4.2. Особенности хозяйства чирикрабатской культуры

Начальный этап и дальнейшее развитие чирикрабатской археологической культуры, безусловно, связаны с мощными культурными импульсами извне, которые можно рассматривать как своеобразные «катализаторы» формирования оседлой земледельческой культуры в низовьях Сырдарьи.

инфильтрации отдельных групп ремесленников из Маргианы и Бактрии на территорию южного Хорезма [Болелов, 2014, с. 20; 2016, с. 26 28; 2017, с. 100-101].

Характер хозяйства Чирикрабатской культуры, безусловно, был производящим, комплексным, с высокой долей ирригационного земледелия. Следует заметить, что условия развития земледелия и характер ирригации в низовьях Амударьи отличались некоторой спецификой, по сравнению, например, с дельтовыми районами Амударьи. В условиях постоянно сокращающегося стока по южным руслам (Инкардарья, Жанадарья) и неравномерного водного режима ирригационные сооружения здесь, прежде всего, являлись накопителями воды. Распределители чаще всего отводили воду на поля из бассейнов-водохранилищ, устроенных в старицах или дамбированных русловых протоках.

зерна и отпечатки зерен пшеницы, ячменя, проса, косточки винограда и садовых культур [Вайнберг, 1999а, с. 84 85]. В низовьях Сырдарьи пока на двух памятниках (Бабиш-мулла 7, Баланды) достоверно зафиксированы зерна проса или сорго (?). Остатки проса были найдены в одном из помещений жилого дома, частично раскопанного на территории городища Бабиш-мулла [Вайнберг, Левина, 1993, с. 28]. В геологических слоях, соответствующих периоду существования городища Чирик-рабат, в результате плеонтологического почвоведческого анализа, выявлена пыльца маревых, встречается масса трехлопастных форм, а также пыльца гречишных, бобовых, злаков, ежеголовки. Следы древесных пород единичны - это береза, ольха, лох, сосна. На основании этих анализов установлено, что в это время климат был более влажный, чем современный с периодическим оживлением водотока по протоке.

Безусловно, значительное место в хозяйственной системе чирикрабатской культуры занимало скотоводство. Следует заметить, что стоянок или поселений IV - II вв. до н.э., которые безусловно можно было бы считать скотоводческими на территории средней Жанадарьи пока не найдено. Предполагается, что зоной сезонного отгона скота могли быть районы к северу и к северо-западу от зоны земледелия, а именно на меридиональных руслах Камектинсай, Дайрабай, Ашинсай, по которым шел сток Жанадарьи. Здесь во время маршрутных исследований Хорезмской экспедиции бы1ли обнаружены временные стоянки скотоводов. Пески, среди которых расположены эти стоянки, никоим образом не быыи пригодны для земледелия. Этим, собственно, и объясняется отсутствие здесь стационарных долговременных поселений. По мнению Б. И. Вайнберг на меридиональных северных руслах располагались зимовки кочевого населения дельты

Сырдарьи [Вайнберг, 1999б, с. 54]. Вместе с тем отсутствие в этой зоне сколько-нибудь крупных курганных могильников не дает оснований предполагать, что зимовки здесь проходили на протяжении длительного периода времени. Кроме того, нет никаких оснований считать, что здесь были зимовки каких-то групп кочевников, не связанных с чирикрабатской культурой. Более вероятным кажется то, что в этих районах были сезонные выпасы скота, который перегоняли из южной части дельты, где были расположены земледельческие оазисы. Следы подтопления, зафиксированные на стоянках, свидетельствуют о неустойчивости водного режима в северных меридиональных руслах. Однако этот факт можно рассматривать и как подтверждение того, что северные русла были достаточно обводнены в последней трети I тыс. до н.э. Видимо, в данном случае можно говорить о типе скотоводческого хозяйства, основанного на естественных водных источниках (дельтовых протоках), при котором скорость движения во время перегона скота была гораздо меньше, чем при кочевании с использованием искусственных источников (колодцев) в аридной зоне.

долины Ахена [Орезов, 1975, с. 206 219] и туркмен-теке в долине Теджена [Бабабдженов, 1975, с. 220-227].

Можно предположить, что именно такой вид скотоводческого хозяйства в сочетании со стойловым содержанием скота, наряду с ирригационным земледелием, и являлся основой пелеэкономической системы чирикрабатской культуры. Этот хозяйственно-культурный тип быы сходен с пелеоэкономической системой, сформировавшейся на рубеже II - I тыс. до н.э. в низовьях Амударьи - «хозяйственно-культурный тип плужных земледельцев с ирригацией и отгонным скотоводством [Итина, 1981, с. 9; Андрианов, 1989, с. 14].

Этому предположению, на первый взгляд, противоречат результаты изучения археозоологической коллекции из раскопок поселения Бабиш- мулла 7, где кости МРС составляют 74%, КРС - 9,9% и кости лошади 10,2%. Кости верблюда, осла и козы так же, как и кости диких животных (архар, сайга, заяц), представлены единичными экземплярами. Такое соотношение домашних копытных животных характерно для кочевого хозяйства в аридных зонах, где количество МРС колеблется от 69 до 84% в стаде [Масанов, 1989, с.76-77]. Крупный рогатый скот кочевники не разводили, а появление его у полукочевников означено разложение экстенсивного скотоводства и переход к полуоседлости и оседлости [Марков, 1976, с.

деятельности оседлого населения было отгонное скотоводство, КРС составлял 21, 2 %, лошадь - 8,2% [Толстов, 1952, с. 19].

Большое количество костей МРС на поселении Бабиш-мулла 7 не кажется необычным, если учитывать то, что это было специализированное ремесленное поселение, основным занятием жителей которого было производство керамики. При этом, следует заметить, что следов других видов хозяйственной деятельности в ходе раскопок памятника пока не зафиксировано. По всей видимости, специально скот здесь не разводили, но использовали в пищу. Это подтверждают и результаты палеозоологического анализа. Нельзя исключать и того, что какая-то часть МРС поступала сюда в качестве оплаты за произведенную продукцию. В связи с этим весьма любопытна параллель с палеозоологическим анализом костных остатков из раскопок «Высокого дворца» на городище Топрак-кала в Хорезме. Здесь также очень высока доля МРС - 78,3% [Толстов, 1952, с. 19]. Формально из этого следует, что основным занятием обитателей крупнейшего культового династического центра древнего Хорезма являлось полукочевое или кочевое скотоводство. Безусловно, это было не так. Надо полагать, что баранина просто занимала значительное место в рационе питания обслуги и жителей дворца.

Как следует из археологических материалов, полученных в результате раскопок последних лет, значительное место в палеоэкономической системе чирикрабатской культуры занимало ремесло.

На одной из усадеб в Бабишмуллинском оазисе зафиксировано производство примитивных глиняных статуэток, изготовленных от руки [Толстов, 1962а, с. 158]. Аналогичные, судя по всему, бракованные статуэтки найдены в одном из помещений жилого дома на городище Бабиш-мулла, условно названным «производственным». В этом помещении были раскопаны ямы производственного назначения, в которых найдены как целые

лепные глиняные женские статуэтки примитивных форм, так и фрагменты аморфных статуэток неизвестных (точнее сказать неопределяемых) форм. В этом же помещении расчищено очажное устройство длиной 1,8 м и глубиной 0,5 0,6 м явно производственного назначения, вырубленное в стене. Сохранилась нижняя часть сильно прокаленных стенок и фрагменты пода. Рядом с раскопанными помещениями, надо полагать на территории двора, также зафиксированы остатки каких-то очажных конструкций. Рядом с ними найдены керамические шлаки и бронзовые литки [Вайнберг, Левина, 1993, с. 27-28]. Следы домашнего производства зафиксированы и на поселении Баланды, где в пределах одной из усадеб расчищена нижняя часть обжигательного горна. На этой же усадьбе найдено сравнительно большое количество каменных лощил и терочников. Здесь же были найдены примитивные лепные глиняные фигурки, некоторые из них напоминали пернатых, какую-то часть этих статуэток можно было отнести к категории антропоморфных [Курманкулов, Утубаев, 2013, с. 115-117]. Все эти факты свидетельствуют о существовании на чирикрабатских поселениях домашнего ремесла. Пока с уверенностью можно говорить об изготовлении в домашних условиях примитивных глиняных статуэток. Находки медных литков свидетельствуют о бронзоволитейном производстве. Установленным фактом следует считать существование на чирикрабатских поселениях переработки шерсти и ткачества. Об этом красноречиво свидетельствуют находки пряслиц в культурных слоях.

В настоящее время наиболее изученным объектом производственного характера на территории южной части древней дельты Сырдарьи, является гончарный центр - поселение Бабиш-мулла 7^[11]. Здесь, безусловно, функционировало высокотехнологичное специализированное гончарное производство, которое, по всей видимости, обеспечивало керамикой если не всю, то большую часть населения оазиса. Как уже отмечалось, по объему производства оно вполне сопоставимо с производственными центрами

известными на территории Хорезма. Различия состоят в том, что в низовьях Амударьи это было сезонное производство. На поселении Бабиш-мулла 7 гончары работали круглый год. Это дает основание считать его ремесленным поселением. В Южном Приаренье ремесленные поселения известны. Наиболее изученное из них - это Нурумский микрооазис в Левобережном Хорезме. Однако, в отличие от Бабиш-мулла 7, Нурумское поселение было многофункциональным. Здесь, помимо крупного гончарного производства (не менее 40 обжигательных горнов; 2-4 горна около каждой усадьбы), достоверно зафиксированы следы бронзолитейного, кузнечного производства. Находки стеклянных шлаков и заготовок для стеклянных бус, позволяют предполагать существование стеклоделия. Кроме того, на территории оазиса зафиксированы следы агропланировок и виноградников, примыкавших к центральной части поселения, где располагались жилищно­производственные комплексы, достоверно выявлены остатки не менее 6 винодавлен с большим количеством хумов рядом с ними [Вайнберг, Боленов, 1999, с. 46 61; Боленов, 2005, 100 101]. Следует отметить еще одно отличие, на основании которого можно предположительно определить место этих двух памятников в пенеоэкономической системе области. Нурумское поселение, также, как и еще один крупный гончарный центр - Гяур-кена 3, расположен на северо-западной окраине Хорезма, в зоне обитания и зимовий кочевых и полукочевых скотоводческих племен, возможно, отчасти включенных в систему хорезмийской государственности. Надо полагать, именно для этих потребителей и была предназначена керамика и другие ремесленные изделия, производившиеся на Нурумском поселении. Крупное ремесленное производство перемещалось к окраинам оазиса, чтобы приблизиться к потребителю [Вайнберг, 1981, с. 125; Боленов, 2006, с. 116­126]. Поселение Бабиш-мулла 7 расположено в непосредственной близости от укрепленного центра крупного оазиса, посреди значительной по площади орошаемой зоны. Это обстоятельство дает основание считать, что это производство бышо ориентировано на земледельцев, населявших

Бабишмулинский оазис. Это крупное производство находилось рядом со столичным городом, поэтому можно предположить, что оно было организовано и контролировалось центральной властью. В связи с этим предположением, следует отметить, что к поселению специально из русла Жанадарьи был подведен канал и здесь было устроено водохранилище. Так никаких следов агропланировок в ближайших окрестностях не зафиксировано, т.е. есть все основания полагать, что эти мероприятия были осуществлены исключительно для нужд гончаров. Строительство канала и устройство водохранилища связано со сравнительно большими трудовыми затратами, и вряд ли могло быть осуществлено силами только обитателей поселения Бабиш-мулла 7. Надо полагать, для производства этих работ были привлечены дополнительные людские ресурсы. Не исключено, что для этого был использован и административный ресурс центральной власти.

Выше уже отмечалось, что в настоящее время у нас нет никаких сведений античных письменных источников, где бы упоминалась область нижней Сырдарьи. В то же время, на основании археологических данных, по всей видимости, можно говорить о существовании в этой области раннего государственного образования. Во всяком случае, по формальным признакам. Таковыми являются: крупные центры городского типа (Бабиш- мулла), крупные культовые, сакральные центры (Чирик-рабат), наличие высокоразвитого ремесленного производства (Бабиш-мулла 7), неукрепленных поселений, систем искусственного орошения, для строительства которых требовались значительные трудовые затраты. Кроме того, необходимо отметить наличие крепостей на границах оазиса, подобно тому, как это было на западных и юго-западных границах Хорезма.

Таким образом, по всей видимости, можно говорить о существовании на территории Южного Приаралья во второй половине I тыс. до н.э. двух ранних государственных образований - Хорезмийского государства, которое обрело свою самостоятельность где-то на рубеже V и IV до н.э. и

государства, или, может быть, раннего государственного образования в пределах южной части древней Сырдарьинской дельты.

То, что, низовья Сырдарьи не упоминаются в известных в настоящее время письменных источниках, совершенно не означает того, что эта область находилась в изоляции и не имела культурных и экономических связей с другими областями Центральной Азии. Археологические данные свидетельствуют как раз об обратном.

На раннем этапе, безусловно, фиксируются устойчивые культурные и экономические связи чирикрабатской культуры с Хорезмом. Достаточно вспомнить находку фляги с хорезмийской надписью в одном из курганов на городище Чирик-рабат. О прямых связях Хорезма с поселениями чирикрабатской культуры свидетельствует значительный процент хорезмийской посуды в керамическом комплексе городищ Бабиш-мулла, Чирик-рабат, поселения Баланды и т.д. Видимо, уже в конце V в. до н.э. формируется маршрут торгового пути между Хорезмом и низовьями Сырдарьи, который впоследствии становится одним из отрезков межконтинентального «Великого Индийского или Индо-Каспийского пути». Иначе трудно объяснить присутствие в археологических комплексах чирикрабатской культуры сердоликовых бус с наведенным содовым орнаментом. Производство этих украшений, связывается исключительно с территорией Северной Индии [Литвинский, 1972, с. 80 82 ].

На памятниках чирикрабатской культуры найдено большое количество предметов западного происхождения. На укрепленной усадьбе Баланды было обнаружено несколько прямоугольных костяных пластин, украшенных резным орнаментом, который находит себе прямые параллели в комплексах Северного Причерноморья. Кроме того, рядом с этими предметами были найдены небольшие стилизованные листья аканта, изготовленные из бронзы. По мнению исследователей памятника, все это детали оформления небольшой шкатулки с усечено-конической крышкой [Вайнберг, Левина, 1993, с. 88]. Вместе с костяными пластинками были найдены предметы,

которые, по всей видимости, находились внутри шкатулки - жемчужины (скорее всего индийского происхождения) и фрагменты стеклянных сосудов с росписью, позолотой и рельефными узорами (вероятно сирийского производства) [Толстов, 1962а, с. 173-174]. К предметам импорта относятся два алабастра с греческими надписями алфавита (А КАПІ) (по А. К. Акишеву, это название «бальзама», который быы налит в эти сосуды [Курманкунов, Боленов, Жетибаев, Утубаев, 2009, с. 35]), найденных при раскопках мавзолея (объект №6) на городище Чирик-рабат, фрагменты стеклянных сосудов и поминальной маски из гипса. Набор импортных предметов, представленных в комплексе чирикрабатской культуры однозначно свидетельствует о связях низовьев Сырдарьи в IV-II вв. до н.э. с областями Причерноморья, Северной Индии и Бактрии. О прямых связях Хорезма с поселениями чирикрабатской культуры, свидетельствует значительный процент хорезмийской посуды в керамическом комплексе городищ Бабиш-мулла, Чирик-рабат, поселения Баланды и т.д.

Наиболее массовой категорией находок являются наконечники стрел. Преобладают бронзовые трехлопастные и трехгренные стрелы с выступающей и скрытой втулкой. Все они принадлежат к типам, характерным для сарматских памятников и датируются IV-III вв. до н.э. [Смирнов К.Ф., 1961; Мошкова М.Г., 1963]. Весьма представительные коллекции наконечников стрел собраны на поселениях Баланды 1 и Инкар- кела. На поселении Бабиш-мулла 7, в одной из ранних ям на усадьбе (раскоп 3) найден небольшой бронзовый трехнопастной наконечник со сводчатой головкой, прямо срезанными лопастями и выступающей втулкой. Кроме того, большое количество бронзовых наконечников стрел указанных типов, обнаружено в погребальных сооружениях, как в грунтовых захоронениях, так и в наземных мавзолеях (Объекты №2, №3, №9) на городище Чирик-рабат, мавзолее Баланды 3.

Особый интерес представляют черешковые железные наконечники стрел, найденные в погребальные сооружениях на городище Чирик-рабат.

Железные наконечники стрел по очертанию головки и форме делятся на два типа: трехлопастные с опущенными жальцами и вильчатые (двурогие) черешковые наконечники. Трехлопастные черешковые наконечники стрел из городища Чирик-рабат опубликованы в работе С. А. Трудновской, которая датирует их рубежом IV - III вв. до н. э. [Трудновская, 1963, с. 210, рис. 8]. III - II вв. до н. э. датируется железный наконечник с опущенными жальцами из другого комплекса Чирик-рабата [Лоховиц, 1963, с. 219 220, рис. 4б, 2].

В 2007 2008 гг. на городище Чирик-рабат было раскопано сырцовое квадратное сооружение (объект №6), где найдены железные черешковые трехлопастны и вильчатые наконечники стрел. Памятник датируется IV - III вв. до н.э. [Курманкулов, Переводчикова, Жетибаев, Утубаев, Искаков, Тажекеев, Дарменов, 2008, с. 205 210; 2009, с. 55 60]. Железные трехлопастные наконечники стрел найдены также в грунтовых захоронениях на городище Чирик-рабат.

Подробный анализ железных наконечников этого типа был сделан Б. А. Литвинским, который вполне убедительно, на основании многочисленных находок, как на поселениях южных областей Средней Азии, так и в курганных могильниках степной зоны, относил появление таких наконечников к III - II вв. до н.э. [Литвинский, 2001, с. 92-97].

Таким образом, крупные железные трехлопастные черешковые и вильчатые наконечники стрел, представленные в комплексах чирикрабатской культуры конца IV-III вв. до н.э., являются одними из наиболее ранних на территории Средней Азии.

Помимо наконечников стрел в археологических комплексах чирикрабатской археологической культуры, представлены предметы вооружения, которые также имеют определенные хронологические привязки. Меч с овальным навершием на плоской рукояти и бабочковидным перекрестьем хорошией сохранности найден в одном из курганов на городище Чирик-рабат. Также хорошей сохранности меч обнаружен в неграбленном грунтовом захоронении (объект №1). Это прямой железный

меч длиной более 95 см с навершием в виде усеченного конуса и прямым ромбическим перекрестьем (длина 4,2 см, ширина 0,7 см), изготовленный из бронзы. По аналогиям из Приуралья, Западного Казахстана и других районов первый меч был датирован рубежом V - IV вв. до н.э. [Толстов, 1962б, с. 143-144]. Длинные прямые мечи с прямым брусковидным бронзовым перекрестьем известны на территории Евразии и датируются в пределах II в. до н.э. - I в. н.э. [Литвинский, 2001, с. 236-237].

Сакские племена Восточного Приаралья к концу IV в. до н.э. уже знали военные доспехи из железных пластин, это подтверждается находками значительных фрагментов такого панциря на городище Чирик-рабат. Железные пластины найдены в квадратном мавзолее (объект №17) и кургане (объект №2). Часть пластинчато-чешуйчатого железного доспеха обнаружена в круглом погребальном здании на Чирик-рабате [Хазанов, 1971, с. 56]. Появление тяжеловооруженной конницы катафрактариев С. П. Толстов связывал с Хорезмом и окружающим его степным миром [Толстов, 1948а, с. 224 226; 1962б, с. 148-150].

Основную часть археологической коллекции, полученной в ходе раскопок, составила керамика. Получен многочисленный и весьма представительный комплекс керамической посуды, который в настоящее время можно считать эталонным для памятников чирикрабатской культуры. Практически вся столовая керамика изготовлена на двухдисковом, гончарном круге быстрого вращения. В то же время, можно отметить группу крупных тарных сосудов, которые формовались, или подправлялись на вращающейся подставке. Посуда, изготовленная от руки и обожженная в костре, составляет не более 4-5% от общего количества керамики в комплексе.

Характерной особенностью керамического комплекса поселения Бабиш-мулла 7 можно считать наличие в нем форм сосудов, которые по морфологическим признакам, являются прямым подражанием отдельным типам столовой посуды эллинистического периода, широко распространенным в южных областях Средней Азии, прежде всего, в Согде.

Среди прочих, обращает на себя внимание фрагмент кувшина с четко выделенным смятым сливом. Кроме того, следует отметить фрагмент массивного венчика крупного тарного сосуда, который в определенной степени близок по морфологическим признакам некоторым сосудам типа лекана, которые достаточно широко представлены в керамических комплексах Согда периода раннего эллинизма - Афрасиаб Па. Все эти факты дают основание, датировать керамический комплекс из поселения Бабиш- мулла 7 никак не ранее начала III в. до н.э.

Необходимо отметить, что в комплексе представлены сосуды, которые являются типичными только для чирикрабатского керамического комплекса. Это, прежде всего, крупные кувшины без ручки, у которых было невысокое, сферическое, а в некоторых случаях уплощенное сферическое тулово. Одной из характерных форм чирикрабатского керамического комплекса следует, видимо, считать сравнительно крупные, надо полагать, кувшиновидные или горшковидные сосуды со сравнительно высокой горловиной. Лепная посуда в комплексе весьма немногочисленна, это по большей части небольшие горшки и жаровни. Все эти формы характерны для чирикрабатского керамического комплекса, например, из раскопок поселений Баланды, Инкар-кала, крепости Карабас и городища Чирик-рабат.