<<
>>

О НЕКОТОРЫХ НОВЫХ РЕЗУЛЬТАТАХ В ИССЛЕДОВАНИИ ИСТОРИИ, ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУРЫ ДРЕВНЕЙ АНАТОЛИИ*

Предлагаемая вниманию читателей книга известного специалиста, автора ряда работ, в частности по хетгологии, Дж.Маккуина «Хетты и их современники в Малой Азии» представляет собой научно-популярный очерк.

В данной книге затрагивается хронологически продолжительный от­резок истории Анатолии: период существования неолити­ческой культуры городского типа Чатал-Хююка и Хаджи- лара VII-V тысячелетий до н.э , ассирийских торговых колоний II тысячелетия до н.э. и от объединения анатолий­ских городов-государств при Питхане и его сыне Анитте вплоть до образования Персидской империи, поглотившей «позднехеттские» государства.

Главная цель работы— осветить историю и культуру Хеттского царства, одного из крупнейших государств Древнего Востока II тысячелетия до н.э. Воссоздавая исто­рию и культуру Анатолии, автор дал достаточно полную и в целом удачную картину' повседневной жизни хеттов, их

Впервые опубликовано: Маккуин Дж.Г. Хетты и их современ­ники в Малой Азии (The Hittites and Their Contemporaries in Asia Mi­nor, 1975). Пер. с англ. Отв. ред. и автор послесловия В.Г.Ардзинба. М„ 1983.

военного искусства[340]. Несомненное достоинство этой части работы — широкое привлечение данных археологии, кото­рые автор использует и при описании религии хеттов.

Менее удачно освещены история образования хеттского царства и завоевательная политика его царей. Так, согласно Дж.Маккуину, главной стратегической целью хеттских ца­рей было стремление захватить караванные пути, по кото­рым перевозили олово. Этот тезис автора данными текстов не подтверждается. Слабое впечатление производят и раз­делы, посвящённые хеттскому обществу и его институтам, а также истории и культуре неиндоевропейских народов Анатолии Дж Маккуин сам признаёт, что его труд в основ­ном посвящён хеттам, и объясняет это, в частности, недос­татком данных о других народах Анатолии, т.е.

современ­никах хеттов, упомянутых в названии книги. Трудно согласиться с автором. Складывается впечатление, что он, несмотря на свое стремление объединить в одном повест­вовании данные текстов и археологии, мало привлекает и недостаточно тщательно анализирует письменные источ­ники, а также существующую литературу по этому вопро­су. Мы не можем остановиться здесь на всех малоубеди­тельных и спорных выводах Маккуина, коснёмся ЛИШЬ некоторых из них, более подробно рассмотрим отдельные результаты исследований последнего времени: они были достигнуты после выхода в свет книги Дж.Маккуина и, ес­тественно, не могли быть им учтены.

Наука о Древнем Востоке, и в частности хеттология, важная составная часть ее, — бурно прогрессирующая от­расль знания И это вполне закономерно Из года в год ве­дут раскопки археологи, не перестают «колдовать» над уже опубликованными и только что обнаруженными клинопис­ными и иероглифическими текстами филологи, лингвисты и историки. Благодаря усилиям учёных разных стран каж­

додневно делаются открытия. Хотя они порой и незначи­тельны и понятны лишь довольно узкому кругу специали­стов, тем не менее, они углубляют наши знания и, в конце концов, приводят к утверждению новых представлений. Случаются и открытия, которые совершают переворот в нау­ке о древнейших цивилизациях.

Несколько лет назад такое открытие было сделано ита­льянской археологической миссией под руководством Паоло Маттиэ, проводившей в сотрудничестве с Отделом древно­стей Сирийской Арабской Республики раскопки в Телль- Мардихе, вблизи Алеппо (САР). Под курганной насыпью были обнаружены остатки могущественного города-госу­дарства древнего Ближнего Востока Эбла, существовавше­го в Ш-П тысячелетиях до н.э., в архивах Эблы найдены тысячи клинописных табличек'.

Ещё более крупным событием, чем открытие Эблы, ста­ло в своё время обнаружение царских архивов Хаттусы и последующая дешифровка хеттских клинописных текстов. Было не только ликвидировано белое пятно, но и найден один из важнейших центров цивилизаций Древнего Востока II тысячелетия до н.э.

Очень ценные сведения об истории Анатолии самого начала II тысячелетия до н.э., ещё до обра­зования Древнехеттского царства, дали документы ассирий­ских (ашшурских) торговых колоний, написанные по- аккадски. Исключительно важную страницу' истории и куль­туры Анатолии открыли раскопки Дж Мелларта в Чатал- Хююке и Хаджиларе[341][342]. Он пришёл к выводу, что уже в VII— V тысячелетиях до н.э. Анатолия была «наиболее развитым центром неолитической культуры на Ближнем Востоке».

К числу сложных проблем древнейшей истории Анато­лии относится вопрос о времени и путях появления здесь народов, говоривших на индоевропейских языках. Эти язы­ки обычно именуются хетто-лувийскими (иначе — анато­лийскими). К ним относятся хеттский и палайский, пред­

ставленные клинописными памятниками начиная с XVII- XVI вв. до н.э., лувийский клинописный, известный по па­мятникам XIV-XII вв до н.э., и лувийский иероглифиче­ский, надписи на котором ОТНОСЯТСЯ в основном к X— VIII ВВ. ДО Н.Э. К хетто-луБИЙСКИМ ОТНОСЯТСЯ также ЯЗЫКИ более позднего времени: ликийский (непосредственно про­должающий лувийский), лидийский (потомок хеттского языка) и, возможно, карийский. Надписи на ликийском, лидийском и карийском, дошедшие до нас, сделаны бук­венным письмом.

Дж.Маккуин высказывает версию о проникновении хетто- лувийцев в Анатолию не с востока (через Кавказ), а с запа­да (через Балканы). Эту точку зрения разделяют большин­ство исследователей. Однако прямых археологических дан­ных, подтверждающих ее, до сих пор не обнаружено.

Советскими учёными Т.В.Гамкрелидзе и Вяч Вс .Ивано­вым в последние годы выдвинута принципиально новая точка зрения[343]. Первоначальная территория обитания индо­европейцев («индоевропейская прародина»), как считают они, находилась не в Северном Причерноморье, а в Перед­ней Азии (от Балкан до Ближнего Востока и Закавказья вплоть до Иранского плоскогорья и Южной Туркмении). Авторы обосновывают эту' теорию данными археологии, лингвистики и мифологии.

В частности, отмечается, что относительно высокий уровень культуры, которую удалось реконструировать для общеиндоевропейского периода по ЯЗЫКОВЫМ данным, может быть объяснён близостью к дре­вним месопотамским и закавказским центрам цивилизации. Теория о переднеазиатской прародине индоевропейцев кардинально меняет существующую картину миграций ин­доевропейцев, и в частности хетто-лувийцев. Предполага­ют, что последние, как и носители общегреческого языка, лишь незначительно сместились в западном направлении, т.е. из Восточной Анатолии на запад ее, откуда греческие диалекты позднее распространились на материковую Гре­

цию и острова Эгейского моря. Гипотеза Т В Гамкрелидзе и В.В.Иванова в настоящее время оживлённо обсуждается советскими специалистами.

Проникновение хетто-лувийцев в среду неиндоевропей­ского местного населения Анатолии, которое было предста­влено здесь, вероятно, с древнейших времён, по-видимому, происходило не путём завоевания, а в результате постепенной инфильтрации нового этнического элемента. Предполага­ют, что неиндоевропейцы в языковом отношении составля­ли не одну', а несколько групп. Но имеющиеся в распоря­жении исследователей данные позволяют установить лишь некоторые из них. Из числа этих народов на страницах кни­ги Дж Маккуина упоминаются, в частности, хурриты, каски и хатты. Главное внимание автор уделяет описанию столк­новений интересов царей и вождей хурритов, касков и пра­вителей хеттской державы. Поэтому остановимся, насколь­ко это возможно, на некоторых аспектах этнокультурной истории этих народов, имеющей непосредственное отно­шение к истории и культуре Хеттского царства.

По мнению И.М.Дьяконова, именно хатты и хурриты на рубеже Ш-П тысячелетий до н.э. создали в Малой Азии такие города-государства, как Пурусханда, Амкува, Кусса- ра, Хаттуса, Вахшушана, Самуха и др. Во всяком случае, приведённые в деловых документах ассирийских колоний имена купцов говорят о том, что в торговых сделках участ­вовали как ашшурцы и, видимо, хетты, лувийцы, так и хур­риты и хатты.

Согласно одной из точек зрения, хурриты были авто­хтонами Армянского нагорья, Северной Сирии, Северной Месопотамии и Загросских гор (между Месопотамией и Ираном) или занимали эти области с III тысячелетия до н.э. Самый древний клинописный хурритский текст относится ко второй половине III тысячелетия до н.э. Но большинство таких текстов из различных районов Передней Азии (в том числе таблички из архивов Хаттусы) относятся, видимо, ко второй половине II тысячелетия до н.э. Хурриты играли

важную роль в истории и культуре древней Передней Азии, значение которой пока ещё полностью не оценено.

Дж.Маккуин называет хурритов «народом неизвестного происхождения». Это утверждение не соответствует дейст­вительности. В результате изучения хурритского языка, важный вклад в которое внесли и советские учёные, давно уже неоспоримо доказано, что хурритский близкородствен урартскому^ Изучение же хурритских текстов из различ­ных архивов позволило предположить, что «они отражают не единый литературный язык, а пучок диалектов»[344], кото­рые делятся на три группы. Большой интерес представляют результаты исследований, посвящённых установлению ге­нетического родства хуррито-урартских языков с кавказ­скими. На них мы остановимся позднее.

Каски, история которых освещена в работах советских исследователей Г.А.Меликишвили, Г.Г Гиоргадзе, И.М.Дья- конова, — это группа племён, населявших во II тысячелетии до н.э. Северную и Северо-Восточную Анатолию, а также Южное Причерноморье (Понт) Каски занимались земледе­лием и скотоводством.

В период правления древнехеттского царя Хантили I (1590-1560) каски захватили ряд областей Хеттского цар­ства (в том числе город Нерик, важнейший религиозный центр хаттов и хеттов) и, возможно, навсегда отрезали хет­тов от Чёрного моря. Впоследствии они многократно втор­гались на территорию Хеттского царства и иногда доходи­ли до его южных районов. В период Муваталли (1306— 1282) они дошли до Канеса (современный Кайсери). Каски иногда действовали в союзе с лувийским царством Арца- вой; последнее даже нанимало на службу каскские отряды.

В своё время египетский фараон Аменхотеп III обращался к царю Арцавы с просьбой прислать ему касков-воинов для использования в своей армии Иногда хеттам удавалось за­

ручиться поддержкой касков. Так. последние сражались на стороне хеттов в битве при Кадеше (Кинзе) против египтян.

Каски наряду с «народами моря» участвовали в разгро­ме Хеттского царства. После падения последнего каски и их цари на протяжении нескольких веков упоминаются в клинописных текстах как один из важных этносов Анато­лии. В качестве синонима названия касков в надписи асси­рийского царя Тиглатпаласара I (1115-1077) фигурирует этноним абешла.

В период Хеттского царства у касков происходил пере­ход от «военной демократии» (для которой характерны вождь, племенной совет и т.п.) к принципу' правления «по- царски». о чём свидетельствуют «Анналы» Мурсили II. Этот царь сообщает, что, когда его отец Суппилулиума I находился в Митанни, некоторые области хеттской страны были захвачены и разорены касками, предводительствуе­мыми Пиххунией из «страны Типия». Этот Пиххуния, по словам Мурсили, управлял не так. как принято в стране Каска, где не было единовластия. Пиххуния же внезапно стал править «по-царски». Это, видимо, уже давно подго­тавливалось развитием каскского общества.

В сообщении Мурсили содержится ещё один любопыт­ный факт, характеризующий касков В ответ на действия Пиххунии Мурсили послал к нему посла с требованием возвратить захваченных им хеттских подданных. В своём письменном ответе Пиххуния отказался выполнить требо­вание Мурсили и даже разразился угрозами в его адрес. Если-де Мурсили затеет войну, то он, Пиххуния, будет сражаться с ним не на своей земле, а встретится с хеттским войском на его территории. Но Пиххунии было не суждено осуществить свои тщеславные замыслы. Мурсили разорил Типию и захватил самого Пиххунию Письменный ответ каскского царя, возможно, был составлен самим хеттским послом. Однако, учитывая то обстоятельство, что Пихху­ния стал править «по-царски», можно предположить, что в его «аппарате» были писцы, писавшие по-хеттски. Тексты на каскском неизвестны.

Об этнической принадлежности касков можно судить лишь по названиям их населённых пунктов и областей (часть которых, видимо, связана с названиями племён и родов кас­ка), а также по именам различных лиц. Анализ географиче­ских и этнических названий касков привёл исследователей к выводу о родстве касков с хаттами (Г.А.Меликишвили, Г.Г.Гиоргадзе). Кроме того, на основании близости термина каска и его синонима абешла с названиями адыгов (касог, кашог) и абхазов (стсплы. апшилы) предполагают, что кас­ки принадлежали к абхазо-адыгской языковой группе (Г.А Меликишвили, И М Дьяконов)

В истории и культуре Анатолии древнейшего периода важную роль играли хатты. при описании хаттов Дж Мак­куин не упоминает многих исключительно важных элемен­тов, унаследованных от этого народа хеттами, а суждения автора относительно истории хатгов очень спорны. Боль­шинство учёных, как западных, так и советских, считают, что хатты — автохтонное население Малой Азии Во всяком случае, в III тысячелетии до н.э. они занимали здесь терри­торию в излучине р Кызыл-Ирмак.

С хатгским этносом исследователи соотносят погребения вождей XXIV-XXII вв. до н.э. из Алишара, Аладжи (К Вит­тель, ЭАкургал и др.; согласно Дж.Мелларту, эти погребе­ния датируются более древним периодом). Отмечают также разительное сходство скульптурных изображений животных из этих погребений с инвентарём знаменитого майкопского кургана на Северном Кавказе (аналогичные комплексы май­копской культуры выявлены и в целом ряде других пунктов Краснодарского края и Кабардино-Балкарии). Дж.Маккуин повторяет эти выводы относительно погребений и инвентаря Аладжи. Вместе с тем он, вслед за некоторыми западными учёными, считает, что майкопская культура связана с индо­европейцами. Поэтому сходство погребального инвентаря майкопской культуры и культуры Аладжи для Дж.Мак- куина— свидетельство миграции индоевропейцев в Ана­толию. В основе этих заключений о майкопской культуре лежит очень сомнительный тезис о том, что «курганная

культура» была характерна только для индоевропейских племён. Этот тезис и утверждения Дж.Маккуина относи­тельно «этнической принадлежности» вождей из погребений Аладжи более чем сомнительны. Майкопская культура дей­ствительно обнаруживает связи с Анатолией и другими об­ластями Ближнего Востока; видимо, отсюда она и распро­странилась на Северо-Западный Кавказ.

Совершенно неубедительной является и повторяемая Маккуином гипотеза, что этнос, с которым связываются погребения в Аладже, и вожди этого народа «последовали за хеттами из Юго-Восточной Европы в Анатолию, а не предшествовали им, т.е. появились в Центральной Анато­лии позднее». Это противоречит всему тому, что получено в результате изучения письменных текстов — как «каппа­докийских табличек», так и собственно хеттских.

Согласно Дж.Маккуину, из «каппадокийских табличек» якобы следует, что «страна Хатти» с ее хаттским языком располагалась не в районе Хаттусы, а дальше на востоке, вблизи Дивриги. Но в таком случае как объяснить то об­стоятельство, что столица хеттского царства называлась Хаттусой (хат. Hcittus,хетт. Hattusu-),что хетты продолжа­ли называть своё государство «страной Хатти», язык авто­хтонов— хаттским (hattili«по-хаттски»), а свой язык — неситским (neSili«по-неситски»).

В царских архивах Хаттусы найдено более сотни тек­стов, записанных клинописью на хаттском языке. Большин­ство из них одноязычные, но ряд текстов составлен на двух языках — хаттском с параллельным переводом на хеттский. Эти билингвы являются основным источником для изуче­ния хаттского. К сожалению, билингв очень мало, и к тому же некоторые большие двуязычные тексты, найденные не­сколько десятков лет назад, до сих пор не опубликованы и недоступны специалистам. Но даже имея в своем распоря­жении билингву, специалист неизбежно сталкивается со сложной проблемой, так как хаттский и хеттский относятся к разным типам языков. Характер решаемой исследовате­лем задачи интерпретации хаттского при наличии хеттско-

го перевода очень близок задаче, возникающей при сопос­тавлении, например, одной, довольно простой глагольной формы абхазского языка (очень сходного, в частности, по структуре с хаттским) сиумырбан = рус. «не показывай ме­ня ему» (русский язык, как и хеттский, относится к индоев­ропейской семье языков). Совершенно очевидно, что не­просто показать, что чему здесь соответствует, если, по существу, эта глагольная форма абхазского языка разлага­ется следующим образом: с-и-у-мы-р-ба-н — «меня-ему- ты-не-давай-видеть» и -н — показатель времени.

Подавляющая часть текстов на хаттском представляет собой описания мифов, ритуалов, гимнов и т.п. Они состав­лялись в древнехетгский период и впоследствии неодно­кратно переписывались хеттскими писцами, по-видимому, плохо знавшими хаттский. Уже в древнехеттский период, как считают некоторые исследователи, хаттский язык вышел из употребления в Центральной Анатолии и хатты говорили по-хеттски.

Анализ текстов царских архивов из Хаттусы, составлен­ных на хаттском и анатолийских языках, позволил исследо­вателям установить, что хатты оказали сильное влияние на хеттов и палайцев. Это влияние отчётливо прослеживается уже в «Тексте Анитты». В этом документе наряду с хеттским богом SiuSummi(по происхождению богом дневного света) упоминается обожествлённый трон Halmasuttta(от хат. hanwasuif).Это обстоятельство справедливо рассматривается исследователями как свидетельство существования задолго до образования Древнехеттского царства хаттско-хеттского и хаттско-палайского двуязычия. Иначе говоря, хетты и па- лайцы распространились в областях, которые до них населя­ли хатты (хетты — в Центральной Анатолии, а палайцы — северо-восточнее ее).

О влиянии хатгов на палайцев свидетельствуют, в част­ности, имена палайских богов. Как показала А.Камменхубер, из десяти богов палайского пантеона шесть заимствованы у хагтов. Ещё одно палайское (индоевропейское) божество, по происхождению бог дневного света — Tiyat-,имеет про­

звище, взятое из хаттского. — Pushulusus. Но это дает лишь слабое представление о влиянии хаттов на палайцев, обу­словленное малочисленностью палайских текстов.

В другой традиции, по которой мы имеем в своём распо­ряжении несравненно больше материала, а именно в хетт­ской, наши представления о влиянии хаттского этноса существенно шире. Это влияние обнаруживается в трёх сферах хеттской традиции: в религии (мифологии), культу­ре и социальной организации . Хаттский религиозный эле­мент в хеттской традиции — это культы многочисленных божеств, посвящённые им празднества и мифы, это много­численные имена богов и титулы служителей их культов. Из области культуры хаттов были заимствованы названия железа (возможно, и некоторых других металлов), музы­кальных инструментов, изделий хаттской кухни (напитков, хлеба и т.п.), некоторых ценных пород деревьев, диких животных.

Некоторые заимствования из хаттского сохранились до настоящего времени, спустя несколько тысячелетий. Это, прежде всего, относится к названию железа, изобретателями способа выплавки которого были хатты[345][346]. Задолго до того, как началось широкое использование этого металла в раз­личных частях света (IX в. до н.э.), у хаттов уже было на­лажено производство изделий из него. В частности, в «Тек­сте Анитты» (XIX в. до н.э.) говорится о железном троне и скипетре, которые в подтверждение своего «вассалитета» принёс Анитте правитель Пурусханды, хаттского или хур- ритского города. Железо упомянуто и в документах асси­рийских купцов. Именно с целью получения этого металла ассирийские купцы вели торговлю и создавали свои факто­рии в Анатолии Существует предположение, что хатты делали свои изделия из метеоритного железа. Действитель­но, метеоритное железо было им хорошо знакомо, но ис­

ключительно важно именно то, что ими было освоено про­изводство железа сыродутным способом. Металлургия же­леза и название этого металла (хат. hap/walki-)распро­странились из области культуры хаттов в Передней Азии, а затем и в Евразии в целом; в конечном счёте к нему вос­ходит и рус. железо. «Греки до времен Эсхила сохраняли память о ,,халибах“ (усЛирес) — хатти, первых изобретате­лях железа и стали, живших на черноморском берегу Ма­лой Азии», — отмечает В В Иванов

Другим заимствованием из хаттского является название леопарда. Как показал В.В Иванов[347], к хат. haprass-восходит как хеттское название священного животного pars-ana — «леопард», так и название животного (со значениями «барс», «пантера», «тигр») в целом ряде языков Евразии. Прослеже­на также связь, с одной стороны, между почитанием леопар­да в культуре хатгов, которое «непосредственно продолжает значительно более древнюю туземную малоазиатскую тра­дицию, засвидетельствованную ещё в VII—V тысячелетиях до н.э. в Чатал-Хююке, где культ этого животного — чаще всего двух леопардов — отмечается в качестве одной из наиболее характерных черт», и, с другой — ритуальной зна­чимостью этого животного в хеттской традиции, о чём гово­рят «Текст Анитты» и другие документы[348].

Существует и другая линия преемственности между хаттской и хеттской культурами— почитание льва. Лев наряду с другими «животными богов» часто упоминается в хеттских текстах Под влиянием хатти хетты почитали его как божество, ему был посвящён специальный «львиный храм». Но особенно важно отметить, что под влиянием хат­тов лев стал у хеттов одним из важнейших символов цар­ской власти. Это обнаруживается в таких древнехеттских документах, как «Анналы» и «Законодательство» Хаттуси- ли I. В «Анналах», описывая свою победу над страной Хас- сува, царь сравнивает себя со львом: «И страну Хассува,

подобно льву, ногами [своими] я растоптал». В «Законода­тельстве» Хатгусили I, требуя у «собрания» признать на­следником престола Мурсили, резюмирует: «[Только] льва божество может поставить на львиное место». Здесь перед нами не просто метафора. В обозначении наследника пре­стола как льва явственно ощущается влияние хаттского обозначения царя как takkihal tabarna — «правитель — от­прыск льва», takkiha-l — от хат. takkiha — «лев». В то же время под «львиным местом» подразумевается царский трон, возможно, наподобие того, на котором восседает бо­гиня на статуэтках из Хаджилара и Чатал-Хююка. Божество сидит на двух леопардах или на троне, с двух сторон кото­рого стоят леопарды (или богиня держит на коленях двух леопардов).

Сопоставление «львиного места» с троном богини из Хаджилара и Чатал-Хююка может быть обосновано и хатт- ско-хеттскими билингвами. В одном разделе билингвы KUB II, 2, содержащей исключительно ценные сведения о культе священного царя у хаттов, говорится, что на риту­альный трон божество кладёт (предназначенные для царя) одеяния, обувь и покрывало. Здесь «покрывало», вероятно, представляет собой шкуру, так как в аналогичных строках другой билингвы (1700/и) речь идет о возложении на сиде­нье (царя) шкуры льва и шкуры леопарда.

Образ ритуального трона хаттов, покрытого шкурой льва и леопарда, несомненно, имеет общие черты и с упо­мянутыми выше статуэтками из Хаджилара и Чатал- Хююка, «львиным местом» «Законодательства» Хаттусили I и представленными, например, в африканских культурах обрядами коронации, во время которых вождь, правитель становился или усаживался на шкуру леопарда.

В хеттской социальной организации исследователями выявлен целый ряд других элементов, унаследованных от хаттов. Это титулы хеттского царя, царицы, царевича и це­лого ряда придворных. Из хаттского заимствовано название дворца и некоторых строений при нём. Здесь речь идёт не просто о заимствовании обозначений, а о влиянии хаттской

социальной организации на хеттскую. Как считают некото­рые исследователи, влияние хаттской социальной органи­зации обнаруживается и в специфической иерархии царя и царицы в этом царстве. В иерархии царя и царицы в хетт­ской царстве, по-видимому, можно видеть продолжение хаттской традиции дуальной формы власти (с двумя царя­ми — мужчиной-царём — хат. katteи женщиной-царицей — хат. kattah),следы которой обнаруживаются и в городах- государствах периода ассирийских торговых факторий в Малой Азии.

Наследие хаттов продолжает ощущаться даже в позд­ний период истории хеттского царства. В частности, при­влекает к себе внимание «царский» ритуал этого периода, связанный с «заменой» царя. У хаттов и хеттов царь рас­сматривался как символ плодородия коллектива и через определённое время его «заменяли». В отличие от сходных обрядов, практиковавшихся у многих народов мира, во время которых стареющего вождя (царя) убивали, в позд­них хеттских ритуалах, заимствованных из месопотамской традиции, царя подменял военнопленный или с этой целью использовали статую. Военнопленного облачали в царский наряд и по завершении обряда изгоняли из города. На сме­ну изгнанному «старому царю» вступал на престол «новый царь» (т.е. прежний правитель). Согласно описанию одного такого ритуала, статую облачают в царские одежды, возла­гают на голову диадему, вставляют в уши серьги, а ноги обувают в хаттскую обувь. Использование хаттской обуви в этом ритуале — архаизм, восходящий к древним хатт- ским обрядам «замены» царя.

Говоря о халах, Дж.Маккуин отмечает лишь то, что хатг- ский язык в структурном отношении сильно отличается от индоевропейских. Действительно, до сравнительно недавнего времени мало что было известно о генетической принадлеж­ности хуррито-урартских и хаттского языков. В разное время высказывались гипотезы о родстве их с некоторыми кавказ­скими. В 1954 г. лингвистами— польским исследователем Я.Брауном и кавказоведом Г.А.Климовым — была выдвину­

та гипотеза о родстве хуррито-урартских языков с восточ­нокавказскими (куда относятся дагестанские и нахские: чечено-ингушские языки). Разрабатывая эту' гипотезу, И.М.Дьяконов[349] отметил целый ряд фонологических, лек­сических и морфологических сходств между хуррито- урартскими и восточнокавказскими языками, показав тем самым вероятность их родства.

В 20-х годах швейцарским востоковедом Э.Форрером была высказана гипотеза о родстве хаттского с западнокав­казскими языками (иначе — абхазо-адыгскими, сюда отно­сятся абазинский, абхазский, адыгейский, кабардино­черкесский и убыхский языки). Эта гипотеза положительно оценивалась некоторыми востоковедами и кавказоведами, так как исследования хаттского, проведённые уже после Э.Форрера, показали типологическое сходство принципов структуры этого языка и абхазо-адыгских. Однако типоло­гическое сходство, каким бы близким оно ни было, не до­казывает родства. В самые последние годы В.В.Иванов на основе детального анализа хаттских текстов провел систе­матическое сравнение хаттского и абхазо-адыгских языков. В результате выявлены важные данные, свидетельствую­щие в пользу теории об отнесении хаттского языка к севе­розападнокавказским[350] .

Существенным препятствием в решении проблемы внешних связей восточнокавказских и западнокавказских языков является недостаточная исследованность самих этих языков и их связей друг с другом. Согласно точке зрения, разделяемой рядом советских лингвистов-кавказоведов, восточнокавказские и западнокавказские языки родственны южнокавказским, т.е. картвельским— грузинскому, мег­рельскому, чанскому (или лазскому) и сванскому, и обра­зуют так называемую иберийско-кавказскую семью языков. Однако западные кавказоведы считают, что родство «иберий­ско-кавказских» языков не доказано. Аналогичный вывод

высказывают и известные советские специалисты-линг­висты Г А.Климов и Т В Гамкрелидзе «В случае, если ге­нетическое родство кавказских языков не удастся доказать, придётся ограничиться констатацией факта, что они пред­ставляют языковой союз»[351].— пишет Г.А.Климов. Он же отмечает, что «на вопрос о возможности использования абхазско-адыгских и нахско-дагестанских материалов при реконструкции картвельских прототипов необходимо отве­тить отрицательно, поскольку генетическое единство всех этих языков остаётся необоснованным»[352]. Согласно Т.В.Гам­крелидзе, «гипотеза родства между картвельскими и севе­рокавказскими языками в настоящее время не является до­казанной и научно обоснованной, поскольку методом сравнительного анализа не удаётся установить между эти­ми языками системы регулярных фонемных соответствий, являющихся единственным рациональным критерием для допущения изначального родства языков, их происхождения из общего языкового источника»[353]. По его мнению, одним из факторов, препятствовавших «развитию сравнительных штудий картвельских языков и установлению полной систе­мы соответствий между ними, была теория генетического родства картвельских языков с северокавказскими»[354].

В последние годы советскими лингвистами С.Л Нико­лаевым и С.А.Старостиным получены интересные резуль­таты в изучении кавказских языков. Завершена работа над этимологическим словарём «северокавказской» семьи язы­ков, включающей западнокавказские и восточнокавказские языки (о родстве этих языков высказывался ещё в 30-х го­дах известный лингвист Н. С Трубецкой) В словаре приво­

дится около 700 лексем обнаруживающих вполне регуляр­ные фонетические соответствия.

Сходные итоги в реконструкции «северокавказской» семьи языков получены и лингвистом-кавказоведом А.И.Абдоковым[355]. Сам факт того, что разные исследовате­ли, работая независимо друг от друга, получили сходные результаты, вряд ли может быть случайным. Скорее всего, в этом следует видеть, хотя и косвенное, подтверждение правильности направления научного поиска.

Эти новые результаты в изучении «северокавказских» языков, в сближении их с хуррито-урартским и хаттским, представляют интерес для этнокультурной истории «севе- рокавказцев», для истории языков и культуры Анатолии и для более широких языковых и культурных сопоставлений. Они могут оказаться существенными для выяснения этно­генеза и путей миграций народов, говоривших на языках, распространённых в ближневосточном ареале.

Лексика «северокавказского» языка, существование ко­торого. по глоттохронологическим подсчётам, относится приблизительно ко второй половине V тысячелетия - нача­лу IV тысячелетия до н.э., показывает довольно высокий уровень культуры его носителей. В «прасеверокавказском» представлено большое число терминов, связанных со ско­товодством, земледелием, названий металлов и производ­ственных процессов. Упомянем некоторые термины из 72 лексем этой части словарного фонда (по С.А.Старостину)[356]:

ПСК *rVxwa — «скот», *jomco — «бык». *ciirnV—«корова». *гэХи— «овца». *farne —«ло­шадь», «кобыла». *HVqIwa — «свинья», *(Xl)weje —

«собака». *А’’м

<< | >>
Источник: Ардзинба В.Г.. Собрание трудов в 3-х тт. Том II. Хетгология, хаттология и хурри­тология. — М.: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт востоковедения Российской академии наук (ИВ РАН); Абхазский институт гуманитарных исследований им. Д.И.Гулиа Акаде­мии наук Абхазии.2015. — 654 с.. 2015

Еще по теме О НЕКОТОРЫХ НОВЫХ РЕЗУЛЬТАТАХ В ИССЛЕДОВАНИИ ИСТОРИИ, ЯЗЫКОВ И КУЛЬТУРЫ ДРЕВНЕЙ АНАТОЛИИ*:

  1. К ИССЛЕДОВАНИЮ древней истории Абхазии
  2. Некоторые сходные СТРУКТУРНЫЕ ПРИЗНАКИ ХАТТСКОГО И АБХАЗО-АДЫГСКИХ ЯЗЫКОВ*
  3. НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ХОРВАТОВ (О КОНТАКТАХ C РИМСКОЙ КУЛЬТУРОЙ)
  4. О НЕКОТОРЫХ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМАХ ИССЛЕДОВАНИЯ ОБРАЗА ЧЕЛОВЕКА В ДРЕВНЕГРЕЧЕСКСн ЛИТЕРАТУРЕ
  5. Ардзинба В.Г.. Собрание трудов в 3-х тт. Том I. Древняя Малая Азия: история и культура. — М.: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт востоковедения Российской академии наук (ИВ РАН); Абхазский институт гуманитарных исследований им. Д.И.Гулиа Акаде­мии наук Абхазии,2015. —416 с, 2015
  6. Некоторые сведения о полевых исследованиях памятников эпохи бронзы в Северной Осетии
  7. Ритуалы и мифы древней Анатолии
  8. М.Б.Мейтарчиян ДРЕВНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЕВРАЗИИ. ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА[XV]
  9. Распад индоевропейской языковой общности. Первые письменные известия о древнейшем населении Северного Причерноморья (киммерийцы, скифы, сарматы)
  10. Древняя Малая Азия: история и культура
  11. 41. Соборное уложение. История создания, исследования, общая характеристика.
  12. 10 «Русская Правда» как исторический источник. История исследования и характеристика документа.
  13. Раздел V Некоторые вопросы взаимодействия культур
  14. О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ФРАКИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ ТИРИЗИСА
  15. НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИСТОРИИ ЭЛЛИНИЗМА В ВАВИЛОНИИ
  16. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РАННЕЙ ПАРФИИ*
  17. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ ХУННОВ
  18. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ КУЛЬТУР В СЕВЕРНОМ ПРИУРАЛЬЕ И НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОГЕНЕЗА
  19. Глава 1. История открытия и исследования археологических памятников второй половины I тыс. до н.э. в Восточном Приаралье