1. ЗАПАДНЫЕ САТРАПИИ АХЕМЕНИДСКОЙ ДЕРЖАВЫ

Путешествуя в середине V в. до н. э. по западным окраинам Ахеменидской державы, «отец истории» Геродот обратил внима­ние на многоликость этой территории, на разнообразие геогра­фических условий и этнического состава населения.

Накануне включения Ближнего Востока в состав Ахеменид­ской державы в 546—525 гг. до н. э. там существовали общества с различными уровнями и типами экономики. Имелись общества, на равных ступенях разложения первобытнообщинного строя, например арабы к югу от Палестины или таохи, кардухи и дру­гие племена северо-восточной и центральной Малой Азии и Армянского нагорья. В Сирии и в западной Малой Азии преобла­дали общества без крупномасштабной ирригации и с превосход­ством общинно-частного сектора над государственным^ в Нижней Месопотамии господствовало общество с речной ирригацией, раз­витыми товарными хозяйствами и сильным государственным сек­тором, а на побережьях находились финикийские и греческие полисы с высокоразвитым частным товарным хозяйством на соб­ственно рабской основе.

Включение столь разных по уровню развития и типу эконо­мики обществ в состав мировой державы Ахеменидов оказывало па них значительное воздействие. Основным рычагом его в де-

сити западных сатрапиях был государственный аппарат Ахеме- нидов.

Некоторые из больших сатрапий, например Заречье, т. е. Си­рия и Верхняя Месопотамия, делились на более мелкие провин­ции, возглавляемые областеначальниками — пеха. Такими про­винциями в сатрапии Заречье были, например, Аммон в Заиор- данье, где в V в.

Важную группу самоуправляющихся территорий составляли греческие полисы малоазиатского побережья. Они не только сохраняли свои специфические полисные институты (народное собрание, совет, пританы и т. д.), но также древние формы взаимосвязи в виде религиозно-культовых союзов. При персид­ском владычестве продолжал существовать образованный около 700 г. до н. э. союз 12 ионийских городов (Милет, Эфес и др.). Подобные союзы способствовали сохранению эллинской общно­сти в Малой Азии и противодействовали разобщающему воздей­ствию того, что греческие города в политическом отношении под­чинялись сатрапам каждый по отдельности. Сатрапы контроли­ровали подвластные им города через тиранов, которые пользо­вались поддержкой персидских властей, о чем заявил тиран Милета Гистией: «Каждый из них в настоящее время является тираном в городе милостью Дария. Если же могущество Дария будет сокрушено, то ни сам он — Гистией — и никто другой уже не сможет сохранить своей власти над городом» (Геродот). В отношении персидских властей к малоазиатским полисам по­кровительство сочеталось с подозрительностью, стремление поли­сов к полной независимости беспощадно подавлялось. Но авто­номия полисов не была отменена.

Аналогичным было положение финикийских городов, кото­рые управлялись собственными царями, и многочисленных дина- стов в Карии, Пафлагонии и других областях Малой Азии. Не­которые племена были фактически независимыми, например арабы, которые «никогда не были под игом персов», или колхи, которые «налагают на себя подати в виде добровольных даров» (Геродот).

Взимание Ахеменидами основного налога в серебре способ­ствовало развитию товарно-денежных отношений и разорению земледельческого населения. Лишь некоторые сатрапии (Лидия,

Киликия и др.) обладали собственными серебряными рудниками, остальные должны были приобретать серебро путем продажи продуктов земледелия и ремесленных изделий. Жители провин­ций Йехуд в Палестине (часть сатрапии Заречье) вносили нату­ральные налоги — «хлеб пеха», вино, масло и зерно (в сосудах с надписями «Йехуд», «город» или «пеха»). Вполне возможно, что нормой взимания этих налогов была широко распространенная на Востоке десятина. «Хлеб пеха», по-видимому, частично расхо­довался на содержание двора, администрации и войска пеха, но другая часть скапливалась в огромных хранилищах и, превращен­ная пеха или купцами в серебро, шла на уплату денежного налога в центральную казну.

Развитию товарно-денежных отношений содействовало также широкое дорожное строительство Ахеменидов. Через западные сатрапии проходили знаменитая «царская дорога» из Сард в Ва­вилон и многие другие важные пути, по которым спешили гонцы «почтовой службы», шло войско, путешествовали купцы, а иногда и жаждущие знаний мудрецы. Эти дороги способствовали мигра- ццонным процессам, весьма интенсивным в ахеменидское время.

Новоассирийские и нововавилонские цари постоянно прибегали к массовым переселениям жителей покоренных стран. Ахемениды также нередко применяли принудительные переселения, но лишь как крайнюю меру наказания: Кир II продал в рабство жителей малоазиатских городов Приены и Магнесии, Дарий I выселил вос­ставших милетян, а его полководцы угрожали мятежным ионий­цам, что «в случае поражения они сами будут проданы в рабство... а их родную землю отдадим другим» (Геродот). Большая часть принудительно переселенных стала рабами в хозяйствах Ахеме­нидов и персидских вельмож.

Основная масса принудительно переселенных лиц пополняла состав работников государственного сектора экономики, в который входила также часть лиц, добровольно переселившихся, в первую очередь воины-наемники различной этнической принадлежности. Они часто образовывали гарнизоны отдаленных пограничных кре­постей; например, гарнизон в Элефантине (на юге Египта) состоял главным образом из иудеев, которые жили семьями, получали за службу вознаграждение хлебом, мясом и другими продуктами, а также небольшие наделы земли. В Вавилонии были поселения воинов малоазиатов, иранцев и др.

Большое место в миграционном процессе VI—-IV вв. до н. э. занимала индивидуальная или коллективная добровольная фор­ма переселения. К этой весьма значительной группе переселенцев относились купцы и ремесленники, обосновавшиеся в наиболее оживленных торгово-ремесленных центрах державц. Так, в Ва­

вилонии проживали добровольно переселившиеся саки и индийцы, иудеи и арабы, египтяне и карийцы; вездесущие финикийские купцы осели в Эционгебере на берегу Акабского залива Красного моря. Переселенцы чаще всего жили бок о бок с местными жите­лями, заключали с ними сделки и вступали в браки, почитали своих и местных богов, принимали местные имена; примеры из­вестны из Египта и Вавилонии.

Наплыв переселенных и переселившихся был настолько зна­чительным, что в некоторых странах, например в Вавилонии, это было одной из причин повышения в полтора раза цен на пред­меты потребления. В миграционном процессе VI—IV вв. до н. э. наиболее интенсивными были внутриближневосточные перемеще­ния, а именно миграции представителей различных этнических групп Передней Азии. Эллины из материковой Греции и городов Малой Азии пока еще в меньшей степени участвовали в этом миграционном процессе, хотя греческая колонизация продолжа­лась в юго-восточных районах Причерноморья.

Интенсивная миграция совместно с другими факторами — вхождением стран в сравнительно устойчивую державу и отно­сительным миром в ней, дорожным строительством и развитием товарно-денежных отношений — способствовала заметным сдви­гам во всех сферах хозяйственной жизни. Решающую роль в этом сыграла металлургия железа и стали, ставшая в середине I тыся­челетия до н. э. основой всего производства.

Существенные сдвиги заметны и в основной отрасли производ­ства — в сельском хозяйстве, но наиболее отчетливо они прояви­лись в ремесле. Нет надобности говорить о дальнейшем развитии ремесленного производства в таких старых его центрах, как Ниж­няя Месопотамия, Финикия или греческие полисы Малой Азии. Более показателен подъем ремесленного производства в ранее от­сталых областях, например в Колхиде или Иудее. Исследования доказывают широкое развитие металлургии железа в причерно­морской Грузии, где найдено большое количество железоплавиль­ных мастерских, выплавлявших десятки тонн металла. Значитель­ная часть местного населения была вовлечена в это производство и в другие отрасли ремесла, например в изготовление полотна.

Не менее показателен подъем ремесленного производства в го­родах Иудеи VI—IV вв. до н. э. Здесь процветало специализиро­ванное ремесло, представители которого были объединены в ассо­циации по специальностям; например, известна ассоциация «зо­лотых дел мастеров» в Иерусалиме. В городах работали кузнецы и резчики по камню, гончары и ткачи, красильщики и парфю­меры, а в Эйнгеди (на берегу Мертвого моря) сохранилось или возродилось производство прославленного целебного бальзама. На примере керамики из ахеменидской Палестины наглядно просле­живается плодотворное воздействие иноземного влияния на мест­ное ремесленное производство, ибо наилучшими были те изделия, в которых сказывалось влияние Вавилонии или Греции»

Необходимым спутником подъема, сельскохозяйственного и ре­месленного производства была интенсификация торговли. Из Ма­лой Азии вывозили железо, медь, серебро, золото, строительный лес и полудрагоценные камни, из Сирии — изделия из стекла, из Египта — зерно, полотно, золото и слоновую кость, из Финикии — кедр и крашеную шерсть, из Аравии — золото и благовония и т.

В VI—IV вв. до н. э. торговлей могли заниматься не только профессиональные купцы, но любые частные лица, нередко соче­тавшие торговую деятельность с ростовщичеством. Развитию ро­стовщичества содействовали налоговая система Ахеменидов (по­скольку у населения не хватало серебра) и оживленная торговля; ростовщичество процветало во всех западных сатрапиях. Наиболее полные сведения о торговой, ростовщической и предприниматель­ской деятельности содержат архивы вавилонских частных торго­вых домов Эгиби и Мурашу. Особенно разносторонней была в V в. до н. э. деятельность дома Мурашу, который арендовал земли, пожалованные персидским вельможам, и сдавал их в субаренду, полученніїе продукты продавал на местных рынках за серебро, ссуживал серебро и зерно, являясь одновременно банком, торго­вым предприятием и крупным землевладельцем.

В истории древнего мира периоды интенсивной урбанизации сменялись периодами упадка городской жизни. В мировой державе Ахеменидов происходила интенсивная урбанизация, порожденная расцветом ремесел и торговли и административными нуждами дер­жавы.

Правильность сказанного можно лучше показать не на примере старых центров городской жизни в Двуречье, Финикии или запада Малой Азии, где в VI—IV вв. до н. э. продолжался заметный рост городов, а на примере урбанизации в тех районах, где города в предшествовавшие времена были разрушены (Иудея) или вообще не существовали (Колхида, Иверия).

Экономическое развитие Колхиды и Иверии в V—III вв. до н. э.

обусловливало не столько сознательное строительство городов, сколько их стихийное образование (Уплисцихе, Мцхета и др.). Городами становились лишь те поселения, которые имели наилуч­шие условия: надежную фортификацию, высокий уровень разви­тия ремесленного производства, местоположение у торгового пути и т. д.

Во время завоевания Иудеи вавилонянами (597-—586 гг. до н. э.) были разрушены почти все города, особенно на юге страны. Интенсивность процесса восстановления городов и дальнейшей ур­банизации в ахеменидский период наглядно выражена в цифрах, показывающих рост численности членов гражданско-храмовой об­щины и количества городов до и после 458-57 г. до н. э.:

Ранее 458-57 г.

После 458-57 г.

Ок. 150 тыс.

48

Численность членов общины Ок. 42 тыс.

Количество городов............... 19

Что же представляли собой эти города? Существовало не­сколько «больших» городов с площадью около 7—8 га и населе­нием около 6,5—7 тыс. человек, но преобладали города средней величины (2,5—4 га) с населением около 2—4 тыс. человек и совсем маленькие города (0,4—1 га), в которых проживало не­сколько сот человек. Городское население состояло из ремеслен­ников, купцов, лавочников и земледельцев. Последние составляли значительную часть городских жителей: каждый город имел свою сельскохозяйственную округу в радиусе 5—10 км за городскими укреплениями.

С интенсивным процессом урбанизации в западных сатрапиях Ахеменидской державы теснейшим образом связано развитие гражданско-храмовых общин.