<<
>>

ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА В "МЕТАМОРФОЗАХ" ОВИДИЯ (КЕИКС И ГАЛКИОНА)

Н.В.ВУЛИХ (Ленинград)

Поэма Овидия - произведение еще до сих пор недостаточно ис­следованное, несмотря на обширную научную литературу. Основная проблематика поэмы, ее структура и художественное своеобразие только еще начинают выясняться учеными, и этому оживлению инте­реса к творчеству Овидия во всем мире способствовали международ­ные конгрессы, посвященные поэту: в Сульмоне в 1958 г.

и в Кон­станце в 1972 г.

Монографии Б.Отиса и В.Людвига, в которых анализируется структура поэмы, дают основание утверждать, что повествователь­ные миниатюры в "Метаморфозах" группируются вокруг трех ведущих тем: героизма, искусства и любви . При этом все эти темы даются в развитии. Поэт показывает некое прогрессивное движение в кон­струируемой им "истории человечества", охватывающей грандиозный период от возникновения космоса до века Августа. Развитие идет в "героических полотнах" - от Фаэтона, тщетно пытавшегося срав­няться с богами и погибшего от молнии Юпитера, к Персею, Мелеагру, Гераклу, а затем к удостоенным апофеоза римским царям и государ­ственным деятелям: Энею, Ромулу, Цезарю, Августу. Как справедли­во утверждает Людвиг, в начале поэмы боги спускаются к людям, а E конце люди поднимаются к богам. Это движение, установленное Людвигом и Отисом по отношению к "героическим полотнам", может быть, с нашей точки зрения, прослежено и в миниатюрах, посвящен­ных теме искусства и теме любви. Развитие идет здесь от состяза-

ния дочерей Пиера с Музами к соревнованию Арахны с Палладой, в котором искусство смертной не уступает божественному, к Орфею, Пигмалиону и к самому автору ’’Метаморфоз” в заключительной sphra- Sis поэмы. В сфере любви смертные постепенно восходят к идеа­лу взаимной и гармоничной любви. Б первых книгах рассказывается о божественном насилии, а затем показывается любовь Кефала и Про- криды, Кеикса и Галкионы, Помоны и Вертумна.

Эпизод "Кейке и Галкиона" включен в заключительную книгу мифологической части поэмы. В известной степени он носит итого­вый характер. Овидий показывает здесь тот высокий этап, которого достигли смертные в борьбе с иррациональными силами жизни, в борьбе, которая постоянно грозит людям в "Метаморфозах" потерей их индивидуального облика, превращением в существа одушевленной и неодушевленной природы. Овидий творчески подошел к легенде о Кеиксе и Галкионе. Он устранил традиционный мотив гордыни героев, кичившихся своей любовью и сравнивавших себя, согласно Аполло^о- ру, с Зевсом и Герой. Он изобразил взаимную любовь супругов, со­хранив рудиментарный эпический эпизод божественного демарша к низшему божеству, лишив , однако, этот демарш исконного значения. Обычно олимпийцы в "Метаморфозах" обращаются к низшим богам для того, чтобы отомстить неугодным им смертным. У Овидия же Юнона посылает Ириду к богу Сна, и Морфей выступает лишь в роли вест­ника, сообщающего Галкионе о гибели Кеикса. Кеикс гибнет, как известно, во время бури. По-видимому, согласно традиционному ми­фу» буря разражалась по воле Юноны. Но устранив гнев Юноны, Ови­дий вывел тем самым и стихийную силу моря из под власти божества.

Единственное обширное описание бури в "Метаморфозах" не раз анализировалось и интерпретировалось, но на указанную нами осо­бенность почему-то не было обращено внимания. Обычно считают, что картина бури у Овидия лишь дань эпической традиции. Между тем, этот эпизод имеет существенное значение для всей концепции поэмы Овидия. В "Одиссее" морская стихия подчиняется велениям Посейдо­на, преследующего героя. Одиссей бессилен перед бурей; его плот сравнивается с репейником, уносимым ветром ( Od. у, 330). Ког­да на хрупкое судно обрушивается "гороогромная’’ волна, то оно разлетается на куски, как сухая содома, развеиваемая вихрем (370). Волны перебрасываются плотом, как игруїіиюір От гибели Одиссея

-J2I -

спасает лишь чудесный плащ богини Левкотеи.

Знаменитой картиной бури, вдохновленной "Одиссеей", начинается "Энеида" Вергилия. Поэт создает, как известно, концептуальный эпос, отдельные час­ти которого направлены, как сцены драмы, к определенной цели. Начало поэмы напоминает увертюру. В сжатой форме здесь намечена основная проблематика произведения - борьба демонических сил с силами гармонии и порядка, представленными в космосе Юпитером, а на земле и в политике - Августом. Смертные и здесь оказывают­ся игрушками в руках богов. Когда огромный вал ( Ingens роп- tustfj∏5) захлестывает один из кораблей, кормчий скатывается прямо в море. Разбушевавшееся море успокаивается только по при­казу Нептуна. Вергилий сравнивает бога с мудрым государственным деятелем, сдерживающим разбушевавшуюся толпу (148-153). Одна из главнейших мыслей поэмы - это мысль об единстве космоса и poiι- teia , высказанная Платоном и развитая Цицероном. Природа и политика, миф и история онтологически связаны между собой у Вер­гилия. Буря - одно из грозных проявлений разрушительных сил хао­са, которые могут быть обузданы лишь богами, носителями порядка и гармонии .

Важнейшее новшество Овидия состоит именно в том, что буря разражается у него сама по себе, и поэт показывает борьбу чело­века со стихийными силами природы. Интересно, что в роли врага смертных выступает у Овидия unda - волна, которой приписывают­ся. человеческие свойства. Поэт показывает с целеустремленной по­следовательностью наступление unda на корабль, которому гро­зит gravis unda Incursu undarwn (493). Волны наступают на

корабль, как львы на протянутые копья (5II)j unda идет на судно "in агта". Морские волны получают поддержку от небесных, вы­падающих в виде дождя (519 сл.) Водные силы уподобляются воинам, штурмующим крепость. Волна врывается внутрь судна, как солдат, горящий желанием славы. И, наконец, наступающие волны ломают мачту и руль, и unda victrix, гордясь своими трофеями, по­бедоносно взирает на.

своих собратьев. Unda выступает здесь в той же роли, как ’Ьеребряный" источник в миниатюре о Нарциссе, завлекающий героя и губящий его, или как озеро в рассказе о Гер­мафродите. Она олицетворяет собою враждебную человеку силу приро­ды, возведенную в ранг своеобразного nu?inis . Сравнение

наступающих ратей с бурным морем традиционно в античном эпосе и часто встречается в "Илиаде”. Вергилий, опираясь на Гомера, дает знаменитое сопоставление рати италиков с бушующим морем:

Sed Гетто ancipiti decernunt atraque Iate Horrescit Btrictis seges ensibus aeraque fulgent Sole Iacessita et Iucem sub nubibus іactant: Fluctus ubi primо coepit cum albescere ponto Paulatim sese tollit mare et altius undas Errigit, inde i?o consurgit ad aethera fundo.

(УП, 525-530)

Овидий делает кардинально важную перестановку - он сравнивает не рати с бушующим морем, а бурю с наступающей ратью. Сама возможность такого переоформления свидетельствует о важном перевороте в художе­ственном сознании. Овидий очеловечивает стихию моря, приписывает волне психологию человека и возводит эту психологию в ранг могу­щественных мировых сил. Он размифологизирует мир природы, но со­здает свои легенды, прокладывая путь литературе нового времени (сказкам Андерсена и Фуке). Но ведь и у Пушкина в "Медном всад­нике” наводнение описывается как наступление волн:

Осада! Приступ! Злые волны Как воры лезут в окна.

...Так злодей с свирепой шайкою своей^ В село ворвавшись, ломит, режет, Крушит и грабит...

Человек борется в "Метаморфозах" с коварной unda. Ей противостоит прежде всего искусство кормчего. В "Энеиде” кормчий показан только в момент падения. У Овидия образ кормчего, владеющего arte , этой великой силой, помогающей смертным в борьбе с иррациональными си­лами жизни, дается во всех встречающихся в разных произведениях описаниях бури ( Met., XI, 492, 583; Trist.1,4,11-14; 1,2,31-33; I,2,2I-22; Fast. Ш, 593-594). Ars кормчего, как правило, оказы­вается бессильной перед стихией, но в "Тристиях”, в момент, когда rector в отчаянии опускает руки, поэт Овидий бесстрашно дик­тует буре свои условия.

Он согласен перестать писать элегии, толь­ко если успокоится море ( TristJ, П, 43-44). Ingenium, поднимаю­щее смертного в разряд особых, приобщенных к высокому существова­нию героев, дает Овидию возможность померяться силами со стихией.

Такой спасительной силой для Кеикса оказываются не традиционная в апосе помощь богов, а его внутренние духовные силы, его любовь к Галкионе. В момент гибели герой думает только о своей супруге и шепчет ее имя самим волнам: IpSisque ImranDurat undis (567). Он хочет, чтобы его тело прибило к родному берегу и чтобы он был погребен Галкионой. Некоторые ученые видят в этом обращении Кеик­са к волнам юмористическую ноту \ но такое предположение следу­ет категорически опровергнуть, исходя из той роли, которую unda играет во всем эпизоде. Именно она ведь и прибивает тело царя к родным берегам. Галкиона, вышедшая на берег по приказу Морфея, разыгравшего перед ней ночью роль Кеикса, вскакивает на плотину, сделанную руками человека, чтобы оборонять берег от натиска волн, и внезапно устремляется в полет (Biruaique fuit potuisse)∙

. Превратившись в птицу, она обнимает тело супруга крылья­ми, прикасается к нему клювом, и Кеикс, оживая, поднимается из волн ей навстречу. При этом Овидий настаивает именно на такой вер­сии этого своеобразного апофеоза героев:

740 Seneerit hoc Ceyx, an vultun not і bus undae Tollere sic visus, populus dubitabat. At ill© senserit∙

Боги лишь завершают превращением Кеикса в птицу его сказочное воскресение от прикосновения Галкионы. Когда бывшая царица, став­ная пернатой, высиживает птенцов, unda naris iacet (717), под­чинившись могучей силе любви героев.

Таким образом, в борьбе с гибельными сидами природы героям помогает их приобщенность к высокой сфере лкхви. В момент гибели Кейнсу не могут помочь ни его царственное положение, ни родствен­ные ему божества, Люцифер и Эол. Спасительной для него оказыва­ется лишь любовь к Галкионе, которая и увековечивается в образе вечно существующих на земле морских птиц.

Тем самым, в ранг могу­щественных факторов,'Определяющих судьбу человека и дарующих ему бессмертие, возводятся такие стороны духовной жизни (IngeniUB, аге, авог )1которые никогда до Овидия не занимали ведущего места в античном эпосе. Концептуальность "Метаморфоз" проявляется в этом эпизоде в строго обдуманной обравной системе, в пользова­нии повторяющимися деталями, важным^ для проблематики эпизода. Овидий опирается здесь на опыт римского классицизма, хотя и пред­

лагает свое решение вопроса о взаимоотношении демонических сил' с силами гармонии и порядка. Гармония и порядок в мире зависят, согласно Овидию, от высоких внутренних качеств человека, подчиня­ющих себе враждебные симы природы. Это подчинение осуществляется^ однако, лишь в конце Мифологического периода.

Вопрос о принадлежности поэмы Овидия к жанру эпоса должен решиться не на основании чисто формальных моментов, как это де­лают некоторые зарубежные ученые, например, В.Крауз в своей об­общающей статье об Овидии \ а исходя из глубоко лежащих особен­ностей, которые определив по отношению к Гомеру А.Ф.Лосев в своей известной книге "Гомер": "сущность эпического стиля - при­мат общего над индивидуальным; "эпический поэт стремится возво­дить мелкие события К Общим закономерностям природы И ИСтории"5. Овидий с этой точки зрения занимает в "Метаморфозах" позицию эпического поэта, хотя и создает в сущности новый тип эпоса в античной литературе, который современные ученые предлагают опре­делять термином - эпическая поэма "sui generis"6·

I. Otіз B∙ Ovid as an epie poet· Canbr. 1966; Ludwig V∙ Struktur und Einheit d∙ Ketanorphosen Ovids· В·, 1965∙

2∙ Poschl V∙ Die Dichtkunst Virgils∙ Vien, 19649 p∙ 3O⅜32.

3∙ Arnaldi P∙ Ltepieodio di Ifi nolle HetanorfOsi di Ovidio∙ Atti del Convegno Ovidiano, Sulnona - 1958∙ Bona9 1959» Itp∙373∙

4∙ Kraus W∙ 0vidiu8 Haso∙ Voge dor Forsehung∙ Ovid· Darnstadt »1968, Bd∙ XCII, p∙ 110∙

5∙ Лосев A.Φ. Гомер. M∙, 1960, с.120, 99.

6. Albreeht Hv∙ bкниге Lafaye G∙ Les Hdtanorphoses dtOvide et lours noddles grees∙ Hit einer Einfuhrung zur Heuausgabe von H∙V∙ Albreeht∙ Hildenshein - H-T∙ 1971 ∙ P∙ XΠI∙

<< | >>
Источник: ПРОБЛЕМЫ АНТИЧНОЙ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ (ДОКЛАДЫ XlV МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ АНТИЧНИКОВ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАН «ЭИРЕНЕ») II ИЗДАТЕЛЬСТВО АН АРМЯНСКОЙ CCP ЕРЕВАН 1979. 1979

Еще по теме ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА В "МЕТАМОРФОЗАХ" ОВИДИЯ (КЕИКС И ГАЛКИОНА):

  1. ОБРАЗ ИОВА В ПСЕВДОЗ ПИГРАФЕ "ЗАВЕЩАНИЕ ИОВА"
  2. Подорожі Америго Веспуччі: "від­криття" Нового Світу — Америки.
  3. КРИТИКА ДРЕВНЕИОНИЙСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О СЕВЕРНЫХ СТРАНАХ И "СКИФСКИЙ РАССКАЗ" ГЕРОДОТА
  4. 32. Международные отношения и внешняя политика СССР в 1946-1984 гг. "Холодная война"
  5. СЕВЕР В "ЗЕМЛЕОПИСАНИИ" ГЕКАТЕЯ МИЛЕТСКОГО
  6. Географія та природно-кліматичні умови "країни майя".
  7. 29. XX съезд КПСС. Начало дестанилизации (Н.С.Хрущев). "Политическая оттепель" и ее противоречия
  8. ВОЕННАЯ И ТОРГОВАЯ ЭКСПАНСИЯ НА ВОСТОК В ЭПОХУ ИМПЕРИИ И "ГЕОГРАФИЯ" ПТОЛЕМЕЯ
  9. Тавантінсую після завершення "ве­ликих завоювань".
  10. "ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭРОТА": ΔΗΥΤ2 - КЛЮЧЕВОЙ ТЕРМИН ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ МЕЛИКИ
  11. 7. "Смутное время": основные события и результаты. Политика первых Романовых и духовный раскол XVII в.
  12. Поняття "цивілізації Доколумбо­вої Америки". Специфіка історичного процесу Нового Світу.
  13. РОЛЬ ПОРТРЕТНОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ В СОЗДАНИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОБРАЗА У СВЕТОНИЯ (НА ПРИМЕРЕ АНАЛИЗА "ЖИЗНИ ХП ЦЕЗАРЕЙ1)
  14. СУЩНОСТЬ ПОЛИТИКИ "ВОЕННОГО КОММУНИЗМА" ( ВК ).
  15. № 10. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О КРИТО-МИКЕНСКОЙ ЭПОХЕ В „ИЛИАДЕ" И „ОДИССЕЕ"
  16. "АРИМАСПЕЯ" АРИСТЕЯ ИЗ ПРОКОННЕСА
  17. Астеки в "боротьбі за батьківщину". Заснування Теночтітлана.