<<
>>

ОЛИМПИОНИКИ И ТИРАНЫ

К. К. Зельни

Для греческого мира уже в VI в. до и. а. характерны два явления: с одной стороны, сильное развитие партикуляризма, цепкое отстаи­вание своей самостоятельности каждым из бесчисленных городов-госу­дарств и, с другой стороны, наличие институтов, объединявших в какой-то мере эти государства, напоминавших им о связи, существовавшей между ними, признание некоторых общеэллинских учреждении и обычаев.

Од­ним из таких, объединявших всех эллинов, пусть на короткое время, институтов были общегреческие религиозпые празднества и связанные с ними состязания.

Среди них важнейшее место занимали жертвоприношения Зевсу в Олим­пии и общегреческие состязания, устраиваемые после религиозной це­ремонии. Ф. Ф. Зелинский когда-то заметил [276], что было бы неправильно сравнивать древнегреческих поэтов, прославившихся своими стихотво­рениями в честь победителей на Олимпийских играх и в честь коней, одержавших эту победу, с современным поэтом, который написал бы стихи для прославления лошади, взявшей первый приз па скачках в Дерби. И действительно, при таком сопоставлении сразу делается ясным, что перед нами явления совершепно разного рода. И дело не только в том, что Олимпийские игры были понятны и близки сердцу каждого грека, а не одним лишь представителям зажиточного меньшинства, и не в нали­чии в древности религиозного момента, но и в том, что празднества, со­вершавшиеся в Олимпии с такой торжественностью каждые четыре года, имели нс одно религиозное, но и политическое значение. При тесной свя­зи, которая существовала в античности между государством и религией, это вполне понятно.

Общее значение Олимпийских состязаний для греков выступает до­статочно ясно в одном из рассказов Геродота, где идет речь о прибытии в Египет вестников от элидян. Эти вестники хвалились, что они из всех людей наисправедливейгпим и прекраснейшим образом организовали со­стязания в Олимпии, и думали, что и египтяне, мудрейшие из людей, не смогли бы изобрести ничего другого (Horod., II, 160).

Но еще важнее другое известие, относящееся к тому времени, когда пад Элладой нависла страшная угроза. Полчища персов находились уже на греческой земле. Казалось бы, все другие соображения должны были

122

отойти на задний план перед мыслью о необходимости сосредоточить все силы для отпора врагу. Но греки действуют иначе. Спартанцы отправляют царя Леонида с небольшим отрядом в Среднюю Грецию, обрекая его на Depnyio гибель. Выступить же со всеми силами они предполагают после: «(теперь) им мешало Карнейское празднество». И такие же намерения, при­бавляет Геродот, были и у прочих союзников, так как одновременно проис­ходил праздник в Олимпии (VII, 206). Таким образом, даже настоятель­ная военная нужда не могла отвлечь эллинов от ролнгиозпого торжества (может быть, намеки на этп события содержатся у Фукидида [277]).

Победе на Олимпийских играх придавалось в VI в. до н. э. огромное значение: победитель становился первым человеком своего полиса не только и сознании своих сограждан, по и всех греков. Вспомним, что ожидало олимпионика по возвращении па родину: торжественную встречу при его въезде в город, шествие к храму Зевса, пир, привилегии, которые получал победитель, статуи, воздвигавшиеся в его честь, оды, заказанные лучшим поэтам своего времени, легенды, создававшиеся вокруг его имени, божеские почести, иногда оказываемые ему [278][279]. Все это объясняется не только пристрастием эллинов к спортивным состязаниям, но имеет другой, более глубокий смысл. Поэтому при изучении политической истории архаической Греции нельзя пройти мимо Donpoca об оллмп иопик ах, тем более что в источниках мы находим интересные в этом отношении изве­стия.

Одпако, прежде чем рассматривать этп известия, необходимо предста­вить себе, что сделано в пауке по вопросу об олимпиониках. C пробужде­нием в Греции интереса к изучению прошлого начали наряду с другими данпымп собирать материал об Олимпийских играх и составлять списки олимпиоников. Известно, что этим занимался (в конце V в.

до п. э.) ло­гограф и аттидограф Гелл а пик. Впоследствии эту работу продолжали ав­торы IV в. и позднейшего времени. Многочисленные известия о победите­лях содержатся также в трудах Геродота, Павсаппя и других.

В XIX в. Dce дапиые об олимпиониках были подвергнуты научному изучению в работе Ферстера 1, а в педавпес время список победителей на Олимпийских играх был пересмотрен и дополнен Моретти [280].

Как бы ни решать вопрос об исторической достоверности этого спис­ка, в особенности в той его части, которая относится к древнейшему вре­мени (VII -HananyVlB. до н. э.), все же в целом сведения, сохранив­шиеся в нем, несомненно, дают живое представление о составе победителей па состязаниях, хотя во многих случаях и возникают сомнения относи­тельно имени олимпионика, вида состязаний и (особенно часто) даты победы. Даже такой скептически настроенный исследователь, как Белох, считает, что приблизительно с 50-й олимпиады (580 г. до н. э.) ведет своо начало запись имел победителей. Что касается V в., то список победите­лей этого времепи, согласно Белоху, «совершенно достоверен »[281].

В общем мы имеем основание рассматривать список олимпиоников, по крайней мере с начала VI в., как исторически ценный материал, даже

если п допустить, что и него были позднее внесены более или мепсе про­извольные дапныо (например, имена, заимствованные из мифологии, или датировки более ранним временем (Килон, Мирон), как думает Белох (ук. соч., стр. 154), мнешіо которого, впрочем, по разделяет в настоящее время большинство исследователей).

123

Известия об олимпиопиках могут получить различное истолкование в зависимости от взглядов па характер и зпачепие Олимпийских состя­заний, начало которых восходит к глубокой старине. В VI в. до п. э. они дав­но уже стали одним из существенных моментов в религиозной, культур­ной и политической жизни Эллады, и то или иное пониманио их зпачения не может по бросить свет и па особенности политической борьбы в греческих государствах этого времени.

Каково бы ни было происхождение Олимпийских состязаний — свя­заны ли они с иогребальпыми обрядами или с периодической борьбой царей-магов за власть [282][283], или, накопец, с культом Зевса как бога войны [284]— в Vl в. победа па этих играх имела сильный политический резопапс. Гардинер, являющийся горячим противником религиозной теории проис­хождения Олимпийских состязаний, прав в известной мере D своей кри­тике попыток истолковывать многие обычаи или обряды позднейшего времени, притом существовавшие не только в Олимппи, как доказатель­ство в пользу этой теории. Но то, что он отрицает религиозный характер состязаппй и утверждает, что их происхождение не связано с религией, представляется малоубедительным,— особсппо в свете того огромного сравнительно-исторического материала, который был собран Фрэзером по вопросу о различпых способах передачи царской власти. Но пас в связи с дальнейшим изложением интересует не столько вопрос о происхожде­нии и первоначальном характере Олимпийских игр, сколько о том, чем они были в VI в. до п. э.

Этот век был периодом быстрого роста их известности и значепия по сравнению с предшествующим временем. Свидетельством этого служат прежде всего произведения искусства. Бизли [285][286]считает, что возрастаю­щий интерес к Олимпийским состязаниям — одна из характерных черт аттической вазовой живописи второй четверти Vl в.: об этом говорят, например, изображения на чаше богини победы, юношей с поднятыми ру­ками, приветствующих победителя, и проч. Схолии к первой Олимпийской оде Пиндара поясняют слова поэта (01., 1,151 а) —τδ δέ κλέος τηλόθ-sv δέδορκεν— таким образом: «повсюду устремляют взоры к Олимпийским состязапиям и прославляют (их)»11.

Поэтому заслуживают внимания известия древпих авторов относи­тельно топ угрозы, которую представлял победитель в состязаниях для местпого правителя.

Гардинер (ук. соч., стр. 97 сл.) лишь упоминает о Каллии, старшем Мильтиаде и Кимоно, сыне Стесагора, — победителях на Олимпийских состязаниях — в связи с выяспением вопроса о том, в ка­ких состязаниях могли принимать участие только представители знати и как теспа была связь между Афинами и Олимпией ври Писистрате. Однако тот факт, что победитель па состязаниях являлся как бы сопер-

124

пиком местного правителя, претендентом па власть в родном полисе, заслуживает пристального изучения.

В Олимпийских состязаниях теоретически мог’ принимать участие каждый желающий из эллипов (Herod., II, 160), но фактически они были доступны для людей зажиточных, а состязания в беге на колесницах — только для богачей-аристократов или тиранов: слишком велики были рас­ходы на содержание лошадей, па подготовку к бегу и проч. [287]. Таким об­разом, в период господства аристократии Олимпийские игры делались как бы ареной, на которой проявлялось соперничество не только зпати разных полисов, но и знатных родов внутри полиса. Можно выразиться точнее: победитель в беге на колесницах в Олимпии был потенциальным претендентом на власть в родном городе, возможным тираном. И, наоборот, тираны, ужо захватившие власть, стремились одержать верх в состяза­ниях в Олпмпии или на Пифийских празднествах (имеем в виду в особен­ности бег колеспиц) и нередко, располагая огромпыми средствами, ока­зывались победителями. Геродот рассказывает, что еще аргосский тиран Фейдон, которому он дал такую нелестную характеристику (Фейдон, по его словам, «наглостью превосходил всех эллинов»), был заиптересовап в руководстве Олимпийскими состязаниями. Действовал этот тиран весь­ма активно: он выгнал элейских устроителей состязаний и присвоил себе право судить состязающихся (Herod., VI, 127).

Связь между тиранами и олимпиопиками легко может быть установ­лена, если проследить список олимпионпков конца VII-VI в. до п. э. Уже Мирон Сикионский, деД Клисфена, одержал в конце VII в. победу в состязаіпіях на колесницах (τέθριππον).

Его внук Клисфеп, породнив­шийся с Алкмеонидами (он отдал свою дочь замуж за Мегакла, сына Алк- меона), по-видимому, придавал большое значение участию в общегреческих состязаіпіях. Он оказался победителем в 576 или 572 г. [288].

К концу VII или началу VI в. относится единоборство (из-за облада­ния Сигеем) Питтака, тирана Митилены, и афинянина Фринона, победи­теля в панкратии. Помимо Клисфена Сикионского, и другие тираны при­нимали участие в состязаниях — Писистрат, сицилийские тираны Гие- рон, Гелой, Фероп, тиран Акраганта, царь Кирены Аркесилай IV. Интересна в этой связи и история спартанского царя Демарата, вынужден­ного впоследствии бежать пз Спарты. Правда, причина бегства Демарата, согласно Геродоту, была совершенно иная: оскорбление со стороны дру­гого царя, Леотихида (Herod., VI, 67). Но здесь могло быть и затемнение традиции. Во всяком случае Демарат-олимпиопик —личность необык­новенная: в разговоре с матерью он, призывая Зевса Геркея, хранителя его дома, просит открыть ему тайну его рождения, и далее выясняется, что его отцом был бог. Олимпиоником, может быть, был и тесть царя Леоти­хида, врага Демарата, Диакторид [289].

Олимпиопик — частное лицо — возбуждал опасения тирана настоль­ко серьезные, что иногда для устранения победителя — и, очевидно, соперника —прибегали даже к убийству. Подобный случай можно встре­тить в истории Афин AzI в. Соответствующие известия — лишняя черточка в. быту того времени, характеризующая остроо соперничество знатных родов.

Обратимся теперь к сообщениям о первой попытке установить тиранию в Афинах. Эта попытка принадлежала Килону. Ее дата и в настоящее

время остается еще спорной 15. Но для нашей цели точное определение даты не имеет решающего значения. Все же последовательность изложе­ния у древних авторов и соображения общеисторического характера по­буждают отпести это событие к периоду до Солона, хотя в позднейших известиях и могли оказаться поточности или анахронизмы (например, демотикон Мирона).

125

Наиболее важным является известие Фукидида. Он рассказывает о Килопе η связи с требованием лакедемонян изгнать из Афинского госу­дарства лиц, виновных в кощунстве по отношению к богино Афине. Как и у Геродота, при нервом упоминании о Килоне у Фукидида говорится, . что он был олимпиоником . Килон принадлежал к древпему знатному роду и обладал богатством. Женат он был на дочери мегарского тирана Феагена. Далее следуют любопытные подробности о подготовке и назна­чении срока выступления. Дельфийский оракул дал Килону прорицание: последний должен был захватить акрополь во вромя величайшего празд­нества Зевса. Разыгрывается история в стиле многочисленных историй этого времени, переданных нам Геродотом. Килон неверно понял ора­кула, решив, что тот имеет в виду праздник Зевса в Олимпии. Он получил войско от Феагена и убедил друзей действовать вместе с ним. Килон, как пишет Геродот (V, 71), «привлек сверстников в гетерию»—первое упоминание о гетерии, относящееся к архаическому периоду. Когда на­ступил день праздника, Килон захватил акрополь с тем, чтобы стать ти­раном, полагая, что это и есть величайшее празднество Зевса и что оно имеет ближайшее отношение к нему, как победителю на Олимпийских со­стязаниях (Thuc., I, 126, 5).

Попытка, как известно, кончилась неудачей: лишь Килону и его брату удалось бежать, остальные его сторонники были перебиты. Ему казалось, что он действовал согласно указанию, полученному из Дельф, на самом же деле в предсказании но было сказано, где праздник является величай­шим— в Аттике или в другом месте: ведь и в Аттике существовал «величай­ший праздник Зевса Мейлихия», называвшийся Διάσια. Таким образом, первая попытка установить тиранию в Афинах связана,.как это видно из сообщений о Килоне, с Олимпийскими играми двояким образом: 1) Ки­лон — олпмпионик; 2) он захватывает акрополь в день Олимпийского празднества. Вспомним также, что и мрачное для афинян предсказание о грозящей им тирании отец Писистрата получил также в Олимпии, во время жертвоприношения (Herod., I, 59).

C этой точки зрения интересно рассмотреть отношения Писистратидов, Филаидов и Алкмеонидов. Все они принадлежат к самым знатпым родам Аттики, богаты и пользуются огромным влиянием. Когда в Афинах вся власть (πάν κράτος) принадлежала Писистрату, своим могуществом вы­давался также Мильтиад, сын Кипссла, который вел свое происхождение от Эака с острова Эгины. Наиболее выдающиеся в политическом ■ »тно- тпении знатные роды Аттики (ср. Килон, Алкмеониды) стремились под­держивать дружественные отношения с тиранами и укреплять эти отно­шения брачными узами. Филаиды (или лучше — Кимониды) пошли в этом отношении по тому же пути. Имя отца Мпльтиада — Knnce.'! — папоми-

lbHero d.1V, 71; T h u c., I, 126; Arιst., Aθ. πoλ., I; P 1 и t., Sol., 12. Ср. Lcdl, Studjen zur a∣tcrcπ athenischen Verfassung, IIeidelb., 1914, стр. 77 сл.; J а с о Ь у, ук. соч., стр. 186 п 366, прим. 77; A. W. G от me, A Historical Commen­tary on Thucydides, I, Oxf., 1950, cτp.. 425 сл.; К M. Колобов а, Древний го­род Афины и его памятники, JI., 1961, стр 41—44.

10Килон был победителем и δίαυλος (Moretti, ук. соч., № 56).

126

нает о коринфском тиране, с которым Кимоыиды были связаны, по-види­мому, по женской линии [290].

Мильтиад, происходя из дома, содержавшего четверки для состязаний, одержал победу в Олимпии. После этого оп жил в Афинах, тяготясь вла­стью Писистрата и желая удалиться оттуда.

Уейд-Гери (ук. соч., стр. 219) объясняет это тем, что и Мильтиад и Писистрат принадлежали к неэвпатридским фамилиям и к одной и той же партии гиперакриев, что между пими было соперничество, как между лидерами одной и той же политической группировки. Но нам ничего не известно о принадлежности Мильтиада к этой группировке, кроме того, что он был родом из Брауропа, как и Писистрат. Этого одного недостаточ­но, тем более, что Кимопиды, по-видимому, давно переселились в «рав­нину» πεδίο’, реформа Клисфена застала их в деме Лакиады (Arist-, V, A⅜.πoλ., 26,3). Конечно, Мильтиад, как одип из представителей бога­того и знатного рода (Herod., VI, 35: έδϋνάστευε), мог смотреть с неудо­вольствием па тирана, пользовавшегося «всей властью», но, помимо этого, очевидно, сыграла роль и его победа в Олимпии, после которой его пре­бывание в Афппах стало для обоих неудобным.

Судьба свела Мильтиада с долопками (одпим из фракийских племен), вожди которых (Herod., VI, 34: τούς βασιλέας), побывав в Дельфах и воз­вращаясь на родину, прибыли в Афины. Вняв их просьбе —стать осно­вателем колонии — и посоветовавшись с Дельфийским оракулом, Миль­тиад отплыл в Херсонес вместе с афипяпами, пожелавшими принять участие в экспедиции, и долопками, пригласившими его. Там он стал править в качество тирана, помогая Херсонесу в борьбе с окрестными племенами (VI, 34—36).

Поучительно проследить дальнейшие взаимоотношения Кимонпдов и Писистратидов. Мильтиад, сып Кипсела, умер бездетным и передал «власть π деньги» Стесагору, сыну Кимона, единоутробного брата Миль­тиада. Со времени смерти Мильтиада херсоносцы приносили ему подо­бающие жертвы как ойкисту и устраивали копные и гпмпастические со­стязания. Стесаго.р погиб через несколько лет вовремя войны с лампсакя- пами (Herod., VI, 38).

В Афинах, очевидно, еще при жизни Стесагора разыгрались драматиче­ские события с отцом Стесагора Кимопом. Кимон после того, как Писист­рат изгнал его из Афин, одержал победу на колесницах в Олимпии. Он ее передал своему брату Мильтиаду. Может быть, с этим и было связапо переселение последнего в Херсонес. После второй победы Кимона, кото­рую он передал Писистрату, оказалось возможным его возвращение в Афины. Но когда он в третий раз стал олимпиоником (уже после смерти Писистрата) и па этот раз не «передал» своей победы сыновьям афипского тирана, он был убит ночью из засады около пританпя и похоропеп по ту сторону дороги, называемой «дорогой через лощипу».

В Афинах остался сын Кимона Мильтиад, будущий герой Марафона. Гиппий времепно сохранял хорошие отношения с пим, и Мильтиад был даже архонтом в 524/3 г., т. е. в те годы, когда Гиппий вел примиритель­ную политику но отношению к паиболес знатным родам . После смерти Стесагора Мильтиад па триэре был отправлеп Гиипием в Херсонес. Пп- систратиды были заинтересованы в том, чтобы сохранять власть над важ­ным в стратегическом отношении пунктом в области проливов. Мы не знаем, были ли при этом и другие соображения внутреннего порядка. Во всяком случае позднее Гиппий порвал с Мильтиадом и заключил союз с его врагами в Лампсаке (Wade-Gery,; ук. соч., стр. 212 сл.).

Cτpacτιibiλf ненавистником тирана (Писистрата) был Каллий (I), также победитель в состязаниях на колесницах в Олимпии. Он единственный отваживался покупать имущество Писистрата, когда афиняне конфи­сковали имущество во время изгнания тирана, и вообще учинял самые враждебные действия но отношению к ному [291][292].

127

Олимпиоником был и Ллкмсон, который положил основу богатствам рода Алкмеопидов, якобы приобретя несметные сокровища на Востоке. Он первый из афинян одержал победу па колеспицах в Олимпии (в нач. VI в.) [293].

В V в. до н. э. с победой демократии во многих греческих государст­вах, понятно, реальное зпачепис победы в Олимпии изменилось. Но отго­лоски прежней традиции и политического значения этой победы сохра­нялись.

Каллий (II), сын Гиипонпка, богатейший гражданин Афин, трижды был победителем в состязаниях па колесницах в Олимпии (Herod., VI, 122).

Сто лет спустя после Алкмеона мы встречаем нового победителя из рода Алкмеонидов, по уже не на Олимпийских, а на Пифийских состяза­ниях — Мегакла, сына Гинпократа и внука известного политического деятеля λzI в., противника Писистрата. Ему посвятил одну из своих од Пиндар. В ней он славит Мегакла и его предков (Bind., Pyth., 7). Поэт радуется новому успеху и скорбит о том, что зависть служит наградой за подвиги.

Другой Алкмеонид (по женской линии), Алкивиад, стремясь выдвинуть­ся и усилить свой авторитет в Афинах, послал в Олимпию семь колесниц, «сколько не посылало прежде нн одно частное лицо», и одержал первую, вторую и четвертую победу [294].

Чем же можно объяснить связь между победой в Олимпии и стремле­нием или возможностью захвата власти в родном городе? Для этого, оче­видно, придется сделать небольшой экскурс в область вопроса о проис­хождении, сущности и значении олимпийских празднеств в VI в.

В упомянутой статье Уейд-Гсри (стр. 219) имеется цепное соображение но вопросу о политическом значении привилегий, которыми пользовался олимпионик. По возвращении в родной полис он заседал в притапее вместе с высшими должностными лицами государства, но в то время, как послед­ние менялись год от года, он оставался. Одпако одно это обстоятельство не может служить достаточным объяснением угрозы, которую чувствовал тиран со стороны олимпиопика. Притом почести победителю были след­ствием, а не причиной его высокого положения в государстве.

Олимпионик, с точки зрения истории древнейших культов, представ­ляет собою нечто подобное Hex Ncmorensis: он царь-маг, обеспечивающий плодородие почвы, обусловленное таинственным взаимодействием неба и земли. Бег на колеспицах носил первоначально ритуальный характер и, как это отразилось в мифах и сообщениях позднейших писателей, ре­шал вопрос о том, кто будет басилепсом нового года (Олимпийские состязания были, вероятно, в древнейшую пору их существования еже­годными — Ilarrison, ук. соч., стр. 229 и 233).

Пусть эти представления уходят корнями в самое далекое прошлое, пусть, с другой стороны, Гардинер прав в своей критике воззрений антро­пологической школы в том отношении, что отдельные элементы Олимпий­ских празднеств далеко не всегда составляли единый комплекс и ветре-

128

чались в различных комбинациях, все же в возбужденной политической атмосфере VI в. до н. э. старинные обычаи должны были восприниматься по-иному, в связи с реальными отношениями эпохи, должны были найти новый отклик в сознании современников. Представление о том, что олим- пионик является своего рода басплевсом, оказалось неожиданно живучим в тот период, когда во многих городах Эллады власть сосредото­чилась в руках единого правителя — тпрапа, с подозрением смотревшего на всех возможных соперников. C другой стороны, те неумеренные вос­хваления, которыми полны эпиникии Пиндара и Бакхилида, свидетель­ствуют, что победа в состязаниях не рассматривалась только как спор­тивное достижение, но имела живой религиозный и политический смысл.

Гэррисон (ук. соч., стр. 331 слл.) п Корнфорд выяснили основные эле­менты мифа и ритуала, связанных с наступлением нового года. Эти эле­менты следующие: 1. άγών. Победа в беге на колесницах решала вопрос о том, кто получит ветвь маслины и будет царем. 2. πάθος — смерть царя- предшественника, о которой возвещал вестник (άγγελος), после чего следовало оплакивание (θρήνος). 3. Триумфальная эпифания победителя или нового царя, сопровождавшаяся внезапным переходом от плача и жалоб к взрыву радости. Первый и третий элементы полпостью сохра­няются в VI в. Можно думать, что и второй элемент, хотя бы в измененной форме (в виде представления о возможности лишения власти прежнего пра­вителя), должен был сохраниться в той или иной мере в традиции и оказы­вать влияние на умонастроение современников. Если Пелопе, согласно- мифу, своей победой в состязании лишил власти и жизни Эномая, царя Элиды, то в VI в. подобную возможность стали относить к правителю· того города, из которого вышел победитель.

В мифах (например, о Tecee — PIut., Thes., 22) вестник возвещает πάθος смерть прежнего царя. На Олимпийских играх публичное провозглашение естественно относилось к новому победителю. Этот акт объявления через глашатая о том, кто явился победителем [295]и из какого он города, имел решающее значение для дальнейших отношений олимпиопика с тираном его полиса. Это видно из той формулы, которую сообщает Геродот, говоря о «передаче» победы Кимоном Коал ем ом Писистрату (VI, 103): παοαδιδοΐ ∏εισeστρατω άνακηρυχθήναι, т. е. оп предоставляет (уступает) Писистрату (право) возвестить через глашатая (о победе). Отсутствие этого объявления после третьей победы в Олимпии и привело Кимона к гибели.

В схолиях к Пиндару (01., I, Ύπόθεσις) мы читаем, что брат сиракуз­ского тирана Гелоиа Гиерон, победив на Олимпийских состязаниях, объявил через глашатая (άνεχήρυξεν), что’он сиракузец и этниец, так как основал город, одноименный с знаменитой огнедышащей горой. Схолиаст, рассуждая о характере стиха в 35-й строке цервой оды и о перемене смыс­ла фразы в зависимости от ударения, замечает: Гперон не был сиракуз­цем в момент своей победы, но он осповал Катану и дал имя городу Этне, почему его и называют этпиицем. Однако Дидим, прибавляет схолиаст, считал людей (которые так думают) наивными. Гиерон тогда был сиракуз­цем, а нс этнийцем, как сообщает Аполлодор; другой же автор, Аристо- нпк, считает достоверным, что Гиерон, будучи этпиицем, пазьтвал себя сиракузцем. Трудно разобраться в этой путанице, которая была таковой, очевидно, уже и для древнего истолкователя текстов. Но все же следует отметить два момепта: 1) победитель, называя себя сиракузцем, в то же время является гражданином другого города (Этны); 2) это обстоятельство связано с актом основания города. Тогда делаются попятными до некото­

рой степени и отношения Мильтпада, сына Кппсела, п Писистрата (см. выше).

Об Астиле, родом из Кротона, одержавшем семь побед в Олимпии, Пав- сапий (VI, 13, 1) сообщает, что победитель объявил себя сиракузцем из же­лания угодить тирану Сиракуз (Гелопу — Moretti, ук. соч., №№ 186—187, у Паксапия ошибочно назван Гиерон). Разгневанные этим кротонцы низ­вергли статую, которую они ему ранее поставили, а его дом сделали тюрьмой.

Из всего того, что говорилось выше, видно, что олимпионики пред­ставляли некоторую угрозу для правящего в городе тирана. Выход из положения был различный: олимпиопик мог передать свою победу прави­телю полиса, из которого оп был родом, или даже тирану другого полиса; мог покинуть родину с тем, чтобы основать другой город и сделаться там тираном, или, наконец, тиран мог прибегнуть к насильственному устра­нению возможного претендента. Во всяком случае отрицать известное политическое зпачепие победы на колесницах в Олимпии для VI—V вв. до и. э. едва ли возможно.

129

130

<< | >>
Источник: ДРЕВНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ ИЗ ЖУРНАЛА. ВЕСТНИК ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ - 1937-1997. 1997

Еще по теме ОЛИМПИОНИКИ И ТИРАНЫ:

  1. Глава 12 БОГАТЫЕ И БЕДНЫЕ. ДЕМОКРАТИЯ ГИБНЕТ. НАРОДНЫЕ ТИРАНЫ
  2. СОДЕРЖАНИЕ
  3. Война сицилийских греков с карфагенянами. Гелон (480 г. до Р. X.)
  4. ВОЙНА СИЦИЛИЙСКИХ ГРЕКОВ С КАРФАГЕНЯНАМИ. ГЕЛОН. (480 г. до Р. X.).
  5. АРХАИЧЕСКАЯ ГРЕЦИЯ
  6. 2. ТИРАНИЯ В БАЛКАНСКОЙ ГРЕЦИИ
  7. Эллада в III веке до нашей эры
  8. § 1. Социальная борьба в Греции в VII—VI вв. до н. э. Тирания в передовых полисах.
  9. А. Н. Бадак, И, Е. Войнич, Н. М. Волчек. Всемирная история. Т. 6 Римский период,
  10. Оглавление
  11. Часть I. Становление римской империи. Развитие государств Европы и Азии
  12. Глава 1. Ранняя римская империя
  13. Правление августа. Принципат
  14. Муниципальная жизнь Италии
  15. Жизнь провинций
  16. Итоги правления императора Августа
  17. Личность Октавиана Августа
  18. Культура в период смены эпох
  19. Римская империя в I в. н. э