II ПОЛОЖЕНИЕ РАБОВ ПОСЛЕ РЕФОРМ ДИОКЛЕТИАНА И КОНСТАНТИНА

Выше было описано, как возрастал свободный труд в период между Августом и Константином, как он в широких размерах взял на себя выполнение всего того, что прежде падало на рабов, и как постепенно стиралось различие в социальном и экономическом

положении обоих этих классов (Ciccotti, 296)ⁱ? До сих пор нет никакой общей или удовлетворительной работы по этому вопросу, и существует только немного специальных исследований о все понижающемся значении рабского труда (см.

Эдикт Диоклетиана о ценах на товары 301 г. (CIL, III, стр. 1928— 1935; BlHmner, Der Maximaltarif des Diokletians [1893]) может явиться исходным пунктом при этом исследовании. К. Бюхер в своей статье относительно этого эдикта (Zeitschr. f. d ges. Staats- Wissensch. L [1894], 189, 674; Beitr. z. Wissenschaftsgeschichte [1922], 179) допустил основную ошибку, относя дневную или сдельную заработную плату, которая устанавливается в эдикте, к работе рабов, которых—квалифицированных или неквалифици­рованных как рабочих—их хозяева отдавали в наем другим лицам, а также к работе вольноотпущенников (сравн. критику Блюмнера в PRE, V, стр. 1956). Самым главным для разбираемого нами вопроса в эдикте, насколько можно это видеть по дошедшим до нас фрагментам, является то, что здесь нет упоминания о цене на рабов. Слово άνδράποδ[ον], дошедшее до нас в неполном виде в начале таблицы XXXI 6., находится в том отрывке, который говорит о сдельной плате золотых дел мастерам и не имеет никакого отно­шения к покупной цене рабов. Нет также никакого указания на поденную или сдельную плату рабам или вольноотпущенникам в отличие от оплаты свободных рабочих (см.

VII, где перечислены 76 различных расценок за сдельные работы). Если работа рабов сдавалась по договору в наем их господами, то она должна была оплачиваться в том же размере, как и соответ­ствующая работа квалифицированных и неквалифицированных свободных рабочих. Таким образом, весь эдикт предполагает пере­вес свободного труда в ремесленном производстве и доказывает для этого времени незначительность числа рабов, о работе которых в мастерских в виде сдельной или поденной работы можно было бы ставить вопрос, равным образом и о работе, которую они произво­дили или у себя на дому, или в доме их господ (сравн. Ciccotti, 304). Чеканкой императорской монеты в IV в. были заняты исключи­тельно свободные рабочие, monetarii (Cod. Theodos., X, 20, 1; PRE, IX, стр. 463). Законы, изданные в период подготовки к пере­писи 327 г., приказывали, чтобы рабы, занятые сельскими рабо­тами, могли быть покупаемы только в пределах данной провин­ции (О. Seeck, Untergang, II², 324). Указ от 30 октября 332 г. (Cod. Theodos., V, 17, 1; PRE, IV, 498), по которому колоны (coloni) могли быть длительно прикреплены к имению, в котором они были зарегистрированы, точно так же ясно говорит о том, что рабочих для работы на земле было трудно получить и трудно их было задержать и что, исключая большие имения, для нужд земледелия не было в наличности никаких рабских масс. Там, где держали рабов в имениях, господа не могли их ни прода­вать, ни отпускать на волю или перемещать в какое-либо другое место в целях личного обслуживания. Если имение, к которому принадлежали эти рабы, прекращало свое существование, то рабы должны были перейти в распоряжение самого императора (Seeck, II², 324). Часто приводилось одно место из Палладия в доказа­тельство того, что в больших имениях IV в. рабы были заняты в качестве столяров, слесарей и горшечников для удовлетворе­ния потребностей этих имений (М. Weber, Agrargesch. [Stuttg. 1891, есть рус. перев.], 241); но в данном месте Палладия нет ничего, что могло бы заставлять в лице указанных рабочих видеть рабов (Палладий, I, 6, 2; см.

Постепенное изменение общей картины античной культуры, которое падает на время от Константина до мусульманского завое­вания, проходило в различных частях Империи с различной силой и быстротой. В Египте, насколько мы знаем из папирусов IV в., сельское хозяйство изменилось, но не резко в сравнении с тем состоянием, в котором оно было в III в. Вероятно, латифундии вы­росли по своей величине и значению, но хозяева маленьких имений и мелкие арендаторы представляли типичную картину египетского сельского хозяйства (H. J. Bell,Сборник в честь Шамполиона [Paris 1922], стр. 263). Мы имеем еще перед собою факты покупки и продажи рабов и другие документы, касающиеся рабов⁵³. Заклад и продажа собственных детей должниками не уживались с духом и практикой римского законодательства (Taubenschlag, Zeitschr.

Sav.-Stift L, 146; P. M. Meyer, Jurist. Papyri, стр. 29; данное Кон­стантином (Cod. Justin., IV, 43, 2) разрешение, в силу которого родители могли продавать своих детей, было условное, обосно­ванное «крайней бедностью и нищетой, пропитания ради», с пра­вом для родителей обратного выкупа, см. выше). Но подобного рода факты мы вновь находим в Египте в это время как средство поправить свои финансовые затруднения⁶⁴. Недостаток документов не позволяет проследить развитие этого процесса в V в. Однако есть одна христианская молитва, которая упоминает о рабах (Pap. Оху, VII, 1059, 3). В VI в. вся система разделения земли изменилась. Старинные категории императорских, государствен­ных, храмовых и частновладельческих земель исчезли, и объем латифундий, находящихся в обладании частных ли лиц или при­надлежащих храмам, значительно увеличился. В этих имениях колоны, находящиеся на положении полурабов, насчитывались тысячами (Bell, Memoires ChampolIion, 263, сравн. Mickwitz, Geld u. Wirtschaft, 143). Благодаря этой перемене число рабов в Египте уменьшилось в такой степени, что только в латифундиях можно было говорить о них всерьез (Keil, Beitrage 176.

175; A. A. Sehiller, Ten Coptic Legal Texts [New York 1932], 6), Явный переход полусвободного населения к полному рабству уничтожил и духовное, нравственное превосходство свободных над рабами.

В Сирии и в других странах по берегам Средиземного моря, за исключением Египта, в больших имениях были гораздо большие массы рабов. Иоанн Златоуст (HorniLad Matth. в 3, 4) определяет число рабов в одном большом поместье богатого гражданина из Антиохии в 1 тыс.—2 тыс. человек. В жизнеописании юной Мелании (Vita parvae Melaniae; Hist. Laus. 109—Migne G., XXXIV, 1230) Палладий рассказывает, что Мелания Младшая отпустила на волю своих 8 тысяч рабов, а что остальные захотели остаться в рабстве у ее брата. Но если даже допустить большое преувели­чение в этих цифрах, то все же надо сделать вывод, что примене­ние большого количества рабов в немногих крупных имениях исключительно богатых собственников продолжало встречаться и в этот период. Но отсюда же можно сделать заключение, что число рабов стремительно сокращалось, и легко представить, что положение раба у какого-нибудь богатого землевладельца давало большую безопасность, чем свобода без охраны влиятель­ного собственника. В городах Востока, особенно в Константино­поле, рабы применялись в домах знатных и в император­ском дворце для обслуживания потребностей роскоши. Группа императорских рабов, так называемые гидрофилаки, применялась для охраны водопроводов; они были организованы на военный лад. Император Зенон распорядился, чтобы у них на руке было выж­жено имя императора, для того чтобьг императорские чиновники не могли употреблять их ни на какие другие работы, кроме свя­занных со снабжением города водою (Cod.

Скудные известия о продолжении существования и о распро­странении сферы применения местных рабов в Северной Африке в поздние времена Империи собраны St. Gsell, Melanges Glotz, I, 401. По Expositio totius mundi 60 (GLM 122R), еще в IV в. выво­зили рабов из Мавритании, и законодательные акты IV и начала V в. упоминают о mancipia rustica или servi, которые были заняты в африканских доменах⁵⁷. Очень вероятно, что если бы нам стали доступны фактические данные, то оказалось бы, что в общем рабство и в Северной Африке шло уже на убыль, хотя ведение хозяйства в больших имениях (доменах) продолжалось при помощи рабского труда (Melanges Glotz, I, 407). В противоположность таким крупным землевладельцам в Египте, как Апион в V h VI вв., которые выделывали собственную черепицу и кирпичи, но для этого нанимали иноземных мастеров_ькирпичного дела (Pap. Оху, XVI,

1910, 5; 1913, 45, 63) и которые подобным же образом покрывали свои потребности в кувшинах для вина (там же, 1911, 181, 185, 187, 191, 1913, 29, 33, 49, 51; Hardy, Large Estates, 122), некоторые североафриканские помещики держали в большом количестве своих собственных ремесленников, даже для выделки очень тон­ких материй (Gsell, Melanges Glotz, I, 404, 6: «многих искусных мастеров, золотарей, серебреников и медников»). Что касается рабского населения в Галлии и Испании в период после Константина, то оно по большей части, повидимому, было огра­ничено работой на земле. При разделе земли между римлянами и вестготами в Южной Галлии и Испании в V в. в этот раздел были включены и обрабатывающие землю рабы (Dopsch, Grundla- gen, I, 213). Недостаток рабов в области Роны виден из того, что, как только бургунды заняли эту область, они увидали необходи­мость покупать для себя рабов в Германии (там же, I, 218, 89). Однако дальнейшее существование торговли рабами подтверждается многочисленными отпусками на волю рабов в эпоху Me ровингов и постановлениями о торговле рабами в законах средне- и во­сточногерманских племен (там же, II, 175). Но вполне вероятно, что увеличение числа рабов путем покупки не соответствует числу отпусков на волю в позднее время (там же, 177, против воззрения H. Wopfner, Historisch. Vierteljahrsschrift., 1923, 199).

Позиция церкви по отношению к институту рабства, как она выражена в соборных постановлениях и в произведениях духов­ных лиц, и практический результат их мероприятий и учения являются еще спорными. Нельзя утверждать, что церковь когда- нибудь ясно высказывала пожелание об уничтожении рабства или чтобы она нападала на всю эту систему, как на негодную (Dopsch, Grundl., II, 216). Современная точка зрения на церковь и на ее отношение к рабству, представителями которой являются Валлон (Wallon, L¹Esclavage, III) и Аллар (Allard, Esclaves Chretiens), приписывает ей слишком большое влияние на умень­шение числа рабов и на улучшение положения тех рабов, которые продолжали оставаться в этом состоянии. По этому воззрению уменьшение числа рабов было следствием требования церкви, обращенного к членам своей общины,—отпустить на волю своих рабов (Wallon,III, 358—367; Allard, 429—432); стремление церкви подавить роскошь жизни, к чему относятся призывы епископов не держать у себя бесполезные толпы рабов; сюда же относится повышение всеобщего уважения к физической работе, что совер­шенно отсутствовало в языческом мире; результатом этого было то, что новая точка зрения относительно уважения к труду отразилась благоприятно на положении рабов (Wallon,III, 377— 387). Более современная точка зрения опирается на то соображе­ние, что христианство, став признанной государственной религией и организатором богатства и власти, должно было по необходи­мости приспособиться к общественным и хозяйственным условиям своего времени. По отношению к отпуску на волю оно заняло ту же позицию, которую занимали прежде языческие храмы. За лицами,

нашедшими выброшенных детей, оно признало право считать их своими рабами, если в течение десяти дней не было заявлено со стороны родственников выброшенного ребенка требования о воз­вращении (Dopsch, Grundlagen, II, 222). На соборе в Орлеане в 511 г. франкские епископы требовали на основании старых канонических постановлений, касающихся полей, виноградни­ков и рабов, которые были подарены церквам вместе с землею, чтобы они находились в их распоряжении (там же, II, 248). Влия­ние, проявляемое церковью в вопросе о рабстве, выясняется из того, что церковь точным образом солидаризировалась с настрое­ниями и точками зрения данного времени, которые проистекали из чисто хозяйственных соображений и на практике совпадали с социальным положением, с трудом мирившимся с продолжением рабства в широких размерах (Ciccotti, 277). Положение, что будто бы римское государство издало законы против ростовщичества под влиянием церкви, надеясь благодаря этим законам уничто­жить один из источников рабства (Wallon,III, 365), опровергнуто Е. J. Jonkers, который отрицает церковное влияние на ряд меро­приятий «contra foenum», против ростовщичества (Mnemosyne, III, Ser. I, 269). В то время как отцы церкви проповедовали, что осво­бождение рабов является богоугодным делом, сама церковь, как организация, из-за хозяйственных соображений была прину­ждена удерживать у себя своих собственных рабов, как незамени­мых работников в имениях, составлявших наибольшую часть церковного имущества.

42 Валлон