<<
>>

Мраморная капитель из Ольвии

Руины Ольвии задолго до начала планомерных исследований, предпринятых Б. В. Фармаковским, подвергались хищническим раскопкам. Многие памятники, добытые при этом, вошли в со­став частных коллекций.

Одно из таких собраний, которое хра­нится теперь в Государственном историческом музее в Москве, принадлежало известному нумизмату П. О. Бурачкову. Среди

его большой и ценной коллекции, содержащей сосуды, терракоты, ювелир­ные изделия, монеты, произведения искусства и т. д., имеется один памят­ник, который вызывает специальный интерес в связи с новыми раскопками агоры Ольвии.

Этот памятник 1(рис. 1, 2)представляет собой капитель коринфского ордера, высеченную из мрамора. Сейчас поверхность ее покрыта патиной желтоватого цвета. Высота капители 0,54 м, диаметр нижней части 0,548 м. Капитель, несмотря на повреждения (отбиты волюты, большие сбои на закраинах абака, на одной из сторон потерты верхние части аканфовых листьев), довольно хорошо сохранилась, что позволяет судить о высоком качестве исполнения памятника.

Особенностью капители является ее трехфасадность. Поэтому капитель в плане представляет собою треугольник со слегка вогнутыми сторонами (рис. 3).

На каждой из лицевых сторон капители имеется орнамент, образован­ный волютами, выходящими из одного ряда аканфовых листьев или, ско­рее, пальметт, поднимающихся над валиком и обрамляющих кругом ниж­нюю часть капители. Каждую из трех волют снизу поддерживают по три пальметтообразные листа аканфа. Между завитками волют, из-за которых выступают острые листья растения,— гладкое поле. На нем с трех сторон капители помещено по черепу домашнего животного. Два из них одинако­вы — это сильно схематизированные сужающиеся книзу черепа быков; третий череп — горбоносый.

17*

259

\ МРАМОРНАЯ КАПИТЕЛЬ ’ из ольвии

Букрании сверху вплот­ную примыкают к гладкому, имеющему закраины, слегка вогнутому абаку.

На одной из сторон абака слева сохра­нились еле заметные проца­рапанные буквы Н, А и, возможно, между ними 1 (рис. 1).

Особенности капители из Ольвии заставляют обратить­ся к вопросу о ее назначении. В античной архитектуре нам известны лишь очень редкие случаи применения таких форм капителей 2. Там, как правило, использовались че­тырехфасадные капители, которые обеспечивали прочную связь с ле­жащими на них архитравами и, кроме },того, создавали симметрию при обзоре архитектурного памятника. Поэтому нам представляется, что оль­вийская капитель имела другое назначение. Ее трехсторонность и гладкая поверхность треугольного поля верхней части капители, не имеющей вы­емки для скрепления с архитравом, приводит к мысли, что капитель увен­чивала свободно стоящую колонну, служившую подставкой для какого- то памятника — посвящения одному из божеств, почитавшемуся в Ольвии, или приношения в честь какого-либо знаменательного события. Можно привести много примеров подобного использования отдельно стоящих колонн на священных участках или некрополях античных городов 3. Ин­тересны изображения отдельных колонн на ряде сосудов, которые дают возможность судить, что колонны, увенчанные капителями, часто служили подставками под треножники 4. Эти изображения позволяют рассматри­вать и капитель из Ольвии тоже как подставку под треножник. С формой треножника хорошо сочетается трехфасадность капители.

Такую же форму подставки под треножник имел один из памятников в Милете. Его реконструкцию на основании многих аналогий дает Т. Ви­ганд 5. Кроме того, к предположению об использовании капители из Оль­вии как подставки под трзножник заставляют склониться сохранившиеся в двух углах хорошо обработанной и гладкой верх ней поверхности капите­ли углубления размером 3,7 см (глубина) X 1,5 см (ширина), которые, видимо, служили для укрепления ножек треножника (рис. 3).

Изображения треножников на колоннах в вазописи дают два варианта высоты колонн: они бывают выше человеческого роста или примерно ему соответствуют.

Изображается также и капитель со стоящим на ней тренож­ником на очень низком барабане. Ольвийская капитель, скорее всего,

была рассчитана на поста­новку на высокую колонну, высотою не менее 2—2,5 м. Это можно заключить исходя из следующих наблюдений: сверху листы аканфа или пальметт обработаны очень общо, букрании изображены несколько наклонно, с явным расчетом их обзора, как и пальметт, снизу.

О МРАМОРНАЯ КАПИТЕЛЬ ИЗ ОЛЬВИИ

В целом колонна с тре­ножником служила, по-види­мому, посвящением божест­ву и была помещена, скорее всего, на Ольвийской агоре, а точнее — на теменосе. Око­ло раннего храма Аполлона V в. до н. э. была обнаружена подставка под свободно стоявшую колонну диаметром 0,56 м, т. е. примерно соответствую­щим диаметру нижней части капители β. Эта находка дает возможность предположить, что около храмов ольвийского теменоса могли стоять алтари для приношений в виде отдельно поставленных колонн. Такая традиция от раннего времени могла быть сохранена в религиозной жизни Ольвии и в эпоху эллинизма — времени создания исследуемого памят­ника.

Рассматривать капитель со стоявшим на ней треножником как пос­вящение позволяют и украшавшие ее черепа жертвенных животных — быков. Изображения черепов жертвенных животных, особенно букрани- ев, часто встречаются на различных античных памятниках, особенно на алтарях 7. Букрании в сочетании с треножниками, стоящими на колон­нах, имеются и в вазописи 8. Последнее доказывает, что включение бук- рания в украшение ольвийской капители не является случайностью или чи­сто орнаментальным мотивом, а деталь эта придавала памятнику опреде­ленное значение. Букрании, как нигде в Северном Причерноморье, получи­ли широкое распространение в Ольвии: особенно характерны для Ольвии плоские литые свинцовые букрании 9. Новейшие исследования Ольвии пополняют число этих сакральных памятников. Так, при исследовании теменоса в одной из ям, заполненных выбросом вотивных предме­тов, было обнару жено восемь бычьих черепов с отверстиями для прикрепле­ния гирлянд и розеток 10.

Все это свидетельствует о большом значении букраниев в ритуале ольвийских культов u. Публикуемая капитель дает новый аспект в вопросе использования букраниев.

Мотив букрания очень древен. Он хорошо прослеживается в древне- госточных культурах, в крито-микенском искусстве 12. В греческом

З ПЛАН КАПИТЕЛИ

искусстве он приобрел особую популяр­ность в эпоху эллинизма, видимо, в связи с проникновением в греческое общество влияний восточных культур.

На различных памятниках античного искусства можно наблюдать букрании двух типов — череп быка или голова животно­го со шкурой и ушами 13. Оба эти типа встречаются в Ольвии. Букрапий на капи­тели примыкает к первому типу. Букрании в виде черепов, о которых говорилось вы­ше, встречаются уже с IV в. до н. э., на­пример, в вазописи. Известны они также на ряде памятников III в. до н. э. Некоторые из них особенно близки букраниям ольвий­ской капители: это букрании, украшавшие Арсинойон (постройка 281 г. до н. э.) и Птолемейон (III в. до н. э.) на о. Само- фраке 14. Близкую аналогию представляют также букрании Казанлык- ской гробницы и букрании на одном мраморном рельефе эллинистического времени из Истрии 15. Для букраниев этих памятников характерно силь­ное сужение черепа животного книзу и сочетание черепа с элементами жи­вой бычьей головы, создающее впечатление, что с головы животного была снята шкура, но при этом сознательно оставлена челка с завитками шер­сти и рога. Тип букрания на ольвийской капители, находящий аналогию среди букраниев III в. до н. э., помогает решению вопроса о дате памят­ника.

Приведенные сопоставления букраниев вводят изучаемую капитель в круг памятников III в. до н. э. Формы капители и ее орнаментация не противоречат этой дате. В капители имеется ряд признаков, связывающих ее ^начальной простейшей формой коринфской капители. Это, прежде все­го ее пропорции, построенные на соотношении равных размеров диаметра и высоты.

Признак этот отмечен еще Витрувием, как один из характерных для древнейших коринфских капителей 1е. Один ряд аканфовых листьев в нижней части ольвийской капители заставляет вспомнить капитель хра­ма Аполлона в Бассах последней трети V в. до н. э.п Подобная традиция выполнения аканфовых листьев была сохранена на капителях зданий III в. до н. э., например, капители коринфских колонн храма Артемиды Лафрии в Мессене 18. Кроме того, обращает на себя внимание неразвитая форма аканфовых листьев, напоминающих пальметты. В связи с анализом формы капители следует признать, что среди известных нам архитектурных па­мятников полной аналогии ей нам подобрать не удалось. Видимо, это свя­зано с назначением капители как подставки под треножник. При испол­нении памятника мастер придерживался определенных законов построе­

ния капители коринфского ордера, однако особое назначение капители позволило ему внести некоторые отклонения: высечь изображения чере­пов животных и поместить под волютами капители по три аканфовых ли­ста, а не один, как это, почти как правило, было принято в коринфском ор­дере. Не находят аналогии и острые листья растений, выступающих из-за волют.

Техника исполнения капители также позволяет считать ее не выхо­дящей за рамки эпохи эллинизма. Кое-где сохранились следы троянки, поверхность деталей не имеет следов полировки. Полностью отсутствует прием обработки мрамора сверлом.

Изготовление ольвийской капители в III в. до н. э. дает основание по­лагать, что свободно стоящая колонна с капителью коринфского ордера с водруженным на ней треножником являлась частью священного ком­плекса теменоса догетского периода. Возможно, что она стояла около хра­ма Зевса, сооруженного в начале III в. до н. э.1®, и составляла вместе с этой монументальной постройкой и алтарями единый ансамбль.

Мраморная капитель из Ольвии, хранящаяся в ГИМ, является не толь­ко ценным памятником, который дополняет наше представление об ансам­бле Ольвийской агоры, но она уникальна для культуры античных го­сударств Северного Причерноморья в целом, так как служит пока един­ственным примером использования архитектурного ордера в качестве подставки под треножник и представляет собой редкий образец коринф­ского ордера в Причерноморье.

Инв.

№ 1168. Российский Историче­ский музей. Указатель памятников. М., 1893, стр. 466. Поскольку этот памятник происходит из частного со­брания, то всегда могут возникнуть сомнения в точности его паспорта. Однако некоторые особенности пуб­ликуемой капители (например, изоб­ражения букраниев, которые очень характерны для Ольвии эллинисти­ческого периода)и находка на теменосе Ольвии подставки под свободно стоя­щую колонну (об этом и о букраниях см. выше) придают предположению о том, что публикуемая капитель была найдена в Ольвии. большую вероят­ность. Кроме того, нельзя не отметить научной тщательности П. О. Бурач- кова при указании в описи его коллек­ции места находки того или иного па­мятника.

2 Например, трехфасадная ионийская капитель в храме Аполлона в Бассах (ВИА, т. III, кн. I. М., 1949, стр. 187, 188).

3 К. К ϋ b 1е г.. Die Ausgrabungen im Kerameikos. AA, 1943, Hf. III/IV, ABB. 4; F. FurtwiBgler. Aegina Miincben, 1906, табл. 64; F. S t u d- n i с z k a. Die Siegesgoettin. Leip­zig, 1898, табл. I, рис. 1, табл. V.

4 C. Cbipiez. Columna. D—S, t. I, parte 2, Paris, 1887, стр. 1353; E. P f u b 1. MaIerei und Zeicbnungen der Griecben. Miincben, 1923, Bd. III, рис. 590;

A. Oliver. Tbe Lycurgus Painter; an apuIian Artist of tbe fourtb century

B. C. «Tbe Metropolitan Museum of art. Bulletin», summer, 1962, рис. 2;

K. Lebman-HartlebiBn. We- sen und GestaIt griecbiseber HeiIigti- mer. «Die Antike», Bd. VII, Hf. 1, Berlin—Leipzig, 1931, рис. 1. d;

L. D e u b n e r. Attiscbe Feste. Ber- Iin, 1956, рис. 34.

lT. Wiegand. MiIet. Ergebnisse der Ausgrabungen und Untersucbungen seit dem Jabre 1889. Berlin—Leipzig, 1922. Bd. I, Hf. 6, рис. 86, 88.

iОб этом нам любезно сообщил А. Н. Ка-

расев. В ею последней работе о рас­копках теменоса (А. Н. Карасей. Монументальные памятники Ольвии. «Ольвия». М.—Л., 1964, стр. 36) он упоминает о находках пяти поста­ментов для установки на них скульп­тур и стел, но интересная для нас деталь специально не отмесается.

’ Е. К а г а р о в. Культ фетишей, растений и животных в Древней Гре­ции. СПб., 1913, стр. 37.

8 D—S, рис. 1794; A. O l і v е г. Указ. сос., рис. 2.

• Е. О. Прушевская. Торев­тика. АГСП, стр. 333, рис. 11в; Э. Штерн называет эти букрании даже «характерным гербом Ольвии»

(Э. Ш т e pJh. Краткий указатель

Музея Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1913, стр. 30); П. О. Карышковский. Замет­ки о монетах Ольвии. СА, 1960, № 3, стр. 301 сл., рис. 2.

1® А. Н. К а р а с е в, Е. И. Леви. Ольвийская агора (по раскопкам 1946—1957 гг.). СА, 1958 , № 4,

стр. 140, рис. 13.

11 В связи с большим знасением жертво­приношений культовых животных сле­дует упомянуть встресающиеся в эл- линистисеское время в Ольвии го­раздо саще, сем в других центрах Присерноморья, нротомы жертвенных животных и целые фигурки бысков (Е. И. Л е в и. Материалы Ольвий­ского теменоса. «Ольвия», стр. 171, рис. 41, 1).

12 Е. Катаров. Указ. сос., стр. 37; A. Evans. My

<< | >>
Источник: А. И. БОЛТУНОВА. Культура Античного мира. ИЗДATEЛbCTBO ∙ HAУKA. MOCKВА · 1966. 1966

Еще по теме Мраморная капитель из Ольвии:

  1. № 159. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ОЛЬВИИ И МИЛЕТА
  2. К вопросу о культе Аполлона Дельфинин в Ольвии
  3. Новые архитектурные ТЕРРАКОТОВЫЕ УКРАШЕНИЯ из Ольвии
  4. ДРЕВНЕЙШИЕ СЛОИ ОЛЬВИИ
  5. № 157. ПОСТРОЙКА ГОРОДСКОЙ СТЕНЫ В ОЛЬВИИ
  6. № 160. ПОЛОЖЕНИЕ ОЛЬВИИ ПОСЛЕ ГЕТСКОГО РАЗГРОМА
  7. Проблема становления Ольвии как города и полиса относится к числу важнейших и еще не решенных в науке вопросов.
  8. № 156. ОПИСАНИЕ МЕСТОПОЛОЖЕНИЯ ОЛЬВИИ (Дион Крисостсм, XXXVI)
  9. Умственная жизнь греков в цветущий период их истории
  10. УМСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ ГРЕКОВ В ЦВЕТУЩИЙ ПЕРИОД ИХ ИСТОРИИ
  11. Архитектура.
  12. Средиземное море и финикийская колонизация
  13. ПЕРСТЕНЬ СКИЛА
  14. 4. ИБЕРИЙСКИЕ ДРЕВНОСТИ
  15. Колонизационная деятельность греков. Образование эллинских полисов в Причерноморье (Ольвия, Пантикопей, Херсонес, Танаис)
  16. Глава XVI · ИСКУССТВО
  17. САБАТЕНЫ (лат.Sabatheni1греч.∑αβαθηvoi) - см. Саббатеи.
  18. СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В Ш-П ВВ. ДО Н. Э.