В произведениях античны:; авторов римского периода обращает на себя внимание множество чудесных истории, описаний сверхъестественныхявлений
фантастических животных, деревьев и т.п. элементов чудесного, ΐίο-видимому, сверхъестественное занимает в античной литературе, истории, философии - во всем комплексе художественного восприятия древних - не последнее место.
Нине предполагается лишь в самых общих чертах наметить изменение художественных функций сверхъестественного на примере отдельных авторов ί-ш вв.н.э.При рассмотрении такого рода явлений необходимо, как нам кажется, различать собственно чудеса и суеверия, в большинстве своем связанные с магической обрядностью и тесно переплетенные с фольклорными мотивами, от официальной религии, что порой весьма затруднительно, так как религия и суеверие подчас используют одинаковый набор представлений, связанных с наукой дивинаций. Используемая E государственных целях, в рамках религии - эта наука законна (ценность религии как основу здорово:: морали, как "величайшую основу долголетия государства"[θic∙,de гер· П, 2^) отстаивают такие авторы, как Еицерон, Тит ли ви Однако частное, при
ватное пользование этим знанием подлежит осуждению - это суеверие, вред, поэтому одинаковые элементы, лежащие в основании rellgio и Buperatitio в одном случае допустимы, а в другом-осуж-
даются. По мере усиления единоличной власти императора частный
- 126 -
человек, в противовес официальной, не затрагивающей души религйй обращается к верованиям более интимного, приватного характера, для своих дел, своего мира, нередко граничащим с магией и суеверием. Если r∙ιigio связывает божественный и человеческий мир, то содержание Superetitio заключает в себе дух разлада человека с высшим миром и посягательство на божественные полномочия. Religio и βuperβtitio по такой логике такие
же взаимоисключающие друг друга понятия, как Гае и nefaβ, благо и зло, и одновременно одно связано с другим.
В определенном смысле religio - это узаконенная культивированнаяSuperetitio e Superetitio несет на себе отпечаток поту
сторонних сил вне пределов человеческой активности, обращение к этим силам "в частном порядке" равносильно преступлению извечных законов человеческого бытия. HayKa дивинаций предполагает признание одного и того же механизма трансцендентной реальности, только в одном случае осмысленного позитивно, как благочестивое признание превосходства этой высшей реальности, а в другом - негативно, как нечестивое заключение союза с высшими силами посредством преступления перед миром людей с помощью искусства магических заклинаний. Суеверия - через магию - тесно связаны с "чудом", то есть с нарушением естественного порядка вещей. Нарушение естественного порядка вещей может иметь самые разнообразные варианты: это и переход из одного рода предметов в другой (метаморфозы) , внезапная перемена состояния (исцеление больных, слепых, калеч- ных) - так называемые медицинские чудеса; это и приобщение к сверхъестественным силам: необыкновенная прозорливость, знание настоящего, прошедшего и будущего, вера в оракулы, в знамения, предсказания; наконец, это признание за колдунами и ведьмами реальной силы, вера в неограниченные возможности магического искусства, основанного на насилии естественных космических законов природы.
Если проблемы, связанные с астрологией, преимущественно решались в рамках разумного проведения принципа "симпатии", то с магией было несколько сложнее, и прежде всего потому, что подчас она определялась как^например, у Квинтилиана, в "DecleBatlonee*- "искусство, направленное против природы" (X, 15). Благодаря платоновской идее целостности, завершенности мира, которая продол-
хает доминировать в теоретических построениях и более поздних философских школ, кива была убежденность в том, что в общем нет резкой грани между высшей и низшей сферами, добром и злом, жизнью и смертью. Они как бы сосредоточены не на разных полюсах прямой, а связаны непосредственной целостностью сферы, их противоречие представлено как феноменальное, тогда как в сущности они составляют единство.
И в этом смысле не может идти речи о полном и окончательном разграничении на природный (естественный) и потусторонний (сверхъестественный) порядок вещей и в представлениях авторов периода империи.Упоминания о множестве необычных явлений (божественное вмешательство, вещие сны, предсказания и другие чудесные события) можно встретить у Ливия, который, кажется, не придает слишком большого значения готовой форме, сотворившейся как бы сама по себе, без напряжения авторской фантазии и воли. Ливий подвержен традиции, все чудеса он получил из предшествующих источников. В значительной степени это вытекает из своеобразно понимаемых им целей исторического исследования (см., например, УП,6). Стремясь придерживаться полной достоверности описываемой им политической истории становнения Рима, Ливий волей-неволей вынужден следовать традиции, во всяком случае там, где дело касается древнейшей истории Вша. То же касается и сверхъестественного: Ливий воспринимает все, что связано с этой сферой, прежде всего как традиционный материал, с которым ему предстоит работать и от которого - именно потому, что это традиция - нельзя отступить; отступить - значило изменить целям историографии, как их понимал Ливий. Реальное и чудесное перемешаны у Ливия, потому что у анналистов они перемешаны. Отношения причинности у анналистов отнюдь не исключали чудесного. Но у Ливия, так или иначе, привнесен оттенок недоверия, в котором есть, разумеется, много от современной ему действительности. Факты сверхъестественного он рассматривает внутри динамики политической истории Вша, они у него еще не стали предметом описания. Он постоянно страхует себя выражениями типа dioitur, Там ∙βt, MBoria ∙βt∙ Таким образом , особо не подчеркивая личного неприятия старых верований, Ливий вежливо дает понять, с каким автором имеет дело читатель» Скептическое отношение не мешает ему широко использовать чудесные явления: вещие
сны, предсказания оракулов, божественные знамения - продигии, но их скорее можно классифицировать как факты религиозного, нежели эстетического переживания.
Это религиозное переживание у Ливия почти не подчинено переменам, поскольку связано с традицией в форме и стиле. Часто факты, связанные с чудесным, кажутся ему противоречивыми, но прямо он нигде не утверждает, что этого не могло быть. Важно, однако, что, будучи связан с традицией, он не ставил себе задачей измышлять новых чудес. Элемент фантазии, вымысла, в описании све {^естественного еще не выступает отчетливо в качестве художественно осознанного приема.В процессе становления художественного вымысла в период ранней империи историография, биография, эпические поэмы обращаются к традиционным чудесам, то есть предполагается, что, пользуясь предшествующей традицией, их авторы вынуждены передавать и чудеса, в ней заключенные. Степень свободы авторской фантазии еще не предполагает сознательного измышления чудес, и в этом смысле мы говорим о чудесах традиционных. В основном это продигии, то есть различные способы сообщения воли богов, а также нарушения естественно-природных циклов или явлений: затмения луны и солнца, хвостатые кометы, каменные дожди, кровавые источники, говорящие и потеющие статуи, появление диких зверей в городе. Перечисление и описание этих явлений мы встречаем у Ливия и у Вергилия, Овидия, См- лжя и Лукана, в биографиях Светония, Тацита и Плутарха, среди ученых сочинений Плиния Старшего, они проникают и в частную переписку (Цицерон, Плиний Младший).
C течением времени изменяется ориентация чудесного, описание чудес постепенно приобретает самостоятельную ценность. Появляются специально посвященные им сочинения - парадоксографии, авторы которых начинают коллекционировать неправдоподобные или вовсе невероятные явления. Сюжеты парадоксографов отличны от сюжетов историографии: так, у Флегонта Тралльского встречается описание ночных привидений, духов покойников, оборотней, то есть представлений, прежде растрострапившихся в устной традиции и вообще не принимавшихся в расчет официальной литературой. Акцентируется внимание читателей на сверхъестественной сущности явлений.
Видимо, ко П-П1 вв. вера в существование традиционных богов и продигии типа ливневых не могли удовлетворить потребности читателя в чудесах. Abto-ры обращаются теперь к читателям огромного региона Средиземноморья. В этой ситуации авторы вынуждены были учитывать тот факт, что читатель изменился и в какой-то мере удовлетворять потребности этих новых читателей. Широкое распространение получают нейтральные в отношении национальных особенностей темы, одинаково интересные для всех, читающих по-гречески или латыни. Такой универсальной темой на какое-то время становятся явления, выходящие за рамки возможного или объяснимого в природе, всевозможные сверхъестественные феномены. Таким образом, прежний интерес к чудесному, ограниченный в историографии рамками продигий, постепенно проявляется у парадоксографов как интерес к естественно-научному парадоксу.
Принципиально иной формой литературного творчества становится чистый вымысел, свободная фантазия автора, и вместе с ней в художественном повествовании появляются колдуны и ведьмы. Переходным периодом к этому этапу можно считать исторические эпосы лукана и Силия Италика. Поздние авторы, такие, как, например, Апулей и Филострат, сознательно вводят описание чудес в свои произведения. В "Метаморфозах" Апулея мы встречаем вещие сны, предсказания, знамения, вызывание духов, но особое пристрастие Апулей питает к вещам, связанным с магией. Художественный вымысел начинает с некоторых пор учитывать, мало того, вбирать в себя широкий слой низового народного сознания вместе с представлениями о добре и зле, жизни и смерти, дурном и прекрасном. Колдовство и волхование, привлекающие пристальное внимание автора, становятся источником вдохновения и предметом любования. Чудесный вымысел, использующий магические представления, по-видимому, отвечал изменившимся эстетическим потребностям читателя. Волшебные магические превращения стали темой многих произведений, например, утерянного романа Антония Диогена, или папирусного отрывка романа Лоллиана.
Элементы сверхъестественного сыграли значительную роль в становлении художественного вымысла поздней античности. Литературный процесс периода Империи в сущности складывался’ как постоянное противопоставление общепринятым нормам в системе культурных ценностей республики, как сознательное преодоление эстетических представлений прошлого. Восприятие многих явлений действительности C изначально заданным признанием за этими явлениями их трансцедент- ной, чудесной природы свойственно древним. Рассмотрение элементов с верхе с те ст венного, как нам кажется, представляло бы интерес .и с точки зрения того, как в них отражались мировосприятие и поведение человека Римской империи. _ тэд _
Еще по теме В произведениях античны:; авторов римского периода обращает на себя внимание множество чудесных истории, описаний сверхъестественныхявлений:
- ПЕРЕВОДЫ ПРОИЗВЕДЕНИЙ АНТИЧНЫХ АВТОРОВ
- Античные авторы
- Критика христианства античными авторами. Древнехристианская литература
- СЛОВАРЬ АНТИЧНЫХ И РАННЕСРЕДНЕВЕКОВЫХ АВТОРОВ
- А. Н. Бадак, И, Е. Войнич, Н. М. Волчек. Всемирная история. Т. 6 Римский период,
- 7.1. Понятие «античность». Источники античной истории
- Глава II ГРЕКО-РИМСКИЕ АВТОРЫ
- Римская история. От изгнания царей до падения западной римской империи.
- Осознание себя
- ИЗОБРАЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА В ИСКУССТВЕ АЗЕРБАЙДЖАНА АНТИЧНОГО ПЕРИОДА
- История России в кратком изложении: Учебное пособие для трудовых мигрантов / Авторы-составители: В. Гаффори, З.Ш. Сайидзода, М. Эгамзод. - Душанбе,2016. - 186 стр., 2016
- РИМСКАЯ ДЕРЖАВА В ПЕРИОД ПОЗДНЕЙ РЕСПУБЛИКИ
- ПАЛЕСТИНА В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКО-РИМСКИЙ ПЕРИОД [109]
- § 3. Последние Антонины. Конец периода «римского мира».
- ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ РИМСКОЙ КУЛЬТУРЫ ПЕРИОДА РЕСПУБЛИКИ [9]
- А.В. МИШУЛИН. АНТИЧНАЯ ИСПАНИЯ ДО УСТАНОВЛЕНИЯ РИМСКОЙ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ В 197г. ДО Н.Э. И3ДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР. МОСКВА - 1952, 1952
- 5. РИМСКОЕ ОБЩЕСТВО В ПЕРИОД РАЗВИТОЙ РЕСПУБЛИКИ
- Письменные источники по изучению истории Римской империи