ВИСЯЧИЕ САДЫ ВАВИЛОНА (САДЫ СЕМИРАМИДЫ)

«'Чтец истории» — великий древне- греческий ученый Геродот, посе­тивший Вавилонию в V в. до н. э., оставил описание Вавилона, дошедшее до наших дней. Геродота восхитила правильная и разумная планировка столицы Вавилонского царства.

Для Геродота, привыкшего к узким и извилистым улочкам греческих городов, ширина вавилонских улиц ка­залась чем-то удивительным. Он с восхищением упоминал также, что главная улица столицы ассирийского царства — Ниневии — была шириной в 26 м. Правильность и ширина улиц в городах Междуречья соблюдалась очень строго; в одной из надписей упоминается, что человека, нарушив­шего при застройке правильность улицы и выдвинувшего стены своего дома за границу дозволенной линии, подвер­гали мучительной казни — сажали на кол на крыше соб­ственного дома.

Неизвестно, соблюдались ли в Вавилоне при его за­стройке такие же строгости, но город своей красотой и богатством повергал в изумление всех, кому пришлось побывать в нем.

Трудно было поверить, читая обстоятельное описание всего великолепия Вавилона, которое Геродот видел соб­ственными глазами, что этот город много раз подвергался разрушительным набегам ассирийских царей. Эти воинст­венные и хищные соседи безжалостно разоряли богатую и цветущую Вавилонию. Несмотря на мощные крепостные стены и дополнительные укрепления, Вавилон неодно­

кратно становился жертвой грабительских походов асси­рийских царей. Особенно страшный удар нанес в свое время вавилонскому царству поход Санхериба, дотла унич­тоживший столицу вавилонян. Для воинственных, жесто­ких и невежественных ассирийских владык Вавилон с его древней культурой и неистребимым стремлением к неза­висимости был особенно ненавистен.

Этот рассказ записан на глиняных табличках, найден­ных при раскопках дворца ассирийских царей, и ведется он от имени самого Санхериба: «Точно лев я разъярился, облекся в панцирь и возложил на свою главу боевой шлем. В гневе сердца своего я быстро помчался в высо­кой боевой колеснице, поражающий врагов... Яростно гремя, я поднял боевой клич против всех злых вражеских войск... Вражеских воинов я пронзил дротиком и стре­лами, их трупы я продырявил, точно решето... Я быстро перебил врагов, точно связанных жирных быков, вместе с князьями, опоясанными золотыми кинжалами и с ру­ками, унизанными кольцами из красного золота. Я пере­резал им горло, как ягнятам. Драгоценную их жизнь я оборвал, точно нить... Колесницы вместе с лошадьми, ездоки которых были убиты при наступлении, брошенные на произвол (судьбы), носились взад и вперед... Избие­ние я прекратил лишь по прошествии двух часов (после наступления) ночи. Сам царь эламский вместе с царем вавилонским и князьями халдейскими, которые находи­лись на его стороне, были подавлены ужасом боя... Они покинули свои шатры и бежали. Ради спасения своей жизни они попирали трупы собственных воинов, ходили

(по ним). Их сердца стучали, точно у пойманного голубя, они лязгали зубами. Я послал свои колесницы с лошадьми для их преследования, и беглецов, которые бежали, спа­сая жизнь, закалывали оружием, где бы их ни настигали».

После этого страшного разгрома, так красочно и от­кровенно описанного ассирийским летописцем, Санхериб двинулся на ненавистный ему Вавилон, замышляя месть, которая превосходила все жестокие деяния его предшест­венников. Ассирийские полчища взяли Вавилон присту­пом, несмотря на ожесточенное сопротивление его жите­лей. Десятки тысяч вавилонян были убиты при взятии города, остальные жители обращены в рабство или пере­селены в другие области ассирийской державы. Сам бога­тейший город был отдан на разграбление ассирийским воинам. Опустошенный и разграбленный Вавилон ждала жестокая участь — Санхериб задумал стереть мятежную столицу Вавилонии с лица земли в назидание остальным порабощенным народам, пытавшимся воспротивиться асси­рийскому игу. Были срыты и уничтожены знаменитые вавилонские стены с крепостными башнями, разрушены храмы богов, дворцы царя и вельмож, дома горожан, хи­жины бедняков, мастерские ремесленников. Под руковод­ством ассирийских военачальников квартал за кварталом подвергался полному разрушению. Он пылал, как огромный костер, великолепный город, знаменитый своими богатыми храмами и дворцами, населенный недавно сот­нями тысяч жителей. Ночами он представлял собой море огня. По мере того как утихал огонь пожарищ, солдаты и рабы сбрасывали строительный мусор в главный канал Вавилона — Арахту, который соединял реки Тигр и Евфрат. Затем Санхериб, «для того чтобы в грядущие времена никто не мог бы даже вспомнить местонахожде­ние этого города, его храмов и богов, затопил его водою». Так сказано в его знаменитых анналах. Желая довершить полное уничтожение города, Санхериб велел разрушить дамбу, открыть все шлюзы, и воды Тигра и Евфрата хлы­нули в разоренный Вавилон, размывая все, что не было истреблено пожаром. На том месте, где жил полнокровной и шумной жизнью один из величайших городов древности, простиралась унылая заболоченная равнина, на которой отдельными холмами возвышались груды развалин.

Это страшное деяние было совершено Санхерибом в VII в. до н.

мым восхищением описывал необычайную красоту и богат­ство Вавилона, великолепие его улиц и храмов, мощь и неприступность его крепостных стен. «Вавилон окружен рвом, глубоким, широким и наполненным водою; за рвом следует стена шириною в пятьдесят царских локтей, а вы­шиною в двести локтей. Царский локоть ¹больше обыкно­венного на три пальца... На стене по обоим краям ее поставлены были одноярусные башни, одна против другой; в середине между ними оставался проезд для четверки лошадей. Стена имеет кругом сто ворот, сделанных цели­ком из меди, с медными косяками и перекладинами... Стена эта, как панцирь, обнимает город. Другая стена тянется кругом внутри первой; она лишь немного слабее наружной и уже ее». Такое описание вавилонских стен оставил нам неутомимый путешественник и любознатель­ный ученый Геродот в первой книге своего исторического труда.^[20][21]

Что же произошло со времени, казалось бы, полного уничтожения столицы вавилонян Санхерибом? Каким об­разом городу, стертому с лица земли мстительным царем, снова удалось подняться и достичь расцвета? Не только рассказ Геродота, но и свидетельства ассирийских лето­писцев объясняют это воскрешение мертвого города и его бурный расцвет. Как ни странно, но именно по приказа­нию ассирийского царя Ассархаддона — сына Санхе- риба — началась гигантская по масштабам того вре­мени работа — восстановление из руин Вавилона. Тысячи рабов-военнопленных были согнаны на огромный заболо­ченный пустырь, залитый водами Тигра и Евфрата. По приказанию царя прежде всего начались работы по осушке местности. Для этого в первую очередь были восстанов­лены каналы вместе с главным каналом Вавилона — Apax- той. Лучшие архитекторы были заняты на постройке хра­мов, дворцов и жилых домов Вавилона. Основная часть города была застроена по единому плану. В возрожденный город были возвращены сотни тысяч жителей, некогда угнанных в отдаленные области Ассирии Санхерибом. Так поднялся из пепла новый прекрасный Вавилон, о чем свидетельствуют горделивые надписи царя Ассархаддона.

своего отца, Ассархаддон в одной из своих надписей заявил о том, что отец его, царь Санхериб, разрушая Ва­вилон, только выполнял волю верховного божества вави­лонян — Мардука, который избрал Санхериба орудием мести за грехи нечестивых вавилонян. Это Мардук пове­лел срыть грешный город до основания, разрушить его и залить водой. Таким образом, царь Санхериб был оправ­дан в глазах своих современников, поскольку он просто являлся страшным орудием божьего гнева. Воскрешенный ассирийским владыкой Вавилон особого расцвета достиг при царе Навуходоносоре, правившем в VI в. до н. э. Этот царь подчинил богатую Сирию, закрепил за собой Фини­кию и взял Иерусалим — столицу Иудейского царства. В результате всех своих походов Навуходоносор захватил огромную добычу и большое число пленных, которые были превращены в рабов. Почти все население Иерусалима было согнано в Вавилон. Труд многочисленных рабов позволил Навуходоносору осуществить его грандиозные замыслы по застройке столицы. Незадолго до начала цар­ствования Навуходоносора Вавилон снова подвергся пожа­рам и опустошению. Навуходоносор решил превзойти роскошью построек все то великолепие, которое было в Вавилоне до его царствования.

Кроме свидетельства греческих историков, о строитель­стве в Вавилоне известно и из своеобразных путеводите­лей по городу, расшифрованных учеными. В этих путево­дителях подробно перечислены и описаны все главные достопримечательности столицы вавилонян. На глиняных табличках были вычерчены и планы города. Благодаря всем этим источникам мы знаем, что в плане Вавилон представлял собой правильный прямоугольник, поделен­ный поперек Евфратом. Река делила Вавилон на Старый и Новый город. Вавилон окружало двойное кольцо кре­постных стен, в которых было восемь ворот, и каждые ворота носили имя одного из вавилонских богов. Издалека были видны высокие стены желтовато-серого цвета, сло­женные из сырцового кирпича. Они поражали своей ши­риной и огромным количеством зубчатых башен, высту­пающих из толщи стен.

манная система обороны (рис. 2). Вдоль реки тянулись великолепные рощи финиковых пальм, среди которых про­легала дорога к самому городу. Пространство между двой­ным кольцом крепостных стен не было застроено — оно должно было служить убежищем для сельского насе­ления деревень, окружавших Вавилон, и для их скота в случае нападения врагов и осады города. Городские по­стройки начинались уже за второй крепостной стеной.

Широкая главная дорога — дорога священных процес­сий — вела к огромным двойным воротам, посвященным богине Иштар — главному женскому божеству Вавилона. Вымощенная белыми и розовыми плитами, дорога прохо­дила как бы через коридор, образованный двумя высо­кими зубчатыми стенами. Они были богато украшены пестрой лентой фриза, выложенного из глазурованных кирпичей бирюзового и синего цвета. На этой яркой ленте более метра шириной находилось рельефное изображение торжественного шествия львов с оскаленной пастью и жел­тыми или красно-коричневыми гривами, которые словно встречали всех входящих в город.

Двойные ворота богини Иштар также охранялись двумя мощными зубчатыми башнями, далеко выступав­шими вперед. Первые ворота были меньше вторых, глав­ных. Их высота достигала 9 м. Они также были облицо­ваны глазурованными плитками темно-синего цвета, на которых размещались рельефные цветные изображения священных быков, единорогов и чудовищных драконов бога Мардука — верховного божества вавилонян. Двери ворот были выкованы из меди, необычно массивные, с медными косяками и перекладинами. За воротами справа поднимались крепостные стены царского дворца с вы­ступающими башнями, затем шли торговые и городские кварталы, и, наконец, возвышалась массивная белая стена с выступами и зубцами, ограждавшая главное свя­тилище Вавилона — Эсагилу (так назывался весь священ­ный участок, посвященный богу Мардуку). «Домом основания небес и земли» называли вавилоняне это святилище.

Ворота в Эсагилу были прорезаны в двойной башне. В центре огромного двора поднималось удивительное сооружение — вавилонская башня, созданная замечатель­ным ассирийским архитектором Арадаххешу по приказа­нию царя Ассархаддона.

Башня высотой в 90 м состояла из семи ступеней-яру­сов. Каждый уступ был выкрашен в особый цвет и пред­ставлял собой храм, посвященный отдельному божеству. Первый, нижний уступ был черным, второй — красным, третий — белым. Последний, седьмой, был выложен сна­ружи бирюзовыми глазурованными плитками и украшен золотыми рогами, издалека сиявшими путникам, направ­лявшимся в Вавилон. Подъем на эти ярусы был сделан снаружи, он шел кольцом вокруг всех башен. Неуто­мимый путешественник Геродот, поднимавшийся на эту башню, сообщает, что, добравшись до середины ее высоты, можно было отдохнуть на площадке, где стояли специаль­ные скамьи для восходящих на башню.

Верхний храм служил жилищем бога Мардука и его жены, прекрасной богини утренней зари Сарпанит. Вхо­дить в жилище бога, где находились золотое ложе, кресло и стол верховного божества, разрешалось только жрецам. Простые смертные, желавшие почтить бога, шли в храм Мардука, расположенный неподалеку. За мощной стеной ограды стоял белый с черным цоколем и голубыми зуб­цами храм верховного бога вавилонян. Вокруг храма росли стройные пальмы, дававшие тень широкому двору. Через раскрытые двери храма можно было видеть золотую ста­тую покровителя Вавилона. Освещенная солнцем, статуя Мардука ярко сияла из глубины храма и словно излучала на молящихся свою благость. Перед статуей божества стояли большой золотой стол, золотая скамеечка и трон, также целиком сделанный из золота. Геродот — любопыт­ный и дотошный путешественник — узнал даже, что все это великолепие было сделано из восьмисот талантов^[22]чистого золота. Геродот же рассказывает и о замечатель­ном золотом жертвеннике, находившемся подле храма Мардука. На этот жертвенник возлагались только ма­ленькие животные, еще питающиеся молоком. Крупных животных закалывали в честь Мардука на большом ал­таре, расположенном возле храма.

В Вавилоне храмов, посвященных различным божествам, было очень много. Одним великим богам было воздвиг­нуто пятьдесят три храма. Мелких же святилищ и просто уличных алтариков, где любой прохожий мог принести

богам благодарственную жертву по поводу удачной торго­вой сделки или исцеления, в городе насчитывалось не­сколько сот.

Улицы Вавилона были полны пестрой разноязычной толпой. Здесь можно было встретить египтян, сирийцев, финикиян, мидян. На улицах совершались торговые сделки, у лавчонок ремесленников, ростовщиков, торгов­цев толпился бедный люд, ютившийся в тесных и пыльных жилых кварталах Вавилона.

Толпы богомольцев в дни больших религиозных празд­неств заполняли улицы и храмы. В торжественных про­цессиях в эти дни можно было увидеть царя, окруженного жрецами и вельможами. Во время ежегодных празднеств в честь бога Мардука на большом алтаре сжигалась ты­сяча талантов ладана и приносилось в жертву огромное количество животных.

Богатство и роскошь древнего Вавилона привлекали массу путешественников, своими глазами желавших уви­деть удивительные стены города, толщина которых по­зволяла разъехаться нескольким колесницам.

Башня Эсагилы с ее замечательной наружной лестни­цей и сияющим жилищем бога Мардука также казалась чудом.

Но больше всего привлекали путешественников рас­сказы о чудесных висячих садах, разбитых во дворце царя Навуходоносора. Таких садов не встречалось в целом свете, недаром их причисляли к семи чудесам. Побывать в этих садах было не так-то просто: ведь они находились за высокими стенами царского дворца. Вход туда охраняла грозная стража, и простому смертному нелегко было по­пасть в пеструю толпу богато одетых придворных, запол­нявшую двор и помещения царского дворца. Вдоль стен стояла стража в блестящем вооружении. Военачальники, послы различных царей, гонцы, присланные к Навуходо­носору из разных стран, мелкие царьки подвластных Ва­вилону государств часами находились в покоях дворца, ожидая, когда царь допустит их к себе.

Стены внутренних помещений дворца были покрыты блестящими синими и бирюзовыми изразцами с яркими золотисто-желтыми рельефами. Особенно пышно укра­шены были стены приемной, где на возвышении в центре стоял золотой трон вавилонского царя. Царь в пышных одеждах, обшитых драгоценной бахромой, в тяжелом зо­

лотом венце, с массивными золотыми браслетами на мощ­ных обнаженных руках сидел торжественно и неподвижно на своем великолепном троне. Застыв в величественной позе, он напоминал статую бога Мардука.

Для простого народа лицезрение царя было почти не­доступно. Только в дни великих религиозных праздников в толпе жрецов проходил царь, неся священные изобра­жения, такой же далекий и грозный, как вавилонские боги.

Рядом с помещением дворца возвышалось удивитель­ное сооружение — висячие сады, созданные вавилонским царем для его любимой жены — мидийской царевны. Она привыкла к зеленеющим горам и лесам своей родины и тосковала по прохладе и тени горных лесов в жаркой и безлесной Вавилонии. Желая уменьшить ее грусть по ро­дине, Навуходоносор решил подарить ей целый оазис, словно вывезенный из мидийских гор (рис. 3).

Эти знаменитые сады, причисленные к семи чудесам света, размещались на широкой четырехъярусной башне. Внутри каждого яруса были сделаны крепкие кирпичные своды, опиравшиеся на мощные высокие колонны. Плат­формы террас были сложены из массивных каменных глыб. Сверху они были покрыты слоем камыша и залиты асфальтом. Потом шла прокладка из двойного ряда кирпи­чей, сцементированных гипсом. Сверху кирпичи были прикрыты свинцовыми пластинами, чтобы вода не прони­кала через почву в нижние этажи сада. На все это слож­ное сооружение сверху был настлан толстый слой плодо­родной земли, достаточный для того, чтобы здесь могли расти самые крупные деревья.

Ярусы садов поднимались уступами, соединяясь между собой широкими лестницами, выложенными гладко отшли­фованными плитами розового и белого цвета. Сказочно прекрасны были эти сады, поддерживаемые мощными ко­лоннадами. Сюда по приказу царя были привезены лю­бимые растения царицы, напоминавшие ее далекую родину.

Великолепные пальмы поднимались высоко над кре­постными стенами ограды дворца. Редкие растения, пре­красные цветы украшали сады царицы. Деревья самых удивительных пород зеленели между рядами- колонн. Ко­лонны достигали высоты в пятьдесят локтей, и света для растений было вполне достаточно. Для поливки этих са­дов, расположенных на искусственной лесистой горе, сотни рабов целый день качали воду из Евфрата, вращая гро­

мадное водоподъемное колесо, которое черпало воду кожа­ными ведрами.

Сады были обращены в сторону прохладного ветра, дувшего обычно с северо-запада. Их аромат, тень и про­хлада в безлесной и плоской Вавилонии казались людям необыкновенным чудом. Описание этих сказочных садов оставили нам и современники Александра Македонского, который после разгрома войск персидского царя Дария в битве при Гавгамелах двинулся к Вавилону. Один из приближенных Дария вместе с частью персидского войска, спасаясь от разгрома, прибыл в Вавилон и лихорадочно стал готовиться к сопротивлению.

Александр ожидал, что город, обладающий мощными укреплениями, будет ожесточенно сопротивляться, поэтому македонские войска шли к Вавилону в боевом порядке. Но вавилонское население, недовольное притеснениями персов за долгие годы их хозяйничанья, сдало город царю Александру без сопротивления. Персы, находившиеся в Вавилоне, не решились выступить против македонян, опасаясь за свою жизнь. Навстречу македонским войскам вышли представители вавилонской знати, жрецы и мно­жество народа. Александра встречали цветами и радост­ными криками, как освободителя от ненавистного персид­ского ига. Несмотря на то что Александр много слышал и читал о замечательной столице вавилонян, он и его при­ближенные были поражены великолепием этого древнего и прекрасного города. Александр, окрыленный победой над персами, был настолько восхищен Вавилоном, что ре­шил сделать его столицей своего огромного государства. Однако прошло более десятка лет, проведенных молодым македонским царем в завоевательных походах, прежде чем Александр Македонский вновь появился H^sВавилоне со своим войском.

Летом 323 г. до н. э. Александр во главе огромной армии прибыл в Вавилон, с тем чтобы отсюда отправиться в поход. Он решил с большим флотом обогнуть Аравий­ский полуостров и найти прямой путь из Вавилона в Еги­пет. А из Египта честолюбивый царь собирался двинуться в поход и на запад. Он хотел подчинить себе Карфаген, Италию и Испанию и стать владыкой государства, кото­рое включало бы все известные ему страны.

Все приготовления к походу были закончены, но царь внезапно почувствовал себя плохо. Лежа в постели, он

продолжал отдавать последние распоряжения, вызывал к себе полководцев, обсуждал с ними нововведения, кото­рые хотел провести в своей огромной армии. Однако жестокие приступы болезни совершенно сломили силы царя. Он приказал перенести свое ложе из здания дворца в висячие сады. Здесь, в нижнем ярусе садов, плененный свежестью, царившей в них, он искал убежища от паля­щего зноя, который действовал на него особенно губи­тельно.

Высокие мощные колонны возносили над ложем царя искусно сделанные своды, на которых лежала многопудо­вая тяжесть земли и деревьев. Тишина и прохлада царили в висячих садах. Но умирающему Александру ничто уже не могло помочь. Напрасно его искусный врач Филипп приготовлял для больного одно целебное питье за другим. Жар не понижался. Александр велел перенести себя в тот самый зал, где некогда, подобно богу Мардуку, в застыв­шем величии восседал на троне царь Навуходоносор — строитель висячих садов.

На возвышении было поставлено ложе умирающего царя — Александр хотел показать своим старым солдатам, которые завоевали ему весь мир, что он еще жив. Одно­временно это было последним прощанием. В глубоком молчании, нарушаемом лишь звоном оружия, македонские воины проходили мимо царского ложа. Слегка приподняв­шись на подушках, тусклым взором провожал Александр ряды суровых солдат. Некоторых он еще узнавал и кивал им головой. Но это была последняя вспышка энергии не­утомимого завоевателя. Александр Македонский умер че­рез несколько дней.

Проходили столетия. Новые большие города выросли на торговых путях, которые проходили теперь в стороне от Вавилона. Стал пустеть и приходить в упадок некогда шумный и оживленный город. Наводнение разрушило стены дворца Навуходоносора. Вода постепенно размяг­чила плохо обожженную глину. Осели террасы, рухнули своды и колонны башни, на уступах которых зеленели висячие сады.

За две тысячи лет все сравнялось с землей — и храмы, и укрепления, когда-то поражавшие своей необыкновенной мощью и неприступностью.

Глина, из которой жители древнего Междуречья созда­вали все, начиная от детских игрушек и кончая храмами

богов и крепостными стенами, была очень дешевым, но недолговечным материалом. Каменные сооружения егип­тян, не менее древние, чем ассирийские и вавилонские по­стройки, дошли до нашего времени, хотя и в сильно раз­рушенном состоянии. Стены, сложенные из сырцового, высушенного на солнце кирпича, раскрошились, были размыты и рассыпались в прах.

Только по описаниям древних авторов можно предста­вить себе все великолепие стен, зданий и храмов, некогда составлявших славу древнего Вавилона.

Возле незначительного иракского городка Хилле вся поверхность земли, состоящая из невысоких, как бы рас­плывшихся холмов, изрезана глубокими траншеями. Они пересекаются между собой, расходятся в разные стороны. В срезах этих траншей видны следы полуразрушенной кирпичной кладки — это все, что осталось от дворца и садов вавилонского царя.

Но и после их гибели рассказы о красоте чудесных садов продолжали жить. Легенда превратила их в висячие сады Семирамиды, приписав создание их ассирийской ца­рице, которая правила значительно раньше Навуходо­носора.

Независимо от того, кому приписывалась постройка этого удивительного сооружения, висячие сады свидетель­ствовали о замечательных успехах, достигнутых вавилон­скими строителями. Нужно было обладать огромными зна­ниями и опытом, чтобы сделать расчеты для сводов и колонн, которые должны были выдерживать чудовищную тяжесть земли и деревьев, находившихся на платформах. Знания, накопленные длительными работами по ороше­нию засушливой почвы Вавилонии, помогли строителям разработать систему поливки садов, находившихся на большой высоте над уровнем Евфрата.

Древние вавилоняне хорошо знали математику и умели ее применять на практике, делая всевозможные сложные расчеты. Без этих расчетов немыслима была бы постройка тех крупных сооружений, которые прославили Вавилон как один из замечательных городов древности.

Почему же математика достигла такого высокого раз­вития у вавилонян? Это вполне понятно. Ведь для того чтобы плодородная, но засушливая земля Междуречья давала те обильные урожаи, которые удивляли писателей древности, необходимы были оросительные сооружения —

каналы, плотины. Их постройка требовала всякого рода вычислений, и умы жрецов и писцов — наиболее образо­ванных людей того времени — были направлены на раз­витие таких областей науки, как планиметрия и стереомет­рия. Вавилонские математики заложили основы алгебры. Они уже умели извлекать не только квадратный, но и кубический корень.^[23]C орошением земли, наблюдением за временем разлива рек было связано и изучение движения звезд по ночному небу. Астрономию вавилоняне знали хо­рошо, и вся карта звездного неба, видимая простым гла­зом, пришла в человеческую культуру из Вавилонии.

Глубокие математические знания, которыми распола­гали вавилонские строители, помогли им решить неве­роятно сложную задачу — поднять живую зелень садов на высоту крепостных стен Вавилона, которые, по словам Геродота, доходили до 200 локтей в вышину. И так вели­колепно был осуществлен этот смелый замысел, что он поражал современников и надолго остался в памяти людей как одно из непревзойденных чудес древности. Кому при­надлежали эти сады — Навуходоносору или Семирамиде, это не так уж важно. Они были сделаны руками замеча­тельных умельцев — простых людей древнего Вавилона, обжигавших кирпичи, складывавших стены, возводивших своды, сажавших великолепные деревья.