СВОБОДНЫЙ ТРУД В ГРЕЦИИ И В ЧАСТНОСТИ В АФИНАХ

Труд еще в героические времена пользовался почетом и в деревенской жизни, где хозяин трудился вместе со своими рабами, и в занятиях различными промыс­лами—вследствие высокой цены на его произведения и благодаря небольшому количеству рабочих рук.

труд переставал пользоваться почетом, по мере того как овладе­ние производством делалось все более общедоступным, а у наро­дов-победителей все более и более развивались воинственные на­строения и аристократические наклонности. Если труд не был уделом только рабов, то во всяком случае он уже не выходил за пределы низших классов; но там по крайней мере он был сво­бодным, и прежде всего, в силу сложившихся обстоятельств, он должен был возвысить эти презираемые семьи, так как в нем выра­жалось их участие в общественной жизни.

^zСреди городов-государств, которые выросли и окрепли в этих новых условиях, первое место принадлежит Афинам, как Спарте принадлежит первое место среди исключительно военных городов. Уже очень рано труд приобрел здесь вполне обеспеченное место. Государственное устройство, приписываемое Тезею, удерживая полностью древнее деление жителей Аттики на четыре трибы, устанавливает среди граждан три класса: эвпатриды, геоморы и демиурги; эвпатриды—это благородные, в силу условий своего рождения или завоевания державшие в своих руках власть, а может быть, также и землю; геоморы—люди, связанные с земле­делием; демиурги—прикрепленные к производству. Эта кон­ституция, которая поставила класс благородных над классами трудящихся города и деревни и на плечи последних возложила двойную тяготу социальной жизни, конечно, была очень аристо­кратической. Но если она ставила труд на более низкую ступень, она все-таки не отказывала ему в правах гражданства; и, преоб­разовывая положение трудящихся, находившихся прежде в четы­рех трибах, конституция гарантировала им силу, которая должна

была дать им возможность развиваться даже в этих тяжелых усло­виях.

Когда Солон был призван, чтобы реорганизовать государство, он нашел его принесенным в жертву всем тем беспорядкам, кото­рые влечет за собою вырождение аристократии: уменьшение коли­чества знатных, развитие классов трудящихся в земледелии, в производстве и особенно в торговле далеко за те пределы, кото­рые наметил им законодатель. Знать,—чьи привилегии увеличи­вались вместе с уменьшением числа ее членов,—скупая земли, обработку которых она предоставляла народу только за известный OOpOK , ГрОЗИЛа саМОИ СВОООДЄ ВСлсдОаьисVbHbdrinuiu с иігім роста бедности и ростовщической задолженности³. Классы трудя­щихся тем более протестовали против этих тенденций, что они видели свое численное превосходство и сознавали свое большое значение для блага и процветания государства. Нужно было ввести порядок в этот хаос, поставить всякую вещь на свое место, указать свободное и в целом закономерное применение тех сил, которые должны будут соревноваться в развитии демократии. Такова цель, которую поставил себе Солон.

Тезей дал место труду в социальном устройстве афинского государства, Солон \ іел его при своей реорганизации.

ступень выше по своему богатству, он мог принимать участие в администрации и магистратуре и отличался от самых богатых только тем, что в меньшей степени привлекался к выполнению государственных обязанностей. Труд, совершенно перестав быть причиной лишения власти, стал средством достижения ее; он был как бы общей связующей нитью для всех сословий. В особенности для бедных классов труд становился основанием похвального соревнования, а для государства—гарантией порядка и внутрен­него мира. Солон всячески способствовал распространению труда, осудив безделье. Закон повелевал, чтобы каждый гражданин знал какое-либо ремесло; он требовал, чтобы отец научил хотя бы одному ремеслу своих детей, и, если он не выполнил этой обязанности, закон лишал его поддержки со стороны детей, которой он имел право ожидать от них в старости⁵.

Труд служил для афинян не только законным средством достиг­нуть власти в государстве, он был также основой внешней силы афинян. Фемистокл, создатель их флота, хотел основать его на твердом фундаменте трудолюбия и деятельности народа: «В то время, как он увеличивал число их кораблей, он посоветовал народу освободить от всяких налогов съемщиков квартир и ма­стеров, чтобы привлечь в Афины больше жителей и объединить здесь сколь возможно большее число профессий и ремесл.

промышленности и торговли¹⁰. А те памятники, которые Перикл воздвиг во славу своей родины на деньги, собранные в Греции, вызывая на соревнование все роды искусств, повели к расцвету самых специальных, самых узких отраслей искусств. Таким обра­зом находилась работа для всех, а следовательно, и довольство и зажиточная жизнь для всех тех, кто хотел приняться за труд¹¹.

Но такое равновесие не могло удержаться везде и всегда. В выс­ших отраслях труда продолжался прогресс; практические знания, как и искусства, продолжали пользоваться заслуженным уваже­нием; они усовершенствовались в недрах свободного класса бла­годаря тем выгодам, которыми оплачивало их расположение наро­да¹². Города брали врачей на свое содержание; как говорят, это сделали Афины по отношению к Гиппократу¹³; великие худож­ники были, так сказать, на жалованье у всех народов, носящих имя греков, которые оспаривали друг у друга их шедевры; все искусства, которые доставляли удовольствие, оплачивались щедро: певец Амбей в древних Афинах получал по таланту всякий раз, когда он выступал перед публикой¹⁴. Изучение искусств разде­лило судьбу самих искусств. Во времена Сократа медицина изуча­лась так же, как изучалась грамота, и во многих городах были специальные учителя медицины, подобно врачал* оплачиваемые государством¹⁵. Еще большее число людей занималось преподава­нием от своего имени, с очень различным успехом, начиная с Про- ТАГОПЯ ‰Γ∩T∩ΠWT4 КАК Γ∩R∩ΠQT TTPnRRTH СТА П TTARATR VΠOKH ?А TTPWRrH

и за свой полный курс обучения требовал IOO мин, вплоть до того бедного учителя, который видел, как пустуют скамейки в его школе в те месяцы, когда большее количество праздничных дней, уменьшая его труды, не уменьшало его заработка¹⁶.

Что касается промыслов, имеющих целью обслуживать повсе­дневную, текущую жизнь, которые должны были являться наслед­ственным делом простонародья, то от них, конечно, ни в коей мере нельзя было отказаться. Закон возвысил этих людей, как бы они ни были бедны, до уровня самых богатых, дав им то же место в управлении государ :твом. «Мы не стыдимся признаться в нашей бедности,—говорил Перикл в своей речи над умершими за оте­чество воинами, рисуя блестящую картину своего родного горо­да,—стыдно не уметь избавиться от нее своим трудом; мы умеем заниматься одновременно и нашими частными делами, и делами государственными, и те же люди, которые отдают свои руки для труда, могут также ведать государственными делами»¹⁷.

пленницей и где столько других, делающих вид, что хотят помочь ее освобождению, с удовольствием оставили бы ее там²¹. Земле­дельцы сами, своими руками занимались возделыванием матери- земли. Когда на «собрании женщин»²² был поставлен вопрос о том, чтобы сделать все имущество общим, и одна из них спросила: «Кто же тогда будет возделывать поля?», другая ей ответила: «Рабы». Итак, люди свободные продолжали заниматься трудом. Но Пелопоннесская война произвела изменение в их образе жизни²³, и с этих пор лишь в виде исключения, или опускаясь на более низкую ступень, свободный человек принимает участие в такой работе, как это нам показывают в своих речах ораторы во многих местах, а также новая комедия Плавта и Теренция, где греческий оригинал проглядывает сквозь латинское подражание²⁴.

То же самое было и в городе. Свободное гражданство включала в свои ряды мастеров всякого рода производства: булочников, плотников, башмачников, сукновалов, чесальщиков шерсти и т. д.; оно включало также работников всех видов торговли на внутрен­них рынках: торговцев хлебом с их фальшивыми мерами²⁵, тор­говцев рыбой с их обманными ценами²⁶, мелочных торговок, на­столько скомпрометированных своим положением, что закон воз­держивался применять по отношению к ним преследование за нару­шение супружеской верности²⁷. На всех ступенях производства или торговли они оставались гражданами, они сохраняли свое право участвовать в управлении государством²⁸. Одно место из Аристофана, аналогичное тому, которым мы воспользовались выше, доказывает, что никто не ожидал, что они будут так скоро заменены рабами в своем труде²⁹. Были граждане, находившиеся на ступени, очень близкой к рабству, и все же, если можно прида­вать какое-нибудь значение щедрым цифрам Аристофана в его комедиях, самые низкие профессии обеспечивали достаточно хоро­ший заработок; переноска вещей в Афинах оплачивалась от 4 до 12 оболов—в четыре раза выше жалованья судьи; носильщик из загробного мира требует не меньше этого с Диониса, сошедшего в ад³⁰. Но Дионис находитэту цену чрезмерной, и надо думать, что таких заработков не было и в этом мире³¹. Не столько приманка такой наживы, сколько нужда, бедность заставляли граждан спускаться до таких работ; но некоторые падали еще ниже. Иные из них были вынуждены итти и разделять со своими рабами их по­ложение на предприятиях и мельницах³². Было одно место, которое называлось Колоном, где они нанимались открыто, наряду с раба­ми³³. Также и женщины, свободные и афинянки по происхожде­нию, должны были наниматься в богатые дома служанками³⁴; напрасно закон покровительствовал тому, что презирало обще­ственное мнение. Таким образом, свободный труд, гарантированный и признанный обязательным Солоном, расширенный Периклом, не был уже более в состоянии поднять низшие классы и вывести их из нищеты³⁵. Государство должно было притти им на помощь в этих несчастиях, которые оно не сумело предотвратить. То посо­бие, которое, как говорят, установил ГІисистрат для увечных

пришлось распространить на всех нуждающихся: не только на тех лиц, которых болезнь или старость заставила отказаться от труда прежде, чем они успели себя обеспечить, но и для тех, которые, даже работая, уже не могли себя обеспечить, как показывает тот ремесленник, в защиту которого выступил Лисий со своей речью («За неимущего инвалида»); и это пособие, которое составляло всего 1 обол в день, было увеличено позже до 2 оболов ввиду про­грессирующей бедности среди рабочего класса³⁶. Мы можем даже оказать, что если он продержался еще так долго, то этим он обязан тем средствам, которые были введены Периклом, правда, с другой целью, для поддержания демагогии: жалованье легальное и сверх­легальное, заработок в судах, с дополнением того, что сюда при­бавлял обвинитель благодаря конфискации частного состояния³⁷, заработок от народных собраний вместе с тем, что честолюбивые политики умели к этому присоединить, расточая для этого финан­сы государства³⁸.

2

Каким образом граждане могли дойти до такого упадка? Почему у них уже не было больше честных возможностей заработка, кото­рого им хватало бы для жизни, как это было в древних Афинах? Был ли для них недостаток в труде или они сами бежали от труда? И если они сами от него уклонялись, откуда получилось такое изменение в их образе мыслей и нравах? Чтобы вернее понять / Причины ЭТОГи HbJitHHM, перейдем К фактам. OipuMHaM революция произошла в организации труда. Чем был труд в самые цветущие эпохи Афин? Я отметил раньше роль граждан в трудовых процес­сах. Но граждане небыли при этом одинокими. Посмотрим, какая часть труда отошла другим и было ли такое разделение полезно или опасно для государства.

В массе того многочисленного и деятельного населения, которое Фемистокл хотел сделать основой морского могущества Афин, иноземцы были объединены с афинянами. Устанавливая для этих последних обязательность труда, конституция устанавливала в их пользу и ряд привилегий: так, в основном только для их тор­говли предназначался внутренний рынок¹. Даже более: закон разрешал иностранцам право жительства только под известными условиями—они должны были вписаться в общественные списки и стать под покровительство какого-либо гражданина². Эта двой­ная гарантия влекла за собой два вида обязательств—по отноше­нию к патрону и по отношению к государству. Иностранцы, став­шие метеками (поселившиеся в Афинах), по отношению к своему патрону имели определенные обязательства частного характера; по отношению к государству они были обязаны, во-первых, пла­тить ежегодный налог в 12 драхм, так называемый метойкион, обыкновенные подати в такой пропорции, которая сближала их, как бы они ни были бедны, с классом самых богатых³; во-вторых, делать экстраординарные взносы для устройства игр и празд­неств; кроме того, они были обязаны лично служить во флоте

и даже в гоплитах. Для того чтобы напомнить метекам, что они не афиняне, на празднике великих панафиней—а это был праздник объединения всех афинян как таковых,—метекам было пред­писано выполнять известные обязанности рабов: мужчины должны были нести сосуды, нужные для возлияний и жертв, женщины— урны с водой или зонтики, которыми они должны были закрывать от солнца афинянок⁴. Ксенофонт от их имени поднимает протест - и требует уничтожения части этих повинностей. Он хочет, чтобы патронаж над ними в некотором отношении был похож на опеку над сиротами⁵; чтобы государство, удовольствовавшись ежегод­ным налогом, освободило их от несения военной службы (почет слишком обременительный, принимая во внимание их производ­ственную работу) и от выполнения тех услуг, единственной целью которых было, повидимому, унизить их, напомнить им об их под­чиненном положении⁶. Он предлагал также уступить метекам определенные участки в черте города, оставшиеся незанятыми с правом построить там для себя дома⁷; эти меры должны были иметь результатом привлечение большего числа метеков в Афины и таким образом вести к росту благосостояния государства.

Из этих повинностей метеков ничего не было уничтожено; выпол­нения их продолжали требовать со всей суровостью. Малейшее уклонение от них встречалось со всей строгостью законов. Пресле­довали судом апростасию, т. е. как уклонение от выбора себе патрона среди граждан, так и попытки освободиться от его над­зора. Если метек нс вписывался в общественные списки, он заклю­чался в тюрьму; если он не уплатил обычных налогов, он прода­вался⁸. Никакого поручительства не допускалось до суда, а в слу­чае оправдания судом он мог быть снова арестован как подкупив­ший судей⁹. Метеки, выполнявшие все предписания закона, поль­зовались с его стороны покровительством в своих занятиях ремес­лами и торговлей; и во многих случаях условия, на которых они пользовались жилищами, были очень смягчены. Метеки могли быть освобождены от специальных податей и приравнены в отношении налогов к остальным гражданам (исотелия)¹⁰; иногда даже они получали права полного гражданства¹¹. Таким образом, несмотря на обязательства, унижающие их положение, несмотря на все придирчивые требования и зачастую на оскорбления со стороны афинского народа, положение метеков не было хуже положения периэков в Лаконии. Хотя никакой закон о рабстве их не задер­живал насильственно в стране, их всегда было много в Афинах, где они занимались торговлей и разного рода ремеслами. В эпоху переписи Деметрия из Фалеры они составляли половину всего числа граждан¹².

Однако не этот класс трудящихся являлся наиболее опасным конкурентом для демократического слоя граждан. Находясь под ревнивым надзором закона, ограниченные в своем количестве, увеличить или уменьшить которое по мере необходимости государ­ство имело право, они могли смешаться с афинским населением без опасности поглотить его своей численностью, стимулируя его

активность и рвение, никогда не угрожая подавить его своими успехами. Но наряду со свободным трудом граждан или метеков был еще труд рабов, подчиненных воле господина вне контроля государства и оставленных на произвол всех случайностей экс- плоатации,—сила подвижная и удобная, которую можно было также увеличить или уменьшить, исходя из частных интересов, а не в меру общественной необходимости. При наличии государ­ственной власти, которая претендовала на исключительное право ₅ распоряжаться рабами для обслуживания общины, класс сво­бодных пришел в упадок от безделья, от бесплодной обособленно­сти. Под властью закона, который звал граждан к труду и предо­ставлял им свободное распоряжение рабами, они стали выро­ждаться в условиях крайнего богатства и крайней бедности. Таким образом, рабство, это мнимое средство античной цивилизации, было для греческого общества при всяких формах республик дей­ствительной причиной деморализации и смерти. Из всего этого остается сделать только выводы; но для того чтобы не остался без внимания и анализа ни один из фактов, на которых основываются эти выводы, я дам, так же как я сделал это для Спарты, полную картину рабства как в Афинах, так и у других народов, которые развились при тех же условиях и, если так можно сказать, по тому же закону. Я изложу последовательно источники, откуда получали рабов, отдельные случаи и причины их использования, их стоимость, их численность сравнительно со свободным населе­нием Мкт тотчас же увидим, в какое Положение цх ставили ооы- чай, закон, общественное мнение, и тогда только мы будем в со­стоянии оценить, какую роль играло рабство в движении челове­чества, то двойное влияние, которое оно должно было оказать на классы порабощенные и на те, которые над ними властвовали.