<<
>>

3. Время Ваія Юлія Цезаря и шбелз Врасса

а) Первый тріумвиратъ (60).

$ 197. Счастіе Суллы подстрекало высокомѣрныхъ и че­столюбивыхъ подражать ему. Всякому хотѣлось быть первымъ и ворочать государствомъ по произволенію.

Не величіе оте­чества, а удовлетвореніе личнаго эгоизма и самолюбія было теперь цѣлію всѣхъ стремленій. Въ томъ же духѣ дѣйство­валъ и Помпей, которому недоставало только имени цар­скаго. Но въ то время какъ, въ упоеніи счастья, среди ле­лѣющей роскоши, онъ покоился на лаврахъ своей славы, и въ суетномъ самодовольствѣ утѣшался безмѣрною лестію, которою осыпали его со всѣхъ сторонъ,—въ это самое время опередилъ его и въ военныхъ подвигахъ и въ любви народа его великій соперникъ К. Юлій Цезарь. Этотъ необыкно­венный человѣкъ соединялъ въ себѣ и внѣшнія и внутреннія преимущества—высокое происхожденіе, величественную на-

ружность и богатство—съ проницательнымъ умомъ, глубо­кимъ образованіемъ и неутомимою дѣятельностью, такъ что онъ равно знаменитъ какъ ораторъ и писатель, какъ полководецъ и воинъ, и особенно'какъ государственный человѣкъ. Его расточительная щедрость,- которою онъ повергнутъ былъ въ долги, и его демократическія • правила, навлекшія ему большую опасность во время Суллинскаго тер­рора, его родство съ Маріемъ и Цинной, снискали ему лю­бовь народа — это вѣрнѣйшее средство къ возвышенію, а личное честолюбіе подстрекало его къ великимъ дѣламъ. Чтобы пересилить аристократическую и старо-республиканскую партію, во главѣ которой стоялъ М. Порцій Катонъ (Млад­шій), извѣстный своимъ твёрдымъ характеромъ, строгими нравами, гражданской доблестью, воинскимъ мужествомъ, образованіемъ и благородствомъ мыслей, Цезарь заключилъ съ Помпеемъ и Крассомъ союзъ (60), прозванный тріум­виратомъ (т. е. тройственнымъ), цѣлію котораго было: взаимно помогать другъ другу въ достиженіи эгоистическихъ цѣлей.

Поддерживаемый Цезаремъ, который добился кон­сульства къ слѣдующему году, Помпей настоялъ на исполненіи новаго полеваго, закона, по которому 20,000 гражданъ, боль- > шею частію старые солдаты его арміи, надѣлены были землей въ Капуанскомъ округѣ. Съ тѣхъ поръ эти три человѣка самовластно управляли государствомъ при помощи народной партіи, которую они привлекли къ себѣ раздачею хлѣба, земельными надѣлами и другими постановленіями, нисколько не заботясь о томъ, что думаетъ сенатъ; они подтвердили всѣ распоряженія, сдѣланныя Помпеемъ въ Азіи, удалили подъ благовиднымъ предлогомъ Катона изъ Рима и, при'помощи развратнаго трибуна К лодія, отрасли знатнаго рода Клав­діевъ, добились изгнанія Цицерона, этого ловкаго дѣльца, которому Цезарь и Крассъ никакъ не могли простить его «противузаконной расправы., то-есть свершенной безъ су­дебнаго приговора казни надъ соучастниками Катилины. Плохо пришлось аристократамъ отъ этой коалиціи. «Мы заперты со всѣхъ сторонъ, писалъ одинъ изъ нихъ въ это время: изъ страха смерти или изгнанія мы распрощались уже съ свободой. Каждый изъ насъ вздыхаетъ, ни одинъ не отваживается го­

ворить». Чтобы съ помощію военной славы и преданныхъ ему лично войскъ проложить себѣ путь къ единовластію, Цезарь, по окончаніи своего консульства, взялъ на себя (58) упра­вленіе до-альпійской и за-альпійской ГалліейиИллирикомъ, а черезъ нѣсколько лѣтъ, желая довершить покореніе Галліи, онъ, на съѣздѣ въ Луккѣ, возобновилъ тріумвиратъ (55). Здѣсь положено было, предоставить ему еще на пять лѣтъ упра­вленіе Галліей, между тѣмъ какъ шестидесяти-лѣтній Крассъ, для удовлетворенія не столько своего честолюбія, сколько алчности, взялъ себѣ въ управленіе богатую Сирію съ ея сокро­вищами, а Помпей получилъ Испанію и Африку, которыми, впрочемъ, управлялъ черезъ своихъ легатовъ, самъ по преж­нему оставаясь въ Римѣ и пользуясь диктаторскою властію.

Противъ такой подавляющей силы ничего не могъ сдѣлать вѣрный стражъ республики,-возвратившійся Катонъ; Цицеронъ удалился отъ государственной дѣятельности съ душевнымъ разстройствомъ. Крассъ погибъ въ Азіи: между тѣмъ какъ, съ ненасытной жадностью, онъ грабилъ тамъ храмовыя со­кровища и посвящалъ все время вымогательству во всѣхъ возможныхъ видахъ, царь Парѳіи О родъ (Арсакъ XIV* f 36), собралъ сильное войско изъ конныхъ копейщиковъ и стрѣлковъ и занялъ съ нимъ Месопотамію. Крассъ, по совѣту одного вѣроломнаго шейха Бедуиновъ и вопреки всѣмъ предостере­женіямъ съ другихъ сторонъ, въ какомъ-то непонятномъ ослѣпленіи, перешелъ Евфратъ (53), но, среди песчаной степи, близь Карръ, онъ былъ разбитъ войскомъ парѳянскихъ на­ѣздниковъ, подъ начальствомъ искуснаго предводителя ихъ, Сурены, и когда храбрый сынъ его Публій погибъ съ ббльшею частію римской арміи, онъ самъ обратился въ бѣгство и тутъ былъ предательски убитъ. Побѣдители, потѣшаясь надъ его трупомъ, наполнили золотомъ блѣдныя уста ненасынаго коры­столюбца. Изъ 40,000 римскихъ легіонеровъ, переступившихъ Евератъ, воротилась едва четвертая ‘доля; половина ихъ по­гибла, идо 10,000 плѣнныхъ водворено на крайнемъ восточ­номъ рубежѣ Парѳянскаго царства, съ обязанностію нести тамъ военную службу. Только слабый остатокъ, подъ началь­ствомъ осторожнаго легата Кассія, успѣлъ спастись отступле­ніемъ въ Сирію.

Изгнаніе Цицерона. Катонъ. Цицеронъ, какъ адвокатъ се­ната, еще прежде велъ процессъ противъ Клодія, обвиненнаго въ оскор'бленіи религіозныхъ обрядовъ, и при всякомъ случаѣ раздра­жалъ этого слабаго, безпутнаго, но не бездарнаго человѣка обидными рѣчами, изъ-за чего и вышла у нихъ вражда. С1» помощью Цезаря Клодій достигъ потомъ трибунства и провелъ свое предложеніе, «чтобъ каждый, кто осудилъ или впредь осудитъ на смерть римскаго гражданина безъ народнаго приговора, наказывался за то опа­лою».

Въ силу этого закона Цицеронъ, предавшій смерти соучастни­ковъ Катилины по одному только сенатскому опредѣленію, былъ объ­явленъ опальнымъ и изгнанъ, домъ его сожженъ и обѣ дачи разру­шены (58). Напрасно старался онъ слезными мольбами, въ траурной одеждѣ, выплакать у народа отмѣну этого рѣшенія, напрасно просилъ на колѣняхъ пощады у Помпея — онъ долженъ былъ удалиться въ изгнаніе и при этомъ выказалъ столько же малодушія, какъ и при своемъ осужденіи. Съ этихъ поръ Клодій, въ надеждѣ на всегда со­провождавшія его шайки негодяевъ, сталъ вести себя такъ дерзко и нагло, что сначала отступился отъ него Помпей, а затѣмъ и Цезарь, вслѣдствіе чего трибуну Линію Милону удалось настоять, чтобъ Цицеронъ былъ возвращенъ. Подобно тріумфатору возвратился великій ораторъ изъ своей шестнадцати-мѣсячной ссылки чрезъ ниж­нюю Италію въ Римъ. Его домъ и дачи были отстроены на счетъ го­сударственнаго казначейства.—Катонъ (род. 95 до Р. X.), «справед­ливѣйшій человѣкъ въ Римѣ», выпросилъ себѣ порученіе обратить въ римскую провинцію островъ Кипръ, который, за участіе его въ морскомъ разбоѣ Критянъ, рѣшено было по народному приговору отнять противузаконно у его владѣльца, брата царя египетскаго (57). Узнавъ объ этомъ, кипрскій царь самъ лишилъ себя жизни, а Катонъ захватилъ всѣ имѣнія и сокровища богатаго и скупаго государя (по­чтя на 12 мплл. руб. сер.) и все это честно и добросовѣстно передалъ въ государственную казну. Моммсенъ также видитъ въ Катонѣ че­ловѣка въ высшей степени благонамѣреннаго и усерднаго, честнаго и стойкаго въ намѣреніяхъ и поступкахъ, преданнаго отечеству и кореннымъ его учрежденіямъ, но не обладавшаго быстротой ума и притомъ чувственно и нравственно безстрастнаго. При всѣхъ своихъ добродѣтеляхъ, онъ представляется ему однимъ изъ «самыхъ стран­ныхъ и неутѣшительныхъ явленій», и вотъ въ какихъ оригиналь­ныхъ чертахъ рисуетъ онъ его характеристику: «На бѣду онъ рано

попалъ подъ иго фразы, и отчасти подъ владычествомъ стоическихъ сентенцій, въ той отвлеченной наготѣ и безмысленной отрывочности, какъ онѣ обращались тогда между знатью, отчасти подъ вліяніемъ примѣра своего прадѣда, которому онъ непремѣнно хотѣлъ во всемъ подражать, началѣ разгуливать по многогрѣшной столицѣ въ видѣ образцоваго гражданина и ходячаго зеркала добродѣтели; принялся подобно старшему Катону бранить свое время; вмѣсто того, чтобъ ѣэдить на конѣ, сталъ ходить пѣшкомъ; не бралъ ни лодъ какимъ видомъ процентовъ, отказывался отъ военныхъ почестей и вздумалъ начать возстановленіе доброй старины именно съ того, что, по при­мѣру царя Ромула, ходилъ безъ рубашки.

Странною каррикатурой своего предка, маститаго поселянина, изъ котораго ненависть и гнѣвъ сдѣлали витію, который такъ же мастерски владѣлъ плугомъ, какъ и мечемъ, и, при своемъ ограниченномъ, но оригинальномъ и здравомъ умѣ, рѣдко въ чемъ-нибудь давалъ промахъ,—странною каррикатурой Катона Старшаго являлся этотъ молодой, но холодный ученый, у котораго школьная премудрость постоянно капала изъ устъ и кото­рый вѣчно гдѣ-нибудь сидѣлъ 8а книгой,—этотъ философъ, ничего не смыслившій ни въ военномъ дѣлѣ, ни въ какомъ бы то ни было дру­гомъ ремеслѣ, этотъ заоблачный скиталецъ въ царствѣ отвлеченной морали. И при всемъ томъ, онъ достигъ однакожь нравственнаго значенія. Въ эту жалкую, слабодушную эпоху, его мужество, его отрицательныя добродѣтели внушали невольное уваженіе толпѣ.— Почти на томъ же держалось и его политическое вліяніе. Онъ все-таки былъ единственный консерваторъ, бравшій если не талантомъ и умомъ, то по крайней мѣрѣ честностью и мужествомъ, и всегда го­товый, когда нужно и даже безъ нужды, становиться лицомъ къ лицу съ опасностью; потъ почему онъ скоро былъ признанъ главою ари­стократической партіи, хотя ни лѣта, ни санъ, ни умъ, не давали ему на это права. Гдѣ можно было вэять настойчивостью одного рѣши­тельнаго человѣка, тамъ онъ обыкновенно и имѣлъ успѣхъ».

б) Войны Цезаря въ Галліи (58—50).

$ 198. Въ богатой Галліи (Франціи) и Гельвеціи (Швей­царіи) съ древнѣйшихъ временъ обитали Кельты, раздѣлен­ные на множество мелкихъ государствъ, племенъ и вародцевъ, съ различными Формами правленія и безъ всякой общей связи.

Народъ, управляемый рыцарственною знатью и могучимъ, гор­дымъ сословіемъ жрецовъ-друидовъ, былъ по большей части крѣпокъ землѣ, несвободенъ, и не смотря на его разнообраз­ныя способности, на склонность къ городскому быту и многія общественныя учрежденія, кругъ его образованности былъ тѣсенъ и міръ понятій мало облагороженъ и не высокъ.

Сви­рѣпые и воинственные отъ природы, Галлы бѣшено кидались въ битву, воспламененные своими друидами и бардами, но стойкостью не отличались. Благородные и сопровождавшій ихъ людъ составляли ядро ополченія, изъ конниковъ и ко­лесничниковъ; пѣхота была вооружена большимъ щитомъ и длинною пикой; вмѣсто лагеря служилъ имъ обозъ. — Вслѣд­ствіе счастливыхъ войнъ съ кельтійскими племенами Арвер- новъ, Аллоброговъ и др., Римляне уже покорили юго-во­сточную Галлію до города Толозы, ввели тамъ свое провин­ціальное устройство (ргоѵіпсіа, оттуда Provence) и соединили ее военною дорогой съ Италіей и Испаніей; они основали тамъ города и крѣпости (Aquae Sextiae, т. е. нынѣшній Эсъ, и др.) и водворили римскую колонію въ древнемъ городѣ Нар бонѣ; тогда какъ съ другой стороны, вліяніемъ торговаго города Массиліи, который основалъ вдоль береговъ множество складоч­ныхъ мѣстъ и пристаней, поощрялъ туземцевъ къ выдѣлкѣ вина и масла, ввелъ у нихъ грамотность и чеканку монетъ, проникала въ эту страну греко-римская образованность и гражданскій порядокъ. Прекрасный, ^подходящій къ италій­скому климатъ, благопріятное свойство почвы, сподручное для торговли протяженіе богатаго края къ сѣверу, съ торговым путями, ведущими вплоть до Британіи, удобное сообщеніе моремъ и сухимъ путемъ съ Италіей,— все это вскорѣ при­дало южной части кельтійской страны великую важность въ глазахъ Рима. Множество римскихъ купцовъ, сельскихъ хо­зяевъ и скотоводовъ, водворилось въ этомъ краѣ, и вольные поселенцы перенесли италійскую роскошь на берега Роны и Гаронны. Они-то и подготовили покореніе всей этой страны. Сладкое вино, столь любимое Кельтами, проложило сюда до­рогу римскимъ войскамъ. Въ это время гельветскіе Кельты, тѣснимые Германцами, вздумали промѣнять свой бѣдный, безплодный гористый край на богатую юго-западную Галлію.

Ист. Вебера. Т. I. 37

Римлянамъ не хотѣлось имѣть западными сосѣдями этотъ во­инственный, безпокойный народъ, а потому они старались воспрепятствовать ихъ намѣренію, и это дало имъ давно желаемый предлогъ проникнуть въ самое сердце кельтійскихъ обществъ. Цезарь двинулся вслѣдъ за Гельветами, которыхъ огромные обозы, съ женами, дѣтьми и всѣмъ лучшимъ иму­ществомъ, прошли сквозь тѣснины Юры и переправились че­резъ Сону; разбилъ ихъ въ кровопролитной битвѣ при Би- бракте (Отёнѣ) и принудилъ возвратиться въ ихъ выжженныя деревни и опустошенныя волости. Бельгійскій городъ Новіо- дунумъ (Піонъ), на красивомъ берегу Лемана, былъ обращенъ въ римскую пограничную крѣпость, «Юліево кавалерійское поселеніе».—Потомъ Цезарь побѣдилъ германскаго пред­водителя Аріовиста, который, бывъ призванъ Секванами (около Безансона) противъ сосѣдей ихъ Эдуовъ («братьевъ римскаго народа»), одолѣлъ и покорилъ послѣднихъ, но по­томъ началъ угнетать и тѣхъ, водворившись у нихъ съ своими суровыми дружинами на постоянное житье и принудивъ оба народа къ платѣ дани и къ выставкѣ заложниковъ. Теперь самъ Аріовистъ ушелъ съ частію своихъ войскъ обратно въ въ за-рейнское отечество, а Цезарь, вступивъ въ сношеніе съ Германцами, поселенными этимъ герцогомъ на лѣвомъ берегу Рейна, съ Трибокками у Страсбурга, съ Неметами у Шпейера, съ Вангіонами у Вормсса, предоставилъ имъ новыя ихъ оби­талища и возложилъ на нихъ охраненіе рейнской границы противъ ихъ же собственныхъ земляковъ. Покоривъ среднюю Галлію, Цезарь двинулся противъ великаго союза Б ел го въ (56), выступившихъ съ огромнымъ войскомъ подъ начальствомъ короля своего Гальбы, и хорошо разсчитанными маневрами задержалъ ихъ такъ долго въ походѣ, что недостатокъ при­пасовъ и внутреннія распри совершенно разстроили ихъ ополченіе, вслѣдствіе чего разныя племена начали просить мира поодиначкѣ. Только храбрые Нерв іи и ихъ союзники вступили въ упорную битву съ Римлянами при Самбрѣ (Са- бисѣ); побѣда долго колебалась, пока военное искусство Рим­лянъ и отважная рѣшимость ихъ предводителя не склонили ея на ихъ сторону. Геройски бились Нервійцы всѣ до по­слѣдняго, стоя на грудахъ тѣлъ своихъ павшихъ земляковъ;

изъ 600 человѣкъ думныхъ мужей всего только трое пережили у нихъ день кровавой битвы. Ремы (около Реймса), прим­кнувшіе къ Цезарю, сдѣлались теперь господствующимъ пле­менемъ на сѣверѣ Галліи, точно такъ же какъ Эдуи въ средней ея полосѣ. Не менѣе упорна была борьба на западномъ бе­регу, гдѣ воинственные Венеты, во главѣ огромнаго союза и подкрѣпляемые охотниками-патріотами изъ всѣхъ племенъ, храбро защищались на сушѣ и на морѣ противъ искуснаго Цезарева легата Публ. Красса (55). Только по уничтоженіи ихъ Флота Децимомъ-Брутомъ на Атлантическомъ океанѣ, удалось Цезарю водворить въ Нормандіи и'Бретани господ­ство римскихъ палокъ и сѣкиръ. Въ примѣръ и для острастки другимъ велѣлъ онъ казнить всю земскую думу Венетовъ, а гражданъ распродать въ неволю всѣхъ до одного. За тор­жествомъ надъ Венетами слѣдовало покореніе иберійскихъ племенъ въ Аквитаніи, отъ Гаронны до Пиренеевъ. Завоевавъ въ три года цѣлую Галлію, Цезарь устроилъ мостъ на сваяхъ черезъ Рейнъ (между Бонномъ и Андернахомъ) и перевелъ свои легіоны на ту сторону могучей рѣки, чтобы и застращать воинственныхъ обитателей суровой, покрытой дубовыми и сосновыми борами Германіи ’, и удержать ихъ отъ дальнѣй­шихъ вторженій въ галльскую страну. Этому предпріятію, при которомъ, вопреки данному слову, Римляне вѣроломно напали на германскія племена Узипетовъ и Тѳнхтеровъ на нижнемъ Рейнѣ и частію положили ихъ на мѣстѣ, а частію загнали въ рѣку, мы обязаны первымъ, краткимъ описаніемъ Германіи, которое оставилъ намъ Цезарь въ своихъ за­пискахъ о Галльской войнѣ. Черезъ два года былъ со­вершенъ вторичный переходъ на ту сторону Рейна. Впрочемъ римскій полководецъ не помышлялъ о прочныхъ завоеваніяхъ ни въ Германіи, ни въ Британіи, къ скалистымъ берегамъ которой онъ также два раза приставалъ (54). Онъ хотѣлъ только показать здѣшнимъ островитянамъ, которые съ поче­томъ принимали у себя бѣглыхъ Галловъ, что «рука Римлянъ

1 Обильная сосною полоса называлась Гер пиніей, то-есть «сиолистывъ краевъ». По словакъ Цеааря, сплошной сосновый боръ простирался отъ Рейна до саной Вислы; но повднѣйшіе писатели, подъ ииенеиъ Герциніи, равуиѣютъ обыкновенно лишь пространство вежду Рейновъ и Дунаемъ.

37*

хватаетъ и за Каналъ», Внушивъ страхъ и трепетъ ^передъ величіемъ Рима кельтій с нимъ обитателямъ Британіи, одѣ­тымъ въ звѣриныя кожи и славно бившимся на военныхъ колесницахъ, подъ храбрымъ и осторожнымъ водительствомъ своего владыки Кассивеллауна, онъ покинулъ берега Темзы, съ отобранными тамъ заложниками и поспѣшилъ на ту сто­рону Канала, привести въ полную покорность галльскія пде- мена, которыя, по своему безпокойному и измѣнчивому нраву, отпадали отъ Римлянъ и брались за оружіе всякій разъ, когда Цезарь куда нибудь удалялся изъ ихъ края. Во время отлучки его въ Британію начались приготовленія къ общему возстанію всѣхъ галльскихъ племенъ. Съ досадой и стыдомъ сознава­лись между собой тамошніе вельможи, что великій воинствен­ный народъ далъ наложить на себя позорное иго какимъ- нибудь 50,000 Римлянъ; надо было этому пособить. Казнь адуйскаго .князя Думнорикса, который вздумалъ бѣжать изъ римскаго лагеря, была сигналомъ къ общему возмущенью. Легіонъ, стоявшій у Адуатики (Тонгѳрна) подъ начальствомъ Сабина, согласился удалиться оттуда по просьбамъ и убѣж­деніямъ главы Эбуроновъ, Амбіорикса; но дорогою, въ одной узкой балкѣ, на него сдѣлано было внезапное нападеніе, в весь онъ истребленъ—начальники и простые воины. Поддер­живаемые Нервіями, Менапіями, Адуатукійцами и друг, пле­менами, Эбуроны бросились потомъ на другой отдѣльно- стоявшій отрядъ и страшно стѣснили его, пока самъ Цезарь не подоспѣлъ на выручку. Его превосходному полководческому искусству удалось подавить возстаніе и разъединить между собою галльскія племена (53). Напрасно Эбуроны прятались потомъ въ лѣсахъ и болотахъ; все племя было объявлено опальнымъ, преслѣдуемо какъ стая звѣрей и совершенно потреблено. Только немногіе изъ знатныхъ, и въ числѣ ихъ Амбіориксъ, успѣли кое-какъ спастись бѣгствомъ за Рейнъ. Страшно свирѣпствовалъ карающій мечъ во всѣхъ галльскихъ обществахъ. Но эта строгость наполняла яростью и отчаяньемъ все военное сословіе и вела къ новымъ возмущеніямъ въ средней и южной части края. Даже и преданные до сихъ поръ Римлянамъ Арверны, взялись теперь за оружіе подъ начальствомъ храбраго н умнаго правителя своего Верц ин-

гѳгорикса (52). Это была послѣдняя попытка, въ большихъ размѣрахъ, свергнуть съ себя чужеземное ярмо, и надо ска­зать правду, что трудно было народному возстанію найдтн себѣ болѣе благороднаго и искуснаго руководителя. Арверн- скій государь, научась у самихъ Римлянъ военному дѣлу и искусству располагаться лагеремъ, пользовался пріобрѣтенными знаніями мастерски. Селенія и мелкія мѣстечки были имъ выжжены, и вся сила сосредоточена въ значительнѣйшихъ ‘укрѣпленныхъ городахъ. Въ горномъ городѣ Герговіи (не­подалеку отъ Клермонта) Верцингеториксъ выдерживалъ всѣ нападенія и приступы Цезаря и удачными вылазками при­велъ его въ такое затруднительное положеніе, что онъ едва успѣлъ притянуть къ себѣ отъ береговъ Сены своего спо­собнаго легата Лабіэна и потомъ отступилъ въ прежнюю черту римскихъ владѣній. Пришлось покореніе края начать съизнова. Но кельтійскому народу недоставало согласія и выдержки. Передъ Алезіей, въ Бургундіи, гдѣ собралась вся главная сила инсургентовъ, Цезарь расположился укрѣпленнымъ лаге- ремъ. Верцингеториксу хотѣлось .взять его во что бы то ни стало. Когда намѣреніе его сокрушилось о непоколебимую стойкость легіоновъ, кельтійскій полководецъ на военномъ совѣтѣ объявилъ, что онъ готовъ самъ выдать себя Римля­намъ, чтобы этою жертвой сколько можно отвести грозу кары отъ своего народа. Такъ и сдѣлано. Кельтійскіе военачальники выдали своимъ врагамъ на заслуженную казнь славнаго вождя, торжественно избраннаго всѣмъ народомъ. Верхомъ на конѣ и въ полномъ вооруженіи явился царь Арверновъ передъ римскаго проконсула и объѣхалъ кругомъ его трибуналъ; потомъ онъ отдалъ коня и оружіе и, безмолвно, на ступеняхъ трибунала, опустился къ ногамъ Цезаря. Пять лѣтъ спустя его водили въ тріумфѣ по улицамъ Рима, а потомъ, какъ государственному измѣннику, отсѣкли ему голову у подошвы Капитолія въ то самое время, какъ на высотѣ побѣдитель несчастнаго плѣнника приносилъ торжественное благодареніе богамъ. Какъ послѣ пасмурнаго дня солнце иногда проглянетъ хоть на закатѣ, такъ иногда и погибающему племени судьба даритъ великую личность на послѣдяхъ. Только по усмиреніи этого общаго мятежа удалось завоевателю постепенно поко-

рить всю страну вплоть до Рейна. Горный городъ У кселлоду- нумъ на рѣкѣ Лотѣ (Ло) былъ послѣднимъ убѣжищемъ воль­ныхъ Кельтовъ. Судьба храбраго гарнизона, которому Цезарь велѣлъ отсѣчь руки по взятіи города, устранила наведеннымъ ею ужасомъ всякое дальнѣйшее сопротивленіе. Въ короткое время всѣ города и общества сами изъявили свою покорность, и теперь римскій полководецъ употребилъ всѣ старанія, чтобы кроткимъ и дружелюбнымъ обращеніемъ съ племеначальниками, принятіемъ общеполезныхъ мѣръ и умѣренностію налоговъ- снова водворить спокойствіе и порядокъ и утвердить въ краѣ римское владычество. Введеніе римскаго языка, римскаго права, римской размѣнной монеты также пролегало втому владычеству вѣрную дорогу. Но полнѣе романизировать Галлію удалось лишь тогда, когда сокрушена была власть жрецовъ- друидовъ (§ 15), пользовавшихся своимъ великимъ вліяніемъ на народъ для поддержки въ немъ гордаго національнаго са­модовольства и для униженія всего чужеземнаго. Когда ре­лигія друидовъ съ ея страшными людорѣзными жертвами должна была уступить греко-римскому язычеству, только тогда и открылась возможность начать здѣсь подготовку почвы для высшаго человѣческаго образованія.

Галлія во времена Цеваря, и какъ римская провинція. До прибытія Римлянъ Галлія стояла еще на низкой степени обще­ственнаго быта. Земледѣліе не пользовалось уваженіемъ; счита­лось недостойнымъ вольнаго Кельта пахать ниву; особенно на сѣверѣ преобладало скотоводство. На сѣверо-востокѣ дремучіе лѣса, примы­кая къ узлу Арденнскихъ горъ, тянулись почти сплошь отъ Нѣмецка­го моря до Рейна, и на цвѣтущихъ нынѣ поляхъ Фландріи и Лота­рингіи, менагійскій и треверскій пастухъ пасъ тогда въ непроходимомъ дубовомъ лѣсу полудикихъ свиней цѣлыми стадами. Запашку и овце­водство ввели только Римляне. Къ многолюдному общежитію Галлы были наклонны отъ природы; открытыя селенія существовали по­всемѣстно, но не мало было и окруженныхъ стѣнами городовъ; сами Римляне дивились, какъ удобно и красиво умѣли тамъ связывать брусья съ камнемъ при постройкахъ.— Сообщенія шли живо сухимъ путемъ и водой, вездѣ устроены были мосты и дороги; по большимъ рѣкамъ и по морю плавало множество парусныхъ и гребныхъ судовъ. Бретанскіе Кельты брали въ Англіи олово и доставляли его въ Мас-

склію и Нарбонъ. Въ промышленности, и именно въ обработкѣ ме­талловъ, Кельты также имѣли нѣкоторую снаровку, но грубый чеканъ монеты показываетъ, что художественный смыслъ былъ у нихъ не великъ. Всѣ зти благородные начатки гражданственности только че­резъ Римлянъ получили полное и практическое развитіе. Обществен­ное устройство Галловъ было въ основаніи своемъ «родообластное», съ царемъ, княземъ или правителемъ во главѣ, съ совѣтомъ или ду­мою старшинъ и съ общиною свободныхъ мужей, носящихъ оружіе. Далѣе этого они не шли; земская областная или волостная община была высшею представительницей власти. У нѣкоторыхъ народцевъ царская власть была совсѣмъ устранена и права ея перешли въ руки гнати. Сильные и богатые вельможи имѣли подъ своей защитой и въ своей дружинѣ множество народа, принадлежащаго имъ лично или крѣпкаго имъ по землѣ. Отдѣльныя родовыя волости были незави­симы; система гегемоніи, или преобладанія одной сильнѣйшей изъ нихъ надъ другими, едва только зарождалась. Сильнѣйшій кантонъ вліялъ на слабѣйшаго сосѣда въ томъ смыслѣ, что служилъ ему за­ступникомъ во внѣшнихъ сношеніяхъ и заключалъ договоры вмѣстѣ за себя и за пего; а подзащитный обязывался примыкать къ заступ­нику съ своею военною силой, даже иногда платилъ ему и дань. Такимъ образомъ составился рядъ отдѣльныхъ союзовъ; но области, которая служила бы главою Для всей кельтійской страны, — общей, хотя бы и слабой связи для цѣлой націи, вовее не существовало. «Цивилизація заальпійскихъ Кельтовъ, говорить Иоммсенъ, пред­ставляетъ не мало интересныхъ сторонъ; въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ она ближе подходитъ къ новой, чѣмъ къ греко-римской, съ своими парусными судами, съ своимъ рыцарствомъ, съ своимъ такъ-сказать церковнымъ устройствомъ, особенно же съ своими, хотя и безуспѣш­ными попытками положить въ основаніе государства не городъ, но племя, и стало^быть, при дальнѣйшемъ ходѣ,—цѣлый народъ». Но по всему видимому, во времена Цезаря кельтійская нація достигла вершины доступнаго для нея развитія, и изъ неутѣшительныхъ явленій ея общественнаго быта мы можемъ заключать объ огра­ниченности лежавшихъ въ ней нравственныхъ задатковъ и са­мой способности ея къ образованію. Высшая культура и дальнѣй­шее развитіе гражданскаго порядка являются только подъ вліяніемъ Римлянъ.

Вслѣдствіе Цезарева завоеванія, говоритъ Ранке, «оба обширные

полуострова Средиземнаго моря и прилежащіе, къ нимъ острова и берега, на которыхъ распространилась греческая и римская образо­ванность, надолго были обезпечены отъ всякой опасности, какая могла грозить имъ изъ внутри европейскаго материка; а вмѣстѣ съ тѣмъ въ глубинѣ его подготовлялась новая почва образованности, и народы, обладавшіе неисчерпаемою жизненною силой, мужественные и смышленые, втягивались мало-по-малу въ ея кругъ и подчинялись ея идеямъ. Галлы только по покореніи своемъ стали разработывать родную землю во всѣхъ направленіяхъ и научились пользоваться вы­годами ея географическаго положенія для удобствъ мирной жизни. Римляне наполнили эту страну замѣчательными сооруженіями, кото­рыя повсюду остаются памятниками ихъ пребыванія, какъ напр. амфитеатры, бани, водопроводы, военныя дороги; послѣднія, пересѣ­кавшія край во всѣхъ направленіяхъ, были чуть ли не всего важнѣе, потому что поддерживали непосредственную связь страны съ главными средоточіями римскаго управленія и вліянія: Лугдунумъ (Ліонъ) сдѣлался за-альпійскимъ Римомъ. Нѣтъ сомнѣнія, что туземцы очень охотно примыкали къ переселенцамъ. Изъ родовъ и племенъ, изстари населявшихъ эту землю , и изъ римскихъ колонистовъ образовался новый народъ—единая и великая романская нація. Во второмъ сто­лѣтіи Галлія была самою населенною, а въ четвертомъ одною изъ самыхъ образованныхъ римскихъ провинцій, хотя въ глубинѣ страны держалось еще много первобытно-народнаго. Гдѣ природное дарованіе туземцевъ встрѣчалось съ какою-нибудь отраслію латинской образо­ванности, тамъ тотчасъ же давали они отъ себя замѣчательные плоды. Было одно время, когда школы нигдѣ такъ усердно не посѣщались, какъ въ Галліи; природные Римляне изучили латинское краснорѣчіе въ духѣ своего вѣка на берегахъ Гаронны». Крѣпостцы (castellae) и военныя становища, устроенныя Цезаремъ и его преемниками, быстро разрослись въ прекрасные города; таковы были Вин длинъ на Аарѣ, Аугстъ близь Базеля, Цабернъ, Вормсъ, Кёльнъ, Кобленцъ, Триръ, Ахенъ, Суассонъ, Камбрэ и мн. др. Чрезъ нѣсколько десятковъ лѣтъ покорена была и южная Германія до Дуная, такъ что сѣверную границу римскихъ владѣній стали составлять двѣ великія рѣки, Рейнъ и Дунай. Точно также и здѣсь изъ римскихъ стоянокъ мало-по-малу образовались города: Брегенцъ, Кемптенъ, Ре­генсбургъ, Аугсбургъ, Пассау', Зальцбургъ, Линцъ, Вѣна и др. (§ 22І).

<< | >>
Источник: КУРСъ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРІИ. ДОКТОРА ГЕОРГА ВЕБЕРА. МОСКВА - 1860. 1860

Еще по теме 3. Время Ваія Юлія Цезаря и шбелз Врасса:

  1. Цезарь — диктатор. Законы Юлия Цезаря. Его смерть (45_44 гг. до Р. X.)
  2. ЦЕЗАРЬ - ДИКТАТОР. ЗАКОНЫ ЮЛИЯ ЦЕЗАРЯ. СМЕРТЬ ЕГО. (45-44 г. до Р.Х.).
  3. № 54. БОРЬБА ЦЕЗАРЯ И ПОМПЕЯ (Юл ай Цезарь, Гражданские войны, III, 4)
  4. 15.1. Возвышение Цезаря. Первый триумвират и диктатура Цезаря
  5. Цезарь
  6. ЦЕЗАРЬ В ГАЛЛИИ. (58-51 г. до Р. X.).
  7. Цезарь в Галлии (58-51 гг. до Р. X.)
  8. ГРАЖДАНСКАЯ ВОПИЛ 49-45 ГГ. ДО II. Э. ДИКТАТУРА ЦЕЗАРЯ
  9. ГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ. (100-44 г. до Р. X.)
  10. ГРАЖДАНСКИЕ ВОЙНЫ ПОСЛЕ СМЕРТИ ЦЕЗАРЯ