<<
>>

СЕВЕРНЫЕ АНДЫ И ЮГО-ВОСТОК ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКИ

Уже было сказано, что технология добычи и обработки золота во второй половине I тыс. до н.э. из Эквадора проникла в Колум­бию. Относящаяся к этому времени культура илама существовала в районе Калима к западу от Западной Кордильеры и к северу от современного города Кали (карта 10 на рис.

78). Она напоминает толиту: в погребениях найдены керамика с изображениями мифи­ческих существ и людей, а также золотые изделия, в т.ч. маски, ко­торые, скорее всего, использовались также и в ритуалах [Cardale Schrimpff 2005: 55-93; Drennan 2008: 390]. О поселениях иламы из­вестно мало. На основе иламы на рубеже нашей эры в том же районе и соседнем бассейне верхней Кауки развиваются культуры йотоко (она же калима) и малагана, которую иногда считают вариантом йотоко (карта 11 на рис. 78). Количество золота в погребениях резко увеличивается. Общий вес золотых предметов, попавших на рынок древностей после разграбления в 1992 г. могильника Малаганы, оценивается в пределах от 140 до 230 кг [Cardale Schrimpff 2005: 143; Drennan 2008: 391]. Среди этих предметов есть характерный для культуры толита [Cardale Schrimpff 2005, fig. IV.25], что свидетель­ствует о частичной синхронности обеих культур и связях между ними.

В Малагане и вокруг нее после известий о найденном золоте были проведены значительные археологические работы [Cardale Schrimpff 2005: 143-196]. Это поселение площадью 20 га было цен­тром округи поперечником 50 км. Оно находилось на островке сре­ди заболоченной территории, богатой рыбой и дичью и подходящей для устройства грядковых полей, следы которых найдены. Поселе­ние было окружено глубоким рвом, но другие поселения этой куль­туры укреплений не имели. Изображения на керамических сосудах и золотых изделиях также не содержат мотивов, связанных с воен­ной активностью. Поэтому возможно, что ров и насыпь за ним за­щищали жителей Малаганы не от врагов, а от наводнений.

Кон­центрация богатых захоронений в Малагане выше, чем в соседних

районах. Учитывая данные по различным обществам тропической Америки, число жителей местной политии могло все же измеряться скорее многими тысячами, нежели немногими десятками тысяч. Баснословные сокровища, положенные в могилы местных вождей, столь же плохо поэтому соответствуют численности коллективов, во главе которых эти вожди стояли, сколь и размеры монументальных комплексов II тыс. до н.э. на побережье Перу. Вполне вероятно, что перед нами явления одного порядка: вложения трудовых затрат, будь то в строительство храмов или производство изделий из золота, явились результатом соревнования и кооперации в рамках дуальной организации.

Помимо масок и украшений, среди золотых изделий малаганы есть явно связанные с шаманизмом и приемом наркотиков — прав­да, не сильных галлюциногенов, а коки. Речь идет о шаманских по­гремушках и сосудиках для извести, которую жуют вместе с листья­ми коки для активизации выделения алкалоидов [Cardale Schrimpff 2005, fig. IV.70, 71]. Золотой предмет, выполненный в стиле толиты, тоже представляет собой сосудик для извести в виде комбинирован­ной фигурки антропоморфного существа и каймана. Нет сомнений, что в сложных обществах Колумбии, так же как и в вождествах и ранних государствах Центральных Анд, многие лица, стоявшие на вершине социальной иерархии, были связаны с исполнением куль­товых функций и тайным знанием.

В период существования культуры йотоко, т.е. в первой поло­вине I тыс. н.э., навыки металлургии и ювелирного дела и некото­рые типы вещей широко распространяются в бассейнах Кауки и Магдалены. Почти на всей этой территории возникают общества уровня сложных вождеств. В пределах подобной сети связей оказа­лись и верховья Магдалены, где к III в. до н.э., т.е. синхронно толите и иламе, сформировалась культура сан-агустин [Drennan 2008: 383—387; Drennan et al. 1991; Rodrlguez 2007b: 78—104]. О появлении именно сложных вождеств допустимо говорить с конца I тыс.

до н.э., но более надежно — после рубежа нашей эры (карта 11 на рис. 78). Главным свидетельством социополитической сложности являются сотни каменных статуй. Крупные, имевшие высоту до 4 м, находились у входа в склепы (рис. 65 лев.). Некоторые изваяния найдены внутри склепов вместе с каменными саркофагами, и в этих случаях видно, что статуи были ярко раскрашены (рис. 65 прав.) [Velandia 1994: 67—100]. Каждый саркофаг предназначался для од-

Рис. 65.

Слева: положение статуй перед входом в один из склепов культуры сан- агустин, по [Duque Gomez, Cubillos 1983, обложка].

Справа: статуя с раскрашенным лицом, обнаруженная внутри склепа, по [Cubillos 1986, lam. Xb]

ного умершего, т.е. в склепах погребали местных лидеров. Карто­графирование склепов и статуй позволило выделить четыре-пять крупных и несколько мелких скоплений, соответствующих, по всей видимости, каким-то политическим объединениям. В некоторых число жителей могло достигать 5 тыс. человек. Рядовое население было рассеяно по хуторам вокруг ритуальных центров.

Золото создателям культуры сан-агустин было известно, но из­делий из него найдено очень мало. Керамика этой культуры, в от­личие от керамики многих других культур региона, лишена фигура­тивных изображений и довольно груба [Cubillos 1980, pl. 1—4, lam. XIII—XIV]. Весьма вероятно, что, как и в культуре мантеньо, воздвижение статуй и проведение около них ритуалов было доста­точно для наделения определенных лиц властными полномочиями. Соответственно для обеспечения своего престижа элита не нужда­лась в захоронении в склепах изделий из металла и произведений искусства.

После 600 н.э., т.е. примерно синхронно затуханию культуры йотоко в бассейне Кауки, культура сан-агустин тоже входит в поло­су кризиса. Создание статуй прекращается, хотя численность насе­ления в верховьях Магдалены не изменилась. Северная часть ареала

культуры сан-агустин площадью 35x20 км обособляется, и там воз­никает новая культура — тьеррадентро (карта 13 на рис.

79) [Drennan 2008: 388; Drennan et al. 1991; Fernandez 2011; Langebaek, Dever 2009; Rodriguez 2007b: 84-102; Sevilla Casas 2009; 2010]. В тьеррадентро вместо статуй мифических существ и склепов вождей появляются вырубленные в мягкой породе коллективные погребальные камеры (рис. 66). Их стены, потолки и опоры расписаны геометрическими узорами, пилоны у стен оформлены как схематичные антропоморф­ные фигуры. Крупные камеры достигают 2,5 м высоты, 9 м в по­перечнике и расположены на глубине до 7 м от поверхности. Надо думать, что различия в размерах камер отражают статус отдельных родовых групп. Соотношение между большими и сложно оформ­ленными, средними по размеру и небольшими простыми камерами составляет 19:31:50 [Sevilla Casas 2010: 42]. Золотые украшения, как и в сан-агустин, встречаются редко. Культура тьеррадентро просу­ществовала почти до конкисты, хотя испанцы в этом районе населе­ния практически не застали.

Во второй половине I тыс. н.э. культурная карта Колумбии сильно меняется. В отличие от Перу, продвижение нового населе­ния (чибча из Центральной Америки и карибов из Венесуэлы) нель­зя исключать [Constenla 1995]. Центры политогенеза из юго-запад-

Рис. 66. План и внутренний вид коллективной гробницы культуры тьерра­дентро, конец I — начало II тыс. н.э., по [Fernandez 2011, fig. 6; Sevilla Casas 2010, fig. 10]

ных районов горной Колумбии перемещаются на восток и север, где возникают культуры сину [Oyuela-Caycedo 2008: 408—413; Reichel- Dolmatoff 1986: 156—163], тайрона [Cadavid 1986; Cadavid, Groot de Mahecha 1984; Castano 1987; Langebaek 1987; 2005; Oyuela-Caycedo 1987; 2008: 413—424; Serje 1987; Zuidema 1992] и муиска [Fernandez 2002; Kruschek 2003; Langebaek, Henrik 1993]. В период конкисты на территории между Мезоамерикой и Центральными Андами соот­ветствующие этим культурам общества были, вероятно, наиболее развитыми в политическом отношении (карты 15, 16 на рис.

79).

Сложные вождества тайрона на северо-востоке Колумбии по­явились в XII—XIII вв. н.э. Испанские источники о тайрона сооб­щают мало, основные сведения получены благодаря археологам. Тайрона контролировали террриторию между берегом Карибского моря и горным массивом Сьерра-Невада-де-Санта-Марта — при­мерно 70x70 км (рис. 67). Население крупнейших городков состав­ляло от одной до трех тысяч человек. Самый большой из них, Бури- така-200 площадью 26 га, был основан в горах в ходе освоения верхних частей долин. Пуэблито (20 га) располагался близ кариб- ского побережья и, по-видимому, возник раньше. Остальные город­ки (Нуликуандекуэ, Пирамиде и пр.) имеют площадь от 13 га и ниже [Hoopes 2011: 232].

Первые свидетельства социальной стратификации в ареале тайрона становятся заметны с середины I тыс. н.э. (богатая гробни­ца в Науанхе 1), но иерархия поселений для этого времени не выяв­лена [Hoopes 2005: 24]. Примерно с XII—XIII вв. подобная трехуров­невая иерархия уже, несомненно, существовала [Langebaek 2005: 24; Oyuela-Caycedo 1987: 217, 221]. Сама предковая для тайрона культу­ра науанхе, по-видимому, возникла под влиянием мигрантов из восточной Коста-Рики [Hoopes 2011: 18—21]. В отличие от Цент­ральной Америки, в северной Колумбии нет крупных каменных из­ваяний, но в домостроительстве и структуре поселений прослежи­вается много общего. В частности, только для культур Коста-Рики и для тайрона характерны мощеные дороги (рис. 68).

На территории муисков в районе современной столицы Ко­лумбии процесс усложнения общества начался на несколько веков позже, чем у тайрона, но шел быстрее. Археологическая инфор­мация по муискам не столь обильна, как по тайрона. Поскольку в строительстве камень практически не использовался, поселения изучены хуже. Недостаток археологических материалов восполня-

Рис. 67.

Вверху: район горного массива Сьерра-Невада-де-Санта-Марта с крупней­шими центрами культуры тайрона — Пуэблито и Буритака-200.

Внизу слева: план основной части поселения Буритака-200, по [Herrera de Turbay 1985, fig.

6].

Внизу справа: плиты в основании большого круглопланового дома в Пуэб­лито, по [Reichel-Dolmatoff 1986, fig. 149]

Рис. 68.

Слева: расчищенная вымостка на костариканском поселении в дельте р. Дикис, конец I тыс. н.э., по [Quintanilla 2007, fig. 23].

Справа: вымощенная дорога тайрона, первая половина II тыс. н.э., по [Mason 1931, pl. XVII.3]

ется информацией испанских хроник XVII в. К приходу испанцев у муисков, контролировавших территорию размером 400x100 км, были четыре крупные политии (Богота, Тунха, Согамосо и Дуитама) и значительное число мелких (рис. 69).

Муиски, как и тайрона, занимались интенсивным земледели­ем с использованием ресурсов разных ландшафтно-климатических зон. Для элиты муисков контроль за внешним обменом был, види­мо, важнее, чем для тайрона. Золото, перья тропических птиц, кале­басы, мед и наркотик Anadenanthera peregrina (вид, родственный упоминавшейся Anadenanthera colubrina) муиски получали из низ­менностей в обмен на хлопчатобумажные ткани и соль. Металличе­ские изделия муисков — низкого качества (почти исключительно медные с небольшим добавлением золота), тогда как массивные культовые предметы и украшения тайрона сделаны из чистого зо­лота. Тайрона единственные в Колумбии широко использовали в строительстве камень (террасы, лестницы, основания домов). Крупные здания диаметром 20—25 м, очевидно, имели администра­тивно-культовые функции. Похоже, что элита муисков контроли­ровала прежде всего «реальную экономику», т.е. производство, об­мен и хранение продуктов потребления, тогда как для элиты тайрона не меньшее значение имели контроль за престижными ценностями и эзотерическим знанием. В пользу этого свидетельствуют данные середины XX в. по культуре индейцев коги — потомков тайрона [Looper 1996]. Как тайрона, так и муиски практиковали ритуалы

Рис. 69. Вождества муисков в начале XVI в., по [Kruschek 2003, fig. 1.1]

с использованием наркотиков, в которых принимали участие пред­ставители высшей знати, но сами ритуалы существенно различа­лись. У муисков они, вероятно, напоминали характерные для Боли­вийского плоскогорья, Южных Анд и Амазонии, где использовался сильный галлюциноген Anandenanthera colubrina либо Anandenan- thera peregrina, для приема которого служили специальные дощечки, в том числе золотые [Torres 1987a, pl. 9]. Тайрона же, скорее всего, использовали исключительно коку, являющуюся не галлюциноге­ном, а стимулянтом — такой вывод можно сделать, опираясь на эт­нографические данные по коги.

Ни для тайрона, ни для муисков нет сведений о значительных вооруженных конфликтах между отдельными вождествами, но ре­акция на приход испанцев оказалась различной. Тайрона отчаянно сопротивлялись и затем ушли в горы, тогда как муиски сопротивле­ния почти не оказали и давно ассимилированы.

В культуре сину (долины рек Сину и Сан-Хорхе на северо- западе Колумбии) сложные вождества появились как минимум не позже, чем у тайрона. Их создатели производили гигантское коли­чество продовольствия — 600 тыс. га заметных и сейчас грядковых полей об этом ясно свидетельствуют. В коллекциях представлено много украшений из золота хорошего качества, известно о богатых захоронениях вождей. Однако в целом культура сину изучена гораз­до хуже, чем тайрона и муиска.

В районе Кордильеры-де-Мерида на западе Венесуэлы к при­ходу испанцев существовали общества, похожие на общество муи- сков, но менее сложные [Lleras, Langebaek 1987]. Далее на восток в западных районах венесуэльских льяносов, где регулярные навод­нения менее продолжительны, чем в более низменных восточных районах, демографический рост и усложнение политической ор­ганизации происходят в середине I тыс. н.э. [Spencer et al. 1999; Spencer, Redmond 1983; 1992; Zucchi 1972]. В природном и культур­но-этническом отношении этот район значительно отличается от горной и прикарибской Колумбии, занимая пограничное положе­ние между андским поясом Южной Америки и обширными про­странствами Гвианы и Амазонии.

Во время конкисты испанцы встретили в западных льяносах политические образования типа сложных вождеств, а археологиче­ские исследования датируют возникновение таких образований се­рединой I тыс. н.э. Достаточно хорошо изучено поселение Гаван, возникшее, как и ряд других, в VI в. н.э. (карта 13 на рис. 79). Оно имело форму овала площадью 33 га, было окружено валом и почти наверняка палисадом (рис. 70). Видимо, поселение погибло в ре­зультате набега врагов — заметны следы пожара. На прилегающей территории выявлены 5 поселений площадью 6—10 га с искусствен­ными насыпями и 26 площадью 1—4 га без насыпей. Высота основ­ной земляной платформы на самом Гаване составляет 12 м. Выявле­ны 35 га полей, на которых, судя по пыльце в почве, выращивали кукурузу. Распределение памятников по размеру и типу позволяет уверенно предполагать наличие управленческой иерархии.

Вчетверо более крупный центр Эль-Седраль существовал в 40 км на юг-юго-восток от Гавана (рис. 71). Судя по радиоуглерод­ным датам, он возник немного позже, но в основном синхронен Га­вану [Spencer et al. 1999: 120—125]. В третьей четверти I тыс. н.э. Эль- Седраль не только непосредственно контролировал территорию

Рис. 70. План поселения Гаван на западе венесуэльских Льяносов, вторая половина I тыс. н.э., по [Spencer, Redmond 1992, fig. 4]

поперечником несколько десятков километров, но и, вероятно, го­сподствовал во всем ареале западных льяносов. Картографирование памятников показало, что Эль-Седраль являлся центром системы поселений с ярко выраженной трехступенчатой иерархией. Главная земляная насыпь, на которой, вероятно, располагались обществен­но-культовые постройки или дома элиты Эль-Седраля, имеет 100 м в диаметре и 12 м в высоту. Если учесть высоту несохранившихся деревянных построек, которая почти наверняка составляла 10 м и более, возвышавшийся над равниной комплекс должен был вы­глядеть достаточно монументально. Численность обитателей посе­ления составляла, по минимальным оценкам, 700 и по максималь­ным — 4 тыс. человек, что сопоставимо с вероятным числом обитателей в крупнейших центрах культуры тайрона. Эль-Седраль расположен у берега реки, что было удобно для обороны. С нахо-

Рис. 71. План поселения Эль-Седраль на западе венесуэльских льяносов, третья четверть I тыс. н.э., по [Spencer et al. 1999, fig. 7.8]. Показаны земля­ные платформы и дороги на насыпях, окружающие поселение и соединя­ющие его с центрами второго порядка

дившимися на расстоянии порядка 10 км поселениями второго уровня, в которых также обнаружены высокие насыпи, Эль-Седраль был связан дорогами на насыпях высотой 1,5—2 м. При необходимо­сти такие насыпи могли использовать и в качестве оборонительных сооружений.

В Панаме и Коста-Рике ход социополитического развития вы­глядит более стабильным и однонаправленным, чем в Колумбии. Для позднего предиспанского времени численность крупных во- ждеств этого ареала, на основании археологических данных и сви­детельств конкистадоров, оценивается в 5—7 тыс. человек, населе­ние их центральных поселений — в 1,5—2 тыс. [Cooke 2005: 157—158]. Наиболее развитые общества находились на западном берегу Панамского залива, в районе панамско-костариканской границы,

а в центральной Коста-Рике — по обеим сторонам континентально­го водораздела и близ тихоокеанского побережья. На северо-восто­ке Коста-Рики надобщинные политические структуры до прихода испанцев вряд ли возникли. Для Восточной Панамы археологиче­ских свидетельств такого рода пока тоже нет, хотя автор эпохи кон­кисты пишет о местных вождях двух рангов [Haller 2004: 130].

В центральной Панаме золотые изделия встречаются в захоро­нениях IV—V вв. н.э. и далее остаются непременным атрибутом местной элиты, о чем есть свидетельства эпохи европейских кон­тактов. С VI в. качество ремесленной продукции заметно повышает­ся, появляются большие могильники, у многих из захороненных, включая детей, инвентарь включает золотые украшения и ожерелья из дорогих раковин Spondylus, хотя резко выделяющихся среди про­чих погребальных комплексов еще нет [Creamer, Haas 1985: 744— 745; Hoopes 2005: 22—23]. Сформировавшаяся в VIII в. культура кокле (карта 13 на рис. 79) получила мировую известность благодаря ювелирным изделиям, в т.ч. большим золотым пекторалям (рис. 17.1), а также расписной керамике стандартных форм с поли­хромными изображениями мифических существ и животных. Мо­гилы вождей содержат десятки сосудов, золото, изумруды и прочие ценности, а также тела сопроводительных жертв (рис. 72) [Lothrop 1937]. Различия в отношении богатства инвентаря между отдельны­ми погребальными комплексами по-прежнему сглажены, но бога­тые детские захоронения исчезают или по крайней мере не найде­ны. Скорее всего, это значит, что статус представителей элиты зависел от их личных заслуг [Haller 2004: 5—10]. Не очень понятно, что в поддержании власти было важнее: доступ к сакральному зна­нию, контроль над ресурсами или военные успехи. В отличие от тех районов Колумбии, где существовали культуры сину и тайрона, в Панаме всегда оставались участки пригодных к обработке свобод­ных земель и плотность населения не достигала предельных воз­можных значений [Haller 2004: 100—132].

Культура кокле, лучше всего известная по находкам в Ситио- Конте, просуществовала два века (750—950 н.э.) [Hoopes 2005: 22], но расписная керамика хорошего качества, изделия из золота, а также трехуровневая иерархия поселений характерны и для более поздних культур центральной Панамы вплоть до конкисты. В последние века перед приходом испанцев здесь появляются каменные вымостки и ряды каменных столбов в ассоциации с богатыми захоронениями.

Рис. 72. Погребение № 26 в Ситио-Конте, культура кокле.

Слева: расположение костных останков — главный погребенный (№ 12) и более 20 сопроводительных жертв. Положение костяков отчасти рекон­струировано, поскольку при обрушении в древности погребальной камеры многие кости были сдвинуты с места.

Справа: расположение погребального инвентаря, включавшего полихром­ную керамику и золотые пекторали, по [Lothrop 1937, fig. 31, 247]

В Коста-Рике сложные общества формируются в III—IV вв. н.э. и достигают расцвета в XI—XII вв. [Murillo Herrera 2009; Snarskis 1987]. Их основные археологические проявления — каменная скульптура, изделия из золота в погребениях и крупные поселения с каменными вымостками и земляными платформами.

На юге Коста-Рики, в районе к западу от границы с Панамой и к югу от континентального водораздела, двухранговая иерархия поселений формируется в последних веках до нашей эры. Пример­но с IV в. н.э. (период агуас-буэнас) в крупных деревнях появляются земляные платформы с облицовкой из булыжников, а позже — ка­менные статуи и большие фигурные зернотерки и терочные камни [Дэвлет 2000: 108—125]. Во время совершения ритуалов такие зерно­терки служили тронами или алтарями [Olsen Bruhns 1992: 351]. Близкая культура представлена в сопредельном районе Панамы (стиль баррилес). Начиная с периода чирики, т.е. с VIII в. н.э., на­селение заметно растет, размеры деревень увеличиваются, в них строятся круглоплановые дома до 30 м в диаметре (рис. 73) [Quilter

Рис. 73. Расчищенные основания домов на костариканском поселении Ри­вас, провинция Сан-Хосе, тихоокеанская сторона водораздела, 900— 1300 н.э. Раскопками выявлены десятки оснований домов диаметром по­рядка 30 м, по [Quilter 2004, fig. 2.18]

2004, fig. 2.18, 3.1—3.4]. Площадь крупных поселений достигает 2 кв. км (Ривас) и даже 4 кв. км (Мурсьелаго) [Hoopes 2011: 432; Ulloa 2001: 66]. Застроена была лишь часть этой территории, поэто­му численность обитателей определить сложно, но речь явно идет о многих сотнях и, весьма вероятно, о двух—трех тысячах жителей.

В богатых погребениях конца I — начала II тыс. н.э. на тер­ритории Коста-Рики обычны золотые подвески и полихромная расписная керамика. Выявлены вымощенные дороги и палисады вокруг селений. Продолжается создание статуй в виде антропо- и зооморфных существ, изготовление больших ритуальных зерно­терок (рис. 74), а также идеально круглых огромных каменных сфер [Fernandez, Quintanilla 2003; Quintanilla 2007]. Такие сферы появля­ются примерно в IV в. н.э. Обычно они находятся неподалеку от земляных платформ, на которых располагались постройки. Сферы

Рис. 74. Каменные зернотерки в виде ягуаров, типичные для культур Коста-

Рики конца I — начала II тыс. н.э., длина от 25 до 50 см, по [Mason 1945, pl. 18]

диаметром 1,5 м весят около 4 т, но есть экземпляры диаметром до 2,5 м и весом до 16 т (рис. 75).

В сопредельном районе Панамы культура чирики не представ­лена, здесь ей синхронен период политической дезинтеграции. Од­нако в центральной Коста-Рике к востоку от континентального во­дораздела в конце I — начале II тыс. н.э. также появляются очень крупные поселения. Наиболее известно Гуаябо, протянувшееся на 12 км вдоль склона холма. Поселение не раскапывалось, но в релье­фе прослеживается всхолмление диаметром 30 м, охваченное че­тырьмя кольцами опорных стен, от которого в сторону могильника, расположенного в 1,5 км, ведет широкая насыпь, по-видимому, предназначавшаяся для процессий. Как и на поселениях по тихо­океанскую сторону водораздела, в Гуаябо представлены объемные изваяния антропоморфных существ и большие каменные зернотер­ки со сложными резными изображениями [Hoopes 2011: 432—434; Jones 1988, fig. 6].

Рис. 75. Костариканская каменная сфера диаметром 209 см и весом 9,5 т, по [Quintanilla 2007, fig. 59a]

Свидетельства военной активности в культурах Коста-Рики в основном те же, что и в сложных обществах Колумбии, Эквадора и северного Перу, т.е. головы-трофеи, изображенные в руках людей и мифических существ, реже — фигуры пленников. Речь, в частно­сти, идет о каменной скульптуре стиля лас-мерседес на карибской стороне континентального водораздела (после 1000 н.э.), панам­ском стиле баррилес [Дэвлет 2000: 155—169, 198—208; Quintanilla 2007, fig. 18b] и статуях с поселения Гуаябо [Hoopes 2011: 435].

<< | >>
Источник: Березкин Ю.Е.. Между общиной и государством. Среднемасштабные об­щества Нуклеарной Америки и Передней Азии в исторической динамике. — СПб.: МАЭ РАН,2013. — 256 с. (Kunstkamera Petropolitana).. 2013

Еще по теме СЕВЕРНЫЕ АНДЫ И ЮГО-ВОСТОК ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКИ:

  1. ИНДЕЙЦЫ ЮГО-ЗАПАДА СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ
  2. ГЛАВА 7 ПОЗДНЕИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ ПРАРОДИНА ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ. ИНДОЕВРОПЕИЗАЦИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ (ПРАИНДОЕВРОПЕЙЦЫ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ)
  3. ДРЕВНИЕ НАРОДЫ МЕКСИКИ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКИ
  4. ЮЖНАЯ И ЦЕНТРАЛЬНАЯ АМЕРИКА, МЕКСИКА ОГНЕЗЕМЕЛЬЦЫ
  5. Древняя центральная Азия и ее связь с севером Америки
  6. Северная Сирия и юго-восточная Малая Азия в XII–VIII вв. до н. э
  7. СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА
  8. Другие культуры центральной и северной Европы
  9. Викинги плывут на запад... в Северную Америку!
  10. КОЛОНИЗАЦИЯ СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ В XVII ВЕКЕ
  11. ОТКРЫТИЯ В СЕВЕРНОЙ АМЕРИКЕ И В АВСТРАЛИИ
  12. Верования племен Азии и Северной Америки
  13. ИНДЕЙЦЫ ВОСТОЧНОЙ ЧАСТИ СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ
  14. Татьяна Алентьева, Мария Филимонова. Просветительские идеи и революционный процесс в Северной Америке СПб., 2021, 2021
  15. Акимов Ю.Г.. Северная Америка и Сибирь в конце XVI — середине XVIII в.: Очерк сравнительной истории колонизаций. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та,2010.— 372 с., 2010
  16. Николаева Н.А.. Этно-культурные процессы на Северном Кавказе в III-II тыс. до н.э. в контексте древней истории Европы и Ближнего Востока - М.: Издательство МГОУ,2011. - 536 с, 2011
  17. Скромницкий А.. Энциклопедия доколумбовой Америки. Часть 1. Южная Америка. Том 1. Хронисты, чиновники, миссионеры, историки XVI-XVII веков в Южной Америке: Биографии. Библиография. Источники. / под ред. А. Скромницкого. — К.: Blok.NOT,2011. — 316 с., 2011