<<
>>

Р.М.Масов, В.А.Ранов ЖИЗНЬ, ОТДАННАЯ АРХЕОЛОГИИ

Известный исследователь древностей Индии Х.Д.Санкалия в свое время написал автобиографическую книгу «Рожденный для археологии» [Sankalia 1978]. Можно не сомневаться ни минуты, что наш юбиляр был бы выдающимся химиком, физиком или биологом и обязательно достиг бы больших высот во всех сферах науки.

Б.А.Литвинский самой природой как бы запрограммирован на большой успех в жизни, а судьба выбрала для него прекрасное, романтиче­ское поле деятельности — археологию. Так что, по всей вероятности, он, как и Х.Д.Санкалия, был рожден именно для археологии.

Прожить три четверти века, пережив войну, в самом пекле которой он по­бывал, командуя взводом автоматчиков и закончив ее ранением на Одере (о его ратном подвиге свидетельствует самая «окопная» награда — орден Красной Звезды и медали), трудный в материальном отношении восстановительный пе­риод, перестройку, и при этом сохранить свежесть мысли, энтузиазм, неисся­каемый интерес к своей науке, способность, несмотря на преклонный возраст, работать по 12—16 часов в сутки — это уже само по себе выдающееся дости­жение, можно сказать, жизненный подвиг. И недаром он удостоен самых высо­ких степеней и научных званий. К своему юбилею Б.А.Литвинский — академик Академии наук Республики Таджикистан, действительный член Российской Ака­демии естественных наук, иностранный член Академии Национале дей Линчеи в Италии, которая была образована еще в начале XVII в., член многих редкол­легий самых престижных мировых журналов и энциклопедий. А научный стаж профессора Б.А.Литвинского насчитывает более 50 лет.

И все эти годы отданы им беззаветному служению среднеазиатской, а позд­нее уже центральноазиатской (в широком смысле) археологии, широкому спек­тру исторических и культурных связей Центральной Азии с окружающими стра­нами. Археология Индии, Ирана, Афганистана, Синьцзяна, Ближнего Востока и эллинистического мира так же хорошо знакома ему, как материалы собствен­ных раскопок.

Да и не только археология. Фундаментальностью отличаются его знания в области лингвистики, этногенеза, антропологии и этнографии. И если в начале научной карьеры Б.А.Литвинского его кругозор в известной степени ограничивался среднеазиатскими аналогиями, то в дальнейшем, в процессе его созревания как ученого, пришла способность видеть ту или иную историческую © Р.М.Масов, В.А.Ранов, 2001

проблему в целом, в ее временной динамике с полным пониманием значения того или иного исторического события в длинной череде лет. Особое место в деятель­ности этого выдающегося ученого всегда занимал Таджикистан, которому отдано 20 лет его неутомимой научной деятельности (1951-1971). Но это только, так сказать, формальное время жизни ученого в Душанбе, а фактически Таджикистан постоянно продолжает находиться в сфере его научных интересов, и это человек, который всегда держит руку на пульсе археологии нашей республики.

В 1951 г. была создана Академия наук Таджикистана, и с самого начала ее деятельности по предложению двух выдающихся востоковедов того времени — Б.Г.Гафурова и А.А.Семенова — сектор археологии возглавил совсем молодой, еще не перешагнувший рубеж тридцатилетия, кандидат исторических наук Бо­рис Анатольевич Дитвинский. С полным правом мы можем назвать его создате­лем археологии Таджикистана, поскольку все предыдущие исследования на тер­ритории нашей республики проводились ленинградскими учеными, начавшими свою плодотворную деятельность сразу после окончания второй мировой вой­ны, в 1946 г. Но это были работы, сосредоточенные лишь в двух пунктах — в Пенджикенте и Кобадиане и в небольшой степени на Памире, так что перед молодым ученым лежала целая страна, ждущая своего исследователя. О некото­рых памятниках, таких, как знаменитый в дальнейшем Хульбук, было известно, но большинство районов республики еще не было тронуто лопатой археолога. Перед молодым ученым лежала почти не изученная с этой точки зрения страна, и ему страстно хотелось работать, чтобы поскорее сбросить покровы таинственности с самых древних, покрытых вековой пылью археологических памятников.

И это было действительно начало. В сентябре 1951 г., когда ныне знамени­тый археолог выехал в свою первую на территории Таджикистана экспедицию, его сопровождали всего два участника работ: жена, уже известный средне­азиатский археолог и нумизмат, кандидат исторических наук Е.А.Давидович (сейчас заслуженный деятель науки Таджикистана) и студент второго курса ис­торического факультета Таджикского университета В.А.Ранов, ныне главный научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии им. А.Дони- ша. А перед началом перестройки, приведшей таджикскую археологию почти к полному уничтожению, отдел археологии состоял из 23 сотрудников, из кото­рых два имели степень доктора исторических наук и четверо — кандидата исто­рических наук. Каждый полевой сезон за ворота института выезжало 12-13 ар­хеологических отрядов, охватывавших своими исследованиями всю территорию Таджикистана — от поднятых на заоблачную высоту межгорных долин Восточ­ного Памира до опаленных нестерпимым летним солнцем приамударьинских песков. Археологи института буквально вгрызались в невероятную толщу веков, год за годом раскрывая прошлое таджикского народа, начиная от каменного века вплоть до позднего средневековья. Южно-Таджикская археологическая экспедиция, организованная по инициативе Б.А.Дитвинского, стала его люби­мым детищем, которому он отдал много душевных и физических сил. Сейчас на территории совсем недавно охваченного военными конфликтами многостра­дального Таджикистана ЮТАЭ продолжает археологические исследования. Через всю эту череду лет длиной в целую человеческую жизнь таджикская ар­хеология прошла под руководством Б.А.Дитвинского, который более двух деся­тилетий не только лично возглавлял полевые работы, но и помогал другим ар­хеологам — начальникам отрядов правильно оценить добытый материал и под­готовить его к публикации.

Полевые работы сотрудников сектора археологии, руководимого Б.А.Лит­винским, а затем его учеником В.А.Рановым, проводились с большим энтузиаз­мом и на высоком уровне ответственности.

В неопубликованной, к большому сожалению, рукописи, посвященной сво­ему творческому пути, Б.А.Литвинский вспоминает о начальных годах своей археологической деятельности в Таджикистане следующим образом: «Денег для исследований выделялось очень мало, старые разбитые машины рейсовых авто­баз, которые водили лихие, часто презирающие всякие правила дорожного дви­жения шоферы, ломались буквально на каждом десятке километров, автомобиль­ные дороги во многие районы только прокладывались, и в лучшем случае ездить приходилось по щебенке (дорога от Душанбе до Куляба занимала два дня!), а в худшем — машина с трудом разворачивалась на рискованном витке узких перева­лов. Ведомые своими начальниками, близкие к ним по возрасту, сотрудники ар­хеологических отрядов не думали ни об отдыхе, ни о минимальном комфорте».

Действительно, с полным правом это время можно назвать «героическим периодом» таджикской археологии. Работали всегда полный световой день, на­рушая все советские трудовые законодательства, о выходных днях (даже об од­ном!) никто и мечтать не мог. Старались использовать буквально каждую минуту для работы, а «банный день» всегда вызывал головную боль у начальника отря­да, неизменно видевшего в нем неоправданную трату времени. С восторгом по­знавали участники экспедиций замечательную страну — Таджикистан, тогда еще во многом сохранявшую условия старого быта. Так, в 1952 г. археологи рабо­тали в удивительно красивой и в то время почти нетронутой современной циви­лизацией долине р. Ниоб в Даштиджумском районе, и там практически не было фаянсовой покупной посуды, ее делали из глины старые женщины, расписывая по поверхности красивыми узорами.

Приходили и первые открытия, заполнявшие еше пустые страницы древней истории таджиков: Хульбук, Кухна-Кала, сакские курганы на Памире, с каждым годом накапливались все новые и новые материалы. Выезда на полевые работы ждали как большого праздника.

В таком ритме трудились вместе с Б.А.Дитвинским и его первые ученики — Э.Г.Гулямова, Т.И.Зеймаль, В.А.Ранов, а затем появилась и вторая генерация таджикских археологов, прошедших замечательную школу прекрасного педагога и внимательного старшего товариша, — А.А.Абдуллаев, А.Д.Бабаев, Х.Мухит- динов, Д.Т.Пьянкова, В.С.Соловьев и другие.

Трое из них — АД.Бабаев, В.А.Ра­нов и В.С.Соловьев — ныне доктора наук, а много работавший с Б.А.Дитвин­ским в экспедициях Ю.Я.Якубов — чл.-кор. АН Республики Таджикистан. Каж­дый из них нашел свою научную нишу благодаря советам и помощи Б.А.Лит­винского.

Остановимся лишь на некоторых раскопках, которыми руководил Б.А.Литвинский. Первыми работами, проведенными в Таджикистане, были рас­копки замка Калаи Боло (Замурад Шах) в Исфаринском районе, которые уче­ный провел вместе с Е.А.Давидович. К сожалению, величественные остатки это­го замка, который вполне бы мог стать туристической достопримечательностью Таджикистана, были срыты каким-то рьяным администратором, решившимся за счет этого замечательного памятника увеличить сельскохозяйственные угодья. Замок пережил много исторических периодов, возможно начиная с кушанского времени, его архитектурные конструкции указывают, что современный вид он

приобрел в I—VIII вв., а наибольшее количество материала осталось от Х-ХП вв. Среди находок с Калаи-Боло особо знаменита люстровая чаша иранского про­исхождения, на дне которой изображено фантастическое существо с человече­ским лицом. Во время раскопок произошел небольшой казус, которыми так бо­гата археологическая практика. Начальник отряда назначил премию за каждую найденную рабочим монету— 25 руб., в то время сумму для простого чело­века значительную (платил начальник из своего кармана). И все шло хорошо, рабочие старательно просматривали вынутую при раскопках землю, и редкие находки монет сопровождались веселыми возгласами. Причем радовались все: археологи, удачливый находчик и за компанию все остальные. И вдруг один из рабочих наткнулся на... монетный клад, в котором было много десятков монет! О выплате такой суммы не могло быть и речи, она превышала всю смету экспе­диции! Возник серьезный конфликт, уладить который удалось с большими труд­ностями дипломатическим путем. Больше Б.А.Литвинский подобных премий никогда не назначал!

В 1954-1956 гг. Б.А.Литвинский руководил масштабными работами по изучению памятников эпохи бронзы и раннего железа в пустыне Кайрак-Кум — удивительном кусочке настоящей среднеазиатской пустыни, протянувшемся по правому берегу Сыр-Дарьи от современного Худжанда до Канибадама и ныне почти полностью скрытом водами Кайраккумского водохранилища.

Трудности, с которыми столкнулись археологи, здесь были значительными. Иссушающая жара, сильные ветры, подымавшие с окружающих барханов тучи пыли, огром­ные пауки-фаланги, бегавшие по палатке и непостижимым образом забиравшие­ся в завязанные рюкзаки, невероятное количество комаров по вечерам и многое другое, что требовало большого физического напряжения, а иногда и незауряд­ного мужества. Разведочный отряд в составе Э.Г.Гулямовой и В.А.Ранова в по­исках новых поселений преодолел пешим ходом более 700 км по пустыне. Ре­зультаты работ были впечатляющими: в западной части Ферганы был открыт ранее неизвестный очаг обитания степных племен эпохи бронзы, одно из пер­вых свидетельств миграций легендарных «ариев» из северных степей в Среднюю Азию. Работа в Кайрак-Кумах создала прекрасную возможность для изучения истории индоиранских племен эпохи бронзы и непосредственно в Таджикиста­не. Подобная тематика волновала ученого всегда, и этот интерес нашел отра­жение в его исследованиях вахшской культуры эпохи бронзового века в низовь­ях рек Вахш и Кызылсу в 1961-1967 гг., которые он проводил вместе со своими учениками Л.Т.Пьянковой и Х.Ю.Мухитдиновым. Нужно сказать, что именно исследования Б.А.Литвинского легли в основу концепции раздела, посвященно­го арийской проблеме в книге Б.Г.Гафурова.

Конец 50-х годов застает Б.А.Литвинского на Восточном Памире. Каза­лось, что после работы в Кайрак-Кумах больших физических нагрузок Б.А.Лит- винскому и его сотрудникам переживать не придется, но дело в том, что Памир тоже «не подарок», особенно когда приходится раскапывать курганы на высоте 4000 и более метров над уровнем моря. И если на берегах Сыр-Дарьи археоло­ги изнывали от жары, то на Восточном Памире немало пришлось пострадать от леденящих ветров и холода, когда даже в палатке вода в чайнике превращалась в лед. Но итоги раскопок полностью окупили все трудности. Б.А.Литвинский написал одну из самых значительных своих книг, посвященную истории памир­ских саков, кочевых племен индоиранского происхождения, населявших север

Средней Азии во второй половине I тысячелетия до н.э. Он убедительно пока­зал, что памятники памирских саков — это следы переселений сакских племен из Средней Азии в Индию, где они и образовали знаменитое «ведическое» об­щество и идеологию, во многом лежащую в основе современной индуистской религии.

Заметное место в мировой буддологии заняли знаменитые теперь раскопки буддийского монастыря Аджина-Тепа, замечательного памятника раннего сред­невековья, расположенного недалеко от города Курган-Тюбе. Они продолжа­лись практически без перерыва 15 лет (1960-1975), и монастырь был раскопан полностью — до последней комнаты! Нужно сказать, что это уникальный случай в археологии азиатских стран, обычно раскопкам подвергается лишь храмовая половина, да и то, как правило, не полностью, тогда как кельи монахов и другие постройки монастырской половины остаются нераскопанными. Теперь, после раскопок Б.А.Дитвинского и его аспирантки Т.И.Зеймаль (ныне заместитель заведующего Отделом Востока Государственного Эрмитажа), можно полностью реконструировать архитектуру этого монастыря, в котором, повторяя классиче­ские каноны религиозной структуры буддизма, в строительных приемах хорошо прослеживается местная традиция. Особенное место в раскопках Аджина-Тепа занимала реставрация найденных в процессе работы религиозных реликвий, фрагментов настенной живописи и многих остатков скульптуры. Она произво­дилась как бригадой реставраторов Эрмитажа, так и группой местных реставра­торов, для которых работа на Аджина-Тепа была прекрасной школой. И именно их самоотверженная работа помогла сохранить удивительные шедевры искусст­ва раннего средневековья. Лучшие находки из Аджина-Тепа демонстрировались на международных выставках в Санкт-Петербурге, Германии, Швейцарии, Япо­нии. Можно добавить, что именно в Таджикистане была найдена самая большая в мире глиняная скульптура «Будда в нирване», которая с постаментом имеет 14 м в длину. Вот как описывают авторы монографии об Аджина-Тепа часть церемонии посещения храма верующими: «Слышались звуки музыки и пения — ими сопровождалась церемония pradaksina. И на совершающих обход взирали со сводчатого потолка слабо видные, но тем не менее внушавшие благоговейное уважение изображения сидящих рядами, один над другим, сотен будд. Они со­провождали процессию все время, царили над ней, исчезая во мраке бесконеч­ности в верхней части свода. Наконец процессия достигала помещения, где ле­жал „Будда в нирване". Между стеной и постаментом оставалось узкое про­странство. Здесь проходйли по одному. Свет светильника ярко освещал не­большие части гигантской скульптуры. Нетрудно представить, что она произво­дила глубокое впечатление на верующих» [Дитвинский, Зеймаль 1971, с. 135]. Можно смело сказать, что, как и знаменитый буддийский монастырь Кара-Тепе около Термеза, памятник, раскопанный Б.А.Дитвинским, лег в основу наших представлений о распространении и характере буддизма в Средней Азии. Чуть позднее Б.А.Дитвинским был изучен небольшой, но очень интересный буддий­ский храм на городище Калаи-Кафирниган недалеко от Душанбе. Этот храм прославился фрагментом настенной живописи, на которой, как и на фресках Аджина-Тепа, изображена процессия донаторов, несущих цветы. Имеются здесь и скульптурные произведения. Под общим руководством Б.А.Дитвинского его ученица Т.И.Зеймаль раскопала остатки буддийского монастыря Уштур-Мулло в низовьях Кафирнигана.

Нами упомянуты только главные, самые важные раскопки Б.А.Литвинского. А было еще много других открытий, много разведочных маршрутов. Даже про­стое их перечисление составит внушительный список. Это и изучение древних рудников в Зирабулакских и Зиядинских горах Узбекистана, которому, кстати, посвяшена первая печатная публикация из многих сотен последующих. И рабо­ты на Старой Нисе в Туркмении, всемирно известном памятнике, где будущий академик познавал азы археологических полевых исследований. Разведки и раскопки средневековых поселений в области Нисы стали темой его канди­датской диссертации. Он один из первых исследователей замечательных перво­бытных памятников Туркмении, автор раскопок, проведенных в 1949-1950 гг. на памятнике эпохи энеолита и бронзы Намазга-депе, который впоследствии лег в основу стратиграфии этих эпох на юге Средней Азии. Много времени отобра­ло широко задуманное обследование многих районов Кулябской, Курган- Тюбинской и Ленинабадской областей. Приходится только сожалеть, что заду­манная тогда археологическая карта Таджикистана так и не была выполнена. В 1952-1953 гт. был проведен учет 30-километровой зоны между городищем Хульбук (кишлак Курбаншаид) и городом Куляб, на этом сравнительно неболь­шом участке находилось 150 археологических объектов, в 80-х же годах архео­логи вновь вернулись к составлению археологической карты, зафиксировав только шесть. Индустриализация сельского хозяйства, коренным образом изме­нившая вид республики, превратила ее в процветающий край с высокоинтен­сивным хлопководством, вместе с тем нанесла непоправимый урон историче­ским памятникам. В погоне за новыми гектарами для хлопковых полей стальные ножи мощных машин безжалостно снесли с лица земли сотни тепе, и трудно себе представить, сколько замечательных памятников истории таджикского народа исчезли без всякого их изучения. Проблема, связанная с археологической кар­той, правильно поставленная Б.А.Литвинским, до сих пор еще не разрешена. Пока опубликован только один том и 7 выпусков подготовлено к печати, однако из-за тяжелого финансового положения опубликовать их нет возможности.

Не менее важной была работа с могильниками кочевников в Ворухе, и очень большое и интересное предприятие — раскопки знаменитых «муг-хона», или курумов, своеобразных курганов кочевников, имеющих вид кучи камней, среди которых иногда попадаются и целые, необрушившиеся курганы, которые имели вид каменных округлых домиков с оригинально построенным куполом. Надо сказать, что работа в курумах была не из приятных и требовала опреде­ленного мужества — в отдельных курумах камни угрожающе нависали над голо­вами раскопщиков, а времени на то, чтобы их убирать, не хватало. Расположе­ны эти курумы в жарких каменистых предгорьях Кураминского хребта, и легко себе представить, что работать в каменном ящике было сродни работе вблизи доменной печи. Возраст этих сооружений определяется началом I тысячеле­тия н.э. — V-VII вв., причем основное количество памятников этого типа отно­сится к более позднему времени. Наверное, можно сказать здесь о своеобраз­ном археологическом рекорде: докторская диссертация Б.А.Литвинского, по­священная памятникам кочевников Ферганы и Памира, насчитывала... 2500 страниц! И вряд ли самый придирчивый оппонент смог все их прочитать! А в итоге получилось четыре тома «Могильников Западной Ферганы», содержа­щих огромное количество сведений, затрагивающих разные стороны жизни ферганских кочевников: распространение курганов и курумов, особенности

погребального ритуала, подробное описание вещей, найденных в них, рели­гиозные обычаи, связанные с данными погребениями, и многое, многое дру­гое. Фундаментальный труд, которым будет пользоваться не одно поколение археологов!

К раскопкам могильников Б.А.Литвинский обратится еще несколько раз, организовав большие работы на античном могильнике оседлого населения — Тупхона в Гиссаре и могильниках разного временного диапазона в Бешкентской долине.

Следует остановиться и на раскопках памятника Тепаи-Шах в низовьях Ка- фирнигана, которые принесли интересные материалы кушанского времени и позволили реконструировать некоторые погребальные обряды, близкие к зо- роастрийским, что еще раз подтвердило, что зороастризм, хотя и в измененной форме, существовал в Бактрии наряду с распространенным более широко буд­дизмом.

Б.А.Литвинский перестал ездить на полевые работы в конце 80-х годов в связи с возрастом и ухудшением здоровья. Но он успел начать раскопки на великолепном памятнике античности — храме Тахти-Сангин, расположенном при слиянии Вахша и Пянджа, и эти раскопки под его руководством проводи­лись сотрудником Бориса Анатольевича И.Р.Пичикяном, к сожалению оказав­шимся недостаточно подготовленным для работы такого масштаба и допустив­шим немало ошибок при раскопках этого сложного памятника. Тем не менее вклад И.Р.Пичикяна в раскопки Тахти-Сангина значителен. И именно этим двум исследователям принадлежит честь изучения памятника, стоящего в одном ряду с такими выдающимися открытиями, как Ай-Ханум и Сурх-Кугал в Афганистане, ранний Афрасиаб и Ниса в Средней Азии, а для более позднего времени горо­дище Древнего Пенджикента и Аджина-Тепа. Пока на Тахти-Сангине раскопан только храм, так как известные события в Таджикистане надолго прервали там работы. И городище, которое обещает дать немало интересных открытий, еше ждет своего исследователя. Храм Окса (название совершенно точное, поскольку здесь имеется одноименная посвятительная надпись) был храмом огня, причем прекрасно сохранившимся, но в обводных коридорах в специальных ямах — ботросах хранились разнообразные веши, которые верующие того далекого времени посвящали храму. Именно здесь и было найдено все основное богатст­во, прославившее этот памятник во всем мире. Это и многообразная скульптура, и резьба по слоновой кости, и вооружение, которое представлено в таком раз­нообразии, что с Тахти-Сангином не может сравниться ни один другой памятник греко-бактрийского времени. Раскопки Тахти-Сангина представляют собой крупнейшее событие в эллинистической археологии Востока. Теперь уже никто не сомневается, что знаменитый амударьинский клад золотых и серебряных ве­щей, найденный в Кобадиане в конце XIX в., происходит из Тахти-Сангина. Приведем, кстати, еше один археологический казус. В 50-е годы ленинградский археолог А. М. Мандельштам, проводивший разведки в Кобадианском районе, заложил шурф на поверхности большого холма, под которым лежали развалины ныне знаменитого храма. Пройдя несколько метров и не найдя ничего интерес­ного, он остановил шурф... всего в полутора метрах от одной из стен главного здания храма Окса и таким образом лишил себя славы первооткрывателя одного из самых выдающихся археологических памятников всей Центральной Азии. Такими бывают удачи и неудачи археологов!

Основные этапы научной деятельности юбиляра и его неуемной творческой активности рассмотрены в нескольких специальных работах, ему посвященных [Ранов 1983; Искандаров, Ранов 1987; Ранов 1985; Масов 1996; Ранов 1996; Масов 1998], поэтому в данной статье нет нужды к ним возвращаться еще раз, но стоит сказать несколько слов о чисто человеческих качествах Б.А.Литвин- ского, снискавших ему глубокое уважение во всем научном мире, искреннюю признательность и любовь его учеников. Это прежде всего всеобъемлющая фа­натичная в хорошем смысле этого слова преданность науке, помноженная на невероятную работоспособность. Для Б.А.Дитвинского никогда не существова­ло ничего, кроме науки, и затруднительно даже назвать его другие увлечения, отвлекающие от основной деятельности, так сказать хобби. Хотя, конечно, хобби у него есть — это собирание научных книг, которые приходят к нему из многих стран, а его библиотеке может позавидовать не один научный институт, и не только в СНГ. Всепоглощающая страсть к познанию нового в избранной специ­альности, которая уже давно не специальность, а сама жизнь, умение быстро отдать в виде книги или статей весь накопленный материал — вот что всегда было главным делом всей его жизни. В среднеазиатской археологии нет другого специалиста, знающего так много об археологии, этнографии, филологии Средней Азии, который мог бы по своим знаниям сравниться с Б.А.Дитвинским. Недаром не только у нас, но и за рубежом его называют «ходячей энциклопеди­ей» — он .знает буквально все. И невозможно представить весь объем помощи, которую в виде советов, ссылок на редкие издания и указаний в области раз­личных знаний он оказал своим коллегам за долгую жизнь в науке. Их никто, и, конечно, он сам в том числе, не считал, как и огромное количество блестяще прочитанных докладов, выступлений и критических замечаний. Но мы, его со­временники, долгие годы работавшие плечом к плечу с ним, хорошо знаем его щедрость и открытость в оказании помощи своим коллегам, какую бы строчку в научной иерархии они ни занимали, и в этом еще одна замечательная особен­ность Б.А.Дитвинского — он настоящий Учитель с большой буквы, строгий и щедрый, умеющий увлечь молодых людей, недавно пришедших в науку, не только романтикой археологии, но и научными проблемами, непрерывно ставя перед своими учениками посильные, но бесконечно интересные и увлекатель­ные задачи. Все побывавшие в экспедициях с Б.А.Дитвинским помнят его не­принужденные, но такие интересные рассказы о выдающихся археологах про­шлого и настоящего, беседы о различных научных проблемах, связанных с рас­капываемым памятником или затрагивающих другие археологические направле­ния. Это постоянное общение за обеденным столом, вечерами в «кухонной па­латке» или в общей комнате временного жилья превращались для его экспеди­ционных спутников в настоящие циклы лекций, и остается только сожалеть, что они никогда не были записаны на магнитофон, в основном это было еще до вхождения аудиотехники в нашу жизнь. Второе, очень ценное качество юбиля­ра, на котором нам хотелось бы остановиться, это высокая требовательность к сотрудникам, никогда, кстати, не переступающая этические нормы. Никто из работавших с Б.А.Дитвинским многие годы не помнит, чтобы он раздражался, кричал на сотрудников, говорил грубые слова. Какие бы ни создавались ситуа­ции (а в жизни и особенно в экспедиционной практике они могли быть разными и иногда достаточно сложными), Б.А.Дитвинский никогда не повышал голоса, всегда был спокойным, ровным и очень доброжелательным. Сотрудникам всегда

было легко выполнять его указания, потому что они видели, что их шеф сам се­бя никогда не жалеет — его всегда можно было видеть пыльного и грязного, как и они сами: на раскопе, вооруженного тешой или ножом, всегда готового прий­ти на помощь каждому в поиске проклятой, куда-то исчезнувшей стенки, в рас­чистке трудного, так сказать, «дышащего на ладан» фрагмента росписи или об­ратившегося в прах железного ножа. Он всегда мог все объяснить, ибо в архео­логии для него нет секретов и он умеет не только все делать сам, но способен терпеливо, спокойно и просто объяснить самые трудные моменты этой нелег­кой, подчас требующей адского терпения профессии. А как Б.А.Литвинский прекрасно производил глазомерную съемку, работу, которую может совершить далеко не каждый начальник отряда даже с большим экспедиционным стажем!

Одна из первых самостоятельных экспедиций Б.А.Литвинского была посвя­щена изучению оловорудных месторождений Узбекистана. Сейчас эти рабо­ты возобновила Германо-Узбекская экспедиция. Один из ее руководителей проф. Г. Парцингер (директор Евроазиатского отделения Германского археоло­гического института) рассказывает, что участники экспедиции были поражены, с какой точностью Б.А.Литвинский произвел топографические съемки более полувека назад. Другой немецкий ученый, доктор Томас Гётцельт, пишет в сво­ей монографии, что единственным археологическим разрезом слоев Намазга- тепе является тот, что сделан в конце 40-х годов Б.А.Литвинским, хотя архео­логические работы на этом памятнике продолжались после этого десятилетия. В своем выступлении на конференции, посвященной Б.А.Литвинскому, один из теперешних выдающихся мэтров среднеазиатской археологии Б.И.Маршак рас­сказал об интересном эпизоде. В 50-е годы он вместе с Э.Гулямовой раскопал одно из помещений дворца на городище Хульбук. Оно оказалось странным — четыре сплошные стены и ни одного проема. Раскопщики ломали голову: как жители попадали в это помещение. Приехал Б.А.Литвинский. Взял тешу и нож — и через полчаса проход был найден. О подобном эпизоде на раскопках буддийского памятника Хишт-тепе сообщает В.И.Соловьев, посетивший эти раскопки вместе с Б.А.Литвинским в 1987 г.

Далеко не каждому ученому дано, пусть он, как говорится, будет даже «семи пядей во лбу», создать свою собственную школу. Но в данном случае, без всяких скидок, Б.А.Литвинского можно назвать организатором археологии в Таджикистане. А его многочисленные ученики образуют школу Б.А.Литвин­ского, поскольку и методика раскопок, и правила фиксации, и описания получен­ного на раскопках материала, и подход к научным публикациям позаимствованы ими у своего учителя. К огромному сожалению, через два поколения, в силу об­стоятельств окружающей нас жизни, приведших если не к полному развалу, то поставивших науку буквально на край пропасти, преемственность поколений прервалась. Молодежь не идет в археологию, да и не только в археологию, но и в науку вообще. И это обстоятельство не может не тревожить, ибо для создания новой школы таджикских археологов потребуются многие десятки лет.

Многое сделал для таджикской археологии Б.А.Литвинский — ее создатель и руководитель без малого 50 лет. Но и республика не оставила выдающегося ученого без внимания. Именно здесь, в Институте истории, археологии и этно­графии им. А.Дониша, рос и мужал его талант. Здесь, в Душанбе, он написал свои лучшие книги, здесь из-под его пера вышло множество статей. В Душанбе он стал доктором исторических наук, профессором, заслуженным деятелем нау­

ки, членом-корреспондентом, а затем и действительным членом Таджикской академии наук. Отсюда он уезжал на свои первые международные конгрессы, отсюда осуществил первые научные командировки за рубеж. С его отъездом в Москву связь с Таджикистаном не прервалась. До того времени, пока возраст и здоровье не пресекли его всегдашнее стремление участвовать в экспедициях, он приезжал в Таджикистан на полевые работы, а после, находясь в Москве, продолжал руководить созданной им Южно-Таджикской археологической экс­педицией, курировал многие направления археологии Таджикистана, неизменно помогая своим ученикам в трудные для них минуты. Его бывшие ученики — все­гда желанные гости в его московской квартире, где их с неизменной теплотой встречает сам Б.А.Литвинский и его жена, друг и соратник, в прошлом велико­лепный археолог, а ныне всемирно известный специалист по средневековой ну­мизматике и истории Е.А.Давидович. Сейчас, когда пишутся эти строки, в Ду­шанбе уже поступил сигнальный экземпляр первого тома нового издания «Исто­рии таджикского народа». Редактором этого сложного, многопланового издания, состоящего из 750 страниц рукописи, вместе со своим учеником, членом-коррес­пондентом АН Таджикистана В.А.Рановым, является Б.А.Литвинский. Думается, что эту коллективную монографию с полным правом можно назвать подлинной энциклопедией древнейших страниц истории таджиков. И многие страницы этой истории написаны выдающимся археологом, историком и знатоком Средней Азии, каким является возглавивший работу по изданию этого тома Б.А.Литвинский.

Академик Б.А.Литвинский — автор более чем 400 научных и научно- популярных работ, полная библиография которых опубликована в этом сбор­нике. Наверное, стоит остановиться только на некоторых публикациях ученого, которые сделали эпоху в своей науке.

Это прежде всего вышедшее более тридцати лет тому назад первое изда­ние «Истории таджикского народа» (М., 1963), организованное и подготовлен­ное в Душанбе. Именно Б.А.Литвинскому удалось собрать для этой монографии блестящую плеяду ученых, составлявших в то время цвет отечественной науки. Б.А.Литвинский был не только одним из редакторов тома, но и главным его вдохновителем и исполнителем. Им были написаны во многом создавшие со­вершенно новое видение предмета такие главы, как «Бронзовый век», «Борьба народов Средней Азии против греко-македонских захватчиков», «Средняя Азия в составе селевкидского государства», «Социально-экономический строй древ­ней Средней Азии». Б.А.Литвинский был редактором широко известной моно­графии академика Б.Г.Гафурова «Таджики. Древнейшая, древняя и средневе­ковая история». И не только редактором, но и помощником, и советчиком, ко­торому Б.Г.Гафуров выразил в предисловии свою глубокую благодарность. Роль Б.А.Литвинского в выходе в свет этого издания трудно переоценить.

В мире науки хорошо известны крупные монографии Б.А.Литвинского, отра­жающие важнейшие этапы исследования археологии Таджикистана, такие, как «Ар­хеологическое изучение Таджикистана советской наукой» (Сталинабад, 1954), «Древ­ности Кайрак-Кумов» (Сталинабад, 1962), — последняя в соавторстве с А.П.Ок- ладниковым и В.А.Рановым, но большая часть текста книги, посвященная эпохе бронзы, слабо тогда еше изученной в Средней Азии, написана Б.Л.Литвинским.

Монография «Аджина-тепа», написанная совместно с Т.И.Зеймаль, издана в Москве в 1971 г. В ней опубликованы подробные результаты пятнадцатилет­них раскопок замечательного буддийского храма, расположенного вблизи

г. Курган-Тюбе. Эти раскопки привели к открытию самой большой в мире гли­няной скульптуры «Будда в нирване» и стали источником интересных наблюде­ний над особенностями буддийской архитектуры в Средней Азии. Б.А.Дитвин­ским впервые в археологической литературе широко освещена история проник­новения и развития буддизма в Средней Азии. Эту главу монографии можно рассматривать как действительное начало среднеазиатской буддологии.

Фундаментальным трудом, охватывающим многие вопросы, касающиеся распространения культуры, религии, особенностей материальной культуры па­мирских саков и связанной с ними «арийской проблемы», явилась книга «Древ­ние кочевники „Крыши Мира“», изданная в Москве в 1972 г. Она получила ис­ключительно хорошую опенку прежде всего в зарубежной прессе и до сих пор является лучшей в мировой науке книгой, посвященной памирским сакам и про­блемам, с ними связанным. Можно также вспомнить и серию более поздних ра­бот Б.А.Дитвинского, посвященных религии памирских таджиков, которые яв­ляются крупным вкладом в изучение идеологии и сохранившихся до наших дней древних верований памирцев.

Вместе со своим учеником и сотрудником А.В.Седовым в 1982 и 1984 гт. Б.А.Дитвинский опубликовал в Москве две важные монографии, в которых да­ны результаты раскопок крупнейших археологических памятников, проведенных в Южном Таджикистане под его руководством: Тепаи-шах и могильника Туп- хона. В первой книге Б.А.Дитвинским сделаны очень интересные экскурсы в область древних религий Средней Азии, которые являются важным вкладом в изучение этой всегда привлекающей внимание и крайне сложной проблемы. Книга, написанная Б.А.Дитвинским совместно с другим его учеником, В.С.Со- ловьевым, посвящена средневековой культуре Тохаристана. В центре интересов авторов — городище Кафир-кала, которое являлось столицей раннесредневе­ковой области. Публикация затрагивает широкий спектр вопросов планировки города этого времени, архитектуры, материальной культуры. Это выводит авто­ров на фундаментальные заключения о месте и значении Тохаристана в ранне­средневековой Средней Азии. Вторая часть книги посвящена городищу Дягман и так называемому узунскому кладу (X — начало ХШ в.). Публикация предметов клада представляет большой интерес, раскрывая приемы декоративного искус­ства и эпиграфики. Как всегда, в публикациях Б.А.Дитвинского к исследованию привлечена обширная литература.

Нельзя не отметить выдающееся достижение Б.А.Дитвинского как редакто­ра, так и автора многих глав изданных в Москве четырех коллективных моногра­фий об археологии нашего ближайшего восточного соседа — западной китай­ской провинции Синьцзян. Другой подробной работы, посвященной исключи­тельно интересной в археологическом отношении области, в которой как в осо­бом этническом узле переплелись истоки многих этногенетических процессов разных народов, населяющих ныне территорию Средней Азии, нет в мировой науке. Огромный труд вложен ученым в подготовку, редактирование и написание этого издания, которое называется «Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье». К моменту написания данной статьи в свет уже вышло четыре тома, насчитывающих в совокупности более 2000 страниц. Первый том пред­ставляет собой исторический очерк, охватывающий время от каменного века до функт типнирования Великого Шелкового пути, второй рассматривает этнос, языки и религии, существовавшие на этой территории, третий посвяшен хозяй­ству и материальной культуре населения Восточного Туркестана. Четвертый том

посвящен архитектуре. И в каждом томе основным автором, написавшим наи­большее количество глав, является Б.А.Литвинский.

Большой резонанс вызвали раскопки античного памятника Тахти-Сангин, располагающегося на слиянии рек Пяндж и Вахш, как раз в том месте, где на­чинается великая река древности — Оксус, современная Амударья. Здесь были найдены замечательные предметы культа, вооружения и памятники античного искусства, относящиеся к эпохе существования на территории Таджикистана Греко-Бактрийского государства, в котором, как и в его названии, тесно пере­плелись традиции греческой культуры с местными. Серия статей, частично на­писанная совместно с И.Р.Пичикяном, опубликована в самых престижных евро­пейских и американских журналах. Трудно переоценить значение вышедшего уже после написания этой статьи первого тома многотомного издания «Эллинисти­ческий храм Окса (Южный Таджикистан). Т. 1. Раскопки. Архитектура. Религи­озная жизнь» (М., 2000), написанного вместе с И.Р.Пичикяном. Помимо высоко­профессионального описания этого замечательного греко-бактрийского религиоз­ного памятника в монографии дан исчерпывающий обзор эволюции иранских храмов огня на огромной территории Центральной Азии и Ближнего Востока.

За свою долгую жизнь в науке Б.А.Литвинский посетил много мировых на­учных центров, выступая с высоких кафедр самых элитных университетов мира. Он работал в Метрополитен-музее в Нью-Йорке, Бостонском музее изящных искусств, Британском музее в Лондоне и Ашмолеанском в Оксфорде, Нацио­нальном музее в Токио, в Лувре и музее Гиме в Париже, Античном музее в Бер­лине, Национальном музее в Кабуле (в настоящее время, к великому сожале­нию, почти полностью уничтоженном) и в добром десятке других музеев. Он занимался во многих библиотеках США, Германии, Франции и Италии. Фунда­ментальную библиотеку Германского археологического института в Берлине он знает чуть ли не как свою собственную. Его неизменно увлекательные лекции слушали преподаватели и студенты Гарвардского, Страсбургского, Римского, Берлинского и других знаменитых университетов мира. Только самые крупные ученые удостаиваются чести прочитать лекцию в Коллеж де Франс в Париже. Большой научный и общественный резонанс имела организованная по его ини­циативе выставка по археологии Таджикистана, показанная в Цюрихе, Мюнхе­не, Риме, затем по частям во многих других музеях мира.

БИБЛИОГРАФИЯ

Искандаров, Ранов 1987— Искандаров Б.И., Ранов Б.А. Вклад Б.А.Литвинского в изучение древнего прошлого Средней Азии. Прошлое Средней Азии. Душ.

Литвинский, Зеймаль 1971 —/ІитвинскийБ.А., Зеймаль Т.И. Аджина-Тепа. М.

Масов 1996 — Масов Р.М. Предисловие. — Материалы к биобиблиографии ученых Таджикистана. Вып. 54. Душ.

Масов 1998 — Масов Р.М. Выдающийся исследователь археологии Средней Азии. — Чунбиш. Душ., № 5 (15), март 1998.

Ранов 1983 — Ранов В.А. Б.А.Литвинский — исследователь археологии и древней культуры Средней Азии. — Материалы к биобиблиографии ученых Таджикистана. Вып. 22. Душ.

Ранов 1995 — Ранов В.А. Б.А.Литвинскому — 70. Наследие предков. Вып. 2. Душ.

Ранов 1996 — Ранов В.А. Б.А.Литвинский — археолог, историк, знаток древностей Сред­ней Азии. — Материалы к биобиблиографии ученых Таджикистана. Вып. 54. Душ.

Sankalia 1978 — Sankalia H.D. Bom for Archaeology. New Delhi.

<< | >>
Источник: Древние цивилизации Евразии. История и культура. Материалы Меж- Д73 дународной научной конференции, посвященной 75-летию действитель­ного члена Академии наук Таджикистана, академика РАЕН, доктора ис­торических наук, профессора Б.А.Литвинского (Москва, 14-16 октября 1998 г.). — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН,2001. — 464 с.: ил.. 2001

Еще по теме Р.М.Масов, В.А.Ранов ЖИЗНЬ, ОТДАННАЯ АРХЕОЛОГИИ:

  1. В.А.Ранов, А.Г.Амосова ЗАВЕРШЕНИЕ РАСКОПОК СТОЯНКИ КАРАТАУ 1
  2. Глава 1 АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ
  3. Об исследователях‑археологах и о времени
  4. Индоарии в Предкавказье по данным археологии, лингвистики, мифологии
  5. Данные археологии о древнейшей истории Индии
  6. Часть 4 ПРОБЛЕМА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ГОРОДОВ НА РУСИ ПО МАТЕРИАЛАМ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ АРХЕОЛОГИИ
  7. ГЛ AB А 8 ПОРТРЕТ ПРАИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ОБЩЕСТВА ПО ДАННЫМ ЛИНГВИСТИКИ И АРХЕОЛОГИИ (СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ КУЛЬТУРНО-ХОЗЯЙСТВЕННОГО ТИПА ПОЗДНЕИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ОБЩНОСТИ И КУЛЬТУР ВИНЧА, ЛЕНДЬЕЛ И КУЛЬТУРЫ ВОРОНКОВИДНЫХ КУБКОВ)
  8. ГЛАВА 7 ПОЗДНЕИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ ПРАРОДИНА ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ. ИНДОЕВРОПЕИЗАЦИЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ (ПРАИНДОЕВРОПЕЙЦЫ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ)
  9. Ареалы прародин индоевропейцев на нескольких хронологических уровнях развития языка и ареалы диалектных общностей древнеевропейцев и индоиранцев и доказательство автохтонности древнеевропейцев в Центральной Европе по данным лингвистики и археологии
  10. Хозяйственная жизнь Шумера
  11. ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ В ДЕРЖАВЕ ХУННУ
  12. 55. Духовная и культурная жизнь в СССР в 50 – 60 – е годы.