ВТОРАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА. (49-45 г. до Р.Х.).

Весть о приближении Цезаря со­здала в Риме панический ужас

и всеобщее замешательство. Здесь все еще не приступали к вооруже­ниям. Язвительно призывали Пом­пея, чтобы он, «лишь топнув ногой, вызвал из земли легионы», чем он прежде похвалялся.

Сенат поручил Помпею оборону столицы. Войска Помпея находи­лись в Испании и Африке, и не бы­ло времени для переброски их в Италию. Когда в Риме поняли, что отстоять город не удастся, на­чалось повальное бегство. В спешке забыли даже о государственной казне. Местом сбора был Брунди- зий, откуда переправлялись в Гре­цию. Цезарь попытался помешать переправе, загородив выход из га­вани плотиной и большими плота­ми, покрытыми землей, но Помпею все же удалось перевезти своих сторонников в Диррахий.

Цезарь был озабочен тем, чтобы подчинить себе сначала всю Ита­лию.

Но прежде чем последовать за Помпеем в Диррахий, для чего бы­ли необходимы корабли, Цезарь ре­шил обеспечить себе тыл. Он не­медленно принял меры для восста­новления спокойствия и порядка в самом Риме и в Италии и пору­чил управление столицей Эмилию Лепиду, а главное начальство над всеми войсками в Италии — Марку Антонию. Затем он направился в Испанию, где находились семь легионов Помпея. «Прежде я наме­рен напасть на войско без полко­водца,— сказал Цезарь,— а потом возвращусь к полководцу без войск». Цезарь не боялся собрав­шихся в Греции сторонников Пом­пея, но опасался его испытанных и закаленных в боях легионов в Испании, которые могли проник­нуть в Галлию, подстрекнуть к вос­

станию только что усмиренные там племена и создать тысячи затруд­нений. С шестью легионами и кон­ницей Цезарь прошел через тесни­ны Пиренеев, оставив три легиона для осады Массилии (Марсель), где засел Домиций Агенобарб.

При Илерде Цезарь столкнулся с войсками неприятеля. С помощью многочисленной конницы он посто­янно тревожил врага и отрезал ему подвоз продовольствия. Военачаль­ники Помпея решили покинуть опасную позицию • и отступить. Но конница Цезаря преследовала от­ступавших по пятам. Когда же Це­зарю удалось занять возвышенно­сти, лежащие на пути отступления, положение войск Помпея стало без­надежным. Но для того, чтобы по­щадить кровь граждан и привлечь неприятельские войска на свою сторону, Цезарь вступил в перего­воры, которые закончились капиту­ляцией.

Оставив Кассия Лонгина намест­ником в Испании, Цезарь поспе­шил к своим легионам, занятым осадой Массилии. Осажденные уже вели переговоры о мире, и вскоре город был сдан. Цезарь и здесь вы­казал великодушие: жителям Мас­силии сохранили жизнь и свободу, они должны были выдать свое ору­жие, корабли и сокровища, принять в свой город два легиона и усту­пить часть своей земли. Что касает­ся Агенобарба, то он, опасаясь мщения Цезаря, заблаговременно бежал и пробрался к Помпею.

Между тем легаты Цезаря, заняв Сицилию, обеспечили продовольст­вие Италии. Курион переправился даже в Африку с целью разбить сторонника Помпея, царя Нумидии Юбу. Вначале Курион одержал победу в кровопролитном сражении при Утике, но затем нумидийцы за­манили его на обширную равнину, удобную для действий бесчислен­ной конницы царя. Там Курион был окружен и погиб со своим вой­ском в сентябре 49 года.

В это время Помпеи расположил­ся с войском в Диррахии. Здесь бы­ло собрано огромное количество за­пасов и, кроме того, постоянно под­возились поставки и денежная по­мощь из азиатских государств, на­ходившихся под властью римлян. Было значительно усилено войско. Вскоре Помпеи собрал девять леги­онов, к которым присоединились вспомогательные войска из Гала­тии, Каппадокии, Сирии и Греции. Но общее руководство таким вой­ском было затруднительным и даже почти невозможным, так как солда­ты различались между собой по происхождению, нравам и языкам. К этому присоединялось самомне­ние второстепенных начальников, которые не считали нужным подчи­няться приказаниям главного вое­начальника. Уже вследствие одного этого военная дисциплина сильно пошатнулась, но она совершенно исчезла от дурного примера, кото­рый подавали солдатам военачаль­ники своим роскошным образом жизни.

и жажду, жар и холод, опасности и раны. Самым же вредным оказы­валось влияние, которое имели на решения Помпея собравшиеся в Фессалониках сенаторы и всадни­ки, принадлежавшие к его партии. Их речами руководили честолю­бие и мстительность. Они присвои­ли себе право отсюда управлять го­сударством и вмешиваться в воен­ные дела. Речи, произносимые в здешних «заседаниях сената», ды­шали мщением. В тщеславном ослеплении были отвергнуты все мирные предложения Цезаря. Они уже мысленно делили между собой его богатства и почести, так как были уверены в победе войск Помпея над Цезарем.

Наконец, Цезарь обратился про­тив Помпея. Он высадился в Дир- рахии с 15 000 пехоты и 600 всад­ников. Но 30 кораблей, отправлен­ные им назад для доставки осталь­ных войск, были захвачены и со­жжены моряками Помпея. Началь­ник неприятельского флота Либон учредил вдоль всего берега настоя­щий дозор, не было никакой воз­можности переправить остальное войско. Цезарю не оставалось ни­чего другого, как укрепиться на бе­регах реки Апса. Он опасался, что будет совершенно отрезан от Ита­лии и войско может погибнуть от лишений, холода и болезней. Одна­ко через несколько месяцев, когда положение Цезаря стало почти от­чаянным, отважному Марку Анто­нию удалось переправить три леги­она и 800 всадников. Для этого он направился несколько севернее и обошел главные неприятельские силы, расположенные у Диррахия. Благоприятствовало и то обстоя­тельство, что вместо господствовав­шего до тех пор южного ветра вдруг подул сильный западный, ко­торый погнал часть кораблей Пом­пея на скалы. Антоний привел вой­ска к Цезарю, но часть кораблей были захвачены сыном Помпея Гнеем.

Теперь соединившиеся войска сделали попытку окружить Пом­пея. Для этого они устроили испо­линский вал вокруг лагеря Помпея.

Однако Цезарь не потерял муже­ства. Он решил отступить в глубь страны, покинув неплодородную область. Горными дорогами Цезарь прошел в Фессалию, где нашел та­кие богатые запасы, что его солда­ты, перенесшие столько лишений, смогли оправиться. Вскоре за ним последовал и Помпеи.

Оба войска встретились на Фар- сальской равнине. Помпеи выбрал выгодную позицию на возвышенно­сти. Здесь он стал ожидать нападе­ния врага. Но окружающие его ли­ца насмехались над излишней осто­рожностью Помпея и говорили, что он намеренно затягивает войну, так как его честолюбию приятно как можно дольше быть предводите­лем столь славного войска. Помпеи дал приказ готовиться к сражению. Когда Цезарю сообщили, что пере-

Юлий Цезарь

довые части Помпея строятся в бое­вой порядок, он радостно восклик­нул: «Благодарение богам! Нако­нец-то наступил счастливый день, когда мы будем бороться не с голо­дом, а с людьми».

Всадники Помпея под начальст­вом Лабиена бросились вперед. Це­зарь заранее выдвинул против кон­ницы врага 6 когорт отборных вои­нов, лишь для виду прикрыв их небольшим отрядом всадников. С обеих сторон был дан сигнал к ата­ке. Конница Помпея бросилась впе­ред. По сигналу Цезаря его конни­ца быстро отступила, а стоявшая за ней пехота кинулась на врага; со­гласно данному Цезарем распоря­жению, солдаты направляли свои копья и дротики преимущественно

в лица «прекрасных юных танцо­ров», как в насмешку называл Це­зарь молодых благородных римлян.

В сопровождении лишь немногих сподвижников бежал Помпеи через Темпейскую долину. В устье Пенея он сел на корабль и переправился на остров Лесбос, где находились его жена и младший сын Секст. От­сюда он направился с семьей на остров Кипр, достал здесь денег и вооружил отряд из 2000 рабов. После некоторых колебаний он ре­шил направиться в Египет. Там в это время царствовали юная Кле­опатра и ее младший брат Птоле­

мей Дионис. Помпеи надеялся, что в благодарность за помощь, кото­рую он некогда оказал их отцу, они окажут ему гостеприимство. Пом­пей направился в Пелузий, распо­ложенный в дельте Нила, и отпра­вил посольство в царскую резиден­цию с просьбой о гостеприимстве. Как раз в это время властолюбивая Клеопатра оспаривала власть у младшего брата и, собрав войске в Сирии, боролась против Птоле­мея. Египтом правила группа опе­кунов при малолетнем царе. Услы­шав, что Великий Помпеи желаеі прибыть к царю, они испугались, что подобный советник может све­сти на нет их собственное значе­ние. Поэтому они скрыли от пар* известие о,прибытии Помпея и со­брались на совещание о том, что и* следовало предпринять. Больший ство согласилось с мнением грече ского ритора Теодота, который бьи учителем юного царя. Теодот ска зал, что приемом Помпея был 01 оскорблен победитель Цезарь; от казав же Помпею, можно было на

623

Птолемей Дионис

Колонна Помпея близ Александрии

влечь на себя его мщение, не при­обретя в то же время и благосклон­ности победителя. Поэтому наилуч­шим выходом будет принять Пом­пея, а затем убить его. «Ведь мерт­вые не кусаются»,— прибавил Тео- дот. Осуществить этот замысел бы­ло поручено одному из царских опекунов, египтянину Ахилле. Тот, взяв с собой бывшего центуриона Помпея Септимия, еще нескольких лиц и трех рабов, отправился в лод­ке к военному кораблю Помпея, ко­торый стоял на якоре на довольно значительном расстоянии от бере­га. Помпеи с неудовольствием уви­дел приближающуюся’ к нему не­взрачную рыбачью лодку. Ахил­ла извинился за недостойный при­ем тем обстоятельством, что боль­шее судно не может подойти к ко­раблю из-за мелководья. Помпеи, простившись со своей плачущей су­пругой, сошел в лодку. Во время переезда разговаривали мало. Пом­пей спросил Септимия: «Если не ошибаюсь, то я нахожу в тебе одно­го из моих старых сотоварищей?» Септимий ответил лишь мрачным кивком головы. Затем Помпеи вы­нул пергаментный листок и набро­сал маленькую речь, с которой он намеревался обратиться к царю.

Наконец лодка пристала к бере­гу. Помпеи собирался выйти из нее, но в эту минуту Септимий нанес ему удар в спину. Другой удар на­нес Ахилла. Безмолвно пал Помпеи к ногам своего вольноотпущенника Филиппа, бывшего с ним. Супруга Помпея, увидав с сыном издали эту ужасную сцену, испустила дикий вопль. Но кормчий тотчас же снял­ся с якоря и поспешным бегством избавил их от подобной участи. Убийцы отрубили у трупа голову, сорвали с него перстень и бросили тело на берегу. Верный Филипп об­мыл труп своего господина морской водой, завернул его вместо погре­бальной пелены в собственный плащ, нашел на берегу трухлявые обломки корабля и устроил погре­

бальный костер. Пепел от сожжено- го тела Филипп носил с собой, пока не нашел случая передать его жене Помпея.

Несколько дней спустя в Египет прибыл Цезарь. С глубочайшим смирением встретили его царские министры и поднесли ему голову и печать Помпея на перстне. Це­зарь заплакал и не захотел даже взглянуть на голову, но принял перстень. Убийцы Помпея, по при­казанию Цезаря, были казнены.

Такой ужасный конец выпал на долю человека, который был долгое время любимцем фортуны. Все бы­ло к его услугам: благородная на­ружность, богатство, почести, сло­ва; эти дары судьбы он возвысил еще и своими собственными добро­детелями: храбростью, бескорысти­ем и высокой нравственностью в эпоху, преисполненную пороков и низости. Но лесть толпы оказа­лась для него роковой. Он возымел слишком высокое мнение о своих умственных дарованиях, в то время как большею частью своих успехов был обязан счастью.’

Прежде чем продолжать пресле­дование своих врагов, Цезарю не­обходимо было достать денег. Он собирался взыскать их с египтян. В поисках опоры среди местного населения Цезарь решил вернуть Клеопатру, которая была настолько благоразумна, что, по приказанию Цезаря, распустила свое войско, се­ла в маленькую лодку и с наступ­лением темноты причалила к двор­цу, имея при себе лишь одного спутника. Она спряталась в мешок и таким образом была доставлена во дворец к Цезарю. Цезарь был очарован ее красотой и умом и на­значил ее соправительницей брата. Вмешательство во внутренние дела Египта вызвали восстание местного населения. Большинство приняло сторону юного царя. Цезарь, рас­полагавший лишь небольшим отря­дом, очутился в величайшей опас­ности. Враги отрезали Цезаря от кораблей и, чтобы спастись, он под­жег находившийся в гавани египет­ский флот. Пламя охватило и часть города и уничтожило знаменитую Александрийскую библиотеку. Как раз вовремя подоспели вспомога­тельные войска из Сирии и Малой Азии под командованием Митрида­та. Египтяне выступили навстречу этому войску, высадившемуся в Пе- лузии и направлявшемуся к Мем­фису. Но Цезарю, благодаря искус­ным передвижениям, удалось соеди­ниться с Митридатом. Затем еги­петский лагерь был обойден с двух сторон и атакован. Множество вра­гов пало под ударами римских ме­чей, не меньше утонуло в Ниле; среди них был и юный царь. Теперь Клеопатра была объявлена царицей под верховной властью Рима, а для ее безопасности в Александрии был оставлен силь­ный римский гарнизон.

В это время пришло известие, что Фарнак, сын Митридата Пон­тийского напал на многие римские провинции в Малой Азии, Цезарь двинулся в Азию с тремя легиона­ми, в битве при городе Зеле дал ца­рю сражение, уничтожил все его войско, а самого царя изгнал из Понта. Сообщая об этом в Рим и подчеркивая внезапность нападе­ния и быстроту этой битвы, Цезарь написал: «Пришел, увидел, побе­дил».

Между тем аристократическая партия в Риме вновь собирала свои силы. Распуская всевозможного ро­да слухи, например, о том, что Це­зарь будто бы намерен возобновить проскрипции, партия эта старалась

восстановить против Цезаря зажи­точные слои населения. Цезарь явился в Рим, где был избран кон­сулом. Его легионы, ведя со време­ни Фарсальской битвы праздную лагерную жизнь, значительно изме­нились к худшему. Из-за распро­странившегося духа своеволия, не - признававшего дисциплины, воена­чальники потеряли всякую власть над солдатами. Когда солдатам бы­ло объявлено о новых походах, они отказались повиноваться до тех пор, пока им не будут выданы по­дарки, и убили двух бывших прето­ров, посланных усмирить их. Тогда к ним явился Цезарь и коротко спросил, чего они хотят. «Отстав­ки!» — воскликнули они. «Гражда­не, вы свободны,-’- отвечал Це­зарь,— что же касается наград, то вы можете попросить их в тот день, когда я буду праздновать свой три­умф с другими солдатами». Сми­ренные и пристыженные, они про­сили, чтобы он по-прежнему назы­вал их своими «соратниками». Усмирив благодаря своему бесстра­шию и такту этот опасный бунт, Цезарь получил возможность вновь обратиться к борьбе со своими по­литическими противниками.

Приверженцы Помпея в это вре­мя собрали в Африке значитель­ные силы из 14 легионов пехоты, 1600 всадников, 120 боевых слонов; кроме того, у них был флот из 55 кораблей. Нумидийский царь Юба был могущественный, но са­мовластный и корыстолюбивый со­юзник. За свои услуги он требовал по меньшей мере обладание Утикой и охотно стал бы главным предво­дителем. Энергичному Катону обя­заны были благодарностью, что де­ло не дошло до такого посрамления чести римского имени. По его пред­ложению, главнокомандующим был назначен Метелл Сципион. Легата­ми у него стали Лабиен и Петрей. Но Метелл уже в самом начале по­казал себя неспособным полковод­цем; в противном случае он мог бы воспрепятствовать высадке Цезаря или уничтожить его после высадки, так как силы Цезаря были очень незначительны: 3000 пехоты и 150 всадников.

Цезарь мог призвать свои войска лишь постепенно. Скоро его войско стало испытывать недостаток в припасах, особенно в корме для ко­ней, приходилось кормить их мор­ским мхом с небольшой примесью травы. Однажды во время похода, предпринятого для отыскания жиз­ненных припасов, Цезарь понес весьма чувствительное поражение от Лабиена, и только благодаря не­обыкновенному стратегическому искусству ему удалось отступить в укрепленный приморский город РуспищС Положение Цезаря оказа­лось затруднительным. Катон впол­не понимал это и настоятельно со­ветовал, избегая открытого сраже­ния, уничтожить войско Цезаря го­лодом. Но Метелл ответил на это самым грубым тоном, что Катон, сидя спокойно в Утике, не имеет права удерживать храбрых людей от смелых предприятий. Сражение произошло у города Тапс. Метеллу очень не хотелось, чтобы Цезарь захватил этот город, в котором бы­ли собраны громадные запасы про­довольствия. Первым напал на вра­га отборный десятый легион Цеза­ря. С неистовым бешенством сра­жались легионеры, и Метелл не смог выдержать их страшного нати­ска. В диком замешательстве кину­лись войска помпейянцев к своему лагерю. Но так как укрепление его еще не вполне было окончено, то он не стал им защитой. Произошло

Бой с дикими зверями

страшное кровопролитие: 50000 легло мертвыми на полях Тапса; Цезарь же потерял убитыми всего 50 человек.

В Утике оставался еще Катон, который тщетно старался воспла­менить жителей этого города к со­противлению. Они благоразумно предпочли сдаться победителю. Ка­тон подготовил корабль, чтобы на нем могли отплыть до появления Цезаря перед воротами Утики Ла- биен и молодой Секст Помпеи. Что касается самого Катона, то после падения республики, для которой он трудился и боролся всю свою долгую жизнь, жизнь для него по­теряла всю свою цену. К тому же Катон был слишком горд, чтобы принять милость от Цезаря. С не­возмутимым спокойствием вернул­ся Катон в свою комнату, почитал диалог Платона «Федон», в кото­ром Сократ говорит о бессмертии души, и вонзил меч себе в грудь.

Покончил с собой и Юба. Нуми- дийское царство было присоедине­но частью к провинции «Африка», частью к Мавритании, куда в каче­стве проконсула был назначен ис­торик Саллюстий.

В августе 46 года Цезарь вернул­ся в Рим и был принят с величай­шими почестями. Его назначили диктатором на 10 лет; вместе с тем ему были переданы права цензорст­ва и власть назначать и отрешать от должности сенаторов. В сенате Цезарь сидел рядом с консулами в курульном кресле и при голосова­

нии первым подавал свой голос. Цезарь оказался человеком, вполне достойным подобных почестей. Ве­ликодушно даровал он почти всем беглецам позволение возвратиться на родину и старался избегать все­го, что могло бы оскорбить его по­литических противников. Так, ща­дя их самолюбие, в извещении о своем триумфе Цезарь объявлял, что этот триумф будет празднова­ться в честь его побед в Галлии, Египте, над Фарнаком и над Юбой. О Помпее и его приверженцах и не упоминалось. Таким образом Це­зарь старался примирить с собой самых ожесточенных своих врагов. В государственную казну он внес 60000 талантов и 2822 золотых вен­ка. Каждый простой солдат его вой­ска получил подарок в 5000 дина­риев, центурионы плучили вдвое, а военные трибуны вчетверо боль­ше. Каждому жителю Рима было заплачено по одной мине. Кроме того, Цезарь раздал’народу значи­тельное количество масла и хлеба и заплатил за каждого гражданина квартирную плату за год вперед. Ветераны были наделены земель­ными участками. Для того, чтобы рассеять в народе мрачные воспо­минания, Цезарь по целым дням за­бавлял его великолепными играми, каждый день одни зрелища сменя­лись другими. Были гладиаторские бои, травля диких зверей, охота на львов, сухопутные и морские сра­жения, для которых были вырыты обширные водоемы. В огромном цирке однажды сражалось 1200 че­ловек с 40 боевыми слонами. В за­ключение был дан обед, подобного которому никогда не давали: Це­зарь на свой собственный счет уго­стил всех римлян на 22000 столах, сверх изобильной еды на каждый стол он приказал поставить по боч­ке хиосского и фалернского вина из собственных погребов. Скопление народа в этот день было так вели­ко, что многие были раздавлены в тесноте.

Однако, прежде чем получить возможность к переустройству го­сударства, Цезарю пришлось пода­вить последнее сопротивление рес­публиканской партии. Привержен­цы Помпея, уничтоженные в Афри­ке, собрались в Испании. В этой стране Помпеи всегда имел много друзей, и теперь его сыновья, Гней и Секст, собрали здесь под свои знамена значительное войско. При­нимали всех без разбора: беглых рабов, преступников и бродяг. Вме­сте с испанскими войсками войско помпейянцев состояло из 13 легио­нов. Самым выдающимся лицом из предводителей был Лабиен. В нача­ле зимы Цезарь вступил со своими легионами в Испанию, но только в марте 45 года произошло реши­тельное сражение. Неприятель на­ходился у города Мунды. Произош­ло страшное побоище, самое крова­вое в течение всей гражданской вой­ны. С обеих сторон дрались с бе­шенством и ожесточением. Легионы Цезаря начали уже колебаться и побежали. Тогда сам Цезарь с не­покрытой головой, соскочив с коня, в отчаянии бросился в ряды бегу­щих со словами: «Не стыдно ли вам предавать вашего полководца в ру­ки мальчишек? В таком случае пусть будет этот день последним в моей жизни!» Этот возглас оста­новил отступавших. День близился к концу, а сражение все еще не бы­ло окончено. Вдруг на правом кры­ле неприятеля произошло замеша­тельство, и Лабиен вывел из боевой линии 5 когорт и направил их туда. Это стало для Цезаря удобным об­стоятельством, чтобы применить

хитрость. Указывая на когорты, устремившиеся на правый фланг, он крикнул громовым голосом: «Они бегут!» Восклицание это, словно по волшебству, произвело в рядах неприятеля расстройство. А солдаты Цезаря с воодушевлени­ем бросились вперед и одержали победу. Число убитых врагов было более 30 тысяч, было захвачено 13 знамен и взято в плен 17 воена­чальников. Лабиен был убит. Гней Помпеи был ранен, бежал, но его настигли и также убили. Сексту удалось спастись бегством. Кре­пость Мунда после мужественной обороны была взята. Впоследствии Цезарь говорил, что он часто сра­жался за победу, при Мунде же впервые сражался за жизнь.

49.