Римский РЕЛЬЕФ — ПОРТРЕТ ДВУХ БРАТЬЕВ В СОБРАНИИ Эрмитажа1

В нише массивной мраморной плиты, как в амбразуре окна, вы­деляются два бюста римлян в тогах. Они изображены строго фронтально, рядом, плечо к плечу. Бюсты исполнены в высоком р >льефе — г оловы почтчстстутуша, л ица слсгка повернуты друг к другу.

Традиционным, почти каноническим жестом римских тогатусов братья придерживают на груди складки тоги — один правой, другой левой ру­кой. Кисти рук с длинными тонкими пальцами, направленные к друг дру­гу, создают определенный ритм и усиливают впечатление внутреннего кон­такта между братьями. Складки одежды ложатся сухими, резкими, моно­тонно-вертикальными линиями; их схематичный рисунок подчеркивает плоскостность бюстов и тем сильнее выделяет объемную пластику голов.

Портреты исполнены в реалистическом духе ранн^имс^™ портрет­ного искусства. Индивидуальные особенности лиц подчеркнуты резко, однако без детализации, свойственной многим портретам эпохи респуб­лики: здесь скульптурные формы лаконичны и скупы. Крупной неглубо­кой резьбой переданы волосы, борода и усы.

Некоторый оттенок аскетической мрачности этому рельефу придают простые очертания тяжелой прямоугольной рамы. Лицевая поверхность рамы гладкая, без надписи, обработана лишь троянкой. Следы применения троянки без последующего заглаживания отчетливо видны и на всем фоне рельефа. Шероховатая поверхность фона составляет контраст тщательной

отделке бюстов. Задняя сторона плиты не обработана — очевидно, рельеф был вставлен в стену какого-то сооружения.

Рассматриваемый памятник принадлежит к числу редких образцов надгробной римской скульптуры. Подобные рельефы с семейными порт­ретами в прямоугольных рамах встречаются почти исключительно в не­крополях античного города Рима, где они украшали стены надгробных алтарей или фамильных усыпальниц римской знати. Несколько таких стел происходит из монументальных гробниц, сохранившихся и сейчас вдоль Аппиевой дороги, например из известной гробницы Цецилии Ме- теллы; некоторые были найдены у Порта Маджоре, на Вил Кассия и в дру- • гих окраинных районах, античного города. Происхождение эрмитажного рельефа подтверждает его связь с этой группой римских памятников.

Рельеф был найден в одном из болотистых предместий Рима и в 1846 г. куплен архитектором А. Монферраном, строителем Исаакиевского собора в Петербурге. Монферран, как известно, был страстным собирателем па­мятников искусства, и в середине прошлого столетия его коллекция на­считывала значительное число первоклассных античных скульптур, боль­шинство которых поступило впоследствии в Эрмитаж. В каталоге собра­ния Монферрана, состав'енном в 1852 г.², упомянута интересующая нас плита с рельефным изображением двух бюстов. Она отнесена автором ка­талога ко времени Северов (начало III в. н. э.) и воспроизведена в плохом гравированном рисунке. Это единственная публикация эрмитажного рель­ефа. Между тем среди аналогичных памятников, общее число которых вообще невелико, этот экземпляр выделяется своими художественными достоинствами.

Обычно такого типа римские надгробия представляют групповой порт­рет в виде рельефных бюстов или полуфигур, расположенных в ряд в ни­ше мраморной или травертиновой плиты, заключенной в прямоугольную раму. На широком поле рамы большинства стел олнесенв имена и титулы изображенных римлян, часто упоминаются вольноотпущенники, ставшие членами римской семьи.

1 РИМСКАЯ СТЕЛА С ИЗОБРАЖЕНИЕМ ДВУХ БРАТЬЕВ Мрамор, Государственной Эрмита к

Обращает на себя внимание удивительная устойчивость типа и стиля этой группы римских стел, общность их формы, техники исполнения, да­же единство размеров (высота плит от 70 до 55 см, глубина ниш 14—12 см). Большая часть опубликованных стел, как уже говорилось, происходит из Рима и хранится в римских музеях.

Этой интереснейшей группе памятников, насколько мне известно, пока еще не посвящалось специальное исследование, но в литературе послед­них десятилетий по раннеримскому искусству уделено внимание и рель­ефам с портретными бюстами ^s. Датировка их очень убедительно строится на анализе изображения бытовых деталей, форме тоги, типе причесок, на стилистических сопоставлениях с круглой портретной скульптурой и, наконец, подкрепляется данными палеографического исследования над­писей. Основополагающей работой является книга шведского ученого Олофа Фессберга «Этюды по истории искусства Римской республики»⁴.

Стелы интересующего нас типа Фессберг относит к I в. до н. э. и по со­вокупности признаков делит их на три основные группы. К первой отно­сятся ранние образцы, сохраняющие в своем стиле итало-этрусские тра­диции,— хронологически они определяются первой четвертью I в. до н.

Во вторую группу им включены рельефы, в которых преобладает веристи- ческое направление портретов стиля и эпохи Юлия Цезаря, т. е. относя­щиеся ко второй четверти и середине столетия. И, наконец, третья группа охватывает стелы, в основе своего стиля продолжающие развитие искон­но римского реализма, но уже испытывающие в той или иной степени влия­ние эллинистического искусства. В некоторых из этих памятников просле­живаются черты «августовского классицизма». Хронологически Фессберг относит третью группу ко времени второго триумвирата и началу им­перии Октавиана Августа — от 45 г. до конца I в. до н. э. Подобные над­гробия встречаются и в первой четверти I в. н. э. Эти поздние памятники теряют простоту и живую непосредственность стиля ранних портретов,

О РИМСКАЯ СТЕЛА С ИЗОБРАЖЕНИЕМ ДВУХ БРАТЬЕВ

вид в три четверти

3. РИМСКАЯ СТЕЛА С ИЗОБРАЖЕНИЕМ ДВУХ БРАТЬЕВ вид в три четверти с другой стороны

но зато приобретают эмоциональность и иногда некоторую манерность в характере изображений.

Итак, разбираемый тип рельефов с портретными бюстами в прямоуголь­ных нишах хронологически ограничен приблизительно столетием: от начала I в. до н. э. до первой четверти I в. н. э.

Эрмитажная плита согласно классификации Фессберга может быть от­несена к третьей группе. Прически обоих римлян типичны для этого вре­мени; зачесанные на лоб короткие волосы полукруглым мысом обрамляют лоб младшего брата; короткие завитки, врезанные толстой линией, лежат двумя рядами. Такая форма прически и рисунок завитков характерны для портретов от эпохи Цезаря до ранней империи. На бюстах рельефных стел второй и третьей группы мы наблюдаем такую же прическу: так лежат волосы у римлянина на стеле семьи Фуриев (Рим, Латеранский музей). Надгробие Фуриев датируется 40—20 гг.⁶ У бородатого римлянина на эрмитажном рельефе прямые волосы, концами зачесанные в одну сторо­ну, прямой резкой линией ограничивают лоб.

Широкие тоги с глубоким балтеусом, задрапированные густыми склад­ками, входят в моду со второй половины I столетия до н. э. Рисунок скла­док на груди бюстов, аналогичный тому, что мы видим на эрмитажном рельефе, встречается на многих стелах времени второго триумвирата и начала империи. Стиль рассматриваемых портретов характеризует опре­деленную линию в развитии портретной скульптуры того же времени: реалистическая трактовка лишена резкости и излишней детализации, лица проработаны обобщенно и лаконично, особенно выразительно промо­делированы полные губы. При всем сходстве черт лица обоих братьев со­храняют каждое свою индивидуальность, остро и тонко подмеченную ху­дожником. Различие в драпировках тоги придает бюстам различные силу­эты. Голова левого портрета чуть наклонена вперед, и лицо его, юное с мягкими чертами, более одухотворено; правый держит голову прямо, и это сообщает строгость и некоторую суровость его облику. Борода и усы усиливают это впечатление. Как известно, римляне в то время отпускали бороду в знак траура или какого-нибудь трагического события. Можно предположить, что левый портрет является изображением умершего, а правый представлен в период траура по случаю смерти любимого брата. Сопоставляя эрмитажную стелу с другими подобными памятниками, мы находим стилистическое и типологическое сходство с надгробной пли­той семьи Гессиев (Бостонский музей) 7, которую сейчас большинство исследователей датирует 3Q годами до н. э. Но черты линеарной трактов­ки несколько отличают ее от эрмитажного рельефа и заставляют отнести к иному, более выраженному веристическому направлению. В хроноло­гическом ряду Фессберга эрмитажная плита могла бы датироваться более поздним временем. Несомненна близость ее с рельефом семьи Сервилиев

(Рим, Латеранский музей) ’. В изображении братьев на эрмитажной стєлр оаблюдаеися композиционное сходство с изображением супружеской четы С-рвилиев, аналогичен характер пластики лиц.

Ии-рєсносравнение эрмитажной плиты с моогофuгуроой стелой Фу- риев, где наблюдается та же мягкость и обобщенность пластики лиц. Од­нако большая динамичность в позах фигур и большая дробность в рисун­ке складок одежды на портретах стелы Фуриев свидетельствуют об этемео- тах эллинистического влияния в искусстве этого сложного периода.

Если придерживаться скрупулезно точной датировки, то рельеф эр­митажной коллекции можно отнести к 20 годам до н. э. Однако такое ув­лечение точной датировкой вряд ли исторически правомерно. Мы предпо­читаем ограничиться более общим определением и отнести его ко второй половине I в. до н. э.

¹Инв. № ГЭ. А. 888. Мелкозернистый го­лубоватый италийский мрамор покрыт сплошным серым налетом. Правая часть плиты была разбита и составлена из нескольких кусков, скрепленных гипсом; недостающие фрагменты - рес­таврированы гипсом: носы обоих порт­ретов, часть волос надо лбом правого бюста, часть его левого уха, складки тоги у левого плеча и прилегающая слева к голове и плечу часть фона релье­фа. Поверхность бюстов в нескольких местах сбита. Размеры: длина плиты 1,00 м, высота 63,5 см, максимальная толщина плиты 23,2 см., глубина релье­фа 12,7 см. Высота бюстов 48 см; длина лиц: левого бюста — 20,5 см, правого — 21,1 см.

1 N. К о e h n e. Description des ob- jets les plus remarcables de la collec­tion de sculpture antique de M. A. de Montferrand (Tir4 des Memoires de la Soci6t4 Imperial d’archeologie). St. Petersbourg, 1852, стр. 45, № 29, табл. X. Там же сообщается история поступления памятника в музей.

^, W. А 11 m а п п. Die romischen Grab- altare der Kaiserzeit. Berlin, 1905; F. Goethert. Zur Kunst der ro­mischen Republik. Berlin, 1931;

A. Z a d о k s-J i tt a. Ancestral Port­raiture in Rome and the Art of the Last century of the Republik. Amster­dam, 1932; О. V e s s Ь e r g. Stu- dien zur Kunstgeschichte der romischen Republik. Luna, 1941.

⁴0. Vessbe rg. Указ. соч., стр. 173—206.

• W. А 11 m а η η. Указ. соч., стр. 199; F. Goether t. Указ. соч., стр. 38; О. Vessberg. Указ. соч., стр. 197, 232; В. Schweitzer. Die Bild- niskunst der romischen Republik. Wei­mar, 1948, стр. 36; A. G i u 1 i a n o. Cata logo dei Ritratti romani del Museo Profano Lateranense. Roma, 1927, Ns 2.

•О. Vessberg. Указ, соч., стр. 197. ^, F. Goetheirt. Указ. соч., стр. 40. ^β W. Altmann. Указ. соч., стр. 199;

О. Vessberg. Указ. соч., стр. 192, 201; A. G i u 1 i а η о. Указ. соч., № 1.

В. Ф. ГАЙДУКЕВИЧ