ВОТИВНАЯ НАДПИСЬ ДОЧЕРИ ЦАРЯ СКИЛУРА ИЗ ПАНТИКАПЕЯ И ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ СКИФИИ И БОСПОРА ВО IIв. до н. э.
Ю.Г. Виноградов
Самым значимым в историческом плане памятником, найденным при раскопках нового святилища на г. Митридат, следует, бесспорно, считать мраморный жертвенный стол — трапедзу с посвятительной надписью, исследование которой и составит предмет данной публикации 1.
Надпись нанесепа в две строки на карнизе жертвенника, собирающегося по лицевой грани из пяти фрагментов так, что шрифтовое поле восстанавливается, судя по тексту, практически целиком: повреждена лишь последняя буква первой строки. Однако верхняя строка, к сожалению, в нескольких местах настолько сильно затерта, что нанесенные здесь буквы дошли в виде отдельных жалких штрихов либо исчезли вовсе. Произошло это оттого, что крышка трапедзы была вмонтирована в нишу святилища на уровне половины человеческого роста, и при совершении частых религиозных обрядов верхняя грань подвергалась систематическому вытиранию одеждами молящихся и жрецов. Тем не менее тщательное копирование остатков букв с учетом формульного построения текста позволяет восстановить стк. 1 со степенью достоверности, приближающейся к максимальной.Надпись была нанесена не слишком опытным резчиком без предварительной разлиновки. Строки не выдержаны по высоте: первая как бы прилеплена к верхнему обрезу камня и заметно уже второй; обе строки не везде выдерживают строгую горизонталь, извиваясь змейкой; одни и те же буквы имеют часто различные очертания и разную плотность: в стк. 1 они вырезаны очень скучепно, а в стк. 2 в двух местах и в конце оставлен даже vacat. Средняя высота букв стк. 1 — 0,8—1, стк. 2 — 0,9—1,2; омикрон значительно мельче прочих букв —· 0,5; расстояние между строками колеблется от 0,2 до 1 см. (рис. 1,2).
Остатки первых четырех букв надписи дают однозначно вычленяемую, чрезвычайно распространенную в эту эпоху формулу: ύπέρ του δeι⅛oς, обозначающую, за чье здравие, благополучие, благодепствие и т.
п. было сделано посвящение, включающую далее имя дедиканта, соответствующий глагол и имя божества в дат. пад.[2426][2427] За предлогом после лакуны в две-три буквы по их остаткам надежно дополняется слово βασιλέω;, за которым
Рис. 1, Надпись дочери цари Скплура из Пантпкаися
Рис.2. Прорисовка надписи
936
следует еще одна лакуна в две-три буквы, затем явные остатки сигмы, за которой с большой степенью надежности дополняется [ΓTα]tp'σα^o,>[то]э vel [υto]i) βaς.. . ∏atpισiδo∙j, которое должно было подчеркнуть, что данный царь был не просто дважды Перисадовичем, но принял власть из рук законного боспорского царя Перисада. Поэтому я не нахожу ничего более подходящего, как дополпить в следующей лакуне между титулом п именем топоним [Βοσπόρου?].
Прецедент подобной конкретизации царского титула до сих пор был встречен в боспорской эпиграфике впервые лишь с копца I — начала II в. н. э. у Савромата I (КБН 32, 3), однако в нашем случае ее употребление вызвано, по всей видимости, особыми причинами. Надпись вырезана по велению лица, не только пришлого на Боспоре, но, главное, подчеркивающего (кроме прочего) свое происхождение от правителя другого — Скифского царства, а посему и уточняющего, что Перисад, в чью честь воздвигнут алтарь, происходил из боспорской царской фамилии.
За патропимиком перед трещиной, отделяющей два фрагмепта стола, сохранился пижнпй уголок сигмы, а за ней — нижняя гаста эпсилона, заканчивающаяся характерным для шрифта всей надписи ZierstrichtOMj в следующей букве по едва заметной диагонали можно распознать ню, за которым могла стоять лишь альфа со стертой перекладиной.
Таким образом, наиболее оптимальпое чтение имени дедиканта — ∑εvaμωτtς 4.’ См. Koemer R. Die Abkurzung der Homonymitat in griechischen Inschriften.— Stzb. Berlin, 1961, № 2. Hani пример добавляется к редчайшим случаям постановки числительного перед именем лица, приведенным в работе Р. Кёрнера (S. 60—64), которые даже этому гпперкритически пастроенному автору пе удалось убедительно элиминировать. Обычаи сокращения омонимов появляется в греческих надписях (хотя и редко) как раз do II в. до и. э. (S. 136); па Боспоре он раньше был засвидетельствован сів. до н. э. (S. 98 L).
aНа предварительной стадии изучения надписи было предложено чтение ∆ηδμωτιςf от которого теперь следует отказаться (Виноградов Ю. Γ., Mо ле в Е. А., Толстиков В. П. Новые эпиграфические источники по истории Митрпдатовой эпохи.— В кн.: Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, 1985, с. 590 сл.).
Оставшиеся слова сткк. 1 и 2 читаются четко и однозначно, так что весь текст надписи можно представить в следующем виде:
Υπέρ [του?] βασιλέων fτpt]- [∏α]iptσαδoυ [τo]υ vel [υίο]ΰ βασιλέως
• ∙ ∙ « ∙ * ∙ ∙
I Βοσπόρου?] ΓΤαψισάδου ∑εvaaωτjς Ηρακλείτου γυνή, βασιλέως δέ Σκΐλοόρ[ο]υ θυγάτηρ ν άνέθηκεν την τράπεζαν vac. ∆tθaγotat.
9 U Грелия.
Эллинизм. ПричерноморьеПеревод·.За царя трижды Перисада, сына царя [Боспора] Перисада, Ce- яамотис, жена Гераклида и дочь Скилура, посвятила этот жертвенный стол Дитагойе.
Таким образом, надпись сообщает новые и, прямо скажем, неожиданные подробности из истории скифо-боспорскпх взаимоотношений: дочь знаменитого царя скифов Скилура, вышедшая замуж за боспорского грека по имени Гераклид, поставила в святилище па акрополе Пантиканея жертвенник в честь царя Перисада, посвятив его неизвестной нам доселе богине Дитагойе. Чтобы новый эпиграфический документ был, как ему подобает, осмыслен исторически, его следует вписать, по мере возможности, в более точные хронологические рамки. Для их определения у нас имеется несколько путей, прежде всего палеографический анализ.
Письмо нашего документа относится стилистически к так называемой эллинистической Zierschrift в ее развитом варианте. Этот стиль отличается манерностью исполнения букв, нарочитой изогнутостью их линейных элементов, обилием украшений, превратившихся пз обыкновенных апексов в своеобразные отростки на концах таких литер, как альфа, дельта, эпсилон, эта, каппа, лямбда, сигма, may.Перекладина у альфы прогибается, по нс ломается; полукружия у беты и ро очень маленькие; гамма имеет пеироиорционально вытянутую по сравнению с вертикальной гастой горизонталь; дзета —изгибающийся причудливый завиток, не смыкающийся с горизонталями; усики каппы очень коротки; омикрон изображается в виде совсем крошечного кружочка; пй с разновеликими вертикалями и выступающей за их пределы поперечиной; омега иррегулярна — то смыкая усики, то нарочито расставляя их, она меньше габаритов строки. Такпе элементы, как: укороченная сверху и снизу правая гаста у эты; приподымающаяся вправо горизонталь дельты; ламбда, задирающая правую ножку; подчеркнуто длинные вертикали у беты, эпсилона, йоты, каппы, ро, и намеренно укороченные у гаммы и may;иррегулярная сигма, то с параллельными горизонталями, то отгибающая либо верхнюю, либо нижнюю — следует отнести за счет индивидуальной манеры резчика.
Подобпый «претенциозный» стиль письма возник на Боспоре, как прекрасно показано в недавней публикации [2428][2429], при Пернсаде II, во второй четверти III в. до н. э. Однако трудно согласиться с ее автором в том, что «этот прием, по-видимому, не нашел широкого распространения и в последующий период» b, поскольку эпиграфист, как и составители очерка боснорской лапидарной палеографии [2430]прошли мимо одного интересного памятника, представляющего но шрифту ближайшую аналогию публикуемому [2431]. Речь идет о посвящении жреца Каллона пз Гермонассы, датированном правлением царя Перисада, сына Перисада; в этом царе изда-
тель верно усматривал Перисада IV Филометора; в честь него же и его семьи пантикапейским фиасом поставлено посвящение K)SPE, II, 19 = =KBH 75. Сопоставление палеографии обеих надписей лишний раз убеждает в том, что оба стилистических направления — традиционно-архаизи- рующее и претенциозно-прогрессирующее — продолжают сосуществовать на Bocnope по крайней мере до середины II в. до н. э.[2432]
938 Греция. Эллинизм
Сравнение гермонасской надписи KEH 1044 с новонайденной (рис. 1) показывает, однако, что при всем их стилистическом сходстве посвящение -Сенамотис представляет собой дальнейшую стадию развития данной манеры письма. В надписи Каллона [2433]выделяются такие более ранние элементы, как: отсутствие вариантов одних и тех же букв; меньшая прогну- тость косых линий; более крупные тета, омега и особенно омикрон почти укладываются в габариты строки; сигма с параллельными горизонталями и др. Еще более близкаΗameιι по шрифту (если это вообще не работа одного мастера или, по крайней мере, одной школы резчиков) надпись KBH 27, которая обращает на себя внимание тем, что и она вырезана на вотивном рельефе, тоже поставленном «по повелению» женщиной, Плусией, за своих дочерей и тоже негреческому, малоазийскому женскому божеству — Кибеле, названной лишь по эпиклезе ,Aγγtσσt.
Проведенный сопос- ставительный анализ — лишнее подтверждение того, что новонайден- ный пантикапейский вотив поставлен за сыпа Перпсада IV Филометора, царя Перисада V — последнего представителя династии Спартокидов. Это пока единственный на Bocnope эпиграфический документ, упоминающий этого правителя, что следует признать немаловажным фактом.Второй путь уточнения датировки нашей надписи — просопографиче- скип. Terminus ante quern определяется достаточно просто — датой смерти царя Перисада V, которой следует считать, как будет показано ниже, скорее всего Ill г. до н. э. Сложнее обстоит дело с terminus post quern. Исходя из свидетельств Посейдония и Аполлонида, согласно которым у Скилура было, соответственно, 50 или 80 сыновей (Strabo, VII, 4, 3), разумеется, от разных жеп, этот скифский царь жил, видимо, достаточно долго. Если принимать за дату его смерти примерно ИЗ г. (см. ниже), то ничто не мешает предположить, что он родился в 70-е гг. II в. и около середины столетия мог произвести на свет свою дочь Сенамотис. Тогда достижение ою брачного возраста можно отнести к 30-м гг. II в.
Тот же terminus post quem для нашей надписи может найти подтверждение и с другой стороны. Если следовать тем нумизматам, которые, относя одну серию золотых боспорских статеров с именем Перпсада к последнему Спартокиду, читают в помещенных па них буквах А, ΙΔ и К даты его правления и, то продолжительность его царствования была минимум 20 лет, т. е. он вступил на престол самое позднее в 130 г. Таким образом, хронологические рамки посвящения паптикапейской трапедзы укладываются в промежуток ок. 140—111 гг., дальнейшее их сужение пока не представляется возможным.
Итак, из публикуемого документа определенно следует, что царевна Сенамотис, супруга Гераклида, посвятила жертвенник богине по имени ΔU)αγo',α. К великому сожалению, длительный поиск этого теонима как в общих справочниках (Pape — Benseler, Roscher, Bruchmann, Gruppe, Nilsson, RE, Der Kleine Pauly и др.), так и в многочисленных эпиграфических изданиях пока не увенчался успехом; не исключено, что эта эпи- клеза вообще уникальна. Общий характер святилища и сделанных в нем находок показывает, что оно было посвящено женскому божеству, выступавшему, до всей видимости, в ипостаси Артемиды-Гекаты [2434], однако и у этих двух богинь не находится эпитетов, сколько-нибудь напоминающих наш [2435]. Негреческий характер теонима очевиден. Решение вопроса о его этимологии и принадлежности к тому или иному языковому ареалу я оставляю лингвистам. Но по моему впечатлению неспециалиста, во всяком случае, ничего типично иранского в нем не улавливается.
939
Антропоним ∑εvζΑγλαός Ήρακλείδου посвящает статую Дионису (КБН 24). Вне всякого сомнения, к верхушке боспорского общества принадлежал и Ге- раклид нашей надписи, поскольку в высшей степени невероятно, чтобы царевна Сенамотис вступила в брак с каким-то безродным боспорянином. Более того, пет ничего невероятного и в предположении о том, что Герак- лид был членом царствующей фамилии Спартокидов. Из боспорской истории нам известны неоднократные случаи, когда наряду с традиционными в династии Спартоками, Сатирами, Левконами, Перисадами сыновья, особенно младшие, нарекались нетрадиционно. Так, Сатир нарек своих сыновей Метродором и Горгиппом (Polyaen., VIII, 55), младший брат Cnap-
940 Греция. Эллинизм. Причериоморье
тока II и Перисада I звался Аполлонием (IG, II2, 212), средний сын Пе- рисада I носил имя Притаи, а младший — Евмел (Diod., XX, 22). Поэтому вполне вероятно, что один из младших членов фамилии поздних Cnap- токидов мог получить имя Гераклид.
Такой случай заключения династийного брака одним из членов бос- порского царствующего дома был бы небеспрецедентен. Из упоминавшейся выше надписи пантикапейского фиаса IOSPE, II, 19 = KEH 75 следует, что царица Камасария, овдовев после смерти своего мужа Перисада III, вышла вторым браком за некоего Аргота. Интересные этимологии В.Мил- лера/В. И. Абаева и В. А. Лифшица, представленные в другом месте, не оставляют сомнепия в принадлежности имени Αργοτας к ирано-скифскому языковому ареалу, что стало еще более убедительным после прочтения на перстне Скила аналогичного имени, принадлежавшего, по всей видимости, предшественнику этого царя l6.
В связи с этим требует пересмотра и отчество Аргота в надписи панти- капейских фиаситов, которое В. В. Латышев в IOSPE, II, 19 оставил без дополнения, а В. Томашек впервые предложил дополнить в 4[σcrv]θoυ17. Основанием для этого ему послужило приводимое Филархом имя фракийского царя племени кробизов Ίσάνθης [2439]. Однако это дополнение не может считаться абсолютно надежным и не столько из-за того, что при скифском имени восстанавливается фракийский патронимик (что само по себе возможно), сколько из-за несоответствия этой конъектуры остаткам букв в лакуне стк. 7 [2440]. Итак, если восстановление патронимика Аргота стоит под сомнением, то его происхождение из среды скифской знати, а наиболее вероятно,— просто из правящего дома Скифского царства в Крыму остается бесспорным фактом, ибо трудно поверить, чтобы вдовствующая боспорская царица взяла себе вторично в мужья человека ниже себя рангом. Таким образом, династийные связи Скифского и Eoc- порского царств во II в. следует признать традиционными.
Надпись пантикапейского фиаса KEH 75, перечисляющая членов боспорской правящей фамилии, вместе с новонайденным посвящением побуждают нас вновь обратиться к давно дискутируемому и сложному вопросу о хронологии царей Eocnopa II в. до н. э. Поскольку, как известно, боспорская хроника Диодора прерывается с моментом смерти Спартока III (Diod., XX, 100, 7) и воцарением Перисада II в 284/3 г. до н. э., в нащем распоряжении остаются исключительно эпиграфические и нумизматические источники. Царица Камасария фигурирует в списке донаторов Дидимей- Ckofoхрама, который вслед за А. Бёком многие издатели датировали 156—155 гг. до н. э. [2441]Однако впоследствии А. Рем убедительно переда- тировал список 178/7 г. до н. э. [2442]В следующем і 17/6 г. в то же святилище
жертвует золотую фиалу царь Перисад[2443]. В честь Перисада и царицы Камасарии в Дельфах был издан декрет, датированный Т. Омоллем по палеографии временем немного раньше 160—150 гг. [2444]; он сопоставил чествуемых лиц с боспорскими правителями, упомянутыми в дидимских списках, отталкиваясь при этом от старой, ошибочной их датировки.
941
Какой же Перисад (и один ли и тот же) упомянут в дидимской и дельфийской надписях? Большинство ученых (Омолль, Латышев, Граков, Рем, Диль, Гайдукевич и др.) считали, что речь в них идет об одном и том же Перисаде — по счету третьем, муже Камасарии. Однако передатиров- ка дидимских инвентарей при более поздней дате дельфийского декрета дает, казалось бы, возможность распределить оба свидетельства между Пе- рисадом III — отцом, и Перисадом IV — сыном [2445]. Тем не менее не стоит забывать, что Омолль был столь осторожен в своей датировке, поскольку на него явно влияла традиционно устоявшаяся поздняя дата (50-е гг. II в.) дидимских списков, по и при этом палеографические наблюдения толкали его отнести декрет из Дельф ко времени, более раннему, чем 160 г. Вот почему ничто не мешает поместить дельфийскую псефизму ближе к 70-м гг. II в., а не просто утверждать [2446][2447], что она датируется временем около 160 г. Иными словами, я не вижу пока оснований для распределения эпиграфических указаний из обоих знаменитых эллинских святилищ между двумя одноименными боспорскими царями.
Другим путем пошел Р. Вернер. Последовательно настаивая на заниженной хронологии последних Спартокидов с целью: а) идентифицировать отца Камасарии со Спартоком IV, а не V, 6) уместить в десятилетие ок. 160—150 гг. сразу трех правителей — Gπapτoκa V, Левкона II и Гигиенон- та, он связывает как дельфийскую, так и дидимскую надписи не с Перисадом III, а с его сыном Перисадом IV Филометором, постулируя таким способом смерть Камасарии ок. 175 г., а ее сына — вскоре после 160 г. 2β Главный и практически единственный его аргумент состоит в том, что порядок перечисления правителей в IOSPE, II, 19 (=KBH 75) и в дельфийском декрете одинаков, причем Камасария подчеркивает законность своего царского сана указапием на происхожение от царя Спартока [2448]. Ошибочность подобного умозаключения доказывается обращением к обеим надписям. Если п там и там, действительно, указано отчество Камасарии (в дельфийском документе даже отмечено, что Спарток был царем), то с Перисадом дело обстоит совсем иначе: в KBH 75 не только подчеркнуто, что он происходит от царя Перисада, но и указано его прозвище «Фило- метор», в дельфийской же псефизме Перисад вообще остался без отчества. Как видим, налицо не параллелизм, а, напротив, разительный контраст обоих текстов, с которым падает и гипотеза Вернера. Из документов следует, что Камасария была соправительницей при муже и при сыне, а потому их имена п занимали первое место.
Однако титулатура царей в дельфийском декрете позволяет сделать интересные наблюдения и иного порядка. Э. Диль относил патронимик
942
βασίλέως Σπα[ρτόκου] в Syll 3, 439.5—6 к обоим правителям, высказав на этом основании предположение о том, нто Перисад и Камасария состояли в кровнородствевном браке [2449]. Эта гипотеза малоубедительна не только потому, что подобная практика — в целом довольно распространенная в эллинистическом мире — в боспорском царском доме пока беспрецедентна [2450], но и по тем соображениям, что в таком случае во избежание чреватой последствиями путаницы (речь шла о таких ответственных вещах, как царская титулатура и августейшие родственные отношения!) составитель декрета должен был бы употребить нечто вроде οί, οί έκ, παΕδες βασίλέως Σπαρτόχου.
Еще Латышев высказал интересное предположение о том, «что Перисад был, например, братом или племянником Спартока и, сделавшись царем, быть может, за неимением потомства мужского пола у Спартока, женился на его дочери для укрепления своих прав на престол». При этом он оставил открытым «вопрос, почему в дельфийском декрете при имени Камасарии поставлено имя ее царственного отца, а имя царя Перисада оставлено без отчества» [2451]. Я думаю, попытка ответить на этот вопрос позволит не только уточнить интересную догадку Латышева, но и прийти к немаловажным выводам о подробностях наследования Камасарией власти.
Во-первых, Перисад III едва ли мог приходиться братом Спартоку V и не столько в силу того, что тогда бы в надписи было указано его происхождение от их общего царственного отца (если, конечно, самСпарток был царским сыном [2452]), сколько по той причине, что в таком случае он бы сам, а не Камасария наследовал брату на царстве. Вопреки расхожему мнению [2453], традиционная боспорская практика наследования отцу двумя старшими братьями [2454]продолжала соблюдаться и после Евмела [2455][2456]. Отсутствие отчества у Перисада в дельфийской надписи может означать, как мпе кажется, лишь одно: отец Перисада III не был царем, но — как предположил Латышев — лишь братом царя Спартока V, скончавшимся, видимо, раньше него [2457]. Очевидно, за неимением сыновей у Спартока власть впервые и единожды за всю историю спартокидовского Боспора
наследовала его дочь Камасария, т. е. порядок наследования надо полагать иным, чем у Латышева: не Перисад, а Камасария, ставши единоличной наследницей престола, сразу или спустя некоторое время взяла себе в мужья двоюродного брата, что имело уже прецеденты в боспорской династийной истории [2458]. Этим объясняется, почему она, единственная из Спартокидов, сопраоительствовала мужу и сыну: мы видим, как настойчиво, занимая в документах лишь второе место, подчеркивает она свое происхождение от царя Спартока, позволяя себе от своего только имени совершать пожертвования в Дидимы. Не этим ли ее правом единоличной наследницы царских прерогатив, а не только ее соправительством или даже регентством [2459], объясняется и наделение ее сына прозвищем «Матерелюбивый»?
943
Теперь возникает вопрос о хронологии отдельных правителей. Здесь мы с сожалением должны констатировать, что в нашем распоряжении имеется пока один только точный хронологический репер: в 178—176 гг. Камасария и Перисад III делают посвящения в Дидимы. По-видимому, ко времени не позже, чем около 170 г., должен быть отнесен дельфийский декрет в их честь [2460][2461]. Если это так, то ничто не мешает поместить правление Перисада IV (сначала с матерью,- потом единоличное? 3β) во вторую четверть II в. Но в таком случае и надпись пантикапейского фиаса КБН 75, вопреки общепринятой датировке Латышева [2462], следует отнести ко времени скорее не после, а до 150 г., так как она, по всей видимости, была поставлена по совершенно конкретному поводу династийно-государственной декларации в связи с повторным браком Камасарии [2463]. Я не вижу также пока препятствий для того, чтобы принять традиционную точку зрения о том, что Спарток V правил в начале II в.
Из новонайдепной надписи Сепамотис следует, что Перисад V был внуком и сыном одноименных царей, т. е. соответственно Перисада III и IV. Однако это не снимает вопроса: непосредственно ли он наследовал своему отцу на царстве. Действительно, в науке уже неоднократно высказывалось мнение о том, что около середины II в. на Bocnope кратковременно правили одно или даже несколько лиц. Дальше всех пошел Вернер, движимый, как уже говорилось, стремлением понизить хронологию поздних Спартокидов. Не зная последних разработок советских нумизматов и опираясь лишь на публикации прошлого века [2464], он считает, что примерно к середине II в. относятся не только дидрахмы Спартока, но и медь Левко-
944 Греция Эллинизм. Πp∏'*epnoMopi√j
на, а также золотой серебро Гигиенонта. Это дает ему основание отпести к указанному периоду известный из схолий к «Ибису» Овидия конфликт в боспорском царском доме, когда «понтийский» царь Левкои погубил своего брата Спартока то ли из-за ревности к своей жене, то ли возжелав его супругу, а потом и сам был убит ею [2465]. Убиенному Спартоку Вернер приписывает надпись IOSPE, II, 18 (= KBH 24) и полагает, что вся история лучше укладывается в «смутную пору» IIb.,чем в середину III в. После Левкоиа он помещает архонта Гигиенонта, видя в нем зависимого от скифов наместника [2466].
Несостоятельность этой конструкции видна prima facie. Во-первых, монеты Левкона II давно уже убедительно передатированы временем вскоре после середины III в. [2467]Во-вторых, стоя перед выбором: отнести ли нам конфликт царственных братьев к середине II в., где нумизматическими данными, хотя все же гипотетически, может быть документирован лишь один из них (см. ниже), либо перенести показание Овидиевых схолий в начало второй половины III в., где и Спарток и Левкоя надежно засвидетельствованы как эпиграфически [2468]'i, так и пумизматически (Левкои), мы безусловно вслед.за большинством [2469]отдадим предпочтение второму варианту. Кроме того, постулировать какую-то die Zeit der Wirren для середины II в. у нас пока пет решительно никаких оснований. Что же касается времени правления архонта Гигиенонта, то вопрос этот может быть решен лишь после нового тщательного анализа как его монет, так и археологического контекста находок черепичны клейм с его именем.
Однако недавно была предпринята и более серьезная попытка нарушить непрерывное следование трех последних Перисадов одного за другим, поместив за Филометором Спартока, чеканившего серебряные дидрахмы. К. В. Голєїгко в посмертно оп>7бликованной статье тщательно классифицирует боспорские золотые статеры II в. с именем Перисада, выделяя среди них те, которые должен был, по его мнению, чеканить последний Cnap- токид [2470]. Не имея здесь ни возможности, ни права входить во все тонкости анализа замечательного нумизмата, приведу лишь самый веский его аргумент: на серебре Спартока помещена та же монограмма, что и на самых ранних статерах Перисада.V (без года и первого года правления). Если соображения Голенко признать весомыми, то мы получили бы нового бос-
65
порского царя Спартока VI, которому наследовал Перисад V. Зная теперь, что последний был сыном Перисада IV Филометора и принимая во внимание продолжавшийся практиковаться на Боспоре и в эту эпоху порядок наследования (см. выше), наиболее логично было бы считать последних двух правителей династии Спартокидов братьями, отведя, видимо, недолгому правлению Спартока VI начало второй половины II в.
Остается только вычертить стемму боспорских правителей II в. и составить хронологическую таблицу их правлений, оговорив при этом ех- prcssis verbis, что они в такой же степени гипотетичны, приблизительны и условны, как и все подобное, предложенное за многие десятилетия изучения истории Боспорского царства.
Самый значительный в историческом плане факт, сообщаемый новой надписью, а именно брак дочери Скилура с Гераклидом — представителем босиорской знати или, вероятнее всего, членом царствующей фамилии, равно как и посвящение царевной жертвенного стола, поставленного в святилище цитадели Спартокидов — на акрополе Пантикапея, заставляет пересмотреть проблему взаимоотношений обоих царств — Скифского и Боспорского — во второй половине II в. до н. э. По этом вопросу в историографии царит почти полное единодушие: безоговорочно проецируя агрессивность скифов по отношению к Херсонесу и на Боспор, исследователи постулируют подобную же конфронтацию между царствами Скилура и поздних Спартокидов 4Й. Эта opinio communis неизменно опирается на одни и те же источники: свидетельства Страбона и Лукиана об уплате бос- порскими царями дани скифам и изложение в декрете в честь Диофанта событий, связанных с деятельностью Митридатова полководца на Боспоре и вспыхнувшим там восстанием Савмака, подаваемые в той или иной интерпретации. Единственной, кто предпринял попытку усомниться в зависимости Боспора от скифов и, следовательно, в реальной угрозе ему со [2471]
сторопы последпих, была Т. В. Блаватская δ0. Данные новой надписи при налички двух точек зрения — лишний повод для повторного пересмотра имеющихся источников и аргумептов обеих сторон.
945
946
В широко известном пассаже Страбон (VII, 4, 4) называет следующую причину передачи последним Спартокидом власти Митридату: «Не будучи в состоянии противостоять варварам (άν:έχειν πρός τούς βαρβάρου:), требующим дани (φόρον) большей, чем прежде, он [Перисад} передал власть Митридату Евпатору». Как видим, варвары здесь анонимны, и узнавать в них скифов Скилура и Палака позволяют сторонникам opinio communis либо данные прочих источников, либо сопоставление с другим свидетельством Страбона (VII, 4, G) о номадах Крыма, которые «ведут войну из-за дани; поскольку они, предоставив желающим владеть их землей для !'обработки (γεωργεϊν), довольствуются вместо того взиманием подати, установленной в известном умеренном размере (φόρου?...τούς συντεταγμένους μετρίου; τινάς) не для обогащения, но для удовлетворения повседневных жизненных потребностей; с теми же, кто им ле платит, они воюют» (пер. автора). Далее говорится, что не платит дани регулярно тот, кто чувствует свою силу, и как пример (со ссылкой на Гипсикрата) приводится Асапдр, воздвигший на перешейке вал. Однако подобное сопоставление двух пассажей [2472][2473][2474][2475][2476]может делать лишь вероятным, но отнюдь не обязательным отождествление анонимных варваров в VII, 4,4 с крымскими Νομάδες: в рамках своей морализирующей концепции Страбон как раз подчеркивает жизпенную необходимость и умеренность фороса кочевников, а не непомерное его увеличение, вынуждающее плательщиков постоянно ему противодействовать, сопротивляться 62.
О регулярной уплате Боспором дани скифам прямо говорит Лукиан в своей новелле «Токсарид» (§ 44, 55), однако привлекать его рассказ как историческое свидетельство весьма и весьма рискованно б3. Степень исторической ценности сведений новеллы Лукиана замечательно вскрыта еще Μ. II. Ростовцевым, подчеркивавшим ее «квази-историческую оболочку с указанием имен царей и племен»: «Здесь все приблизительно правильно, но именно лишь приблизительно; это не история, а историческая новелла» 64. «Лукиан при сочинении своего „Токсарида" имел на руках определенный исторический и этнографический материал, взятый из источников эллинистического времени, который он, однако, полностью переработал в духе новеллы, не стремясь к исторической точности, думая только о том, чтобы создать впечатление, будто его рассказ соответствует тому, что знала пли должна была знать широкая публика о скифах и их
соседях» ББ. Это заключение подкреплено Ростовцевым сопоставлением «Токсарида» с отрывком одного романа на папирусе 66.
Подобная оценка новеллы Лукиана едва ли позволяет считать весомым возражение В. Ф. Гайдукевича[2477][2478][2479][2480][2481], указавшего на якобы «удивительную согласованность» сведений Лукиана и Страбона (VII, 4, 4 и 6) о взи- ≤ мании скифами дани с Боспора: у одного в новеллистической сцене игра- 1 ют «конкретно-выдуманные» скифы, у другого в первом случае речь идет §
об анонимных варварах Бв, во втором — Боспор прямо назван только в « связи с Асандром, жившим почти на сотню лет позже последнего Периса- да. Совершенно не исключено, что факт взимания дани историчен и Л у- c киан заимствовал его из какого-то источника, может быть, у того же Стра- * бона или одного из его информаторов, но кто может поручиться, что речь і в нем шла именно о все возраставшей дани, взимавшейся Скифским цар- ? ством на исходе II в. до н. э.: если принять во внимание имена Лукиано- вых царей Левканора и Евбиота, то по многократно уже проведенному со- в- поставлению с Левконом и Евмелом они уведут нас в глубь боспорской g истории IV в. до н. э.; если же счесть решающим выведение им на сцену алан, то мы перенесемся в римскую эпоху.
Повторное рассмотрение перечисленных мест из древних авторов и тг .привело Т. В. Блаватскую к выводу о том, что Боспор во второй половине II в. до н. э. испытывал решительное давление со стороны не скифов, а сарматов, в частности сираков и аорсов 6β. Эта интересная гипотеза встретила возражение Е. А. Молева [2482], замечающего, что коль скоро у Страбона в VII, 4 речь идет о городах и варварах Крыма, то Боспор платил дань скифам, а не сарматам, которых в это время в Крыму якобы не было [2483]. Ни тот, ни другой довод не убеждают. Увеличивающаяся дань варварам упомянута именно здесь в связи с последним Перисадом и столицей его царства Пантикапеем, расположенным на европейской стороне Боспора; в той же главе (VII, 4, 6) сообщается и об огромной дани боспорян Митридату, отправлявшейся, разумеется, на южный берег Черного моря — в Понт [2484]. Что касается второго соображения, то дело вовсе не в наличии или отсутствии оседлого сарматского населения на хоре [2485]или в городах европейского Боспора [2486]: вполне понятно, что дань могла взиматься толь-
948
ко политическими объединениями кочевых сарматов, уполномоченные которых лишь на время прибывали в боспорскую метрополию, не оставляя там, как правило, археологических следов65. О военном присутствии сарматского племени роксолан в Крыму прямо свидетельствуют Страбон и Диофантов декрет (см, ниже) 66.
Итак, коль скоро прямых свидетельств не остается, разберем косвенные. В качестве таковых используется обычно толкование событий времени кампаний Диофанта в Крыму 67. Поскольку они имеют самое непосредственное отношение к нашей теме, имеет смысл напомнить кратко их изложение в Диофантовом декрете и у Страбона.
По свидетельству Страбона (VII, 4, 3), Херсонес, разоряемый варварами, был вынужден выбрать своим покровителем (προστάτης) Митридата, который послал войско в Херсонес и стал воевать со скифами под предводительством их царей — Скилура и его сына Палака, стоявшего во главе остальных сыновей. Однако декрет в честь Диофанта (IOSPE, I2, 352) о Скилуре молчит, называя одного Палака, поэтому еще первыми издателями надписи были предложены три варианта объяснения факту такого умолчания: 1)Скилур умер к началу действий Диофанта, 2)он передал свою власть старшему сыну Палаку, 3)он поделил ее с ним как соправитель. Развивая последнюю точку зрепия и базируясь на своей интерпретации вышеуказанного пассажа Страбона, Э. И. Соломоник предположила, что войска Диофанта сражались и со Скйлуром и с Палаком, но первый руководил обороной царских крепостей, а второй — главный враг Херсонеса'— вел активные наступательные действия, а потому и назван неоднократно в декрете 6β.
Автор этих строк высказал тогда же свое несогласие с предложенной интерпретацией; вновь проанализировав отрывок Страбона(VII, 4, 3) 69 и сопоставив его с другими источниками, он предложил собственную реконструкцию событий 70, от которой и теперь не видит оснований отказаться. В этой связи обращает на себя внимание несколько обстоятельств. Во-первых, кроме Диофанта Страбон (VII, 3, 17; 4, 7) дважды упоминает сражавшихся в войне против скифов нескольких стратегов Митридата, из которых в других местах по имени назван только Неоптолем (II, 1, 16; VII, 3, 18), разбивший в Керченском проливе неких варваров в двойном сражении: зимой — в конном, летом — в морском. Соломоник ссылается на то, что он вел бои уже после походов Диофанта, однако это никем не доказано, так же как и то, что под названными варварами следует разуметь скифов. Во-вторых, тот же Страбон (VII, 4, 7) подробно рассказывает об осаде скифами Митридатовых воинов (οι βασιλικοί) в Ктенун-
6δИ это не совсем так. М. Ю. Трейстер любезно сообщил мне, чТо в некрополе Пантикапея рассматриваемого времени встречаются предметы конской упряжи сарматского облика, свидетельствующие о том, что некоторые кочевники, выполнявшие наряду с прочим и подобныо миссии, окончили свои дни в столице Спартокидов.
β∙ Имя сарматов рядом со скифами в декрете в честь херсонеситов, взявших Калос Лимеп, изданном в один год с Диофантовым (IOSPE, I2, 353), был склонен восстанавливать М. И. Ростовцев (К истории Херсонеса в эпоху раппей Римской империи.— В кп.: Сборник статей в честь П. С. Уваровой. M., 1916, с. 6). Опускаю здесь сугубо умозрительные контраргументы Молева типа того, что меняла уплата давп сарматам при переходе власти к скифу и т. п. (Митридат Евпатор, с. 42 и прим. 43).
67 Блаватская. Ук. соч., с. 146—154 (с указ. лит.).
68 Соломоник Э. И. Сравнительный анализ свидетельства Страбона и декрета в честь Диофанта о скифских царях.— ВДИ, 1977, № 3, с. 53—63.
89Это лишь убедило в том, что все русские переводчики правильно понимали копулятивное значение αμα.
70 Ее изложение см.: Соло ионик. Ук. соч., с. 56, прим. 14.
те — событии, явно не находящем себе места после окончательного разгрома Палака во второй кампании Диофанта, но и не упомянутом в декрете в его честь [2487], из чего скорее всего следует, что оно имело место до прибытия этого полководца в Херсонес. Наконец, из первых строк декрета явно вытекает, что Диофант прибыл в Крым без войска: «Будучи призван им ⅛ [Митридатом], приняв на себя ведение войны против скифов (τόν ποτί Σχύθας πόλεμον άναδεξάμενος) и прибыв в наш город (παραγενόμενος εις τάν πόλιν άμών), он со всем войском [тогда только! — /О. Z/.] отважно переправился на ту сторону» (IOSPE, I2, 352.5—7). Совсем иными словами сообщается о начале второй экспедиции Диофанта (сткк. 17—18): «... когда царь Митридат Евпатор снова послал Диофанта с войском» (∆ις πραγμάτων σύν αύ]τώι (sc. Διοφάντωι) βουλεύσασθαί βa— «. . . [Палак и иже с ним] бежали, а все прочие скифы должны были совещаться с ним (т. е. с Диофантом.— Ю.В.) об их [государственном устройстве]». Стандартное выражение τά πράγματα, как будет показано в другом месте, постоянно означало в подобных контекстах «политическое положение дел, государственное устройство, интересы государства, государство» 83.
Если предложенная реконструкция верно передает смысл фразы, то мы вправе предположить, что и в данной ситуации Диофант действовал не только с помощью голой военной силы: захватив резиденции скифских царей и принудив Палака и его приближенных бежать из страны, он устроил с прочими скифами (разумеется, их знатью) нечто вроде политического консультативного совещания под своим председательством, где обсуждались вопросы подчинения скифов Понту, назначения нового правителя или правителей и т. п. Я полагаю, что Скифское царство не было полностью инкорпорировано в Понтийскую державу Митридата, но, сохранив какую-то известную долю автономии (например, собственную царскую власть), стало вассально зависимым с обязательством выплаты дани, поставки воинских контингентов и т. п. Подобная форма зависимости обозначена в нимфейском посвящении статуи Митридата и документах его преемников потестарным термином ύποτάξας 94. Недаром перед первой Митридатовой войной Римский сенат постановил, чтобы Митридат Вернул скифским царям всю полноту исконных прерогатив власти 06.
Дальнейшие события развивались быстро и бурно. Навсегда покончив со скифским своевластием, Диофант снова отправился на Боспор юридически оформлять передачу власти Перисадом Митридату. На сей раз в его арсенале было гораздо больше аргументов, так что соответствующий акт был, видимо, быстро составлен: по выражению сочинителя декрета (сткк. 32—33), Диофант «и тамошние дела (τά ένθτνα) устроил прекрасно и с пользой для царя Митридата Евпатора». Но тут произошло непредвиденное: Савмак с группой лиц скифского происхождения устраивает государственный переворот (των περί Σαύμακον ∑κυ⅛iv vεωτε- ριξάντων), убивает взрастившего его (т. е. Диофанта) боспорского царя Перисада, а. против него самого составляет заговор (τον μέν έκ&ρέψαντα αύτο[ν βα]σιλeα Βοσπόρου Παφισάδαν άνελόντων, _ αύτώι δ’ έπιβουλευσάντων). Диофанту удается избежать опасности, поскольку херсонеситы прислали за ним корабль. Прибыв в Херсонес, он призывает граждан (к сопротивлению?), затем отправляется в Понт, куда, по всей видимости, уже отбыла большая часть его войска и, «имея ревностного пособника в лице отправляющего его снова царя Митридата Евпатора», в начале весны следующего (110?) года появляется в Таврике во главе сухопутной армии и флота, куда он включает десант отборных херсонеситов на трех кораблях. Отправившись из Херсонеса на Боспор, Диофанту удается захва- пими областей, в котором предусматривалось между прочим нападение на Боспор и убийство царя Перисада...; может быть, восстание боспорских скифов было внутренним восстанием, происшедшим по наущению скифского войска».
8а Менее удачными выглядят другие дополнения: περί τ,εaυτ0[v δ
Еще по теме ВОТИВНАЯ НАДПИСЬ ДОЧЕРИ ЦАРЯ СКИЛУРА ИЗ ПАНТИКАПЕЯ И ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ СКИФИИ И БОСПОРА ВО IIв. до н. э.:
- ИЗ ИСТОРИИ АРХИТЕКТУРЫ Пантикапея
- № 63. НАДПИСЬ МЕШИ, ЦАРЯ МОАВА
- К ПРОБЛЕМЕ ОБРАЗОВАНИЯ БОСПОРСКОГО ГОСУДАРСТВА (Опыт реконструкции еоенно-политической ситуации на Боспоре в конце VI — первой половине V в. до н. э.)
- ОТ СКИФИИ ДО ИНДИИ. ДРЕВНИЕ АРИИ: МИФЫ И ИСТОРИЯ
- Г.М. БОНГАРД-ЛЕВИН, Э.А. ГРАНТОВСКИЙ. ОТ СКИФИИ ДО ИНДИИ. ДРЕВНИЕ АРИИ: МИФЫ И ИСТОРИЯ. М.: Мысль,1983. — 206 с., 1983
- Вотивные изделия и статуэтки
- ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ ЭЛЛИНИЗМА
- § 1. Восстания рабов в Италии в первой половине IIв. доп. э.
- № 162. ОПИСАНИЕ ПАНТИКАПЕЯ
- 1. Основные проблемы и особенности изучения Новейшей отечественной истории
- ПРОБЛЕМЫ РАННЕСРЕДНЕВЕКОВОЙ ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ СЛОВАКИИ
- Хронологические рамки и проблемы периодизации истории России.
- 36. Проблема самозванства в истории России. Лжедмитрий I
- Глава 3 ЗАПРЕЩЕНИЕ БЕЗБРАЧИЯ. РАСТОРЖЕНИЕ БРАКА В СЛУЧАЕ БЕСПЛОДИЯ. НЕРАВЕНСТВО МЕЖДУ СЫНОМ И ДОЧЕРЬЮ
- Об изображениях БОСПОРСКИХ КОРАБЛЕЙ НА ШТУКАТУРКЕ из раскопок Пантикапея
- № 152. ОПИСАНИЕ СКИФИИ И СКИФОВ У ГЕРОДОТА
- Перспективы и проблемы развития Абхазского института ЯЗЫКА, ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОРИИ им. Д.И.Гулиа АН Грузинской ССР*
- БОСПОР И ЕГИПЕТ В III В. ДО Н. ЭЛ
- АМАЗОНКИ В СКИФИИ
- ЭЛЛИНСКИЕ БОГИ В СКИФИИ? (К семантической характеристике греко-скифского искусства)