<<
>>

ВОЛНЕНИЯ ГРАКХОВ. (133-121 г. до Р. X.)

В таком печальном положе­нии прийти на помощь обни­щавшему и бесправному народу решились два брата, сыновья благородной Корнелии, дочери Сципиона Африканского Старше­го: Тиберий Семпроний Гракх, от­личавшийся возвышенным образом мыслей и необыкновенно состра­дательный; и одаренный проница­тельным умом, но слишком пылкий Гай Гракх.

Первым выступил Тибе­рий, который был старше брата на девять лет. Будучи выбран в 133 году в народные трибуны, он пред­ложил возобновить старинный и давно уже преданный забвению за­кон о полях, по которому никто не мог иметь в своем владении более или раздроблены на мелкие участки. К тому же аристократическая пар­тия вовсе не была расположена добровольно согласиться на заду­манную реформу. Напротив, они прибегли к средству, которым часто пользовались с успехом: вооружили одного трибуна против другого. Со­товарищ Гракха по должности Марк Октавий воспротивился пред­ставлению этого закона на утверж­дение народного собрания. Тогда Гракх, глубоко оскорбленный этим поступком, стал подстрекать народ против сената и на другой день в бурном заседании народного со­брания предложил отрешить Окта­вия от должности трибуна. Предла­гая это, Гракх вступал на противо­законный путь, ибо нарушал один из самых коренных основных зако­нов — несменяемость народных трибунов. Затем земельный закон был утвержден народным собрани­ем. Для приведения его в исполне­ние была назначена комиссия из трех человек: Тиберия Гракха, его тестя Аппия Клавдия и брата Гая Гракха. Чтобы новые собственники земель могли приобрести земле­дельческие орудия, Тиберий пред­ложил разделить сокровища, заве­щанные римскому народу пергам- ским царем Атталом III. Это пред­ложение понравилось народу, и Гракх мог вполне рассчитывать на избрание в трибуны и на следую­щий год. В день выборов Тиберий Гракх явился вместе со своими при­верженцами в Капитолий, в храм Юпитера.
Поблизости, в храме Ве­неры, собралась сенатская партия. Сначала все складывалось хорошо. Народ восторженно приветствовал трибуна. Но в это время один из сторонников Гракха сообщил, что сенаторы готовятся расправиться с ним и собрали много своих воору­женных приверженцев. Друзья Ти­берия, разломав заборы, вооружи­лись обломками. Стоявшие в зад­них рядах не понимали причины тревоги. Тогда Тиберий приложил руку к своей голове, жестом желая показать, что его жизни угрожает опасность. Враги поспешили истол­ковать этот знак по-своему: «Гракх хочет возложить на свою голову царскую корону!» Главарь против­ников Тиберия, его двоюродный брат Сципион Назика воскликнул: «Кто хочет спасти республику, сле­дуй за мной!» Сенаторы вместе с присоединившимися к ним много­численными клиентами, вооружив­шись палками, камнями, ножками разбитых скамеек, устремились к Капитолию. Стойких сторонников ” Тиберия на площади было немного.

500 югеров государственных земель (югер составлял 2519 кв. м.). В Этрурии было особенно много об­ширных пространств общественной земли, которой совершенно безвоз­мездно пользовались денежные аристократы. Тиберий предложил отобрать эту землю и разделить ее между неимущими гражданами за определенный ежегодный налог. К этому он присоединил еще одно предложение: чтобы каждый богач, у которого отбиралась часть земли, оставшуюся у него общественную землю получил в качестве полной собственности. Этот план образо­вать таким путем класс зажиточ­ных граждан был как нельзя более разумен. Но при своем осуществле­нии он встретил множество трудно­стей. Эти земли частью уже состав­ляли частную собственность, освя­щенную более чем столетним вла­дением, частью находились в зало­ге, частью вследствие брачных до­говоров были самым запутанным образом соединены в одно имение

Крестьяне, обязанные Тиберию своей землей, отсутствовали, так как наступило время полевых ра­бот. Толпа расступилась перед се­наторами и почти не оказала со­противления.

Друзья Тиберия были частью убиты, частью обращены в бегство.

Сам он был поражен насмерть дву­мя ударами, и тело его было броше­но в Тибр.

Однако земельный раздел был все-таки отчасти проведен, хотя было весьма затруднительно опре­делить, какие земли составляют частную собственность, а какие принадлежат государству, на что в особенности указывал Сципион Африканский Младший, который поплатился жизнью за сопротивле­ние новым реформам. В 129 году, на другой день заседания сената, где Сципион решительнейшим об­разом восставал против дальнейше­го проведения новой реформы, он был найден задушенным в своей постели.

Саркофаг Сципиона

В лице Сципиона погиб настоя­щий друг отечества. С великим со­крушением оплакивали Сципиона его единомышленники. Узнав о та­ком злодеянии, на форум бросился Метелл Македонский и восклик­нул: «Стены нашего города пали! Сципион умерщвлен сонный в соб­ственном своем доме». Затем он приказал четырем своим сыновьям отнести на носилках труп Сципио­на на кладбище, где он и был пре­дан сожжению. Когда сыновья под­няли носилки на плечи, Метелл сказал: «Вам никогда не придется оказать эту дружескую услугу бо­лее великому человеку».

В 123 году до Р. X. народным трибуном был избран младший брат Тиберия — Гай Гракх. Он не­медленно возобновил реформы своего убитого брата. Прежде всего Гай провел закон о твердых ценах на хлеб, кроме того, беднейшим гражданам ежемесячно выдавали хлеб бесплатно. Эта мера имела па­губные последствия для Рима. Це­лые толпы всякого сброда потяну­лись в столицу, чтобы получать там даровой хлеб. Рим наполнился тол­пами праздношатающихся пролета­риев.

Чтобы привлечь на свою сторону сословие всадников, Гай провел су­дебную реформу. До этого судеб­ные дела велись сенаторами, всад­ники в суды не допускались. По предложению Гая, судопроизвод­ство было передано в руки трехсот всадников.

Оба эти предложения встретили сильнейшее сопротивление со сто­роны оптиматов (сенатской аристо­кратии), и они старались подорвать его авторитет.

Чтобы как можно больше упро­чить свое положение, на втором го­ду своего трибунства Гай Гракх вы­ступил с новым предложением: всем союзникам в Италии предо­ставить полноправное римское гражданство. Однако, несмотря на то, что все предшествовавшие пред­ложения Гракха встречали в наро­де величайшее к себе сочувствие, последнее предложение потерпело полную неудачу. Большинство рим­ского народа не желало разделять с союзниками своих прав, в особен­ности права на даровое пользова­ние хлебом. Сенат не замедлил вос­пользоваться этим обстоятельством самым искусным образом. Он при­влек на свою сторону другого на­

родного трибуна, Ливия Друза, и уговорил его войти с предложе­нием, которое давало бы народу еще больше выгод, чем законы, предложенные Гаем. Друз предло­жил утвердить за новыми земле­владельцами принадлежащие им земельные участки в полную собст­венность, освободить их от всех на­логов и основать в Италии 12 но­вых колоний. По отношению к Гракху наступило охлаждение со стороны народа. Оно проявилось при выборах трибунов на 121 год: Гай Гракх не был избран на эту должность. В этом же году его злейший враг Луций Опимий был выбран консулом. Отношения меж­ду сторонниками Гая и Опимия на­столько обострились, что в любой момент могло произойти столкнове­

ние. Так и случилось; однажды во время одного праздничного жерт­воприношения, совершаемого кон­сулом в Капитолии, консульский ликтор грубо крикнул стоявшим рядом друзьям Гая: «Эй вы, него­дяи! Уступите место порядочным людям!» Оскорбитель тут же был убит. Это послужило сигналом к нападению. Гракх со своими сто­ронниками занял Авентинский холм и укрепился в храме Дианы. Члены сенатской партии с по­мощью вооруженных рабов и крит­ских стрелков взяли холм присту­пом. Гай бежал, по дороге вывих­нул ногу и, чтобы не достаться вра­гам живым, приказал своему рабу убить себя. Вместе с Гаем погибло 3000 человек, и трупы их были бро­шены в Тибр.

Авентин

Хотя оба брата погибли при пер­вой попытке поколебать древние учреждения, старания их имели важные последствия.

В римскую чернь проник дух неповиновения. Даже управляемые до тех пор с не­обыкновенной строгостью италий­ские союзники пожелали стать со­участниками в управлении. Народ­ные трибуны познали их силу; со­юзники уже получили место и го­лос в сенате. Каждому будущему властолюбцу, как, например, Марию или Цезарю, был указан путь, по которому он должен был идти, что­бы иметь возможность успешно бо­роться с сенатом и древними уч­реждениями.

27. ВОЙНА С ЮГУРТОЙ (115-105 г. до Р. X.).

Нравственный упадок как в высших, так и в низших слоях римской -республики, в особен­ности совершенное отсутствие чувства справедливости и по­стыдная продажность должностных лиц проявились во всей своей на­готе в Югуртинской войне. Югур- та, которого мы уже видели в лаге­ре под Нуманцией, мог уже тогда изучить римлян с самой дурной их стороны. Ему, соединявшему в себе пылкий характер африканца с жес­токостью и коварством диких зве­рей своей родины, при всех его соб­ственных дурных качествах, римля­не представлялись такими презрен­ными в нравственном отношении, что он именно на этом основывал надежду на успех своего безрассуд­ного замысла.

Согласно последней воле умер­шего незадолго перед тем нумидйй- ского царя Миципсы, который усы­новил Югурту, нумидийское цар­

Югурта

ство должно было быть разделено между Югуртой и двумя сыновьями Миципсы, Адгербалом и Гиемпса- лом. Однако Югурта, будучи от природы необыкновенно властолю­бивым, приказал убить Гиемпсала. Адгербал же, разбитый Югуртой в сражении, бежал в Рим и просил там о помощи. В Риме были крайне изумлены дерзким убийством Гием­псала. Но Югурта отправил туда посольство и подкупил большую часть сенаторов. Поэтому сенат по­становил разделить Нумидию меж­ду обоими царями и отправил в эту страну комиссию из десяти сенато­ров, которая должна была просле­дить за исполнением этого раздела.

Четыре года спустя после разде­ла Югурта вторгся во владения Ад- гербала, разбил его в одном- сраже­нии, и тот укрылся в своей столице Цирте.

Здесь Югурта осадил Адгер­бал а, принудил его к сдаче и пре­дал мучительной смерти. Теперь Югурта стал властителем всей Ну­мидии. Во время резни в Цирте по­гибло множество и римских граж­дан. Это возмутило народного три­буна Меммия, и он настоял на объ­явлении Югурте войны. Консул Кальпурний Бестиа получил при­каз выступить в поход. Едва войско появилось в Африке, к нему на­встречу прибыли послы хитрого ца-

ря и подкупили и консула, и его ле­гата Скавра. Был заключен мир­ный договор, в силу которого Югурта обязывался подчиниться римлянам, выдать им тридцать сло­нов, определенное число лошадей и рогатого скота и незначительную, сумму денег, взамен чего за ним была признана власть над всей Ну­мидией. Консул возвратился в Рим и представил сенату отчет о своем поручении. Однако народный три­бун Меммий привлек консула к от­ветственности, изобличил всю гнус­ность подкупа и добился решения вызвать Югурту в Рим, где тот дол­жен был оправдаться перед народ­ным собранием и назвать тех, кото­рые допустили подкупить себя.

Югурта прибыл в Рим и явился в народное собрание в одежде ни­щего. Трибун Меммий потребовал, чтобы он назвал своих соучастни­ков, но другой трибун, Бебий, под­купленный Югуртой, запретил ему отвечать. Тут Югурта отважился на новое преступление и с по­мощью наемных убийц умертвил оставшегося в живых внука Маси- ниссы, Массиву, который после убийства Адгербала бежал в Рим. Это злодеяние было слишком оче-” видным, чтобы осталось какое- нибудь сомнение в его виновнике. Югурта получил повеление оста­вить Рим и покинул его со словами: «О подкупный город! Ты скоро бы погиб, если б на тебя нашелся покупатель!»

Консул Спурий Постумий Аль­бин последовал с войском за Югур­той, начал против него войну, но не имел успеха. Его брат Авл был окружен со всем войском, должен был пройти под ярмом и уйти из Нумидии. Этот позор возмутил всех. Была назначена комиссия, ко­торой поручалось расследовать, ка­кие лица допустили подкупить себя во время переговоров и войны с Югуртой. Бестиа, Спурий Альбин и другие были признаны виновны­ми и присуждены к изгнанию. Вме­сте с тем старались приискать, кого бы из полководцев назначить глав­ным военачальником в войне с про­нырливым и коварным Югуртой: необходимо было найти такого, ко­торый при выдающейся храбрости был бы человеком неподкупной че­стности. Выбор пал на Цецилия Метелла. Он восстановил в войсках дисциплину и вступил в Нумидию. Начались переговоры, в которых царь и консул старались перехит­рить друг друга. В 109 году прои­зошло сражение при реке Мутале, в котором римское войско с боль­шим трудом и большими потерями одержало победу над нумидийцами. Югурта обратился с просьбой о ми­ре, и Метелл согласился заключить его на следующих условиях: Югур­та должен был выдать всех слонов, большое количество лошадей и оружия и всех перебежчиков, дать заложников и уплатить 200 000 фунтов серебра. Но когда вдобавок ко всему этому Метелл потребовал, чтобы царь явился к нему лично, то Югурта, совершенно справедливо опасаясь, что римляне лишат его не только свободы, но и жизни, пре­кратил переговоры. Тогда Металл овладел почти всей Нумидией, и Югурта стал искать помощи у своего тестя Бокха, царя Маври­тании (часть нынешнего Марокко).

Метелл рассчитывал со славой окончить эту постыдную войну в качестве проконсула, но честолю­бие его легата Гая Мария вырвало из рук Металла прекрасные плоды его усилий.

Гай Марий родился в 156 году до Р. X. и был сыном бедного зем-

Марий ледельца. Как только Марий достиг зрелого возраста и стал годен к во­енной службе, он тотчас же всту­пил в войско, сражался под началь­ством Сципиона под Нуманцией. Марий нисколько не старался нау­читься греческому красноречию и усвоить себе манеры высшего об­щества, а заботился лишь о том, чтобы стать хорошим воином. Ког­да он впервые стал домогаться зва­ния военного трибуна, все трибы единогласно его выбрали, хотя ма­ло кто знал его лично: слухи о его военных способностях ходили среди воинов. Исправляя поручаемые ему должности с усердием и знанием дела, он постоянно оказывался до­стойным выбора, стал быстро воз­вышаться и переходить от одной должности к другой. Однако Марий еще не отваживался добиваться консульской власти, хотя и обладал всеми необходимыми для этой дол­жности качествами: энергией, чест­ностью, военным талантом и опыт­ностью. Главной помехой было то, что он не имел благородных предков.

Марий был суеверен и имел большое пристрастие ко всякого ро­

да гадателям и прорицателям. Од­нажды, находясь в Утике, Марий приносил благодарственную жерт­ву богам. Присутствовавший при этом гаруспик (гадатель по внут­ренностям животных) предсказал ему великую и удивительную бу­дущность. Когда Марий убедился, что предсказания прорицателя вполне согласуются с его собствен­ными страстными, задушевными желаниями, он попросил у Метелла отпуск, чтобы отправиться в Рим и хлопотать там о своем избрании в консулы. Марий оставил свою должность в Африке всего лишь за десять дней до новых консульских выборов и с такой поспешностью ехал в Рим, что совершил длинный путь от лагеря до морского берега за два дня, а отсюда за четыре дня прибыл в Италию. Толпа в Риме встретила его с восторгом. Один из трибунов ввел Мария на оратор­скую трибуну. Марий приложил все усилия, чтобы сместить Метелла и занять его место. Он доказывал, будто тот вяло ведет войну, предна­меренно • ее затягивает, и говорил, что может сам захватить Югурту в самом непродолжительном време­ни, если ему будет дана полная власть. Народная партия настояла на том, чтобы Марий был выбран консулом и чтобы он занял место Метелла.

Став главнокомандующим, Ма­рий увеличил численность войска в Африке, причем преимуществен­но набирал солдат из низших цен­турий, которые были преданы ему. В 107 году до Р. X. Марий разбил Бокха и Югурту при Цирте и в не­скольких других местах. Но не­справедливость, совершенная в от­ношении Метелла, не осталась не­отмщенного: и Марию не досталась Честь окончить войну. За Марием

Бокх

следовал в должности квестора не менее его честолюбивый патриций, Луций Корнелий Сулла, который вырвал из его рук победные лавры.

Сулла во всем -был совершенной противоположностью Мария. Он происходил из старинного благо­родного рода Корнелиев, имел весь­ма основательные познания в гре­ческой и римской литературе. У не­го был глубокий ум, пристрастие к чувственным наслаждениям, но больше всего он любил славу. Хотя Сулле была по душе праздная, рас­путная жизнь, но он никогда не по­зволял удовольствиям отвлекать себя от занятий. Любезный и щед­рый в обществе, услужливый для своих друзей, расчетливый и хит­рый в политике, опытный и искус­ный в военном деле, Сулла олице­творял в себе в одно и то же время лисицу и льва.

Между тем Югурта продолжал оставаться во владениях Бокха, ко­торый, хотя и обещал ему свою за­щиту, но из боязни перед римляна-

ми начал постепенно изменять своєму обещанию. Чтобы удержать за собой свое царство, Бокх решил­ся наконец пожертвовать зятем. Он склонился на предложение Суллы, который от имени Мария вел с ним переговоры и поэтому был лично известен ему, и обещал выдать Югурту, если Сулла согласится лично явиться к нему ночью в со­провождении лишь небольшой сви­ты, чтобы не возбудить ни малей­шего подозрения. Дело представля­лось весьма опасным. Тем не менее Сулла поверил Бокху, отправился к нему и был принят дружески. Югу.рту уговорили явиться на мес­то свидания под тем предлогом, что между ним и Римом при посредни­честве Бокха будет заключен мир­ный договор. Когда Югурта, сопро­вождаемый малочисленной свитой, подъехал к пригорку, на котором стояли Бокх и Сулла, скрытые за пригорком всадники Бокха выско­чили вперед и схватили Югурту. Он был выдан Сулле, который до­ставил его в стан Мария. Война бы­ла окончена. Аристократическая партия обратила заключительный акт войны в свою пользу и утверж­дала, что это великое дело совер­шилось благодаря благоразумию и мужеству Суллы и что Марий ни­чего для этого не сделал. Сам Сул­ла до того возгордился своим под­вигом, что приказал всю сцену взя­тия в плен Югурты вырезать на перстне, который и носил постоян­но на пальце.

Для приведения в порядок нуми- дийских дел Марий оставался в Африке до конца 105 года. Запад­ную часть Нумидии получил Бокх, восточную — сводный брат Югур­ты, одержимый душевным недугом Гауда. Возвратившись в Рим, Ма­рий удостоился блестящего триум­фа. Перед его колесницей шел Югурта в цепях и в царской одеж­де. Затем Югурту заключили в глу­бокий и сырой склеп Туллианум, высеченный в Капитолийской ска­ле. Бесчеловечные тюремщики со­рвали с него одежды и вырвали серьги из ушей. На шестой день за­ключения Югурта умер в темнице, из которой тщетно надеялся быть выпущенным на свободу. Историк Ливии предполагает, что нумидий- ский царь был удавлен в тюрьме.

27.

<< | >>
Источник: Беккер К.Ф.. Мифы древнего мира. Всемирная история.— Саратов, «На­дежда»,1995.- 720 с, ил.. 1995

Еще по теме ВОЛНЕНИЯ ГРАКХОВ. (133-121 г. до Р. X.):

  1. Волнения Гракхов (133-121 гг. до Р. X.)
  2. № 121. РАЗВИТИЕ СИСТЕМЫ ОПЛАТЫ ДОЛЖНОСТЕЙ ПОСЛЕ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ДЕМОКРАТИИ В АФИНАХ
  3. ПРИСОЕДИНЕНИЕ ИСПАНИИ. РАЗРУШЕНИЕ НУМАНЦИИ. (151 - 133 г. до Р. X.)
  4. Присоединение Испании. Разрушение Нуманции (151-133 гг.доР. X.).
  5. 14.1. Движение Гракхов
  6. № 133. БИТВА АЛЕКСАНДРА С ИНДИЙСКИМ ЦАРЕМ ПОРОМ 1
  7. 35. ВЫСТУПЛЕНИЕ И ГИБЕЛЬ БРАТЬЕВ ГРАКХОВ , (Веллей Пнтоцкул, II, 2, 3, 6, 7)
  8. Движение Гракхов
  9. № 33. ДВИЖЕНИЕ ГРАКХОВ (Аппоан, Гн-жд-нвнuо войны, I, 7—27)
  10. § 1. Реформаторский период: братья Гракхи.
  11. № 34. РЕФОРМЫ БРАТЬЕВ ГРАКХОВ В ОЦЕНКЕ ПЛУТАРХА («Т иУерий Грнкх», 8—21)