ФИЛОСОФИЯ И НАУКА

Развитие торговли и общегреческих связей привело к появле­нию письменности, что было важным этапом в развитии грече­ской культуры. Микенское линейное письмо повсюду (за исклю­чением лежащего на окраине греческого мира Кипра) было забы­то, и потребности жизни толкали греков на заимствование подхо­дящей системы письменности.

В VIII-—VII вв. до н. э. в Ионии, самой передовой тогда части Греции, стали быстро развиваться естественнонаучные и матема­тические знания. Появляются медицинские школы, обобщившие опыт многих поколений врачей и сведения, заимствованные с Во­стока. Математика, развивавшаяся тоже под сильным влиянием восточных культур, уже применяла важное для мореходов учение о подобии треугольников, астрономы составляли таблицы попра­вок к лунному календарю, пытались предсказывать затмения. По­пытка обобщить сведения об окружающем мире привела к появ­лению философов. Наблюдая за природой, они приходили к выводу о материальности мира и всеобщей связи всех явлений. Основате­лем милетской философской школы обычно считают выдающегося мыслителя, математика и астронома Фалеса (середина VI в. до н. э.), утверждавшего, что основа мира — вода. Все, утверждал Фалес, возникает из воды и в нее превращается; в самом деле, воду можно обнаружить и во влажном приморском воздухе, и в земле, и в растениях, и в животных. Ученики Фалеса продолжали искать материальную сущность мира: одному из них удалось об­наружить, что вода не является первичной материей, она сама со­держит воздух и может быть превращена в пар. Ионийские уче­ные не признавали нематериальных явлений.

Другим выдающимся философом был Гераклит из Эфеса (око­ло 544—470 гг. до н. э.). От его сочинения «О природе» сохрани­лись лишь отрывки; по-видимому, Гераклит разрабатывал мате­риалистическую диалектику. Первичной материей Гераклит считал огонь. Окружающий мир — непрерывный процесс движения, по­добный воспламенениям и затуханиям огня. «Все течет, все изме­няется,— утверждал Гераклит.-— В одну и ту же реку нельзя войти дважды». Движение вызвано борьбой противоположностей и строго обусловлено. Многое в учении Гераклита послужило отправ­ным пунктом для дальнейшего развития философской мысли.

Материализму и диалектике ионийских ученых противостояли возникшие в «Великой Греции» пифагорейская и элейская фило­

софские/школы. Об учении Пифагора (около 580—500 гг. до н. э,) сейчас известно мало достоверного. Он создал в Южной Италии ре­лигиозно-мистическое сообщество аристократически настроенных мыслителей — Пифагорейский союз. Пифагорейцы отдавали мате­матике предпочтение перед другими науками потому, что она ис­следует не грубые и неустойчивые явления материального мира, а имеет дело с лишенными материальной оболочки духовными сущ­ностями — числами. Мистике чисел придавалось большое значение: единица считалась всеобщим началом, двойка — вносящей прин­цип противоположности, тройка в отличие от двойки была началом положительным. Заслугой пифагорейцев можно считать постанов­ку вопроса о количественных закономерностях в природе. Пифа­гору, например, приписывают установление связи между частотой колебаний струны и высотой звука и на основании этого его счи­тают основоположником теории музыки.

В Элее в конце VI в. до н. э. возникает философская школа элеатов, представители которой — Парменид, Зенон и др.— отвер­гали диалектику ионийцев. Отрицая опыт как источник знания, элейские философы пытались путем логических парадоксов дока­зать неподвижность мира.

В V—IV вв. до н. э. Иония утратила свое ведущее значение. Победа демократии создала (прежде всего в Афинах) новые, не­ведомые дотоле возможности развития культуры. Науке и искус­ству придавали серьезное значение в воспитании полноценного гражданина. Продолжала быстро развиваться математика; успехи ее были важны для торговли, мореплавания и строительства. В V—IV вв. до н. э. были разработаны почти все разделы элемен­тарной геометрии, упорядочен лунный календарь. Гиппократ при­вел в систему первые медицинские знания.

Крушение тысячелетних традиционных устоев, всеобщая по­литическая и идейная борьба, ведшаяся открыто и не стихавшая на протяжении всего классического периода, привела к краху авто­ритарного мышления: ничто не принималось на веру, каждое по­ложение надо было доказывать.

Ученых в V в. до н. э. уже не удовлетворяло представление о материи как о чем-то едином и неделимом. Философы ищут путей к дальнейшему анализу, к определению мельчайших первичных частиц материи. Первым встал на этот путь друг Перикла, пересе­лившийся в Афины иониец Анаксагор (около 500—428 гг. до н, э.). За основу всего сущего Анаксагор принимал материальные части­цы, «семена вещей», обладавшие теми же свойствами, что и сами предметы, но неизмеримо более маленькие. Анаксагор первый вы­сказал предположение, что Солнце и звезды — раскаленные камни, испускающие свет, а Луна отражает чужой свет. Из-за своих взгля­дов, противоречивших официальной религии, Анаксагор вынужден был покинуть Афины.

Вершиной греческого материализма были труды великого есте­ствоиспытателя, математика и философа Демокрита (около 470—

279

380 гг. до н. э.). Демокрит происходил из отсталого города Абдер на севере Греции. Математическое и астрономическое образование он получил у восточных ученых; он посетил Персию, Вавилонию и Египет. Он побывал и в Афинах, где общался с Анаксагором, Со­кратом и другими выдающимися мыслителями того времени. Ре­зультатом путешествий была книга «Большой мирострой». Демо­крит был подлинным энциклопедистом: он написал ряд математи­ческих, астрономических сочинений, а также работы по истории, этике, биологии и психологии, по прикладным дисциплинам — тех­нике и медицине, музыке, ораторскому искусству.

Демокрит первый ввел в науку понятие атомов (первотелец), неделимых частиц материи. Согласно Демокриту, в мире нет ни­чего, кроме атомов и пустоты. Все атомы неизменны, неделимы, но атомы различных тел различаются формой и размером. Ато­мы огня, например, очень малы и шарообразны: они вечно дви­жутся и, попадая в промежутки между другими атомами, при­водят их в движение. Земля, воздух, вода — смесь различных ато­мов. Когда одинаковые атомы встречаются, образуются тела. Раз­ница между телами объясняется не только различием формы вхо­дящих в них атомов, но и плотностью атомов и порядком, в каком они соединяются друг с другом. При увеличении промежутков между однородными атомами твердая материя становится жидкой, а дальнейшее разрежение превратит ее в газ, как при нагревании воды. Демокрит считал, что в основе познания лежат ощущения. Однако чувства дают нам лишь искаженное, «незаконнорожден­ное» познание. То, что одному кажется светлым, другому пред­ставляется темным. В действительности существуют лишь атомы и пустота. Когда мы видим, обоняем, осязаем или пробуем что- либо на «вкус — это атомы, отделяющиеся от поверхности тел, ка­саются наших органов чувств. Если форма их острая, у нас созда­ется впечатление острого вкуса, цвета или запаха, а если атомы круглые, то и ощущения от них мягче. Только проверяя показания чувств выработанным в себе разумом, можно исключить ошибку, получить познание истинное.

Демокрит считал, что нет явлений без причины: природа и ис­тория не имеют цели, но все события обусловлены. В учении его не оставалось места для вмешательства сверхъестественных сил в явления мира. Материя вечна, утверждал он, и ее возникновение не нуждается в объяснении: объяснять надо только изменения, а это возможно без привлечения веры в богов.

«Малый мирострой» Демокрита был посвящен происхождению и истории человека.

возник человек, но на нем развитие не должно остановиться. Причиной объединения людей была нужда: другим способом они не могли бы защитить себя от превосходящих их силой диких жи­вотных. Эта же необходимость вызвала и появление речи. Спер­ва люди обозначали предметы различно, потом, сговорившись, приняли общее название для вещей. Сговаривались люди, жившие по соседству, поэтому и сейчас сохраняются разные языки. Потреб­ности общественной жизни вызвали появление нравственности. Хотя человек и стремится избегать страданий и получать удоволь­ствия, но, умея рассчитывать будущее, он должен иногда жертво­вать своими радостями. Быть дурным в конечном счете невыгодно, разумнее подчинять свои интересы нуждам государства и соблю­дать законы. Даже бедность в демократическом государстве сле­дует предпочесть богатству в монархическом.

Если Демокрит признавал объективный характер нашего по­знания и вытекающую из него общеобязательность достигнутых выводов, то другое философское направление, возникшее в тот же период, утверждало, что истин может быть столько же, сколько существует людей. Представители этого направления — софисты (буквально «мудрецы») учили доказывать любое положение. Пер­вые философы действовали в узком кругу друзей. Софисты же, странствуя из города в город, набирали себе учеников, которые во­все не собирались стать учеными, а знакомились с науками для того, чтобы легче было завоевать популярность и успешнее зани­маться государственной деятельностью. За высокую плату софисты обучали их тому, что, по их представлениям, было необходимо об­щественному деятелю,— ораторскому искусству, умению вести спор («делать слабые доводы сильными»), знаниям о государстве и нравственности. Наибольший успех софисты имели в тех поли­сах, где карьера политического деятеля зависела от успеха его вы­ступления в народном собрании.

Совсем с иной, этической точки зрения критиковал традици­онные взгляды замечательный афинский мыслитель Сократ (469— 399 гг. до н. э.). Сократ презирал наемных учителей мудрости и в

отличие от них никогда не имел своей школы и не брал вознаграж­дения. Он даже не хотел записывать своих мыслей: от него не ос­талось ни одного сочинения. Учение Сократа известно нам из книг его учеников — Платона, который нередко вкладывал в уста учи­теля собственные идеи, и Ксенофонта, записавшего его беседы спустя много лет после смерти философа и, по-видимому, недоста­точно точно. Эти обстоятельства явились отчасти причиной резких различий в оценке философии Сократа современными учеными.

Сократ, по выражению римского оратора Цицерона, «свел фи­лософию с неба на землю», с кафедры на рыночную площадь. При­кидываясь простаком, который хочет поучиться мудрости у обра­зованных людей, Сократ ходил по улицам и площадям Афин, за­водил беседы, собирал вокруг себя толпы слушателей, стремясь своими вопросами заставить собеседника самого прийти к подска­занным ему выводам. Он говорил: «Подобно тому как акушерка помогает рождению ребенка, так и я помогаю рождению истины». Идя от общего к частному, Сократ исследовал, что прекрасно, а что безобразно, что справедливо, а что нет, что полезно, а что беспо­лезно: всякий человек способен осмыслить жизнь во всех ее про­явлениях, для этого достаточно разрушить установившиеся не­верные представления и условиться о том, что мы подразумеваем под тем или иным понятием. Счастье, говорил Сократ, зависит от добродетели, а добродетели надо учить. Ни один человек не отка­жется от счастья, если будет знать, как его достигнуть. Пороки проистекают от незнания путей к добродетели, т. е. от невежества.

Призыв к нравственному совершенствованию, последователь­ный рационализм, вера в силу разума — вот наиболее привлека­тельные черты учения Сократа. В отличие от позднейших фило­софов-идеалистов Сократ основное место в познании истины уде­ляет разуму, а не божественному внушению и в отличие от софи­стов считает, что поведение человека должно быть подчинено зако­нам этики (нравственности), а не субъективным представлениям отдельных людей. Он стремился возбудить мысль, но не утверждал, что знает все ответы: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Со­крату важна была критика традиционной полисной морали. Он сравнивал себя с оводом, непрерывно жалящим могучего, но об­ленившегося коня — афинский народ, не давая ему желанного покоя. Сократ считал, что во главе государства должны стоять люди, специально подготовленные для управления, а не те, кому случайно выпал жребий или кто, подобно софистам, сумел ловкими речами обойти народ. Сократ не скрывал своего отрицательного от­ношения к существовавшей демократической организации Афин, но во время господства олигархов он, рискуя жизнью, отказался со­действовать террору «Тридцати», среди которых был и один из его учеников — Критий. Аристократические симпатии Сократа приве­ли к тому, что после восстановления демократии его привлекли к суду. Независимое поведение Сократа на суде, нежелание отка­заться от проповедуемых им взглядов предрешили приговор. В по­

следнем слове Сократ сказал: «Присуждая меня к смерти, вы ду­мали избавиться от обличителя. Умерщвляя людей, вы не избави­тесь от порицания. Такой способ защиты ненадежен. Гораздо луч­ше другой спосооб: не затыкая рта другим, стараться самим быть как можно лучше». Сократ отказался сохранить себе жизнь ценой бегства из Афин. Подчинившись приговору суда, он выпил ядови­тый сок цикуты.

Несмотря на то что Сократ сумел обосновать рационалистиче­скую этику, не опирающуюся на религию, что его индуктивный ме­тод в определении этических понятий сыграл большую роль в раз­витии логики, он не хотел исследовать, откуда взялись те общие по­нятия, тот «ум», который он так прославлял. Этот вопрос он тща­тельно обходит. Направление, в котором развивалось его учение, было безусловно идеалистическим, и в работах его учеников поиски обоснования нравственных законов перерастают в богоискатель­ство, в поиски разума вне человека.

Одним из величайших философов древности был ученик Со­крата Платон (427—348 гг. до н. э.). Он происходил из знатного афинского рода, получйл хорошее образование, писал стихи й со­бирался заниматься политической деятельностью. Казнь учителя, однако, потрясла Платона. На смерть Сократа он откликнулся сво­им самым значительным в художественном отношении произведе­нием — «Апологией» (по-гречески «Оправдание»), в котором со­держатся две блестящие защитительные речи, будто бы произне­сенные Сократом во время суда над ним. К «Апологии» примыка­ют диалоги «Критон» и «Федон», рассказывающие, о последних днях и смерти Сократа. Образ Сократа встает перед нами как жи­вой, однако мысли, развиваемые в этих диалогах (особенно в «Фе- доне»), едва ли принадлежали учителю Платона. После гибели Сократа Платон пришел к выводу, что все существующие государ­ства безнравственны, и решил создать проект государства справед­ливого, которое он надеялся учредить, убедив в преимуществах своего плана какого-нибудь монарха. Чтобы собрать материал для своего проекта, Платон отправился в путешествие: он хотел позна­комиться с государственным устройством соседних стран. Платон путешествовал 12 лет, посетил Египет, Киренаику, Южную Ита­лию, Сицилию* В Египте Платона заинтересовало наследственное разделение труда между сословиями, в Великой Греции — союзы пифагорейцев, объединявшие местных аристократов. Вернувшись, Платон основал в Афинах, в роще героя Академа, свою школу, ко­торая стала называться Академией.

Основным предметом в этой школе была математика. Расска­зывают, что над своим домом Платон написал: «Да не войдет сюда никто, не знающий геометрии». Прежде чем заниматься филосо­фией, считал Платон, надо изучить арифметику, геометрию, гармо­нию и астрономию. Из школы Платона вышли многие выдающиеся ученые IV в.: доказавший шаровидность земли астроном Евдокс, автор «Начал» геометр Евклид, великий философ Аристотель и др.

Само слово «Академия» стало нарицательным и употребляется сей­час для обозначения наиболее авторитетных научных учреждений. В годы преподавания в Академии Платоном написаны его основ­ное философские диалоги. Хотя свои мысли Платон по-прежнему влагает в уста Сократа, ясно, что от его учения в этих диалогах ни­чего не осталось.

В основе философии Платона лежало учение об идеях (греч. «виды», «общие свойства»). Ранние греческие философы не могли объяснить возникновение накопленных человеком общих поня­тий. Как и откуда берутся обобщения,— вот вопрос, который стре­мился разрешить Платон. Истинной сущностью, «идеей» каждой вещи, по его мнению, является ее вечная форма, некая абстракция, которая характеризует и саму вещь, и ее свойства и позволяет от­нести предмет к данному «виду». Есть «идея человека», «идея животного», хотя нельзя встретить ни человека, ни животного «вообще», не имеющего каких-либо только ему присущих свойств и особого названия.

* Платон считал «идею» одновременно и причиной возникновения вещи или явления, и образцом, целью, к которой они стремятся. Идею вещи нельзя исследовать опытом, ее можно понять только разумом, отбрасывая все материальное, постигаемое чувствами. Логические категории, которые исследовал еще Сократ, у Платона превратились в нематериальные сущности, живущие своей жизнью. Материальные предметы стали как бы тенями идей, искажающими, как всякие тени, свой прототип. По Платону, полностью постиг­нуть идеи может только бог, люди же воспринимают их лишь ча­стично. Желая познать идею, человек стремится стать причастным богу.

Теория познания у Платона неотделима от его учения о душе. Душа для него — посредник между «идеями» и чувственно воспри­нимаемым миром. Душе человека свойственно предаваться раз­мышлениям, т. е. стремиться к вечному «миру идей». Однако кро­ме ума ей присущи также страсти и вожделения (Платон считает вместилищем ума голову, страстей — сердце, а вожделений — пе­чень). Души людей не равноценны: одни влекутся к «миру идей», у других «крылья ломаются в полете»: они довольствуются пред­ставлениями, почерпнутыми из материального мира. Платон при­мыкает к пифагорейскому учению о переселении душ и утвержда­ет, что душа, не познавшая истины, не примет человеческого обра­за. Душа человека с самого его рождения питается воспомина­ниями о мире идей, о том времени, когда она «сверху смотрела на то, что мы называем теперь существующим, и ныряла в действи­тельно сущее». С помощью памяти человек становится как бы бо­жественным.

Свое учение о государстве Платон тоже создает, руководст­вуясь умозрительными соображениями. Проект идеального госу­дарственного устройства Платон дал в диалоге «Государство». Все жители должны быть разделены на три сословия: принадлеж­

ность к ним определяется качеством души. Те, у кого преобладает ум, составляют группу философов, управляющих государством. Они должны руководствоваться размышлениями и воспоминания­ми о мире идей. Люди, души которых лишены этих воспоминаний, не могут быть допущены к управлению, так как ни воспитание, ни науки не могут заменить этого важнейшего душевного качества. У второго сословия — стражей — в душах преобладают страсти. Их добродетель — мужество, и они посвящают себя защите госу­дарства. Добродетель третьего сословия — благоразумие: его зада­ча — удовлетворять потребности высших групп. Высшие классы, как некогда в Спарте, должны жить коллективным бытом, не иметь ни индивидуальной собственности, ни семьи (жены переходят в коллективное владение; на особых надзирателей возлагается за­бота о том, чтобы потомство было здоровым).

Впоследствии, после неудачных попыток внушить свои идеи сицилийским тиранам Дионисию I и Дионисию II, Платон перера­ботал свой план образцового государства, поняв его нереальность. Но и новый его проект, изложенный в одном из последних диало­гов («Законы»), был не более осуществим. Государство должно было лежать как можно дальше от моря, чтобы не быть связанным с торговлей. Отказавшись от мысли совсем запретить деньги (в «Государстве» он предлагал именно это), Платон рекомендует по возможности ограничивать денежное хозяйство. Торговцев и ре­месленников следует лишить гражданских прав, число граждан не должно возрастать. В основу общественной жизни должны быть по­ложены музыка, астрономия, математика и старинные религиозные установления.

Разработанная Платоном идеалистическая теория познания преграждала путь единственно плодотворному методу исследова­ния мира — посредством опыта и наблюдений. Но среди его учени­ков были люди, видевшие слабость теории «идей».

Самым выдающимся из них был уроженец г. Стагира, сын при­дворного врача македонского царя Аминты Аристотель (около 384—322 гг. до н. э.). Около 20 лет Аристотель учился у Платона в Академии и был одним из его ближайших сотрудников. После смерти Платона его старшие ученики сблизились с пифагорейцами, увлеклись мистикой чисел и вопросами религии. Аристотель поки­нул Академию, уехал из Афин, а позже несколько лет был воспи­тателем наследника македонского престола Александра. Вернув­шись в Афины богатым прославленным ученым, уже пожилой Ари­стотель основал в гимнасии, посвященном Аполлону Ликейскому, школу, получившую по имени гимнасия название Ликей. Слава школы Аристотеля вскоре затмила славу Академии, и ее латини­зированное название «Лицей» в новое время стало нарицательным.

Преподавание в Ликее было двух типов: для юношей, стремив­шихся получить общее образование, но не готовивших себя к научной деятельности, Аристотель читал лекции по этике и рито­рике (красноречию), прогуливаясь по аллеям прекрасного сада,

примыкавшего к Ликею. Поэтому учеников Аристотеля называли также перипатетиками (от греч. перипатейн— «прогуливаться»). Кроме этого эксотерического («наружного») обучения Аристотель проводил утренние часы со своими ближайшими эсотерическими учениками (буквально теми, кто занимался «внутри», «за дверя­ми»). Эти ученики были его друзьями и сотрудниками, и с ними Аристотель изучал физику, метафизику, историю и естественные . науки. Аристотель был великолепным организатором и умел выде­лить каждому ученику посильный участок научной работы. Во главе Ликея Аристотель оставался около десяти лет; написанные им и его школой книги носят поистине энциклопедический харак­тер. Его ученики собирали сведения по зоологии и ботанике, космо­гонии и физиологии, истории, экономике, этике, поэтике и другим наукам, а сам Аристотель приводил эти сведения в систему и писал обобщающие работы. По-видимому, он давал свое имя и некоторым составленным учениками трудам, которые он просматривал: иначе невозможно объяснить, что в каталоге Александрийской библио­теки под именем Аристотеля значилось почти полтораста произве­дений, каждое из многих свитков.

Если верить традиции, Аристотель переписывался или, во вся­ком случае, сохранял связь со своим прославленным учеником Александром Македонским и возлагал большие надежды на ус­пешное завершение его восточного похода. Когда после смерти Александра (323 г. до н. э.) в Афинах пришла к власти антимаке- донская партия, против Аристотеля возбудили судебное дело. Ему пришлось, опасаясь судьбы Сократа, спешно бежать из Афин на < Евбею, оставив в Ликее всю библиотеку и рукописи сочинений. На следующий год он умер.

Из философских произведений Аристотеля едва ли не самое важное место занимают книги, посвященные логике — науке о правильных способах мышления, об искусстве строить умозаключе­ния и опровергать ложные доказательства. Аристотель считал ло­гику введением в философию, и сделанные им определения логи­ческих понятий не утратили своего значения и до сего дня. Целую группу философских трактатов Аристотеля составляет так назы­ваемая «Метафизика» («после физики»). Название возникло уже после смерти Аристотеля и обозначало лишь расположение ука­занных трактатов в собрании сочинений Аристотеля. Но впослед­ствии это послужило поводом обозначать словом «метафизика» фи­лософию вообще — в отличие от экспериментальных наук. В «Ме­тафизике», как и в других работах, Аристотель уделил основное место систематизации материала и точному определению терминов. - Но философские категории Аристотель рассматривает абсолютно, а яе в движении, поэтому в современной философской терминологии метафизическим называют метод, противостоящий диалектике.

Аристотель не признавал воспоминания о «мире идей» источни­ком наших знаний и не считал, что идеи предшествуют чувственно воспринимаемым предметам, существуя отдельно от них. Идеи, рас-

суждает Аристотель, бывают общие и частные. Стало быть, каждо­му предмету присуще несколько идей; Идея данного предмета, идея вида, к которому данный предмет относится, идея рода подоб­ных вещей и т. д. Получается, что идей значительно больше, чем предметов; но если идеи — это сущность вещей, то их число не должно превосходить числа предметов. Методом приведения к аб­сурду Аристотель доказывал невозможность существования идей вне и независимо от предметов.

Аристотель критикует и теорию познания Платона. Наши ощущения, утверждает Аристотель, отличаются достоверностью, допуская лишь незначительные ошибки. Нельзя, как это делает Платон, отделять материю от формы; для того чтобы материя обрела соответствующую ей форму, требуется энергия, т. е. дейст­вие, осуществление возможности. Форму, к которой стремится ма­терия, Аристотель называет энтелехия («действительность», «свер­шение»). Хотя эта форма и заложена в самой материи, она далеко пе всегда может быть достигнута. Чаще всего мы видим вещи только на пути к энтелехии, и, чтобы постигнуть истинную сущ­ность вещей, надо наблюдать материальный мир в развитии. Уже в семени, утверждал Аристотель, предопределена возможность возникновения дерева и его будущая форма. Основываясь на наб­людении, можно приблизиться к пониманию конечной формы — энтелехии. Но, справедливо включая наблюдение и опыт в процесс познания, Аристотель выдвигал форму на первое место. Чтобы объ­яснить причину движения материи именно к данной форме, Ари­стотель вводит понятие верховного разума, «формы всех форм», т. е. возвращается к платоновскому тезису о неизменной божест­венности. «Конечно, это — идеализм,— пишет по поводу аристоте­левской теории В. И. Ленин,— но он объективнее и отдаленнее, об­щее, чем идеализм Платона, а потому в натурфилософии чаще — материализму»^[91].

Философия Аристотеля объединяет некоторые черты ионийских материалистов и идеализма Платона. Это прослеживается на при­мере его трактата «О душе». Душа (псюхэ), по Аристотелю,— фор­ма, которую стремится принять тело и с которой оно неразрывно связано. Животные части души ведают питанием тела, произведе­нием потомства, аффектами, ощущениями — всём, что отличает человека от мертвого тела. Эти части гибнут, когда умирает чело­век. Но есть часть души, не подверженная смерти. Это — ум, ко­торый появляется только на определенной ступени развития чело­века. Так как ум не рождается вместе с телом, то его существова­ние не ограничено длительностью человеческой жизни. Мышление возникает на основе ощущений, но ум в силу своей нематериаль- ности может познать и то, что непричастно материи.

«Поэтика» Аристотеля, дошедшая не полностью, содержит си-

187

стематическое исследование словесного искусства. Здесь многое, например определение трагического, непревзойдено и сейчас. Об­щая эстетика Аристотеля связана с его учением о психологии: при­чина возникновения искусств — подражание природе, но при этом человек создает новое, то, чего в природе не было. Искусство пред­назначено обобщать наблюдения: автору, художнику предстоит найти и показать вероятное, но не необходимое (последнее — сфе­ра науки). Произведение искусства должно доставлять удовольст­вие; для него характерны порядок, соразмерность и определен­ность, иначе произведение искусства будет невозможно воспри­нять. Например, слишком большой памятник невозможно охва­тить взглядом, а слишком маленький трудно заметить. В отличие от Платона Аристотель отводит искусству важную воспитательную роль.

К вопросам нравственности Аристотель подходил в основном с материалистических позиций. Цель правильного поведения чело­века, по Аристотелю,—достижение блаженства, а условием до­стижения этой цели является разумная деятельность. Добродетели вытекают из правильных привычек, и воспитание должно сводить­ся к их выработке. Природа, утверждает Аристотель, вложила в каждое существо естественное чувство любви к себе. Если это чув­ство не чрезмерно, то в нем нет дурного, оно не препятствует доб­рому отношению к другим людям. Любя их, мы заботимся о себе, ибо приобретаем друзей, без которых жизнь невозможна. Любовь к себе должна быть разумная: в себе надо любить не внешность, не желудок, а разум. Такая любовь не исключает ни воздержания от чрезмерных наслаждений, ни даЛе самопожертвования. Ведь разумный себялюбец предпочтет непродолжительное счастье ге­роического подвига длительному и тягостному прозябанию. Луч­ший часть нашей души — та, что размышляет над неизменными принципами, а для этого необходим досуг, свобода от повседневной суеты. Поскольку ни военная, ни политическая деятельность не оставляют досуга для созерцательной жизни, они неспособны дать истинного блаженства. Истинно разумная жизнь, следовательно, не доступна ни бедному человеку, ни человеку, обремененному обще­ственными обязанностями.

Свои взгляды на общественную жизнь Аристотель изложил в книге «Политика». Государство (полис) должно обеспечивать своим гражданам возможность жить счастливо. Человек по приро­де — животное общественное, и с начала своей истории люди объ­единялись в семьи, а семьи — в селения. Но только государство яв­ляется такой формой объединения, которая имеет все необходимое для самостоятельного существования (автаркии) и может обеспе­чивать людям благосостояние и защиту их собственности. Рабы не входят в это объединение. Аристотель не сомневается в спра­ведливости и полезности рабства. Он считает рабов породой лю­дей, тело которых пригодно к труду, а разум годится только на то, чтобы понимать приказания. Деление общества на рабов и сво-

бодных, по мнению Аристотеля, естественно, ибо они неравны «по своей природе».

Разбирая вопрос о наилучшей форме государства, Аристотель подходит к этой проблеме, основываясь на анализе известных ему систем государственного управления. Аристотель и его ученики со* ставили описание 158 государственных устройств —- «политий»,из которых до нас дошла только «Афинская полития». Аристотель пришел к выводу, что ценность государственного строя не опреде­ляется количественным соотношением правителей и управляемых: независимо от того, правит ли один человек (монархия), немногие (аристократия) или представители большинства (демократия), благополучие граждан определяется тем, какое число граждан об­ладает добродетелью и способно, правя, считаться с общим благом, а не только с собственными интересами. Если личные цели прева­лируют над общественными, монархия переходит в тиранию, ари­стократия — в олигархию, демократия — в охлократию (господство толпы).

Житель охваченных политическим кризисом Афин IV в. до н. э., Аристотель хорошо видел все недостатки рабовладельческой демократии и сумел ярко показать непримиримость интересов бед­няков и богатых. Ни те, ни другие, считает он, не могут прислу­шаться к голосу разума. Одни неспособны к подчинению: живя в благоприятных условиях, они становятся наглецами и мерзавца­ми. Другие привыкают к унижениям, неспособны властвовать и легко подчиняются состоянию, близкому к рабству. Одни исполне­ны зависти, другие — презрения. Только люди, занимающие «сред­нее положение» (не слишком бедные и не слишком богатые), не стремятся ни к захвату чужого добра, ни к чрезмерному угнете­нию своих сограждан. На них и должно опираться государство. Во­прос о том, какую форму государства следует признать наилуч­шей, решается, по Аристотелю, в зависимости от конкретных усло­вий каждого полиса. Совершенство государства зависит от степени развития его граждан, никакие перевороты не могут здесь ничего изменить.

Разбирая все известные ему конституции варварских и грече­ских государств, Аристотель пытается повсюду выделить «относи­тельно наилучшие формы» и на основе их спроектировать «условно образцовое государство». Управление в нем должно быть поручено старшему поколению, как наиболее опытному и мудрому, а млад­шему надлежит защищать государство. Подобно тому как в чело­веке душа играет более важную роль, чем тело, так и в государстве люди размышляющие имеют больше значения, чем те, что обеспе­чивают материальные потребности. Гражданские права следует предоставить только мыслителям и тем, кто защищает родину. Эти люди не должны заниматься ни ремеслами, ни торговлей, ни даже земледельческим трудом, ибо те, кто стремится к выгоде, не обла­дают досугом и лишены необходимых для свободного человека доб­родетелей.

3.