Некоторые сходные СТРУКТУРНЫЕ ПРИЗНАКИ ХАТТСКОГО И АБХАЗО-АДЫГСКИХ ЯЗЫКОВ*

Хаттский — язык древнейшего населения центральной Малой Азии. Клинописные памятники этого языка, отно­сящиеся к II тысячелетию до н.э.были впервые выявлены в богазкейских архивах хеттеких царей и исследованы Э.Форрером'.

В своих работах Э.Форрер выдвинул гипотезу о генети­ческом родстве хаттского и абхазо-адыгских языков^[265]. Идея Форрера основана на предполагаемом сходстве некоторых элементов фонетической системы хаттского и абхазо-адыг­ских языков, господстве префиксации в формо- и сло­

вообразовании этих языков, наличии ряда лексических сов­падений^[266][267].

В свете идеи Форрера представляет интерес установ­ленный И.М.Дунаевской факт типологического сходства структуры хаттского глагола и глагола одного из абхазо- адыгских языков— адыгейского³. Это сходство прослежи­вается, в частности, в том, что в хатгском и адыгейском гла­голе выделяется цепочка префиксов, которые располагаются в определённой последовательности^[268]. При отсутствии одной или нескольких групп префиксов наличные префиксальные элементы смыкаются, а порядок остаётся таким же, как и в максимально возможной цепочке префиксов^[269].

Точка зрения И.М.Дунаевской о сходстве структуры гла­гола хаттского и адыгейского языков поддержана И.М.Дья­коновым ^[270]. Однако, отмечая упомянутое выше сходство, исследователи не сопоставляют хаттский с другими абха­зо-адыгскими языками, в частности с абхазским и абазин­ским, исходя из того, что «между глагольной системой абхазского языка, с одной стороны, и адыгейского и кабар­динского — с другой, нет полного структурного паралле­лизма))^[271].

Между тем для абхазского и абазинского языков также характерно фиксированное расположение префиксов глаго­ла. Порядок размещения этих префиксов совпадает с дист­рибуцией префиксальных элементов в адыгских и убых- ском языках^[272].

Глагольная форма продуктивно-побудительного (пере­ходно-побудительного) залога отличается от формы продук­тивного (переходного) залога наличием в ней префиксов 5 (косвенного объекта) и 8 (каузатива), представленных в адыгейск. с-е-у-мы-гъэ-лъэгъу и абх. с-и-у-мы-р-бДн) «меня-ему-ты-не-показывай (давай видеть)». Следовательно, такие особенности структуры глагола, как иерархический порядок размещения префиксальных элементов, наличие семи позиций префиксов^[274][275] и др., являются общим для хатт­ского, с одной стороны, и для абхазо-адыгских — с другой.

Обнаруживается и функциональное сходство некоторых префиксальных элементов хаттского и абхазо-адыгского глагола, как например, префикса места хат. ta-, абх.-абаз. ҭа- и адыг,- каб. т-^ь. В хаттском языке преф, ta- стоит на

втором месте от корня. Между ta- и корнем глагола, ви­димо, может быть лишь преф. h-/ha-. В некоторых случаях преф. h-/ha- предшествует ta-^[276]. Префикс ta- имеет h значе­ние «внутри, внутрь»^[277]. Данное значение установлено, на­пример, в следующих контекстах хаттско-хеттской билин­гвы KUB II, 2^[278]:

1) (хат. II, 42) ta-ba-ar-na ka-a-at-ti ta-ni-wa_a-a£/ (хет.

II. 44) nu-za la-ba-ar-na-as LUGAL-us [an-da e-es-

zi] «И Лабана-царь внутри сидит»;

2) (хат. Ill, 52-53) ^dSu-li-in-kat-ti ka-at-ti a-ta-ni-wa^-as ц-im-liu-pi/ (хет. III. 56) ^d§u-li-in-kat-ti-is-sa-an LUGUAL-us an-da e-es-zi «Царь-бог Сулинкатти внутри сидит»;

3) (хат. III. 40-41) pi-e-wi,-il is-pi-e-el ta-as-te-e-ta-nu- u-wa¹7 (хет. Ill, 43-44) i-da-lu-us-si-kan UKU-as Ё- ri an-da li-e u-iz-zi «Неблагой человек внутрь дома да не войдёт!».

В абхазо-абазинских и адыгских языках между преф. ҭа-( т) и корнем глагола могут помещаться показатели кау­затива, отрицания и некоторые другие. Префикс та- в аб­хазо-абазинских языках имеет значение «внутри, внутрь». В адыгских преф, т- обычно значит «(находиться) на чём-

либо»^[279]. Но в моздокском диалекте кабардинского языка, видимо, сохраняется и первоначальное значение адыгского преф, т- «внутри, внутрь»^[280][281].

В абхазо-абазинских языках преф, ҭа- при изменении гласного получает значение: ты- «изнутри». Чередование гласных а!ы или al О имеет место в таких глагольных ос­новах, как а-та-ца-ра «класть внутрь» — а-ты-ц-ра «выхо­дить изнутри», а-ца-ҵа-ра «класть под» — а-ҵ-ц-ра «выхо­дить из-под»'⁰. В этих основах гласный (а) встречается при направлении движения «туда», а при изменении направле­ния — «сюда» гласный (а) либо опускается, либо перехо­дит в гласный (ы)^[282][283].

Глаголы, образованные от одной и той же основы с по­мощью чередования ее кратких гласных, выявлены и в адыгских языках". В этих языках формы на (э) указывают на движение внутрь, а на (ы)— движение наружу'^[284]. Эти чередования гласных рассматриваются исследователями как архаическая черта абхазо-адыгских языков^[285].

Типологически сходные чередования, вероятно, исполь­зовались и в хаттском языке. На это, по-видимому, указы­вают следующие данные билингвы KUB II, 2:

1) (хат.

2) (хат. III, 46) pala a-an-da-ha/ (хет. Ill, 49 — хетт- ское соответствие отсутствует);

3) (хат. Ш, 46) pala a-an-da-ha/ (хет. Ill, 49) na-at-kan an-da da-a-iS «И эти (вещи) он внутрь положил»;

4) (хат. III, 19) a-an-tu-uh/ (хет. III, 21) daS-ma-za;

5) (хат. III, 45) a-an-tu-uh/ (хет. III, 48) daS-ma-za «Взял же он себе (следующее)»;

6) (хат. III, 46) ak-ka-tu-uh/ (хет. III, 49) (na-at) Sara daS («И эти вещи) он вверх взял».

В этих глагольных формах выделяют два корня: 1) taha (a-an-t/daha, в котором а- считается префиксом возврат­ности, соответствующим хеттской частице -za «себе»^[287], а (а)п-, возможно, показатель субъекта, стоящего в единст­венном числе^[288], и a-an-taha-n, где -п какой-то морфологиче­ский показатель, значение которого пока не установлено); 2) tuh (a-an-tuh, (a)kka-tuh, в последнем (a)kka- соответству­ет хет. sara «вверх»)'^[289].

Как полагает И.М. Дунаевская, tah и tuh— два разных глагольных корня^[290][291]. По мнению французского исследовате­ля Э.Лароша, вопрос о том, имеются ли здесь два различ­ных корня или же это «две чередующиеся формы одного и того же корня, обусловленные каким-либо морфологиче- ским изменением», остается нерешенным .

На основании единственного соответствия для хат. taha, сохранившегося в хеттской версии билингвы в стк. 49 «и эти (вещи) он внутрь положил», можно предположить, что хат. taha не является корнем глагола a-an-t/da-ha, a-an-ta-ha- ап, а состоит из местного преф, ta «внутрь» и корня h(+)a.

Другая же основа — tuh, которая переведена на хетт- ский в билингве глаголом da- «брать» (das 3 л., ед. ч., прош. вр.), видимо, образована от того же корня, что и taha (tu-h), посредством чередования гласных в основе: a/u, а/О (t-a/t-u, h-a/h-O: taha/tuh)^[292]. Эти чередования гласных в основе можно было бы рассматривать как способ передачи на­правления действия: «туда» (taha), «оттуда» (tuh). Однако в других известных хаттских текстах аналогичные чередо­вания гласных не обнаружены.

Данное предположение, видимо, можно подтвердить лишь тем, что хаттские глаголы, содержащие корни с исхо­дом на гласный -а, переводятся на хеттский в двуязычных текстах с помощью вводящей предложение частицы -кап, содержащей указание на место (или на характер дейст­вия)^[293]. Формы же, не содержащие в исходе корневой мор­фемы гласного -а, переводятся либо вовсе без -кап, либо передаются посредством частиц, синтаксически не равно­значных -кап. На эту особенность хатгско-хеттских билингв обратил внимание еще Э.Форрер^[294]. Однако наблюдение это­го автора было оставлено без внимания исследователями хаттского языка.

Частица -кап использована, например, при переводе упомянутых выше глаголов ant/daha, antahan, в то время как хат. antuh и akkatuh переведены без -кап. Кроме того, -кап

встречается в переводах следующих хаттских глагольных форм в билингве KUB II, 2:

1) (хат. II. 51) ta-a£-te[-eh-k]a-zi-ya/ (хет. II, 54) (-та- £i)-kan (NA₄) anda 1ё kittari «(Неблагой же камень) внутри да не лежит!»;

2) (хат. II, 53) ta-as-te-eli-ka-az-zi-i-ya/ (хет. II. 55-56) -kan... anda 1ё «Внутри да не (лежат!)»;

3) (хат. III, 40) ta-as-te-nu-u-wa/ (хет. III. 42) -кап... [an?-da? l]i-e u-iz-zi «Внутрь? (же) он да не при­дёт!»;

4) (хат. III. 41) ta-as-te-e-ta-nu-u-wa/ (хет. III, 43-44) -кап...anda 1ё uizzi «Внутрь (же) он да не при­дёт!»;

5) (хат. III, 52) ta-as-tu-u-ta-su-u-la/ (хет. III. 55) -кап an-da li-e tar-na-a-i «(Зло) внутрь да не впустит!»;

6) (хат. III. 51) te-e-ta-ali-su-ii-ul/ (хет. III. 54) -asta... an-da tar-ni-eS-ki-id-du «Затем (добро) внутрь да впускает!».

Типологическое сходство хаттского и абхазо-адыгских языков обнаруживается и в принципах употребления реду­пликации (удвоения). Последняя хорошо представлена в хатт- ском имени. Здесь встречаются редупликация целой осно­вы, как, например, pirpir, pilpil, (se-)munamuna «камень фундамента», (1е-) «обувь», а также редупликация осно­вы с изменением её начального согласного: (mu-)wakku- pakku «молоток», tuli-puli(-pu), zilu-walu(-wa) и др.^[295][296]

Употребление редупликации в глаголе хаттского языка считается неясным²⁵. Между тем ещё Форрер предположил, что в хаттском имеются глаголы с редуплицированным корнем и что редупликация означает в хаттском усиление значения корня. Он также считал, что хаттские редуплици­рованные глаголы переводятся на хеттский посредством итеративных глаголов на -sk-^[297]. Однако единственный при-

мер, который привёл Форрер для обоснования своего пред­положения, оказался сомнительным^[298].

Тем не менее, соображения Форрера, по-видимому, подтверждаются на материале других контекстов хаттско- хеттских билингв. Так, в хеттской версии билингвы KUB XXVIII, 6^[299], повествующей о яблоне, стоящей в источнике, встречаются следующие итеративные глаголы: 76 [ak]-ki-is- ki-iz-zi (