Коринфский килик из собрания ГМИИ
В собрании античных расписных ваз Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина находится большой коринфский килик (инв. № II 1-6 7), поступивший из Кабинета изящных искусств при Московском университете.
О предшествующей его истории известно лишь, что он был приобретен Гельбигом в Неаполе в 1868 г. Эта ваза никогда не подвергалась специальному исследованию *, хотя она, несомненно, представляет значительный интерес для изучения коринфской керамики.История коринфской расписной керамики разработана подробнее, чем какой-либо другой современной ей вазописи Греции, за исключением аттической. Основываясь на фундаментальном труде H. Payne «Nec- rocorinthia» (1931 г.), современные исследователи выделили более 100 отдельных анонимных вазописцев, работавших в гончарных мастерских Коринфа в VII — первой половине VI в. до н. э. Этим мастерам приписывается около четверти всех известных нам коринфских ваз. Настоящая статья ставит своей задачей определение мастера килика ГМИИ и краткую характеристику его творчества.
Килик из собрания ГМИИ (рис. 1) представляет собой сосуд больших размеров (наибольший диаметр 0,297 м, высота 0,14 м), с широким и до- врльно глубоким туловом и невысоким, слегка смещенным краем. Ножка килика с вогнутыми стенками, полая внутри, снизу в середине имеет остроконечный выступ. Горизонтальные ручки, круглые в сечении, помещены на наиболее широкой части тулова сосуда. Толщина стенок невелика, и весь сосуд, несмотря на свои размеры, очень легок.
Глина килика, тонко отмученная, чистая, без каких-либо примесей, светлого желтовато-сероватого цвета, типична для коринфских ваз. Оливково-коричневый лак на внутренней стороне вазы покраснел при обжиге.
Килик сохранился довольно хорошо, только частично стерта роспись одной из внешних сторон.
Роспись внутренней стороны килика (рис. 2) состоит из горгонейона в круглом клейме на дне вазы, обрамленного полосой язычкового орнамента и гирляндой пальметт и лотосов.
Край сосуда украшен с внутренней стороны полосой язычков, с наружной — простым меандром. Снаружи роспись располагается во фризах, разделенных узкими двойными полосками лака. Главный фриз, разделенный пополам ручками, расположен на самой широкой части сосуда. На стороне А представлено шести всадников — обнаженных юношей с копьями в руках. Их стройные кони, с тонкими ногами, крупными головами и массивными, красиво изогнутыми шеями, спокойным шагом движутся влево. За каждым всадником помещена летящая птица. Шестой конь приходится под ручкой, которая закрывает фигуру всадника — видны лишь его нога и часть копья. На стороне Б (рис. 3) в этом фризе изображены пляшущие комасты обычного для коринфской вазописи типа, с толстыми животами, обтянутыми короткими хитонами. Они соединены попарно, позы их отличаются разнообразным положением рук и ног, некоторые держат в руках рога для питья. Хитоны их окрашены пурпуром или покрыты пятнами пурпура. Под второй ручкой килика помещены фигуры двух птиц с головами грифонов. Второй фриз тулова, меньший по высоте, чем предыдущий, заполнен фигурами животных; повторяются в одинаковых позах пантера с головой в фас перед пасущимся козлом; в одном месте между ними появляется маленькая фигурка водяной птицы. Над ножкой вазы помещен орнамент двойных лучей, между длинными лучами вписаны более короткие. Ручки с внешней стороны и ножка килика снаружи сплошь покрыты лаком, с внутренней стороны на ножке лаком исполнены два тонких круга, лаком же окрашен выступ на донце.Роспись килика отличается четким и уверенным рисунком, особенно в фигурах всадников. Комасты исполнены более свободно, а местами даже несколько небрежно. Стройные фигуры животных иногда непропорционально удлинены. Обильное применение пурпура в виде штрихов и пятен на фигурах людей и животных, а также тонкая аккуратная гравировка повышают декоративный эффект росписи, прекрасно сочетающейся с плавными формами сосуда.
Особенно удачным в декоративном отношении является использование маски Горгоны для украшения центрального клейма на внутренней стороне вазы.
Форма килика характерна для коринфских ваз этого типа. Она была создана в гончарных мастерских Коринфа и получила широкое распространение в среднекоринфской керамике 2. Как форма, так и ряд стилистических и композиционных особенностей росписи заставляют искать аналогии килику среди коринфских ваз первой четверти VI в. до н. э. Именно для киликов этого периода характерно использование горгонейона для
j КОРИНФСКИЙ КИЛИК ИЗ СОБРАНИЯ гмии (сторона А)
2 ГОРГОНЕЙОН НА ВНУТРЕННЕЙ СТОРОНЕ ' КИЛИКА,
3 КОРИНФСКИЙ килик ИЗ СОБРАНИЯ ГМИИ (сторона Б)
украшения центрального клейма и роспись во фризах, верхний из которых заполнялся сюжетными изображениями, а нижний — фигурами зверей.
Наиболее близкие аналогии килик из собрания ГМИИ находит в небольшой группе из четырех ваз, сходство которых отметил еще Пайн з. Два крупнейших современных исследователя коринфской керамики, Бенсон 4и Эмюкс 5, безоговорочно отнесли их одному мастеру. Первая из них — килик во Франкфурте-на-Майне β— идентична по форме килику из собрания ГМИИ. Роспись отличается некоторыми деталями: центральный медальон с горгонейоном окружен только одной полоской язычкового орнамента, снаружи килик украшен тоже лишь одним фигурным фризом. С одной стороны здесь представлена сцена симпозиума, с другой — едущие влево спокойным шагом всадники, очень близкие всадникам ки- лика из ГМИИ, только фигуры птиц за ними заменены розеттами. Другой килик из этой группы, находящийся в Афинском Национальном музее 7, украшен снаружи двумя фризами. В верхнем фризе с одной стороны изображена охота на кабана, с другой — двоеборье. Фланкирующие эту последнюю сцену фигуры всадников близки всадникам киликов из ГМИИ— и франкфуртского, равно как и украшающий центральное клеймо афинского килика горгонейон 8, окруженный гирляндой пальметт и лотосов.
Нижний фриз килика в Афинах заполнен фигурами животных. Такова же система росписи на третьем из киликов названной группы, хранящемся в Британском музее в Лондоне ®. К сожалению, о нем трудно судить подробнее, так как опубликован лишь горгонейон, украшающий внутреннюю сторону этой вазы. Наиболее яркой и убедительной аналогией нашему килику является последняя из ваз, отнесенных Пайном к рассматриваемой группе, — фрагментированный кратер в Метрополитен-музеев Нью-Йорке 10. Он украшен тремя фризами, из которых верхний занимает сложная многофигурная сцена сражения. Второй фриз заполнен шествием уже знакомых нам всадников и летящих за ними птиц. В нижнем фризе появляются пантеры и пасущиеся козлы, между которыми в одном месте помещена фигурка птицы. Абсолютное сходство изображений всадников и животных на нью-йоркском кратере и на килике из ГМИИ окончательно доказывает, что роспись этих ваз принадлежит руке одного мастера 11. Бенсон дал ему имя «Мастер фриза всадников» 12, Эмюкс назвал его «Мастером кавалькада» w∙ Первое название нам кажется более удачным, и в дальнейшем мы будем его придерживаться. Существование этого мастера представляется бесспорным, хотя Бенсон в статье, являющейся дополнением к его книге 14, изменил свою точку зрения. Основываясь на некотором сходстве горгонейонов на киликах этого мастера с аналогичным изображением на ручках кратера в частной коллекции в Базеле^, являющегося работой «Мастера трех девушек», Бенсон приписывает этому последнему все работы (Мастера фриза всадников». В действительности же сходство между этими двумя мастерами не столь велико, чтобы можно было сделать такой вывод. «Мастер трех девушек» получил свое название от излюбленной им группы трех идущих рядом женских фигур в плащах, повторяющейся почти на всех его кратерах. Едущие спокойным шагом всадники также у него встречаются, но это всегда воины в шлемах, со щитами в руках, а не юноши, обнаженные или в коротких хитонах, как у «Мастера фриза всадников».
Нет полного сходства и в исполнении горгонейонов у того и другого мастера. «Мастер трех девушек» большое внимание уделял животным: на кратере в Базеле, например, они занимают два нижних фриза. Состав животных разнообразен: помимо пантер и козлов, встречаются львы, олени. Сами фигуры животных тяжелее, массивнее и в то же время менее пропорциональны, чем у «Мастера фриза всадников». Учитывая все эти различия, следует согласиться с Эмюксом, который в указанной выше статье полемизирует с Бенсоном, считая, что «Мастер фриза всадников» существует самостоятельно. Вновь публикуемая ваза этого мастера, килик из собрания ГМИИ, подтверждая индивидуальный стиль его творчества, является новым важным доказательством его существования.Эмюкс относит «Мастеру фриза всадников», помимо названных выше, еще несколько ваз, в том числе кратер в Ватикане, № 126 1·, датируемый началом позднекоринфского стиля. На главном фризе этого кратера изображена сцена отъезда героя, а на другой стороне — всадники-воины. С работами «Мастера фриза всадников» эта ваза имеет самое отдаленное сходство. Она, несомненно, является произведением «Мастера трех девушек» (традиционная группа трех девушек сопровождает колесницу героя в главном фризе), к которому справедливо отнес ее Бенсон^.
Интересно, принадлежит ли «Мастеру фриза всадников» килик в Национальном музее в Копенгагене, № 951 “?
На основании горгонейона, украшающего килик с внутренней стороны, Эмюкс считает его поздней работой «Мастера фриза всадников». Бенсон же на основании наружного фриза с изображениями геральдических групп сирен и лебедя между ними считает копенгагенский килик ранней работой «Мастера фризов птиц», работавшего в позднекоринфский период lβ. В данном случае атрибуция Эмюкса кажется нам более правильной. Горгонейон килика в Копенгагене идентичен горгонейонам киликов в Афинах, Франкфурте, Лондоне 20и ГМИИ. Манера исполнения внешнего фриза не противоречит этой атрибуции — стоит сравнить, например, сирен на копенгагенском килике и на килике в Афинах.
В то же время общая композиция декора связывает копенгагенский килик с более скромными работами «Мастера фриза птиц», где особенно характерно изображение грифоноголовых птиц, с тремя выступами на голове, образующими род гребня. Точно такие же по рисунку птицы-грифоны помещены под одной из ручек килика из собрания ГМИИ, что является еще одним доказательством тесной связи между этими двумя вазописцами. Вряд ли на основании этого сходства можно было бы считать килики «Мастера фриза птиц» поздними работами «Мастера фриза всадников»: скорее в них следует видеть произведения его ученика или последователя.К работам «Мастера фриза всадников» с уверенностью можно отнести следующие вазы: 1) килик в Национальном музее в Афинах № 330; 2) килик во Франкфурте-на-Майне; 3) килик в ГМИИ в Москве, II 1-6 7;
4) фрагментированный кратер в Метрополитен-музее в Нью-Йорке 21;
5) килик в Британском музее в Лондоне; 6) килик в Национальном музее в Копенгагене, инв. № 951 22.
Первые четыре вазы этого списка отличаются особенно высоким качеством росписи, тонкостью и совершенством рисунка и заставляют считать их автора одним из крупнейших мастеров среднекоринфского периода. Он предстает перед нами уже сложившимся художником; он начал, по-видимому, свою деятельность еще в конце VII в. до н. э. Перечисленные же вазы, в том числе и килик из собрания нашего музея, следует отнести к первой четверти VI в. до н. э. Британский килик Пайн относит уже к началу позднекоринфского стиля. Самой поздней из известных нам работ «Мастера фриза всадников» является килик в Копенгагене. Это позволяет сделать предположение об известной деградации его стиля, хотя, конечно, мы не можем утверждать, что и в более поздний период своего творчества он не расписывал больших ваз со сложными сюжетами.
«Мастер фриза всадников» не одинок среди своих современников: напротив, он находит среди них ряд близких ему мастеров и может считаться типичным представителем вазописи среднекоринфского периода. Ближе всего он стоит к очень интересному вазописцу, которому Эмюкс посвятил свою упомянутую выше статью и которого он назвал «Мастером медальона». Эмюкс прослеживает путь этого мастера от раннекоринфского до позднекоринфского периода. Он начинает с ваз, украшен
ных фризами с фигурами животных и густым заполнительным орнаментом 2з, и переходит затем к киликам и кратерам, в росписи которых, как и у «Мастера фриза всадников», сочетаются сложные сюжетные изображения с фризами животных, занимающими второстепенное место 24. Наряду ■с богато украшенными киликами, аналогичными по системе росписи кили- ку из нашего собрания, «Мастер медальона» расписывал и более скромные вазы, такие, как килик в Бостоне 25 по которому он получил свое имя. С внутренней стороны этот килик украшен медальоном с женской головой, снаружи — фризом с изображением с одной стороны летящей птицы между двумя сиренами, с другой — лебедя между птице-грифонами. Роспись этого килика является близкой параллелью скромному позднему килику «Мастера фриза всадников». Эволюция творчества обоих вазописцев шла, как мы видим, одними и теми же путями 2*. Близость манеры мастеров доказывает также выбор сходных тем для росписи их ваз: у того и другого мастера встречаются изображения сцен сражения, пиров, танцующих комастов. Для украшения центрального медальона на чашах и киликах особенно охотно используется горгонейон. Сходны и такие приемы, как использование изображений летящих птиц и змей для заполнения пространства между отдельными фигурами.
Эмюкс в своей работе убедительно доказывает, что «Мастер медальона» ■оказывал большое влияние на современных ему коринфских вазописцев. Можно предположить, что он стоял во главе большой мастерской, функционировавшей в среднекоринфский период, а возможно — ив позднекоринфский. В этой мастерской сложились определенные приемы, был разработан довольно узкий круг излюбленных тем росписи, повторяющихся у ряда вазописцев, на близость манеры которых к творчеству «Мастера медальона» справедливо указывает Эмюкс и которые могли работать вместе с ним, так же как и «Мастер фриза всадников». Несомненно, оба эти мастера были тесно связаны с упомянутым выше «Мастером трех девушек» 27и группой близких ему вазописцев, расписывавших большие кратеры 28.
Из мастеров, расписывавших преимущественно килики, особенно интересен выделенный Эмюксом Мастер Тарента» 2®. По манере он очень близок «Мастеру фриза всадников» и, как отмечает Эмюкс, мог испытывать его влияние. Его килики украшены с внутренней стороны горгонейоном, несколько отличающимся по типу от горгонейонов «Мастера медальона» и «Мастера фриза всадников». С наружной стороны они, так же как и у этих мастеров, украшены двумя фриэами: нижний из них заполнен фигурами животных (главным образом пантер и баранов), а верхний — изображениями всадников, комастов, бегущих людей, среди которых нередко появляются фигуры животных, птиц, сирен и сфинксов. К сожалению, большая часть приписываемых ему ваз не опубликована, и поэтому трудно судить детально о его работах, которые, как отмечает Эмюкс, несколько грубее, чем росписи «Мастера медальона».
Из всех вазописцев, объединяемых вокруг «Мастера медальона», больше всего приближается к нему как по стилю, так и по высокому мастерству «Мастер фриза всадников» — один из наиболее значительных вазописцев, расписывавших ранние чернофигурные коринфские вазы первой четверти VI в. до н. э. Килик работы этого мастера, находящийся в собрании ГМИИ, принадлежит к числу лучших образцов этой вазописи.
1 Одна сторона килика (сторона А) опубликована в книге: В. Д. Блаватский. «История античной расписной керамики». М., 1953, стр. 111.
2 В. Д. Блаватский. Указ. соч., стр. 46, № 65.
sН. Payne. Necrocorinthia. A Study of Corinthian Art in the Archaic Period. Oxford, 1931, Catalogue, № 990, 991, 993, 1195.
‘J. L. Benson. Die Geschichte der Korinthischen Vasen. Basel, 1953, список № 79, стр. 49.
6 D. A. A m y x. The Medallion Painter. AJA, т. 65, 1961, № 1, стр. 10.
• H. S с h а а 1. Griechische Vasen aus Frankfurter Sammlungen. Frankfurt-am- Main, 1923, табл. 7.
7 H. P a y n e. Указ. соч., табл. 32, 1-2; 33, 4(№ 991)
8 Рисунок горгонейонов на килике из ГМИИ и на других киликах этой группы совпадает во всех деталях, за исключением исполнения носа, на нашем килике имеющего своеобразное расширение на переносице.
9 Н. P a у η е. Указ. соч., табл. 32, 7 (№ 993).
1° H. P а у η е. Указ. соч., табл. 33, б; 34, 7 (№ 1195).
11 На перечисленных вазах этого мастера, киликах и кратере нет аналогии изображению комастов, украшающему обратную сторону нашего килика. Однако самый тип этих изображений очень характерен для среднекоринфской вазописи (Н. Payne. Указ. соч., стр. 118—122) и нередко встречается как в росписи киликов, например, на килике в Лувре, L 62 (CVA, France, 9, Louvre, 6, табл. 12, 1—6), так и на вазах других форм (см. ниже).
12 J. L. Benson. Указ. соч., стр. 49. 18 A. A m у X. Указ. соч., стр. 10.
1* J. L. Benson. Some Notes on
Corinthian Vase-Painters. AJA, т. 60, 1956, № 3, стр. 227.
liТам же, табл. 74, 75, рис. 32—35.
18 С. А 1 b i z z a t i. Vasi antichi di- pinti del Vaticano. Roma, s. а., табл. 10-11.
17 J. L. Benson. Die Geschichte der Korinthischen Vasen, список № 82, 3; он же. Some Notes..., стр. 227.
18 CvA, Danemark, 2, Copenhague, 2, табл. 90, la—б.
1∙ J. L. Benson. Some Noties..., стр. 229.
20 H. Payn∣e. Указ. соч., стр. 311, № 992.
21 Этому кратеру близок фрагмент кратера в Палермо (Н. Payne. Указ. соч., № 1194; Mon. ant., t. 32, 1925, табл. 86, 7), который Эмюкс предположительно также считает работой «Мастера фриза всадников» (D. A. A m у х. Указ. соч., стр: И).
22 Бенсон (J. L. В e n s о п. Some notes..., стр. 229) отмечает, что этому килику близки две чаши в Гейдельберге, которые он также приписывает «Мастеру фриза птиц».
23 Таковы две чаши в Британском музее в Лондоне 61.4—25. 45 и 61.4—25. 46 (D. A. A m у X. Указ. соч., табл. 5—8), украшенные медальоном с горгонейоном и фризами животных, среди которых на первой из названных чаш появляются фигуры комастов и возлежащего на ложе. К этому же периоду относится ойнохойя в Палермо (там же, табл. 9—10).
24 Лучший из киликов «Мастера медальона» — в Национальном музее в Афинах, № 641 (D. A. A m у х. Указ. соч., табл. 2d, ЗЬ—с, 4е, 6а; H. Р а у- п е. Указ. соч., табл. 32, 3—4, № 988), с изображением сцены сражения и выезда на квадригах в верхнем фризе, животных и сирен — в нижнем.
26 A. Fa irba nljs. Catalogue of
Greek and Etruscan Vases. Museum of Fine Arts, Boston, Cambridge, 1928, табл. 46, № 479; D. A. A m y x. Указ. соч., табл. 1. —
2βНам неизвестны ранние работы «Мастера фриза всадников», но по аналогии с «Мастером медальона» можно предположить, что он начал свою деятельность также с росписи сосудов, украшенных фризами с фигурами животных и заполнительным орнаментом.
27 Эмюкс называет его «Мастером Мемно- на» (D. A. A m у х. Указ. соч., стр. 10) и полемизирует с Бенсоном относительно ряда приписываемых ему последним ваз.
28 Например, выделенный Бенсоном (J. L. Benson. Some notes..., стр. 228) «Мастер пиров», которому Эмюкс дает имя «Мастера Детройта».
2’ D. A. Amy х. Указ. соч., стр. 12.
Он получил это имя по двум найденным в Таренте киликам, из которых опубликован только один ( «Annuario N. S.», т. 17-18, 1955-56, стр. 22—23, рис. 17с и 19а). Кроме того, Эмюкс приписывает ему фрагментированный килик в Коринфе (Ср2456) и еще несколько ваз, в атрибуции которых он не уверен полностью.
А.П. СМИРНОВ
Еще по теме Коринфский килик из собрания ГМИИ:
- Египетская статуэтка женщины из СОБРАНИЯ ГМИИ
- Некоторые новые атрибуции краснофигурных ваз гмии
- КОРИНФСКИЙ КОНГРЕСС 338/7 г. до и. э. И ОБЪЕДИНЕНИЕ ЭЛЛАДЫ
- Кипрские сосуды из коллекции ГМИИ
- КОРИНФСКАЯ ЛИГА И ЕЕ РОЛЬ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ГРЕЦИИ 30—20-х гг. IV в. до н. э.
- КОРИНФСКАЯ ВОЙНА. СМЕРТЬ ЛИСАНДРА. КОНОН. АНТАЛКИДОВ МИР. (397-396 г. г. до Р. X.)
- Коринфская война. Смерть Лизандра. Конон. Анталкидов мир (397-398 гг. до Р. X.)
- № 25. НАРОДНОЕ СОБРАНИЕ
- § 2 Основной обряд праздника — «большое собрание»
- § 2. Возникновение плебейских собраний и народного трибуната.
- 46. Созыв и Роспуск Учредительного Собрания.
- § 3, Основные действия (функции) в обряде «большое собрание»
- № 77. ПОСТАНОВЛЕНИЕ АФИНСКОГО НАРОДНОГО СОБРАНИЯ ОБ ЭРИФРАХ1
- СОЗЫВ И РАЗГОН УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ (УС) В ЯНВАРЕ 1918 Г
- Римский РЕЛЬЕФ — ПОРТРЕТ ДВУХ БРАТЬЕВ В СОБРАНИИ Эрмитажа1
- № 107. ПОСТАНОВЛЕНИЕ АФИНСКОГО НАРОДНОГО СОБРАНИЯ О ДАРОВАНИИ АФИНСКОГО ГРАЖДАНСТВА ЖИТЕЛЯМ о. САМОСА
- 41. Устан. советской власти и формирование новой гос. полит.системы. Учредит.собрание в России. Конституция1918г. Выход России из 1 мир.войны. Брестский мир с Германией