К ВОПРОСУ О ГОРОДАХ-ГОСУДАРСТВАХ В КИЕВСКОЙ РУСИ (историографические и историко-социологические предпосылки)

Проблемы истории древнерусского города принадлежат к числу кардинальных в отечественной исторической науке. Многие поколения дореволюционных и советских историков уде­ляли им самое пристальное внимание.

1 См.: Хорошкевич А. Л. Основные итоги научения городов Xf—■ первой половины XVII вв. — В кн.: Города феодальной России. М., 1966; Илизаров С. С. Русский город глазами историков XVIII в.— В кн.: Русский город. М., 1976; Воронин Н. Н. К итогам и задачам археологи­ческого изучения древнерусского города. — КСИИМК, 1951, вып. XI; Во­ронин Н. И. Раппопорт П. А. Археологическое изучение древнерус­ского города. — КСИА АН СССР, 1963, вып. 96; Ширина Д. А. Изучение русского феодального города в советской исторической науке 1917 — начала 1930-х годов. — Исторические записки, 1970, т. 86; Советская историо­графия Киевской Руси. Л., 1978.

ческих предпосылках постановки вопроса о городах-государ­ствах в Древней Руси. Начнем с историографии.

В свое время И. Д. Беляев, повествуя о заселении Восточной Европы славянами, говорил, что «славяне по своему шаткому ненадежному положению на чужой земле могли селиться не иначе, как укрепленными городками, составляя союзы и общи­ны».^[366][367] На протяжении столетий, включая XI и XII вв., Русь скла­дывалась из «разных крупных и мелких общин, находившихся в более или менее тесной связи друг с другом. Общины носили название городов и селений. Городами тогда назывались те главные крупные общины, к которым тянули мелкие общины; они делились на старые города и пригороды.

Несмотря на статичность изображенной И. Д. Беляевым кар­тины, в ней все же верно схвачены некоторые важные черты социально-политического строя Руси XI—XII вв.: государствен­ный характер городских образований, их общинная основа.

Разделенной на отдельные волости представлялась Древняя Русь и В. И. Сергеевичу. Уже в своей книге «Вече и князь» он рассматривал древнерусскую волость как самодовлеющую со­циально-политическую систему, замыкающую в себе главен­ствующий (старейший) город, пригороды и сельскую округу.^[368]Верховный орган волости—народное собрание — вече, по отно­шению к которому князь выступает в качестве подчиненного лица.^[369]

А. Д. Градовский написал рецензию на упомянутую книгу В. И. Сергеевича. В ней содержится всесторонний и обстоятель­ный анализ рецензируемого труда. По существу то была не просто рецензия, а настоящее исследование. Согласно А. Д. Гра- довскому, волость есть округ, находящийся под началом «той или другой политической власти».^[370] Волость «состояла из го­рода, из пригородов п волостей, тянувших к городу и приго­родам.

В исторических построениях Н. И. Костомарова, относя­щихся к Древней Руси, городу отводилось весьма существенная роль. Первоначально город, по Н. И. Костомарову, — укрепле­ние, обеспечивавшее славянам «самосохранение и сберегание имущества» от враждебных соседей. Однако вскоре он сделался местом вечевых сходок и совещаний, центром управления тех, кто построил город.^[373] В результате «окрестность стала тянуть к городу».^[374][375] Совокупность селений, сгруппировавшихся вокруг города, образовывали землю. Отсюда, «где город — там земля, где земля, там город... Земля была община, имевшая средото­чие в городе...»¹¹ Земли на Руси пользовались автономией и самоуправлением.^[376] Н. И. Костомаров подчеркивал, что «право земли и ее верховная власть над собою высказывается повсюду в дотатарское время. Земля должна была иметь князя; без этого ее существование как земля было немыслимо. Где земля, там вече, а где вече, там 'непременно будет князь: вече непременно изберет его. Земля была власть над собою; вече — выражение власти, а князь — ее орган».^[377]

В 1870 г. одновременно с исследованием Н. И. Костомарова «Начало единодержавия в Древней Руси», выдержки из кото­рого мы привели, вышла в свет работа В. Пассека «Княжеская и докняжеская Русь». Древнейшее значение слова «город», по­лагал В. Пассек, сводилось к «крепости».^[378] Но в летописях под этим словом нередко разумеется «целая страна, область, со

всеми ее деревнями, селами и городами, бывшими под защитой главного или стольного города, который собственно и назывался городом, а все другие, находившиеся в той области или уделе, в отношении его считались пригородами».^[379] Этот областной по­рядок теряется в очень отдаленной древности, так что к при­шествию Рюрика Русь уже «распадалась на области, из кото­рых каждая имела своих старейших и свой срединный город, который со своими старейшинами господствовал над всею об­ластью».^[380] Вот почему понятие города «поглощало в себе поня­тие целой страны.

Заметным событием в историографии древнерусских городов явилась монография Д. Я- Самоквасова «Древние города Рос­сии». Д. Я. Самоквасов констатирует многозначность термина «город» в древнерусской лексике. В этой семантической пестро­те автор останавливает свой взор на городе как политически автономной общине.^[383] В древнейшие времена города — это «укрепленные пункты общинных поселений», бывшие «центрами единения общин, состоявших из нескольких или многих ро­дов».^[384] Постепенно города расширяли свои земельные владения. В конечном счете первоначальный (старейший) город стал отождествляться с территорией, «занятой известным племенем или общиной, пользовавшеюся политической автономией, при­мыкавшею к данному укрепленному пункту как центру прави­тельственному, со всеми посадами, городами, пригородами, се­лами и починками, на ней находившимися».^[385] Таким образом, «совокупность местностей, занятых данною общиною, представ­ляла в древности предмет, подвластный данному городу как центру правительственному или административному, в котором помещались начальные лица общины, вечевое собрание, ратная сила...»^[386][387] Город (община, земля, волость) с политически само­стоятельным статусом возник еще до прихода варягов. По мере роста населения и освоения новых земель он увеличивался чис­ленно и территориальной

Появление таких городов, по Д. Я. Самоквасову, свидетель­ствовало о переходе общества от «низших форм человеческого общежития к сферам высшим, из форм родового быта в формы быта общинно-государственного»,^[388] в условиях которого «родо­

городской торгово-промышленной аристократии. И лишь со второй половины XI в. по мере умаления авторитета князей и разложения «княжеского рода на местные линии Русская земля распадалась на обособленные друг от друга области, земли».-'⁹ Эти земли «почти все были те же самые городовые области, ко­торые образовались вокруг древних торговых городов еще до призвания князей: Киевская, Переяславская, Черниговская, Смо­ленская, Полоцкая, Новгородская, Ростовская.

Интересные соображения о государственном устройстве до- московской Руси высказал М. Ф. Владимирский-Буданов. Обра­щаясь к древнерусскому государству, он обнаружил союз воло­стей и пригородов под властью старшего города, обозначаемый термином «земля».^[395] М. Ф. Владимирский-Буданов был уверен, что «древние памятники недаром обозначают тогдашнее госу­дарство термином „земля”: в нем выражены существенные осо­бенности этого государства, совершенно неуловимые из терми­нов „княжение” и „волость" Им означается, что древнее госу­дарство есть государство вечевое...»^[396] Оно, «вечевое государ­ство»— объединение общин, где «старшая община правит дру­гими общинами; сама община состоит из соседей».^[397][398] В древне­русском городе М. Ф. Владимирский-Буданов усматривает цен­тральную общину, владеющую землей.⁴⁰ «Были ли города-об­щины в начале русской истории (IX и X вв.)»? — спрашивает ученый. И он дает утвердительный ответ. Следовательно, стар-

шіііі город земли в ролл общины правящей, пригороды (млад­шие города) и волости, т.

Заслуживают внимания и размышлении С. А. Корфа о древ­нерусской государственности. «Зачаток государственности» он находил в городках, возникших у славян в V1H в. В это же время С, А, Корф замечает начало «концентрации вокруг ново- образовавшихся городков славянской вол ости-государств а», формирующегося «из социально- и экономически развиваю­щихся отдельных славянских колоний».^[399][400] В течение IX—X вв. все более укрепляется «властное положение городов, подчиняв­ших себе окружающее сельское население». Именно в городе оседали «те состоятельные классы, в руках которых стало со­средоточиваться политическое властвование этого маленького государства-волости».^[401] Кроме городов, правящих центров, в во­лость входили еще и пригороды, жившие самостоятельной жизнью, и только в общеволостных вопросах подвластные своей метрополии — городу.^[402]

К волости-государству склонялась мысль и такого тонкого исследователя, каким был А. Е. Пресняков. Городскую волость он считал основным элементом древнерусской государствен­ности. Волость —это «территория, тянувшая к стольному го­роду».^[403] Главный (стольный) город «стал представителем зем­ли; его вече — верховной властью волости».^[404] Волостная орга­низация выступала как совокупность вервей — элементарных ячеек, соединение которых более механическое, нежели органи­ческое, что выдает примитивный характер государственности, воплощенной В ВОЛОСТИ.^[405]

Перед нами прошли’представители разных школ и направ­лений в русской дореволюционной исторической науке. Придер­живаясь различных мнений об исторических судьбах России, они, однако, сошлись в очень существенном моменте: в толко­вании древнерусского города как общинного союза и наделе­нии его правительственными функциями по отношению к тер­ритории и населению, «тянувшими» к городу. Иными сло­вами, их понятие города, городской волости совпадало с поня­тием государства, возведенного на общинной основе. Такое един­

ство взглядов^[406] едва ли можно зачислить в раз-ряд простыл случайностей. Оно свидетельствует об адекватном отражении учеными исторической действительности, относящейся к город­скому строю Древней Руси.^[407] И то, что историки пришли к этому единству, является крупным достижением дореволюционной историографии.

Плодотворным следует считать и стремление исследователей выйти за рамки отечественного материала в плоскость сравни­тельно-исторических параллелей. Они, в частности, сопостав­ляли городской строй Древней Руси с городским строем антич­ного мира и средневековой Европы. М. Д. Затыркевич, напри­мер, полагал, что во времена, предшествующие приходу варя­гов, устройство городского славянского населения «совершенно соответствовало тому государственному строю, с которого на­чалась и на котором закончилась политическая жизнь древних народов», а устройство городов славянских «совершенно сходно было с устройством городов Древней Греции до завоевания Дорян и Древней Италии до основания Рима».^[408][409] Поднимаясь к более поздним векам русской истории, он замечал, что в со­словных отношениях и в государственном сурое между Римской империей и русским государством XII столетия не имелось ка­ких-либо различий.⁸⁹ На Руси XII в. города пытались обрести «политическую самобытность». Но «все установления, в которых выразилась политическая автономия городов древнего мира и средневековой Европы, — выборные правители, правительствую­щие советы и народные собрания —в России нигде не достигли полного развития и нигде не выразились в ясных определенных формах».^[410] Только в Новгороде эти «установления» упрочились, да и то после завоевания Руси монголами.^[411]

М. Д. Затыркевич, как явствует из его высказываний, сме­шивал города-государства древности с городами средневековой Западной Европы, в чем, безусловно, ошибался, поскольку между ними лежали глубокие различия. Во всяком случае, средневековые города Западной Европы, за исключением Вене­ции и ей подобных, нельзя называть городами-государствами, как это принято в отношении городов античного мира, ибо эти

города-коммуны скорее союзы самоуправляющиеся, чем правя­щие.^[412] Но сравнение древнерусских городов со статусом городов Древней Греции было резонным.

Политический строй Новгорода сближал с греческими рес­публиками Н. И. Костомаров.^[413] При этом он подчеркивал: «Ни­какие исторические данные не дают иам права заключать, чтобы Новгород по главным чертам своего общественного со­става в давние в-ремена отличался от остальной Руси, как позже в XIV и XV вв.».^[414]

Немало сходных черт между Русью, Древней Грецией а Ри­мом открылось взору А. И. Никитского, Он подчеркивал, что на Руси понятия «город» и «государство» были неразличимы и смешивались друг с другом.^[415] Большое значение А. И. Никит­ский придавал кончанскому устройству, обнаруженному им не только в Новгороде и Пскове, но и в Остальных городах Древ­ней Руси.^[416] Концы простирали свою власть за пределы города, охватывая определенные областные (волостные) территории, и были, следовательно, связаны с сельской местностью проч­ными нитями. И в неспособности отличить город от государства, и в связи городских концов с селом А. И. Никатский узрел сходство с античностью. Он писал: «Эта неспособность отре­шиться от смешения различных по существу понятий города и государства не составляет нимало исключительной принадлеж­ности древнерусской жизни, а замечается одинаково и в класси­ческом мире, и в истории Рима, и в особенности Греции, Афин, которые политическим устройством своим представляют любо­пытные черты сходства с Древнею Русью и потому при сличе­нии могут подать повод к поучительным соображениям».^[417] Что касается концов, то они «были не что иное, как именно трибы, или филы, как последние были сформированы Клнсфеном, т. е. местные политические союзы; не что иное, как самые значитель­ные второстепенные политические организмы или общины».^[418]А. И. Никитский сравнивал городские должности, новгородские в частности, с аналогичными институтами классической древ­ности. Он полагал, что звания посадника и тысяцкого давали носившим их лицам «такие же права, как курульские долж­

ности: консульство, преторство и эдильство или позднее кве- сторство в Риме, как архонтат в Греции».^[419] Посадники, по А. И. Никитскому, — это «русские консуляры, претории и эди- лиции».^[420] Указав на назначение псковских воевод концами на вече, А. И. Никитский говорит: «В этом отношении псковские воеводы напоминают нам греческих стратигов, которые в Афи­нах, точно так же, как и в Пскове, назначались местными сою­зами или трибами».^[421]

Опыт А. И. Никитского, стремившегося воспользоваться фак­тами из истории античных обществ для объяснения социально- политических учреждений Руси, получил одобрительную оценку со стороны Н. И. Кареева — одного из крупнейших представи­телей русской исторической науки.^[422]

Предпринятое А. И. Никитским сопоставление древнерус­ских институтов с учреждениями греков и римлян было продол­жено другими исследователями. Так, Т. Ефименко, изучая со­тенную организацию в Киевской Руси, убедился в том, что сотни охватывали как город, так и область, прилегающую к нему. Город и земля, таким образом, составляли администра­тивное единство, которое в условиях тогдашней Руси было не­избежным, исторически необходимым явлением, подобно город­ским и сельским трибам Рима, городским и областным демам Афин.^[423][424]

Обращался за аналогиями к Древней Греции и такой вдум­чивый историк, как А. Е. Пресняков. Анализируя социально- политическую структуру древнерусских городов, он обнаружил союз «ряда меньших общин, соединенных в одной общине го­родской,— явление, напоминающее греческий синойкнзм и осо­бенно ярко выступающее в строе Великого Новгорода».⁷³ А. Е. Пресняков считал возможным именовать древнерусскую волость политией.^[425]

Итак, в дореволюционной историографии сложилась концеп­ция, согласно которой город, бывший центром городской во­лости, являл собой государственное образование общинного типа, схожее с городами-государствами античности. К сожале­нию, эта концепция не получила дальнейшего развития в иссле­дованиях последующих историков. Правда, отход от нее произо­шел не сразу. Еще в трудах М. Н. Покровского говорилось о «федеративном» и «республиканском» характере «древнерус-

вые, родственные, кровные отношения отходят на второй план».^[426]

Из суждений Д. Я. Самоквасова явствует, что древнерус­ский город олицетворял собой государство.

Несколько иначе, чем Д. Я. Самоквасов, изображал развитие городов в Древней Руси И. Е. Забелин. Тем не менее его на­блюдения для нас тоже достаточно показательны. В древней­ших городках он видел родовые и волостные (областные) гнезда, где родовая] и волостная жизнь находила себе охрану и защиту от всяческих врагов, не временно, а постоянно жила и пребывала, как в волостных дворах.^[427][428] Первыми «насель­никами» подобных городов были дружинные элементы, органи­зованные в общину. Эти городки ни что иное, как зародыши будущих больших общин-городов.^2Т

Существенный рубеж в истории городов — образование по­сада. «В развитии города,—-отмечал И. Е. Забелин, — посад представлял уже новую и весьма важную ступень, которая из укромного военного гнезда создавала действительное граждан­ство».^[429] Посад вбирал в себя «всяких людей», по выражению И. Е. Забелина. Здесь происходила людская «смесь». А эта «смесь населения всегда и повсюду составляет самую могуще­ственную стихию в развитии городского быта; она есть прямое и непосредственное начало собственно гражданских отношений и гражданского развития земли. Поэтому, где прилив смешан­ного населения был сильнее и многообразнее, там скорее выра­стало и могущество города, необходимо распространявшего это могущество на всю окрестную страну. Таким путем сложились наши первые города, особенно Новгород и Киев».^[430]

Перед призванием Рюрика с братьями Русь «представляла клетчатку городства, представляла вполне сложившееся истори­ческое тело, своего рода организм, конечно, еще с первородными силами и свойствами, но уже готовый и способный воспринять в себя более возвышенные начала исторической жизни. Суще­ственною силою и формою и, так сказать, матернею этого орга­низма был город, не в одном смысле осыпи или окопа, но в

смысле особого порядка, нрава и обычая самой жизни»?⁰ Города делились на младшие и старшие, служившие центрами волости и области?¹ «Дальнейшая история этого городства,— заключает И. Е. Забелин,—должна была создать целый союз больших племенных вол остей-областей, более или менее равно­сильных между собою, вполне самостоятельных и 'независимых друг от друга»?²

Поистине системосозидающее значение приобрел город в по­строениях В, О. Ключевского — творца концепции городовой Руси. Возникновение древнерусских городов В. О. Ключевский относил к VIII в. Оно было обусловлено успехами торговли, ко­торую вели славяне со странами Востока?³ «Эти города, — го­ворит В. О. Ключевский, — возникли как сборные места русской торговли, пункты склада и отправления русского вывоза. Каж­дый из них был средоточием известного промышленного округа, посредником между ним и приморскими рынками. Но скоро но­вые обстоятельства превратили эти торговые центры в полити­ческие, а их промышленные округа в подвластные им обла­сти»?⁴ Итак, «вооруженный торговый город стал .узлом первой крупной политической формы, завязавшейся среди восточных славян на новых местах жительства» ^{[431][432][433][434]}

Город подчинял окрестные земли. Это «подчинение вызыва­лось или тем, что вооруженный и укрепленный город завоевы­вал тянувшийся к нему промышленный округ, или тем, что на­селение округа находило в своем городе убежище и защиту в случае опасности, а иногда тем и другим вместе. Так, эконо­мические связи становились основанием политических, торго­вые районы городов превращались в городовые волости»³³ В городах пребывал «правительственный класс», состоявший из вооруженных торговцев и промышленников, туземных и замор­ских (варягов). Он и «создал в больших городах то военно­купеческое управление, которое много веков оставалось господ­ствующим типом городового устройства на Руси».^[435] Говоря о со­циально-политическом строе древнейших городских образова­ний, В. О. Ключевский писал: «Волостной город по его перво­начальному устройству можно назвать вольной общиной, рес­публикой, похожей на Новгород и Псков позднейшего вре­мени»?⁰

Под властью князей Рюриковичей пало прежнее господство

ского государственного строя на самых ранних из известных нам ступенях его развития», о городской демократии ХП в.⁷® Волостное (во главе с городами) устройство Ростово-Суздаль­ской земли в XII — первой половине XIII вв. описывал А. Н. На­сонов?⁷ Однако в советской историографии конца 20-х — начала ЗО-х годов древнерусский город начинает преимущественно изу­чаться как составная часть феодализма, как звено в системе феодальных производственных отношений.⁷® В результате города на Руси приобретают в умах историков значение центров фео­дального властвования, В последнем особенно настойчив был С. В. Юшков.^{[436][437][438][439][440]} Он категорически отверг идею о «городовой во­лости, возникшей еще в доисторические времена, сохранявшей свою целостность до XIII в. и управлявшейся торгово-промыш­ленной демократией. Основной территориальной единицей, вхо­дившей в состав Киевской державы, первоначально было пле­менное княжество, а затем, когда родо-племенные отношения подверглись разложению, — крупная феодальная сеньория, воз­никшая на развалинах этих племенных княжеств. В каждой из этих феодальных сеньорий имелся свой центр — город, но этот город, хотя и превращался в торгово-промышленный центр, был все же в первую очередь центром феодального властвования, где основной политической силой были феодалы разных видов, а не торгово-промышленная демократия».^[441]

Б. Д. Греков, определяя город как средоточие ремесла и торговли, относил его зарождение к эпохе классового обще­

ства,⁸* Город, по словам Б. Д. Грекова, «всегда является посе­лением, оторванным от деревни». Больше того, он «противопо­ложен деревне»,^[442][443] Ясно, что подобный взгляд на древнерусский город исключал возможность рассуждений о волости-государ­стве с венчающим ее главным городом.

Не нашлось места городу-волости и в капитальном исследо­вании М. Н. Тихомирова «Древнерусские города». М. Н, Тихо­миров утверждал, что «настоящей силой, вызвавшей к жизни русские города, было развитие земледелия п ремесла в области экономики, развитие феодализма — в области общественных от­ношений».^[444] В городах, находившихся под феодальным гнетом, ширилась борьба за городские вольности. В XII столетии она достигает особого размаха, что привело к усилению политиче­ской роли городов и городского населения,^[445] Эта борьба, по ра­зумению М. Н. Тихомирова, «близко напоминает борьбу горо­жан Западной Европы за образование городских коммун».^[446][447]Но русские города все же не сравнялись в этом плане с западно­европейскими городами, чему «помешали печальные бедствия — в первую очередь татарские погромы, опустошившие Русскую землю»,^[448] И только >в Новгороде, Полоцке и Пскове «коммуналь­ное устройство» было добыто борьбой горожан, «да и то в весь­ма своеобразном виде».^[449] Значит, М. Н. Тихомиров, как и Б, Д. Греков, не помышлял о том, чтобы рассматривать глав­нейшие города Киевской Руси как города правящие, а не само­управляющиеся.

Несмотря на успехи советских историков в изучении городов в Древней Руси, с аналогичным положением мы сталкиваемся и по сей день. Далеко не случайно, что в новейших работах, где намечаются и решаются коренные проблемы истории древне­русских городов, пет ни малейших упоминаний о городских во­лостях, о городах-государствах в Киевской Руси,⁸⁸ То же самое

наблюдаем и в трудах, где речь идет об эволюции государствен­ного строя на Руси®⁹ Между тем вопрос о земском общинно­волостном быте представляется довольно актуальным с точки зрения исторической социологии.^[450][451] В рамках данного вопроса существенное значение имеет сюжет о городах-государствах в древнерусской истории. Для его разработки есть все необходи­мые методологические и историко-социологические основания.

Принятие общиной формы государства с точки зрения мето­дологической вполне естественно.^[452] Что касается историко-со­циологического аспекта, то следует сказать, что еще Н. И. Ка­реев в своем типологическом курсе, посвященном античным городам-государствам, говорил о большой социологической цен­ности города-государства в познании истории государственного устройства -народов мира.^[453][454] Современная наука полностью под­твердила правоту Н. И. Кареева. Ныне мы располагаем огром­ным количеством материалов, свидетельствующих о городах- государствах как универсальной в мировой истории форме го­сударства. Города-государства встречаются чуть ли не по­всюду.⁹⁹ И особенно примечательно то, что ученые находят их в обществах с незавершенным процессом классообразования, а именно у шумерийцев,^[455] гомеровских греков,^[456][457] юго-западных славян," африканских йрубов.^[458] Все это позволяет вести раз­

говор о городах-государствах на Руси в сравнительно-истори­ческом плане.

Мы суммировали некоторые результаты изучения древнерус­ского города в отечественной исторической науке, а также дан­ные, полученные современными исследователями городов-госу­дарств, обнаруженных в различных странах мира.

Завершая настоящую статью, можно смело утверждать, что ныне историк располагает необходимыми методологическими, историко-социологически ми и историографическими⁹⁸ предпо­сылками для постановки вопроса о городах-государствах в Киев­ской Руси. В его распоряжении имеются и соответствующие конкретные факты, сохранившиеся в древнерусских памят­никах.®⁸

98 Здесь подразумеваются труды тех русских историков, в которых древнерусская городская волость выступала как государственное образо­вание.

99 См.: Фроянов И. Я- Киевская Русь. Очерки социально-политиче­ской истории, с. 223—243.