СТАТУЯ ЗЕВСА ОЛИМПИЙСКОГО

В священную Олимпию, находив­шуюся на земле древней Элиды, каждые четыре года собирались десятки тысяч паломни­ков. Сюда приезжали и приходили пешком не только жи­тели самой Греции.

пии.

Отправленные из Олимпии особые вестники появля­лись во всех греческих городах и объявляли о дне начала знаменитых Олимпийских игр, в период которых провоз­глашался священный мир. Если между греческими госу­дарствами шла война, немедленно заключалось перемирие. На нарушивших перемирие налагался большой штраф. Все граждане, ехавшие на Олимпийские игры, находились под охраной верховного бога греков Зевса и считались неприкосновенными.

Всю весну и все лето плыли корабли к берегам Элиды, привозя многочисленных гостей из-за моря и атлетов, же­лающих принять участие в состязаниях.

Олимпия была одним из главных святилищ Греции. По древнему мифу, именно здесь, в Олимпии, Зевс одержал победу над своим отцом, богом Кроном, оправдав предсказание о том, что Крон будет низвергнут сыном, подобно тому как сам низверг отца. Крон, захвативший власть путем насильственного свержения своего отца Урана, боялся этого предсказания и, желая избежать воз­мездия, пожирал всех своих детей, рожденных его женой, богиней Реей. Чтобы сохранить хотя бы одного ребенка, несчастная мать укрылась на о. Крите, где тайно родила сына — Зевса. Жестокому отцу она подала запеленутый

камень, который тот проглотил, не заметив обмана. Ма­ленький Зевс был укрыт в пещере на горе Дикте, где его вскормила коза Амалфея. Его охраняли юноши — ку- реты, которые громко звенели оружием и ударяли копьями в щиты, когда божественный младенец начинал кричать и плакать, чтобы его крики не донеслись до слуха жесто­кого Крона.

Когда Зевс вырос и окреп, он восстал против господ­ства Крона, победил жестокого отца и заставил его из­рыгнуть проглоченных сестер и братьев. Низвергнув отца в преисподнюю, Зевс разделил с освобожденными им братьями Посейдоном и Аидом господство над всем ми­ром. Зевс получил верховную власть над богами и людьми, Посейдон стал владыкой морей, а Аид — царем подзем­ного мира. Так началось владычество Зевса.

В честь великой победы Зевса над Кроном и учредили греки Олимпийские празднества. Пять дней продолжались торжественные шествия, жертвоприношения и состязания в честь могущественного «отца богов и людей» Зевса. На это время обычно пустынная Олимпия оживала. Укра­шались и приводились в порядок храмы и алтари богов, специально подготавливались площади для состязаний и помещения для почетных гостей.

Участники состязаний приезжали в Олимпию задолго до начала игр, чтобы под наблюдением опытных учителей как следует потренироваться перед состязаниями. Те же, кто впервые выступал на Олимпийских играх, по правилам должны были прибыть в Олимпию за год до начала игр. Долина реки Алфея, где была расположена Олимпия, заросшая тенистыми оливковыми рощами, была прекрасна. Среди густой зелени рощ особенно красивыми казались храмы и алтари из белого мрамора, посвященные много­численным греческим божествам (рис. 7).

Священный участок Альтис, внутри которого находи­лись важнейшие святыни Олимпии, окружала каменная ограда с пятью входами. Главными воротами были южные пропилеи, с которых начинался путь торжественных про­цессий. Трое ворот служили выходом на стадион, к гим- насию и ипподрому, а последние, пятые, ворота предна­значались для прохода жрецов и должностных лиц — распорядителей Олимпийских празднеств.

Путники, прибывшие в Олимпию, располагались вокруг священной ограды или по берегам реки Алфея, где на

время празднества расставлялись тростниковые или ко­жаные палатки, строились шалаши. Бедняки ночевали просто под открытым небом. Так как Олимпийские игры обычно приходились на конец июня—начало июля, особых неудобств ночевка под открытым небом не представляла.

В это время в Олимпию съезжалось множество торгов­цев всевозможными товарами, и, таким образом, Олимпий­ские празднества были вместе с тем и временем общегре­ческой ярмарки. Вдоль стен священной ограды тянулись палатки торговцев и менял. Шла бойкая продажа, купцы греческих городов заключали торговые сделки, иногда очень крупные.

Первый день все прибывшие на торжества принимали участие в процессиях и жертвоприношениях в честь Зевса и других богов, храмы которых были расположены на свя­щенном участке. Много любопытного могли увидеть «гости Зевса» (так назывались все, прибывшие в Олимпию).

В священной роще стояли статуи героев и победителей Олимпийских игр. Паломники у алтаря Зевса дожидались своей очереди для принесения жертвы. Одни шли в храм Геры, чтобы почтить великую супругу Зевса молитвой и жертвоприношением. Другие направлялись в храм Матери богов. Третьим хотелось зайти в знаменитый портик Эхо — галерею, построенную таким образом, что в ней семь раз повторялось каждое сказанное слово.

Главной же святыней Олимпии был прославленный храм Зевса со статуей верховного бога, созданной одним из ге­ниальнейших скульпторов Греции — Фидием, сыном Xap- мида. Не только созданием статуи Зевса Олимпийского прославил свое имя Фидий. Он принимал участие в укра­шении своего родного города — Афин. Его резцу принад­лежала знаменитая статуя Афины — Девы, главная свя­тыня Афин, находившаяся в храме Парфенона — святи­лище Афинского государства. Фидием же были сделаны и замечательные рельефы на стенах Парфенона, изображав­шие священную процессию во время праздника Панафи- ней. Здесь были и фигуры прекрасных афинских деву­шек — прислужниц богини, и юные всадники, готовящиеся к состязаниям в честь Афины, и старцы с оливковыми ветвями в руках, и юноши с сосудами для возлияний, и музыканты, и жертвенные животные. Среди нескольких сотен фигур, участвующих в торжественной процессии в честь великой богини Афины, не было ни одного повто­

рения позы, жеста, поворота, расположения складок на одежде! Фантазия скульптора казалась совершенно не­истощимой.

Фидий — ученик скульптора Агелада и выдающегося художника Полигнота — сразу выдвинулся как талантли­вый мастер. Руководитель Афинского государства Перикл, другом которого был Фидий, вместе с ним разработал план украшения и перестройки Афин. Благодаря худо­жественному гению Фидия Афины в V в. до н. э. стали прекраснейшим городом Греции. Самой же прославленной скульптурой Фидия в Афинах была статуя Афины — Девы, стоявшая в Парфеноне. Это была колоссальная фигура богини (около 12 м высоты), сделанная из золота и слоновой кости. Судя по описаниям древних авторов, видевших это великолепное произведение, и сохранившимся небольшим (и, вероятно, не очень точным) мраморным копиям, статуя представляла Афину, стоящую во весь рост. На голове богини был золотой, с высоким гребнем шлем, плечи и грудь прикрыты золотой эгидой с головой ме­дузы. Левая рука богини опиралась на щит, в правой руке Афина держала фигурку своей постоянной спутницы — богини победы Ники. Строгие драпировки длинной одежды подчеркивали величавость и спокойствие всей фи­гуры. Покрытый золотом щит богини был украшен рель­ефным изображением амазономахии.^[34] По словам грече­ского писателя Плутарха (I—II вв. н. э.), среди воинов, сражающихся с амазонками, Фидий изобразил Перикла и себя, что вызвало осуждение со стороны афинян. Они обвиняли Фидия в безбожии, так как он осмелился поме­стить портретные изображения на культовой статуе, перед которой совершаются богослужения. Тесная связь Фидия с Периклом сыграла весьма неблагоприятную роль в судьбе самого скульптора. Кроме обвинения в безбожии, политические враги Перикла, желавшие подорвать авто­ритет правителя Афин, предъявили Фидию обвинение в воровстве. Прославленного скульптора, друга Перикла, подозревали в хищении слоновой кости и золота, передан­ных ему для изготовления статуи Афины. Эти ценности находились в мастерской скульптора на Акрополе, рядом с храмом Афины.

Начался судебный процесс против Фидия, хотя все знали, что это обвинение было клеветой.

По этим обломкам и описаниям древних авторов уче­ные смогли полностью восстановить весь облик замеча­тельного храма, построенного греческим архитектором Ли- боном из Элиды в середине V в. до н. э. Среди обломков статуй, украшавших в древности Олимпию, археологи нашли одну из замечательных скульптур прославленного Праксителя — статую бога Гермеса, державшего на руках младенца Диониса. Здесь же была обнаружена и хорошо сохранившаяся фигура богини победы Ники работы зна­менитого скульптора Пэония. Не случайно эта богиня была так популярна в Олимпии. Ведь каждый из участников Олимпийских игр мечтал о победе. Древним грекам она представлялась в виде прекрасной юной девушки, слетаю­щей с небес на светлых крыльях, несущей в руках побед­ный венец — награду герою. Такой и изобразил ее Пэо- ний — стройная, легкая, прекрасная фигура, только что коснувшаяся земли, слетевшая со священного Олимпа. Легки мраморные складки тонкой одежды, легки перистые мраморные крылья за спиной. Она стояла высоко на стройной белой колонне, и каждый олимпионик верил, что она принесет ему победный венец.

Никаких остатков прославленной статуи Зевса среди многочисленных архитектурных и скульптурных об­ломков в Олимпии обнаружено не было.

императора Феодосия II. По его повелению в V в. н. э., т. е. почти через тысячу лет после того, как она была создана, статую Зевса перевезли из Олимпии в Констан­тинополь, где она и погибла. Сохранилось лишь описание статуи и изображение на древних монетах как всей фи­гуры, так и головы Зевса. Поскольку эти описания сде­ланы людьми, видевшими статую собственными глазами, а изображения на монетах передают общий характер этого произведения Фидия, то современным художникам не­трудно представить себе, как выглядела эта замечатель­ная статуя (рис. 8).

На центральной площади Альтиса подымался на высо­ком подножии великолепный многоколонный храм, сделан­ный весь, включая черепицу крыши, из белого мрамора. Длина его составляла более 64 м. Тридцать четыре ко­лонны строгого дорийского стиля окружали здание. Мощные, строгие колонны и стены создавали впечатление сурового величия и простоты.

Человек, приближавшийся к храму, проникался тор­жественным настроением, перед тем как предстать перед изображением великого Зевса. Фронтон храма был увен­чан позолоченной статуей летящей богини Ники, а по углам фронтона стояли бронзовые позолоченные тренож­ники с чашами.

Восточный и западный фронтоны храма украшали скульптуры, изображающие сцены из древних легенд — состязание между героем Пелопсом и царем Эномаем и битву лапифов с кентаврами.

В легенде о царе Эномае и герое Пелопсе рассказы­вается, что бог Аполлон предсказал царю гибель от руки мужа его прекрасной дочери. Опасаясь за свою жизнь, царь Эномай решил не выдавать дочь замуж. Он объявил, что каждый, кто захочет получить красавицу Гипподамию в жены, должен победить его в беге на колесницах.

Никто не мог победить коварного Эномая, у которого были волшебные кони. Обогнав неудачливого жениха, царь пронзал его копьем. Тринадцать героев погибло от руки Эномая. Четырнадцатый жених, Пелопе, подкупил возницу царской колесницы, и тот вынул чеку из оси. В разгар состязания мчавшаяся колесница Эномая рассыпалась, и под ее обломками погиб коварный царь. Пелопе выиграл состязание и женился на Гипподамии, став царем страны, которая стала по его имени называться Пелопоннесом.

Другой фронтон изображал миф о битве лапифов с кентаврами. Племя лапифов, населявших, согласно древ­ней легенде, Фессалию, неоднократно сталкивалось с пле­менем кентавров — лесными демонами, наполовину людьми, наполовину лошадьми. Последнее и самое кровавое столк­новение между этими двумя мифическими племенами про­изошло на свадьбе одного из лапифов. Кентавры — олице­творение диких и грубых сил природы — были оконча­тельно побеждены силой человеческого разума. Эти образы древнего сказания о победоносной битве лапифов были осо­бенно близки каждому греку. Храм Зевса построили вскоре после победы объединенного войска греков над персами, когда отпала опасность, грозившая свободе и существованию всех греческих городов. В образах диких кентавров скульптор воплотил грубую жестокую силу персов, стремившихся поработить свободную и культурную Грецию. Показывая ожесточенную свирепую борьбу ла- пифов-греков с дикарями-кентаврами, художник напоминал о недавнем торжестве свободолюбивых греков, разгромив­ших персов-поработителей.

На наружных стенах храма, между колоннами наверху находились мраморные плиты с барельефами, изображав­шими двенадцать подвигов Геракла.^[35]

Все здание, облицованное мраморной штукатуркой, сияло под лучами ослепительного южного солнца. Когда посетитель поднимался по широким ступеням в преддверие храма, ноги его ступали на великолепную мозаику, укра­шавшую пол. Огромные, открытые настежь бронзовые двери вели в зал, который двойным рядом колонн делился на три части.

В глубине храма высилась огромная статуя Зевса, про­славленная как одно из семи чудес древнего мира. В Гре­ции несчастным считали того человека, который не имел возможности повидать это гениальное творение Фидия. На великолепном, богато украшенном троне сидел «царь богов и людей». Верхняя часть его торса была обнажена, нижняя — закутана в роскошный плащ. В одной руке бо­жество держало статую Ники, в другой — жезл, увенчан­ный изображением орла — священной птицы Зевса. Го­

лову бога украшал венец из масличных ветвей. Концы его повязки падали на плечи божества.

Учеников Фидия, вместе с ним работавших над ко­лоссальной статуей Зевса, смущали ее огромные размеры. Статуя занимала едва ли не треть внутреннего помещения храма. Зевс, сидящий на троне, почти касался головой потолка храма, его высота достигала, по-видимому, около 17 м. Если бы его гигантскую фигуру выпрямить во весь рост, то он намного превысил бы высоту самого храма. И вот эту колоссальную статую Фидий изваял в так на­зываемой хрисоэлефантинной^[36]технике. Из яркого, свер­кающего золота были сделаны одежда, драгоценный ко­ваный венец, ленты повязки на голове Зевса, золотыми же были одежда и победный венок Ники в Зевсовой руке. Туловище и голова Зевса, фигурка Ники были из сло­новой кости. Ее теплый желтовато-розовый цвет придавал поразительную жизненность изображению Зевса. Не случайно все те, кому посчастливилось увидеть Фидиева Зевса, утверждали, что перед ними представало не изоб­ражение бога, а само божество.

Статуя Зевса впечатляла зрителя не только величием, которое придал божеству Фидий. От Зевса исходило не­обычайное обаяние, ощущение покоя, бесконечной муд­рости и доброты. И в то же время отпечаток божественной мощи лежал на всем облике изображения. Фидий долго обдумывал облик Зевса. Рассказывают, что на вопрос своего друга, художника Панэна, каким Фидий задумал изобразить Зевса, скульптор ответил: «так, как Зевс пред­ставлен Гомером в следующих стихах Илиады:

Рек, и во знаменье черными Зевс помавает бровями: Быстро власы благовонные вверх поднялись у Кронида Окрест бессмертной главы; и потрясся Олимп многохолмный».

Этот рассказ о том, какой образ Зевса лег в основу замысла Фидия, передает греческий писатель Страбон. Из слов Страбона следует, что в первую очередь Фидий хотел показать могучий образ и могучую силу бога, кото­рый одним движением бровей способен поколебать весь Олимп с его обитателями.

Один из греческих поэтов, восхищенный величествен­ным обликом Фидиева Зевса, написал двустишие, обле­тевшее всю Грецию:

Бог ли на землю сошел и явил тебе, Фидий, свой образ Или на небо ты сам бога узреть восходил?

Статуя Зевса Олимпийского производила неизглади­мое и глубокое впечатление на всех, видевших ее. Утвер­ждали, что любой человек, какие бы житейские невзгоды и заботы он ни переживал, забывал все гбрести перед бо­жественно прекрасным творением Фидия.

«Идите в Олимпию, — восклицал в своей речи один из ораторов древности, — чтобы увидеть создание Фидия. Великое несчастье умереть, не увидев подобного чуда».

В одной из легенд (а их много сложилось вокруг зна­менитой статуи) рассказывается, что Фидий, утомленный и обессиленный огромной работой, которую взял на себя, пришел в храм, после того как статуя была установлена и закончена. Смеркалось. Смутно виднелась в полумраке отсвечивающая золотом и слоновой костью огромная фи­гура божества. Фидий долго вглядывался в лицо статуи, сравнивая свое творение с тем образом, который он создал в своем воображении. Наконец^ он решил обратиться к самому авторитетному судье и воскликнул: «Доволен ли ты, Зевс?».

Неожиданно раздался громовой удар, и мраморный пол Зевсова храма треснул. Это Зевс дал утвердитель­ный ответ.

Создание огромной статуи потребовало много времени и труда. Несомненно, Фидий работал не один, ему помо­гали ученики и мастера-ремесленники. Так как изготовле­ние статуи Зевса было связано с использованием больших ценностей — золота и слоновой кости, то элейцы создали целую коллегию из лиц, которые выдавали драгоценности резчикам по слоновой кости, чеканщикам, золотых дел мастерам и несли ответственность за расходование драго­ценных материалов. Кроме того, было организовано нечто вроде «художественного совета», куда входили жрецы святилища, наиболее именитые граждане Элиды, архитек­торы, художники и скульпторы. Проекты, представленные Фидием и его помощниками, обсуждались и принимались этим советом. Для осуществления грандиозного творения

Фидия в Олимпии была создана особая мастерская, где вместе с прославленным скульптором трудились его уче­ники, резчики по слоновой кости, ювелиры, чеканщики, столяры, плотники.

Для изготовления статуи в хрисоэлефантинной тех­нике необходима была тщательная и кропотливая работа. Конечно, в природе не могло быть слоновых клыков такой величины, чтобы из них можно было выточить голову, туловище, руки и ноги колоссальной статуи. Основа фи­гуры вырезалась из дерева, а сверху на те части тела, которые по замыслу Фидия оставались обнаженными, на­кладывались тонкие пластинки полированной слоновой кости.

Необходимо было точно рассчитать величину, малей­ший изгиб поверхности; требовалось большое искусство, чтобы подогнать пластинки одна к другой так, чтобы едва были заметны швы.

Слоновая кость была не только хрупким, но и каприз­ным материалом. Она боялась чрезмерной сухости и сы­рости, появлялись трещины, пластины начинали коро­биться, теряли форму. Поэтому статую Афины, стоявшую в Парфеноне, расположенном на значительной высоте, приходилось поливать водой, чтобы восполнить таким об­разом недостаток влаги. А в Олимпии, где местность была болотистой и сырой, для предохранения от сырости ста­тую Зевса необходимо было смазывать оливковым маслом. Те части статуи, которые были закутаны в плащ, покры­вали тонким слоем чеканного золота. Мастера-чеканщики украсили золотые пластины искусными вставками — ин­крустациями. Изображениями звезд, цветов лилии, раз­личных животных была словно заткана золотая поверх­ность Зевсова плаща.

Из золота и слоновой кости был сделан и богатейший трон Зевса. Высокую спинку, подлокотники, подножие трона украшали рельефы из слоновой кости, золотые изо­бражения богов и богинь. На перекладине тронного кресла находились рельефы, изображавшие сцены олимпийских состязаний.

Среди юношей — участников игр — Фидий изобразил своего любимца — Пантарха из Элеи, одержавшего победу в одном из состязаний. Нижние стенки трона покрывали рисунки художника Панэна — родственника и помощника Фидия по работе над статуей Зевса. Ноги отца богов,

обутые в золотые сандалии, покоились на скамеечке, укра­шенной золотыми львами.

У ног Зевса была сделана надпись: «Афинянин Фи­дий, сын Хармида, создал меня».

Фидий в течение всей работы над статуей Зевса был полон тревог и исканий. Благодаря своей огромной вели­чине статуя, занимавшая почти третью часть внутреннего пространства храма, была недостаточно освещена. В грече­ских храмах основной поток света поступал через дверной проем. Окон в стенах храма греческие архитекторы не де­лали. Голова Зевса, почти достигавшая потолка зала, на­ходилась в тени и проигрывала от недостатка освещения.

Фидий долго искал различные способы, для того чтобы сосредоточить поток света на всей статуе; он эксперимен­тировал с различными перегородками в промежутках между колоннами внутреннего зала, но достичь желае­мого — равномерного освещения всей фигуры божества — ему никак не удавалось. Однако в результате длительных раздумий и поисков Фидию удалось остроумно и прак­тично разрешить этот сложный вопрос. Перед постамен­том статуи Зевса пол был выстлан темно-синим элевсин- ским камнем. Этот камень Фидий уже дважды использо­вал для своих работ — из него он сделал пьедестал для бронзовой статуи Афины Промахос,^[37] стоявшей перед Пар­феноном, и постамент для алтаря в Дельфах. Теперь Фи­дий велел вырубить в этом синем камне прямоугольное углубление для бассейна, в который был налит состав с оливковым маслом, предохранявшим статую из слоновой кости от губительной для нее сырости. Темная масляни­стая поверхность жидкости в темном бассейне прекрасно отражала падающий на нее из дверей поток света. Отра­женные темной, гладкой поверхностью лучи шли вверх и освещали великолепную голову Зевса, его мощные плечи, ниспадающие ленты венца, складки богато украшенного плаща. Паломникам, не знавшим об этом оптическом фо­кусе, остроумно примененном Фидием, казалось, что изо­бражение Зевса само излучает божественный свет.

Статуя Зевса сама по себе представляла огромную ценность. Кроме того, в храм Зевса стекались огромные пожертвования от различных городов Греции и отдель­

ных лиц. Так, один из полководцев принес в дар Зевсу сто один щит, сделанный из золота, захваченного в каче­стве военной добычи. Эти щиты были помещены на кар­низе храма. Коринфский тиран Кипсел поднес святилищу в дар статую Зевса из кованого золота. Воевавшие между собой государства часто уделяли десятую часть трофеев святилищу Зевса в Олимпии. Богатых пожертвований храм получал столько, что в ограде Альтиса были вы­строены особые здания — сокровищницы для хранения богатых даров.

Статуи победителей на Олимпийских играх стояли в священной роще, возле храмов, вдоль всего пути свя­щенных процессий. Их было много, так как самой большой честью для олимпионика (победителя на Олимпийских играх) была статуя, воздвигнутая в память его победы. Олимпионик, победивший трижды, имел право поставить свое собственное изображение. Обычно эти статуи зака­зывались лучшим художникам Греции и были настоящими произведениями искусства. Недаром древнегреческая по­говорка гласила: «Самое драгоценное имущество — золо­тая статуя в Олимпии». До нашего времени сохранилось несколько статуй победителей — атлетрв, созданных вели­чайшими мастерами древней Греции. Это статуя дори- фора — копьеносца — работы Поликлета, фигура диско­бола — метателя диска, изображенного великим Мироном в самый сложный момент броска, когда все тело атлета подобно скрученной пружине, готовой развернуться.

Нелегко было завоевать победу на Олимпийских играх. Сюда съезжались самые искусные атлеты греческих горо­дов. За год до начала состязаний заносились их имена в списки, которые вели особые лица, избранные на долж­ность элланодиков — олимпийских судей.^[38] Их было десять, и на них лежало все устройство Олимпийских празднеств. Они следили за соблюдением устава, по которому участ­вовать в состязании могли только свободнорожденные, полноправные граждане греческих городов, не запятнав­шие себя никаким преступлением. По уставу Олимпийских игр женщинам не разрешалось ни принимать в них уча­стие, ни даже присутствовать на состязаниях. Под страхом

смертной казни женщины не могли появляться на ста­дионе и ипподроме Олимпии.

В первый же день состязания стадион, вмещавший 40 тысяч зрителей, заполнялся волнующейся, шумной тол­пой. Все ждали состязания в беге. Элланодики — судьи — в пурпурных одеждах торжественно проходили к своим местам на возвышении. По сигналу трубы на арене по­являлся глашатай и вызывал желающих состязаться в беге. Он громко называл их имена и спрашивал у народа, достойны ли они принимать участие в состязаниях, нет ли среди участников гражданина, нарушившего устав свя­щенных Олимпийских игр.

После этой церемонии участники состязаний уходили в особое здание, где снимали одежду и натирали свое тело маслом. Затем они выходили на стадион, и каждый вы­нимал из серебряной урны жетон, на котором был вырезан номер. Судья отбирал жетоны и распределял атлетов по. группам, согласно номерам, ими вынутым. Звучал сигнал, и первые четыре атлета пускались в бег. Победителя, пер­вым достигшего столба возле возвышения, на котором си­дели элланодики, отводили в сторону. Так, группами по четыре человека бежали остальные атлеты. Затем состяза­лись в беге победители отдельных групп. Глашатай про­возглашал имя победителя в простом беге. Следовали со­стязания в двойном и даже шестерном беге, когда атлеты должны были шесть раз пробежать по всей линии стадиона. Но самым тяжелым состязанием был бег в полном вооружении — в шлеме, поножах, со щитом и копьем в руках.

После состязаний в беге начиналась борьба. Она также постепенно усложнялась. Первыми выходили обнаженные борцы, тела которых были натерты маслом, чтобы легче было выскользнуть из рук противника. Они вытаскивали из урны жетоны, и те, у кого были одинаковые буквы на жетонах, сходились для борьбы. Боролись голыми руками. Побеждал тот, кто три раза прижимал противника пле­чами к земле. Потом попарно боролись между собой побе­дители, пока один из атлетов не побеждал оставшихся.

Кулачный бой шел на тех же условиях. Это было же­стокое зрелище. На головы атлетов надевались бронзовые колпаки, а кулаки обертывались кожаными ремнями с ме­таллическими шишками, чтобы увеличить силу удара и защитить руки от увечья. Эти бронированные кулаки

серьезно калечили противника. Часто кулачный бой кон­чался тяжелыми ранами и даже с-мертью побежденного.

Замечательный греческий скульптор Дионисий изобра­зил прославленного кулачного бойца. Статуя сохранилась до наших дней. Правдиво передал мастер мощную фигуру сидящего атлета, силу его страшных кулаков, сокрушив­ших противников. Но самому олимпионику дорого доста­лись его победы. Об этом говорят переломленная пере­носица, грубое, изуродованное жестокими ударами лицо кулачного бойца (рис. 9).

Позднее (с 33-й Олимпиады) был введен еще один вид состязаний — панкратий — сочетание борьбы и кулач­ного боя, но без защитных шапок и обмотанных ремнем кулаков. Панкратий был опасным видом спорта и требо­вал большой силы и ловкости от борцов.

Следующий день начинался пятиборьем. Пять видов состязаний следовали один за другим: прыжки в длину с гирями, метание диска, бросание копья, простой бег и борьба. Победителем в пятиборье выходил тот, кто по всем видам состязаний показывал лучшие результаты, поэтому у олимпиоников наиболее трудным считалось пятиборье.

Последний день состязаний был посвящен самому азартному виду Олимпийских игр — бегу колесниц.

C утра зрители толпились на ипподроме, криками под­бадривая состязающихся. C предельной скоростью колес­ницы, запряженные четверкой лошадей, неслись по арене, стремясь вырваться вперед. Нужно было огромное искус­ство и хладнокровие, чтобы двенадцать раз обогнуть ко­нечный столб ипподрома, не перевернуть на крутых пово­ротах бешено несущуюся колесницу, удержать рвущихся, храпящих коней. Бывали несчастные случаи, когда на по­вороте кони разбивали колесницу о столб. Иногда колес­ницы сталкивались и ломались.

Известен случай, когда на конных состязаниях в Олим­пии, в которых участвовало сорок колесниц, благополучно закончил бег только один участник. Но какими криками восторга встречали все зрители победившую колесницу! Однако победителем считался не возница, благодаря ис­кусству и смелости которого колесница благополучно пришла к счастливому концу. Победителем провозглашался владелец коней и колесницы. Он получал награду как олимпионик.

После окончания состязания наступал день раздачи наград победителям. Пурпурный занавес, закрывавший прославленную статую Зевса, раскрывался, и восхищенные зрители видели сияющее золотом и драгоценностями изображение величественного и благожелательного боже­ства, в честь которого были одержаны новые блистатель­ные победы на Олимпийских состязаниях. Элланодики увенчивали победителей венками из ветвей священного масличного дерева, которое росло возле храма Зевса.

После возложения венков победители в пышных, ярких одеждах, с пальмовыми ветвями в руках шли торже­ственной процессией, окруженные элланодиками, почет­ными гостями, представителями греческих городов. Под звуки флейт и пение гимнов новые олимпионики направ­лялись к алтарю, где приносили благодарственные жертвы, а затем начинался пир.

Иногда пиршества продолжались несколько дней, так как победители устраивали их одно за другим, чтобы от­праздновать свои победы. Возвращаясь на родину, олим- пионик получал новые знаки благодарности от своих сооте­чественников. Победителю Олимпийских игр устраивали торжественный въезд в город на колеснице, запряженной четверкой лошадей. Он носил драгоценную пурпурную одежду. Его окружала толпа друзей и почитателей. Вся процессия сначала направлялась к храму Зевса, которому победитель посвящал свой венок. Потом начинался тор­жественный пир, устроенный правителями города. Часто победителю ставили две статуи — в родном городе и в Олимпии. В честь победы на Олимпийских играх выби­вались монеты.

Именем олимпионика называли год, в котором была одержана победа. Победитель становился гордостью го­рода и был окружен исключительным почетом. В некото­рых государствах олимпионик освобождался от налогов, получал денежное вознаграждение и ценные подарки от сограждан.

Олимпиоником, казалось, мог сделаться любой свобод­норожденный полноправный греческий гражданин. Любой мог достичь пожизненного почета и стать героем родного города. Но если внимательно присмотреться к условиям Олимпийских состязаний, то станет ясно, что участниками их могли быть только состоятельные люди. Участие в состязаниях требовало длительной и тщательной трени­

ровки и больших расходов. А держать лошадей, обучать их, содержать колесницы и искусных возниц было под силу только очень состоятельным людям, принадлежав­шим к знатным греческим родам. Участниками и победи­телями в состязаниях были состоятельные люди, которые стояли у власти в кичившихся своей демократией грече­ских городах-государствах. А простому народу — демосу — предоставлялось быть зрителями.

Храмы Олимпии разрушили землетрясения, довольно частые в Греции. Обломки мощных колонн храма Зевса археологи находили разбросанными на довольно большом расстоянии от основания самого храма.

Ученым-археологам, начавшим раскопки в Олимпии с середины XIX в., пришлось разбираться в сложных наслоениях строительного мусора и наносов ежегодно раз­ливающейся реки Алфей. Работы шли полным ходом, по­том прекращались из-за недостатка денег, затем возобнов­лялись.

Наконец, был раскрыт весь священный участок Альтиса. По остаткам зданий, надписям, вырезанным на каменных плитах, и обломкам статуй ученые и архитек­торы смогли восстановить облик знаменитого святилища и центра состязаний всей древней Греции. Перед нами предстали, как живые, статуи некогда прославленных атле­тов, изваянные великими художниками, вспомнились их победы (воспетые в стихах, они часто помещались на осно­ваниях статуй олимпиоников). Олимпия — святилище бо­гов и героев, место, где атлеты древности завоевывали себе всенародную славу силой, смелостью и стремлением к победе, — поднималась от тысячелетнего сна и повество­вала людям о былом великолепии.

В 1896 г. были возобновлены Олимпийские игры — теперь как международные спортивные состязания. По­добно древним Олимпиадам, они происходят раз в четыре года. Олимпийские игры 1896 г. были проведены на их родине — в Греции. Был принят особый торжественный обряд, по которому факел очередной Олимпиады должен быть зажжен от солнечных лучей, освещающих древнюю землю Олимпии. Из Олимпии его несут в Афины, из Афин — в порт Пирей, а из Пирея на быстроходном судне горящий факел отправляется дальше. Этот символ мира и дружбы народов всех стран переходит из одних дру­жеских рук в другие и, наконец, доставляется в ту страну,

где празднуется очередная Олимпиада. Огонь, зажженный от факела, вспыхивает на стадионе, что является сигналом для начала состязаний.

В какой бы стране ни происходили Олимпийские игры, первыми на параде участников состязаний идут греческие спортсмены, потомки древних прославленных олимпио­ников.

Наши советские спортсмены с честью принимают уча­стие в международных Олимпийских играх. Впервые они выступили на Олимпиаде в Хельсинки в 1952 г., где одер­жали ряд блестящих побед по гимнастике, борьбе, тяже­лой атлетике. Вся наша страна с волнением следила за исходом игр и встречала победителей Олимпийских игр с неменьшим торжеством, чем некогда древние греки. Правда, статуй победителям у нас не ставят и божеские почести им не воздают, но каждый советский гражданин гордится победами сильных и смелых мастеров, успешно защищавших спортивную честь Родины.

Память об Олимпии, о великолепной статуе Зевса Олимпийского — одном из семи чудес древнего мира — живет в наше время в таких знакомых каждому из нас словах, как «олимпиада» и «олимпийцы» (так теперь на­зывают участников олимпийских команд, едущих на все­мирные спортивные состязания).