, что их число не перестанет увеличиваться. «Ведь все доказывает теперь,—говорит он,—что там никогда не будет столько рабов, сколько требует работа», и он указывает еще на неиссякаемое количество этих рудных богатств, их безграничное распространение в ширину, их беспредельную глубину¹⁸. Однако, чтобы продолжать развитие этого дела до такой высоты, чтобы Аттика могла извлекать из своей собственной почвы те доходы, которые она некогда получала извне, «чтобы она могла удовлетво­рять свои собственные нужды и перестала беспокоить греческие племена своими честолюбивыми планами»¹⁹, одного частного про­изводства недостаточно. Частные лица не настолько богаты, чтобы предпринять новые разведки и решиться на новые работы в надежде на более или менее счастливую находку. Нужно, чтобы шансы на выгоду и потери стали общими; с этой целью автор предлагает объединение десяти фи л, с тем чтобы сообща эксплоатировать эти недра при помощи государственных рабов²⁰. Вот последнее слово Ксенофонтовой системы и вот также полное объяснение этой фразы относительно государственных рабов, предназначенных к этому труду: «с тем чтобы их приходилось по трое на каждого афинянина».

Было необходимо изложить эту античную утопию во всем ее объеме, чтобы лучше понять эти цифры, лучше оценить их значе­ние. Очевидно, 60 тысяч рабов, приобрести которых предлагает

Ксенофонт, относятся лишь к одной отрасли афинского ремеслен­ного производства, к эксплоатации копей, и существуют только в теории. Таким образом, отсюда нельзя сделать никакого заклю­чения об общем числе афинских рабов. Можно сказать лишь сле­дующее: так как он, не отказываясь от выполнения своих надежд в будущем, в данный момент ограничивает выполнение своей системы пределами, соответствующими действительности²¹, то число 10 тысяч человек, на которых он основывает свои расчеты, может быть, и есть число тех рабов, которые тогда употреблялись частны­ми лицами на работах в Лаврийских копях; это как раз то число, к которому пришел и Летронн после ряда точных и убедительных доказательств, где он сравнивает предполагаемые доходы от Лав­рийских рудников с доходами при современной эксплоатации подобных копей²².

Таким образом, ясно, какое заключение можно вывести из текста Ксенофонта, сопоставив его с указанным местом Афинея. Как было сказано, у Афинея даны два момента: число рабов в количе­стве 400 тысяч, данное как результат переписи Деметрия из Фалер, следовательно, число, включающее всю группу рабов целиком, и утверждение, что эти мириады рабов работали в копях,—утвер­ждение, не ясное даже по самой форме выражения и являющееся в меньшей степени убеждениехМ и мыслью автора, чем особым при­емом диалога. Это мнение, взятое в буквальном смысле слова, уже сразу опровергается тем самым текстом, который оно хотело комментировать, и никогда нелепое примечание не может сделать сомнительным ясный и точный текст; даже если взять его прибли­зительно, не в буквальном значении, оно опровергается Ксено­фонтом, как это неопровержимо доказал Летронн. Но цифра пе­реписи остается неоспоримой, и нужно искать в другом месте оснований, чтобы ее опровергнуть или подтвердить.

Единственный текст, который можно привести для опроверже­ния, текст, которым не пользовались при обсуждении этого во­проса и который между тем должен быть наиболее известным,— это текст Фукидида.

EVIII книге, гл. 40, упоминая о Хиосе и о волнениях рабов при нападении на этот остров афинян (413 г.), он говорит, что рабы «были там очень многочисленны, более многочисленны, чем в ка­ком-либо другом государстве, за исключением Спарты». Если бы афиняне имели рабов больше, чем в Спарте, зачем бы он искал сравнения где-либо в другом месте? Спарта имела во времена Геро­дота 8 тысяч человек, способных носить оружие, т. е. от 20 до 60 лет, и очень вероятно, что на каждого из них приходилось 7 илотов в том же возрасте, т. е. всего 56 тысяч; по сделанному ранее расчету, спартанцы составляли 31400 человек, илоты — 220 тысяч²³. Только ли на них намекает Фукидид, или сюда нужно присоединить также и покупных рабов? Их было мало в Спарте, но, конечно, много у периэков, которых обыкновенно зачисляют в ряды лакедемонян. Периэков же, как мы видели выше, было приблизительно 120 тысяч, и их 30 тысяч участков было вполне

достаточно для существования 240 тысяч жителей. Можно было бы со всей точностью считать здесь число рабов равным числу свободных людей, и эти рабы, присоединенные к илотам, дали бы всей массе рабов приблизительное цифровое выражение в 340 ты­сяч душ—число, сильно преувеличенное и тем не менее ниже того, которое приписывает афинянам, по словам Афинея, перепись Деметрия из Фалер.

Этого достаточно, чтобы разрушить достоверность текста, но совершенно недостаточно, чтобы установить максимум рабского населения у афинян: число, колеблющееся в пределах от 220 до 340 тысяч, является поистине не поддающимся точному определе­нию. Но мы имеем еще данные для сравнения Спарты и Афин. Хиос имел рабов меньше, чем Спарта, и больше, чем какое-либо другое государство, значит больше, чем Афины. Каково могло быть рабское население Хиоса и с какой цифрой населения Лаконии можно было бы его сравнить?

Остров Хиос был одной из самых цветущих колоний. Фукидид называл его жителей самыми богатыми среди греков; он восхваляет их выдержанный и умеренный образ >|