в) Вторая Междоусобная война (49 — 48).

$ 199. Между тѣмъ ярость партій въ Римѣ дошла до край­ности, грабежи и убійства сдѣлались тамъ ни по чемъ. Могу­щественные предводители, окружаясь шайками вооруженныхъ клевретовъ, бились другъ съ другомъ на улицахъ и площа­дяхъ, и дерзостный коноводъ демократовъ Клодій, своеволь­ничавшій нѣсколько лѣтъ сряду по всему городу съ толпами черни, отпущенниковъ и рабовъ, былъ наконецъ убитъ Ми­лономъ на АппіевОЙ дорогѣ (52).

воинской славѣ своего соперника и еще болѣе разошедшись съ нимъ по смерти супруги своей, благородной и прекрасной дочери Цезаря, Юліи, сталъ всячески вредить ему своимъ вліяніемъ. Заодно съ Катономъ и аристократическою партіей сената, старался онъ не допустить его до консульства, боясь, чтобъ Цезарь не воспользовался этимъ для достиженія едино-* властія. Вмѣстѣ съ тѣмъ положено было отмѣнить, какъ не­законныя мѣры, раздачу Цезаремъ гражданскихъ правъ и учрежденіе колоній въ верхней Италіи. При содѣйствіи Пом­пея, тотчасъ по окончаніи Галльской войны, сенатъ далъ Це­зарю повелѣніе сложить свое верховное начальство въ тѣхъ странахъ й распустить армію; въ тоже время Помпей былъ облеченъ новою чрезвычайною властью и, сборомъ войскъ при Капуѣ, обнаружилъ свои непріязненные виды. Народные трибуны, Кв. Кассій, храбрый кавалерійскій начальникъ Маркъ Антоній и, особенно, продажный, задолжавшій Ку- ріонъ, человѣкъ даровитый и остроумный ораторъ, но безъ политическихъ и нравственныхъ началъ и самаго безпутнаго и расточительнаго образа жизни, —всѣ эти люди, подкуплен­ные Цезаремъ, наложили на рѣшеніе сената трибунскій ■ за­претъ (veto) и требовали, чтобы Помпей отказался отъ своей власти; когда же имъ отвѣчали на это однѣми угрозами, они, переодѣтые рабами, бѣжали въ лагерь Цезаря, и такимъ обра­зомъ этотъ полководецъ, дѣйствовавшій до сихъ поръ очень бережно и умѣренно, и старавшійся предупредить полный разрывъ предложеніями полюбовной сдѣлки, получилъ благо­пріятный поводъ явиться мстителемъ за оскорбленіе священ­ной власти трибуновъ и защитникомъ правъ народныхъ. Когда, въ блистательной рѣчи, онъ изобразилъ своимъ легіонамъ неблагодарные поступки аристократовъ противъ покорителя Галліи и безсовѣстное нарушеніе государственнаго устава, который основали и потоками своей крови запечатлѣли отцы, тогда и начальники, и солдаты изъявили полную готовность идти за нимъ безусловно въ открытый бой съ согражданами.

одинъ изъ нихъ, храбрый Т. Лабіэнъ, перешелъ въ станъ Помпея.

Клодій я Милонъ. Милонъ, другъ Цицерона, спѣлый и ловкій на интриги адвокатъ аристократической партіи, домогался консуль­ства, но Помпей и Клодій помѣшали ему въ этомъ. Когда Милонъ хотѣлъ отправиться съ семействомъ въ свое загородное имѣніе, Кло­дій напалъ на него съ вооруженною толпой, но былъ убитъ среди происшедшей при этомъ схватки. Раздраженная смертью своего коно­вода, неистовая чернь перенесла тѣло его съ еорума прямо въ курію, гдѣ засѣдали аристократы, и бросивъ туда еакелъ, сожгла это зданіе въ видѣ погребальнаго костра надъ уличнымъ героемъ. Пять дней сряду осаждалъ народъ домъ Милона. Волненіе было такъ велико, что наконецъ Помпей былъ провозглашенъ консуломъ одинъ, безъ товарища, чтобы этимъ еще болѣе возвысить его власть. Онъ тот­часъ же началъ процессъ противъ Милона, нарядивъ для того особую коммиссію, и не смотря на мастерскую защитительную рѣчь Цицерона, обвиненный былъ осужденъ (51), послѣ чего онъ добровольно уда­лился изгнанникомъ въ Массилію. Въ слѣдующемъ году Помпей по­дѣлилъ консульство съ своимъ новымъ тестемъ, Метелломъ Сци­піономъ.

$ 200. Жребій былъ брошенъ (alea jacta est); Цезарь, по­слѣ нѣкотораго раздумья, въ январѣ 49 г. перешелъ черезъ пограничную рѣчку Рубиконъ и, съ своими преданными, закаленными въ бояхъ легіонами, отъ береговъ По быстро и побѣдоносно прошелъ всю Умбрію и сабелльскія землн. Ему необходимо было застать противниковъ врасплохъ прежде чѣмъ они успѣютъ собрать вокругъ себя разсѣянныя войска. Его кротость и привѣтливость съ жителями отворили ему всѣ ворота и пріобрѣли всѣ сердца.

не дала ему времени собрать военныя силы, которыми распо­лагала аристократо-республиканская партія. Цезарь не пре­слѣдовалъ бѣгущихъ за море; онъ прежде зашелъ въ Римъ (въ мартѣ) успокоить смятенные умы, ожидавшіе уже воз­вращенія маріевскихъ ужасовъ, оградить столицу отъ безна­чалія и лишить своего противника помощи войскъ Пиреней­скаго полуострова. Онъ созвалъ разогнанный сенатъ, овла­дѣлъ огромными запасами и государственною казною (болѣе 20 милл. рубл.), которую бѣжавшій консулъ оставилъ на про­изволъ судьбы, а потомъ отправился въ Испанію. Тамъ, послѣ кровавой, но нерѣшительнной битвы при Илердѣ, между Пиренеями и Эбро, Цезарь, благодаря своему полководческому генію и удивительной быстротѣ своихъ движеній, до того стѣснилъ войска противника, что они принуждены были сдаться на уговорѣ, по которому главные полководцы (Петреій, А*ра- ній, М. Варронъ) и другіе начальники отпущены были къ Помпею, а большая часть войска или перешла на сторону побѣдителя, или сдавъ оружіе разошлась по домамъ. На воз­вратномъ пути онъ покорилъ богатый торговый городъ Мас­си лію, которая изъ старой преданности къ Помпею затворила свои* ворота сторонникамъ Цезаря и, вслѣдствіе того, во время всего испанскаго похода, была тѣсно обложена съ суши и съ моря Децимомъ Брутомъ; хотя граждане дозволили себѣ вѣроломное нападеніе даже по заключеніи съ нимъ договора, Цезарь смягчилъ однакожь ярость своихъ солдатъ и наказалъ городъ только отобраніемъ оружія и судовъ, да нѣкоторою урѣзкою его округа и его свободы.

своей пылкой отвагѣ завлечь себя въ невыгодную позицію и. Окруженный нумидійскими конниками царя Юбы, погибъ со всѣмъ своимъ отрядомъ. Онъ самъ искалъ смерти, стыдясь явиться къ. своему повелителю послѣ такого позорнаго пораже­нія. Это былъ человѣкъ вообще легкій и часто легкомысленный, мило-откровенный и всегда весь живущій настоящею минутой, безъ всякихъ оглядокъ взадъ и впередъ. Но и противнад партія не оставалась тѣмъ временемъ въ бездѣйствіи. Съ даль­няго Востока, гдѣ у Помпея было много приверженцевъ и почитателей, собралось къ республиканскому полководцу столько силъ (въ сентябрѣ), что онъ могъ располагать 7,000 конни­ковъ, одинадцатью легіорами и флотомъ изъ 500 кораблей; а въ Ѳессалоникѣ съѣхалось такое множество эмигрантовъ сенаторскаго и всадническаго, сословія, что, казалось, Римское государство перенесло въ Македонію и свою столицу, и свой («трехсотенный») сенатъ. Однакожь присутствіе такого мно­жества знати въ лагерѣ затрудняло главноначальствующаго въ борьбѣ противъ единодушныхъ и тѣсно сомкнутыхъ Це- заревыхъ легіоновъ, хотя Помпей снова показалъ въ зто время свой прежній полководческій талантъ, быстро занявъ берегъ Эпира у порта Диррахіума (въ ноябрѣ). Аристо­краты не только внесли съ собою въ лагерь смуты и раздоры столицы и, обнаруженіемъ страшной исключительности и жаж­ды мщенія, оттолкнули отъ себя всѣхъ колебавшихся и не­доумѣвавшихъ; они еще водворили здѣсь обычную свою рос- .кошь и изнѣженность.

сулы на слѣдующій годъ, и старался успокоить взволнованное государство прииирительнныии законами. Послѣ этого онъ переправился съ своими испытанными въ бояхъ легіонами черезъ Іонійское море и вышелъ на берегъ Эпира, гдѣ сто­ялъ Помпей съ превосходнымъ по числу войскомъ. Рядъ кровавыхъ схватокъ при Диррахіумѣ, въ которыхъ пере­вѣсъ былъ на сторонѣ Помпея', усилилъ тщеславную самона­дѣянность послѣдняго, и онъ, внявъ неотвязнымъ требовані­ямъ окружавшей его знатной молодежи, отважился вступить въ рѣшительную битву у Фарсала, на равнинахъ Ѳессаліи (9 авг. 48), куда Цезарь, преслѣдуемый врагомъ, отвелъ было своихъ утомленныхъ ветерановъ. Здѣсь эти привычныя къ битвамъ войска одержали блистательную побѣду надъ слиш­комъ вдвое сильнѣйшимъ непріятелемъ и овладѣли его бога­тымъ станомъ, полнымъ драгоцѣнностей и всякаго рода при­пасовъ. Пятнадцать тысячъ враговъ легли мертвые или раненые, тогда какъ у цезаріанцевъ выбыло всего двѣсти человѣкъ; неразбѣжавшійся еще двадцати-тысячный остатокъ Помпеевыхъ войскъ положилъ оружіе на слѣдующее утро; изъ одиннад­цати непріятельскихъ орловъ (знаменъ) Цезарю представлено было девять. Когда свирѣпствовалъ еще кровавый бой, Пом­пей снялъ съ себя перевязь полководца и поскакалъ ближай­шею дорогой къ морю, чтобы отыскать какой-нибудь корабль. Съ небольшимъ числомъ преданныхъ ему людей бѣжалъ онъ потомъ черезъ Лесбосъ и Малую Азію въ Египетъ, но тамъ, вмѣсто гостепріимнаго привѣта, встрѣтилъ продажныхъ убійцъ. Птоломей, въ надеждѣ пріобрѣсти расположеніе Цезаря, при­казалъ убить удрученнаго несчастіями героя при самой вы­садкѣ его въ Пелузіи, и даже тѣло его было брошено безъ погребенія на берегу. Когда онъ сходилъ съ корабля, воен­ный трибунъ Луцій Септимій закололъ его сзади, передъ глазами его жены и сына, которые видѣли это съ палубы и однакожь не могли ни спасти его, ни за него отмстить. Въ тотъ же самый день (28 сент.), въ который тринадцать лѣтъ назадъ вступалъ онъ въ столицу съ тріумфомъ надъ Митри­датомъ, погибъ теперь отъ руки своего стараго солдата на песчаномъ холмѣ негостепріимнаго берега этотъ человѣкъ, который цѣлую жизнь слылъ великимъ и многіе годы правилъ

Римомъ, какъ хотѣлъ. Его кольцо и голова были отосланы побѣдителю.