ПРЕДИСЛОВИЕ
Хрестоматия — пособие для семинарских занятий. Вполне естественно, что помещаемые в ней тексты могут использоваться в качестве иллюстраций к лекционному курсу или дополнений к учебнику.
Но главное ее назначение иное. Семинар — та школа, проходя которую студент постепенно осваивает «ремесло» историка-профессионала. Отличительной чертой последнего является умение анализировать источники. Поэтому разбор источников на семинаре — основа основ всей университетской системы преподавания. И традиционное чтение «Законов Хаммурапи» или «Истории» Геродота (как и «Русской Правды») не столько готовит первокурсника к соответствующему экзамену, сколько к написанию выпускного дипломного сочинения.Работа с источниками не терпит суетливости. Нет никакой нужды в том, чтобы «пройти» всю книгу за семестр, отведенный учебным планом на «Историю Древнего Востока». Преподаватель отбирает ограниченный круг тем для занятий, выделяя на каждую из них две-три недели. В параллельных группах одновременно могут читать египетские надписи и «Эпос о Гильгамеше», хеттские законы и Ветхий Завет, на любом из этих образцов обретая навыки источниковедения. У одного из преподавателей вовсе не будет тем по Ирану, у другого — по Индии, у третьего — по Китаю. Любознательный студент может самостоятельно просмотреть все материалы, помещенные в хрестоматии. На семинарских занятиях ввиду ограниченности их во времени возможен углубленный анализ лишь некоторых из них.
Обстоятельное и неспешное чтение источника помогает находить новые и новые пласты информации, способствует разъяснению темных мест. Но зачастую, напротив, повторное обращение к тексту обнаруживает в нем скрытые противоречия, а простые на первый взгляд фрагменты оказываются загадочными и сложными. Обсуждение различных толкований источника составляет самую существенную часть семинарских занятий. Основное качество исследователя — способность видеть вопросы.
Участники семинара предлагают свои версии ответов на эти вопросы, находят аргументы «за» и «против», оценивают их весомость, степень надежности получаемых результатов. Готовые ответы из
учебника не годятся — важен самостоятельный поиск возможных путей решения поставленной задачи. Отнюдь не всегда такое решение может быть найдено на семинаре — зачастую и науке оно не известно. Но студенты в диалоге друг с другом и с преподавателем получают практику самостоятельного исследования — в данном случае на материале истории Древнего Востока.
Анализ начинается с общей характеристики памятника: когда и кем он составлен, с какой целью, к какой категории источников принадлежит. В комментариях дается, как правило, лишь необходимая дополнительная информация. Все, что может быть извлечено из источника, студенты должны найти сами — в том и состоит смысл семинара. Используя текст и комментарии, иногда можно датировать текст с точностью до одного-двух веков (как «Повесть Синухе»), а порою — и до нескольких лет (как письмо Синаххериба Саргону II). В итоге обсуждения аргументов дата перестает быть догматическим утверждением, она превращается в вывод, имеющий определенные основания. И если впоследствии эти основания для датировки будут поставлены под сомнение, последнюю также придется пересматривать. В тех немногочисленных случаях, когда ,хронология указана во вступительной заметке, целесообразно обратить внимание на то, каким может быть ее обоснование. Например, почему можно считать что таблица I «Сказания об Атрахасисе» была переписана в XVII в. до н.э.? Не всегда удается дать точную датировку древневосточного памятника, но попытки определить хотя бы эпоху необходимы.
А в этой связи возникает и следующий вопрос: правомерно ли говорить о единстве источника и не противоречат ли друг другу отдельные хронологические признаки? Например, можно ли считать, что приведенные в хрестоматии фрагменты из книги пророка Исайи действительно принадлежат одному автору?
Хронологические изыскания подводят к иному кругу проблем, связанных с происхождением памятника.
Древние литературные тексты нередко бытовали во множестве версий, и, возможно, тот или иной признак позднего происхождения присутствует лишь в одной из этих версий. Часто мы должны предполагать устные истоки произведения, которое формировалось в течение столетий до его письменной фиксации. Поэтому датировка не может быть определена без учета характера источника — имеем ли мы дело с документом или литературным сочинением, текстом авторским или фольклорным.C другой стороны, сама степень необходимой для историка хронологической точности в определенной мере зависит от темы его исследования. Если речь идет, скажем, о политической ситуации, датировка в пределах одного-двух столетий не вполне удовлетворительна. Но если предмет анализа — характер религиозных верований, то и более
широкие границы в определении даты бывают допустимы и достаточны.
Простая ссылка на сообщение древнего автора отнюдь не является убедительным аргументом. Необходимо поставить вопрос о том, что это за автор и откуда он сам черпал (или мог черпать) свою информацию. Решение вопроса о достоверности памятника в первую очередь зависит от того, чем располагал его составитель. Анализируя, например, данные Геродота о Египте, мы обязаны задуматься о том, бывал ли «отец истории» в этой стране или он встречался с египтянами где-то еще, кем могли быть эти египтяне, что он мог читать о Египте, знал ли сам египетский язык и т.д.
Если сообщения двух античных авторов (например, об Индии) почти дословно совпадают, мы вправе поставить вопрос, идет ли речь о простом заимствовании или о наличии у них общего первоисточника? Если последнее — что это мог быть за первоисточник? Если тексты имеют общий первоисточник, чем можно объяснить различия между ними?
Пытаясь установить первоисточники, мы должны принимать во внимание множество обстоятельств: когда и где жил автор, был ли он современником описываемых событий, мог ли сам быть очевидцем или встречаться с очевидцами? Позволяло ли его официальное положение знакомиться с архивными документами (и могли ли вообще существовать документы, относящиеся к описываемому времени)? Есть ли следы использования документов в литературном источнике (например, наличие канцелярских формул и точных датировок)? Или, напротив, сюжет и характер описания решительно противоречат гипотезе о документальном первоисточнике (фантастические детали, фольклорные мотивы, анахронизмы)?
Далеко не всегда удается дать четкий ответ, какой конкретно утерянный первоисточник был положен в основу того или иного сообщения.
Но для историка важно определить характер этого первоисточника, ибо от него зависит степень доверия к сохранившейся информации.Проблема первоисточников должна решаться как в общей форме, так и применительно к отдельному фрагменту, сюжету, факту. Ведь вполне возможно, что в одних главах своего труда древний автор использовал мифы, в других — исторические предания, в третьих — рассказы очевидцев и собственные наблюдения, а в четвертых — политические памфлеты, карикатуры, комедии. Соответственно и достоверность информации будет различной, и методы ее использования не одинаковы.
Отражение действительности в историческом источнике зависит от того, с какой целью он составлен и на какую аудиторию рассчитан. Важно четко различать сообщаемые автором факты и предлагаемую
им — часто тенденциозную — интерпретацию. Например, мы можем отдельно рассматривать канву событий, о которых рассказывает Бехистунская надпись, а с другой стороны, ставить вопрос о том, какое обоснование дает этим событиям их главный участник, царь Дарий I.
Контраст между фактической стороной дела и теми идеями, которые хочет внушить автор читателю, порою разительный. Чтобы убедиться в этом, достаточно разобрать приводимый ниже фрагмент из «Третьей книги царств», в котором описаны обстоятельства вступления Соломона на престол.
Ценны любые утверждения, содержащиеся в источнике, — вопрос лишь в том, какие задачи ставит перед собою исследователь. Иногда мы можем доказать, что автор источника сознательно умалчивает о каких-либо событиях, дает им одностороннюю трактовку или просто клевещет. Вполне возможно, что для восстановления исторической действительности такой источник совершенно бесполезен. Но мы можем анализировать его с совершенно иной стороны, задаваясь вопросами о том, с какой целью автор искажает истину и почему прошлое кажется ему актуальным? О времени своего создания источник говорит ничуть не меньше, чем о той эпохе, изложению которой он посвящен. C этой точки зрения указанный фрагмент «Третьей книги царств» интересно сопоставить с параллельной версией, предлагаемой так называемым Хронистом (в книге «Паралипоменон»).
В данном случае важна уже не столько степень информированности автора источника, сколько та концепция истории, которая сформировалась в его сознании. Сравнивая тексты, мы получаем представление о том, в каком направлении развивалась историческая традиция древних евреев.Внутреннюю критику анализируемого текста дополняет внешняя, т.е. привлечение иных памятников. Наиболее надежные результаты дает сравнение источников совершенно различного происхождения и типа: документ и литературное произведение, письменный текст и изображение, свидетельства авторов, живших в разных странах. Так, данные, содержащиеся в египетской «Поэме Пентаура», могут быть сопоставлены с дипломатическим договором между хеттами и египтянами, с клинописными анналами и молитвами хеттских царей. Изложенная в Бехистунской надписи версия событий в державе Ахемени- дов дополняется и проверяется с помощью рассказа Геродота. Однако в последнем случае приходится ставить вопрос об источниках информации греческого историка и степени его независимости от персидской официальной пропаганды.
Важно подчеркнуть, что профессиональный историк всегда работает с подлинным документом на соответствующих языках — будь то древнеегипетский, аккадский, древнегреческий или санскрит. В этом
смысле семинар I курса неизбежно является некоторой имитацией самостоятельного научного поиска. Требуется сознательное отношение к этому препятствию, понимание того, что перевод не может быть адекватной заменой подлинника, он всегда — интерпретация текста. Распространенная ошибка начинающего историка заключается в излишнем доверии к букве перевода. Студент рассуждает примерно следующим образом: «В источнике (например, в хеттских законах) говорится о „рабах“. Большая Советская Энциклопедия дает следующее определение раба... Из этого можно сделать вывод, что у хеттов...» — а вывода-то никакого сделать нельзя! В клинописном оригинале нет слова «раб», а есть термин, который переводчик считает возможным истолковать как «раб». При этом он может исходить из представлений о рабстве, весьма далеких от принятых редколлегией БСЭ.
Каждый термин есть некий «икс» — это искомая величина, а не данность. Определяя значение этого неизвестного, мы вправе, конечно, ссылаться на словари и на этимологию, но само по себе происхождение слова и его буквальное значение мало что значат. Все зависит от контекстов, в которых термин встречается в разбираемом памятнике (а также в других памятниках, если будет доказано, что последние с ним сопоставимы). Значение слова в отдельном сочинении или целой категории источников не может безоговорочно переноситься на все остальные. Мы ведь нередко видим, что, к примеру, то же слово «раб» (или «серв», «холоп» и т.п.) в законах употребляется в определенном значении, а в челобитных грамотах — в совершенно ином, переносном. При одной интерпретации подобных совпадений мы, может быть, будем говорить о всеобщем «сервилизме», а при другой — должны были бы сделать вывод о крайне противоречивом статусе лиц, принадлежащих к «классу рабов». В еще большей зависимости от контекста находятся термины в иероглифических системах письма. Один и тот же термин может переводиться как «раб» и как «господин» — все определяется стоящими рядом словами.
Каждый пассаж в источнике толкуется с учетом содержания памятника в целом. И точно так же правильное восприятие его идей зависит от понимания общего культурного контекста, самого мировоззрения древних. Историк задает вопросы источнику, и он обязан их задавать в такой форме, чтобы источник мог ему ответить. Ведь этнолог не может спрашивать племенного вождя где-нибудь в африканской глубинке: «А какой у вас господствует социально- экономический уклад?» Историк не вправе ожидать, что в старинном тексте содержатся термины, соответствующие понятиям современной социологии. Поэтому одной из главных его задач является выяснение того, как сами древние воспринимали окружавший их мир и видели
свое место в нем. Приходится постоянно задумываться о действительном содержании самых элементарных понятий — таких, как «собственность» и «власть», «свобода» и «зависимость». Где мы говорим «государство», источник употребляет сочетание слов типа «страна города» или «земля царя». А там, где в переводе «чиновники», в оригинале буквально — «царские люди» или «слуги». За этой фразеологией ощущается иная психология людей и иной характер отношений между ними. Текст — порождение определенной культуры, и для того, чтобы дать ему правильную интерпретацию, необходимо знать язык этой культуры, систему ее основных категорий.
Переводы, включаемые в данную хрестоматию, принадлежат ученым, которые придерживались разных представлений о характере стоящих перед ними задач. Переводчик всегда чем-то жертвует — либо буквальным смыслом, либо художественным образом, либо метрикой. Некоторые стремились воспроизвести по возможности точно даже состояние сохранившейся рукописи, тщательно отмечая, например, лакуны и повреждения папируса или клинописной таблички. (Иногда сами такие дефекты могут стать объектом исторического анализа, например изучение того, какие части надписи Тутанхамона были выскоблены при Хоремхебе.) В каком состоянии дошла до нас клинописная литература, наглядно видно на примере «Сказания об Атрахасисе», восстановленного по копиям разных эпох.
В переводе «Ригведы» делается попытка передать туманные намеки и сложные переходы от одного образа к другому — именно это является существенной особенностью ведийских гимнов, обращенных к богам. А для переводчика «Эпоса о Гильгамеше» казалось важным обозначить ритмику поэтического текста. Различные по типу и целям переводы в своей совокупности демонстрируют все стороны источников, находящихся в распоряжении исследователя.
Если в помещаемых ниже древнеегипетских надписях фигурируют города с явно греческими названиями Гелиополь и Афродитополь, это вовсе не значит, что греки появились в Египте за две тысячи лет до н.э. В данном случае непосредственно в перевод введены отождествления с позднейшими географическими наименованиями, чаще встречающимися в научной литературе. Другие переводчики предпочли употреблять египетские имена, а подобные идентификации приходится сообщать в комментариях.
Бросаются в глаза различия в написании имен собственных. В египетском разделе, например, фигурирует Pa и Рэ, Амон и Амун, так как гласные на письме не передавались и поныне не всегда точно известны. ^ В аккадском же могут быть варианты типа Мармурига и Хурмурига, поскольку один и тот же «слоговой» знак имеет разные чтения: «хур» и «мар». Как в том или ином случае его читать, может
быть выяснено только при обнаружении написания того же слова иным способом (если бы был найден вариант, скажем, с двумя другими слоговыми знаками: «ма» + «ар»). Двуязычие Месопотамии отражается в том, что имена божеств приводятся то в шумерской, то в аккадской форме.
Иранские слова имеют разное написание отчасти в зависимости от времени, к которому относится текст, отчасти в зависимости от принятой системы транслитерации: Амеша Спента и Амшаспанда, Ахурамазда и Аурамазда, дэвы и дайвы и т.д. Диалектные различия отражаются и в написании индийских слов: Ашока — на санскрите, а на пали и пракритах — Асока, соответственно дхарма и дхамма. Но порою переводчики используют более привычные по-русски варианты — ив переводах с языка пали появляется дхарма (а не дхамма).
Так как основная часть текстов не готовилась специально для данной хрестоматии, составитель не считал себя вправе унифицировать чужие переводы. Несмотря на известные неудобства, причиняемые этим читателю, кажется даже небесполезным продемонстрировать ему реальную картину. В противном случае, привыкнув к унифицированной условной форме имени, он столкнется с теми же трудностями при знакомстве с научной литературой.
Библиографические списки не должны были превышать разумного объема. При этом следует оговориться, что они вовсе не имеют рекомендательного характера. Речь идет о той основной литературе, которая доступна на русском языке. Но перечисляемые книги могут быть не только образцами для подражания, но и объектами критического анализа.
Указания на издания, по которым выполнен перевод, даются только в том случае, если он подготовлен впервые для данной хрестоматии. Иначе приводятся отсылки на предшествующую публикацию. Составитель счел полезным помимо сведений о научной и научно- популярной литературе сообщить о других вариантах перевода того же источника. Сравнение интерпретаций способно показать степень их надежности и помочь в самостоятельном анализе текста.
Библиографические указания, как правило, не дублируются, и если, например, «История» Геродота приводится по изданию 1972 г., то статья В.Г.Боруховича, помещенная в этой книге, уже не фигурирует в списке. Составление библиографии по каждой отдельной теме должно стать особым — и важным — заданием студенту. Разрозненные сведения, приведенные в тех или иных разделах хрестоматии, могут дать лишь самую первоначальную ориентацию в имеющейся литературе.
Предполагается, что студенту доступен учебник по истории Древнего Востока, поэтому элементарная информация в комментарии обычно не приводится. Многие термины не объясняются по той при
чине, что они-то и должны стать объектом самостоятельного анализа. Например, не разъясняется слово «редум» в «Законах Хаммурапи», а задание может быть сформулировано так: прочитайте источники и расскажите, кто такой «редум», каковы его занятия, правовой статус, имущественное положение. Или комментарий может быть очень кратким и приблизительным, например о широком и многозначном индийском понятии «дхарма». А задание предполагается такое: что имеется в виду под «дхармой» в эдиктах Ашоки?
Из сказанного выше следует, что семинар не повторяет и не закрепляет лекционный курс (как бы ни был построен последний — по странам, по хронологии или по проблемам). У семинара есть собственная логика: восхождения от простых заданий и видов работы с источником — к более сложным. На первых занятиях целесообразно просто читать тексты, внимательно разбирая их содержание и форму. Небольшого объема документ (скажем, частное соглашение из Вавилонии) рассматривается с разных точек зрения: когда он составлен, какого рода сделку фиксирует, что можно сказать о контрагентах (профессия, возраст, происхождение, состоятельность и общественное положение и т.п.). Задача состоит в том, чтобы «выжать» из источника максимум информации. Попутно могут отмечаться вопросы, на которые студент (да и преподаватель) не в состоянии дать ответ: например, имена могут свидетельствовать об этнической принадлежности. И сразу же ограничения — если речь идет о рабах, это могут быть имена вторичные, данные хозяином. Сама постановка вопроса на семинаре важнее, чем возможность его немедленного решения.
Вслед за простым пересказом содержания документа студенты переходят к выяснению того, что стоит за его строками, пытаются представить реальную ситуацию: равноправный ли это договор, кому он выгоден? Зачастую форма договора не соответствует действительному характеру сделки. За «продажей» могут скрываться отношения долговые или арендные, а за «усыновлением» — получение дешевой рабочей силы.
Содержащаяся в документе информация обычно вполне достоверна, но насколько она исторически значима? Для подобных источников важна известная массовость, свидетельствующая о типичности явления. И таким образом, читая текст за текстом, мы обнаруживаем, к примеру, что есть некая средняя цена рабов в определенный период. Тогда нам бросится в глаза резкое увеличение цены в одном из документов и мы сможем строить предположения о причинах этого явления, о реальной ситуации. Отдельный документ, скажем о вавилонском рабе Рибате, сыне Бел-рибы, может дать повод к нескольким версиям решения вопроса о статусе последнего, его имуществе и занятиях. Но целый ряд табличек о его деловой активности заставляет одни версии
отбросить, а другие подкрепить. В конечном счете мы получаем некую целостную картину и тогда уже вправе ставить общие проблемы.
Несколько, иной вид заданий (и занятий) — целенаправленный анализ источника в том или ином аспекте. Для примера можно взять египетскую «Повесть Синухе». Как обычно, прежде всего необходимо дать датировку источника и поставить вопрос о его характере. Что сближает текст с памятниками документальными — приведенными в хрестоматии надписями из гробниц вельмож? Какие между ними различия? Что свидетельствует о его функционировании в качестве литературного повествования? Эти источниковедческие вопросы увязываются с исследованием содержания текста: можем ли мы использовать «художественное произведение» как исторический источник и что обязаны при этом учитывать, какие делать оговорки, при решении каких вопросов определение характера источника особенно существенно, а для каких — не столь уж важно? Рассматривая содержание повести, целесообразно вновь возвращаться к этим предварительным соображениям. Успех исторического исследования зависит от тщательности источниковедческого анализа.
Руководитель семинара может предложить студентам найти информацию в источнике, к примеру, по следующим вопросам:
1. Экономика и общественно-политический строй народов Восточного Средиземноморья.
2. Внешние связи и внешняя политика Египта.
3. Фараон и его приближенные.
4. Политическая ситуация в Египте при Аменемхате I и Сену- серте I.
5. Религиозные верования и культы египтян.
6. Быт египтян (одежда, еда, музыкальные инструменты и т.п.).
Задача заключается в том, чтобы найти в источнике материал для ответа на каждый из этих вопросов. Особо ценятся сведения скупые, косвенные, для обнаружения которых требуется известная наблюдательность. Вопросы корректируются дополнительными: как представляли египтяне азиатов и в чем видели различие между ними и собой («образ-другого»)? Что увлекло Синухета на путь бегства? О чем может свидетельствовать его титулатура? Что было пожаловано Синухе после его возвращения в Египет? Какую роль играла при дворе царица? Каково представление египтян о божестве как таковом и о конкретных богах?
Обсуждение отдельных тем впоследствии можно продолжить, используя иные источники: например, по «политической ситуации» — «Поучение Аменемхата». Но при этом должно быть понимание, что с привлечением каждого нового текста проблемы умножаются. Во-первых, «Поучение» само должно получить источниковедческую характе
ристику, во-вторых, встает вопрос о сопоставимости обоих памятников. Аналогичным образом можно расширять тему, сравнивая источники разных периодов: например, сходства и различия в описании Азии в «Повести Синухе» и в «Поэме Пентаура», панегирик фараону в том и другом сочинении, религиозные культы Среднего и Нового царства и т.д.
Сходным образом строятся занятия по «Законам Хаммурапи». Прежде всего ставится проблема о характере используемого источника: с чем мы имеем дело — с кодексом царских законов, с записью обычного права, сборником образцов судебных решений, манифестом, увещеваниями, не имеющими обязательной силы? Для кого написаны эти законы, кто осуществлял суд? Какие области права регулируются «Законами», о каких — и почему — Хаммурапи молчит? Какова композиция сборника и о чем она может свидетельствовать? В чем особенности употребляемой терминологии (наличие или отсутствие абстрактных понятий, многозначность терминов — таких, как «раб» или «сын человека» и т.п.)? Далеко не всегда удается проблему решить (студенту, преподавателю или профессиональному ассириологу), и в данном случае важно не упустить из виду сам факт ее существования!
На семинарском занятии студенты прежде всего получают навыки работы с источниками. Поэтому оценки, заимствованные из учебной литературы, могут звучать лишь постольку, поскольку речь заходит о возможности различного осмысления сведений, содержащихся в источнике. Распространенная практика пересказа учебника, иллюстрируемого хрестоматийными текстами, по существу, порочна. К соответствующей главе его целесообразно обратиться после подробного разбора древнего памятника — с тем, чтобы показать, как автор (или редколлегия) препарирует имеющиеся в нашем распоряжении факты. Особенно плодотворно бывает сопоставление точек зрения, отраженных в нескольких учебниках. При этом подчеркивается связь между оценками отдельных явлений и общетеоретическими концепциями. Учебник — часть историографии, он содержит не истину в последней инстанции, а мнения современных исследователей. Задача, таким образом, состоит отнюдь не в том, чтобы «выучить учебник». Скорее напротив, основной смысл обращения к последнему на семинарских занятиях состоит в том, чтобы воспитать к нему нормальное критическое отношение.
После обсуждения отдельных проблем права и социальных отношений в Вавилонии по «Законам Хаммурапи» (будь то повинностное землевладение, рабство, состав семьи или долговое право) можно перейти к иным — в чем-то близким — источникам. Последние, однако, сами должны быть предварительно подвергнуты анализу для выяснения возможности сопоставлений. В зависимости от темы в одном
случае мы будем сравнивать «законы» и деловые документы той же эпохи, в другом — вавилонские законы с иными сборниками клинописного права (например, хеттскими).
Фрагменты хеттских законов и дарственная грамота Арнуванды породили значительную научную литературу, широко представленную в специальном сборнике «История Древнего Востока. Материалы по историографии». Совершенно различные концепции строились, по существу, на одних и тех же источниках — на том самом материале, который представлен в разделе данной хрестоматии под названием «Хеттское царство». Это дает возможность работу с источником сочетать с анализом историографии. На наш взгляд, целесообразно сначала провести подробный разбор параграфов хеттских законов, в которых упоминаются «рабы», и «Дарственной грамоты» — по тому же плану, как ранее упомянутых источников. Затем, уже будучи знакомы с содержанием текстов, студенты начинают осваивать научную литературу. Они попадают в обстановку острой дискуссии — ив состоянии участвовать в ней, соглашаясь или не соглашаясь с аргументацией сторон. Так приходит понимание различия между источником и научной литературой, формируется определенное отношение к историографии. Подобного рода занятия, а также написание рефератов по отдельным статьям и историографических обзоров по теме готовят студента к работе над докладом и курсовой.
Курсовая работа является конечным результатом семинарских занятий и своего рода отчетом о полученных навыках. Она представляет собою попытку самостоятельного научного исследования (естественно, в той мере, в какой можно говорить о таковом для начинающего историка — студента). Хрестоматия составлена так, что на ее основе могут быть написаны курсовые работы по отдельным темам. Источники приводятся по возможности целиком и комплексно («Законы Хаммурапи», вавилонские документы, надписи Ашоки и т.д.)[*].
Курсовая работа должна строиться на основе анализа всего памятника, а не на отдельных, кем-то подобранных цитатах. Нельзя писать доклад, одним из основных источников для которого является, например, «История» Геродота, лишь по той подборке, что есть в хрестоматии, — даже в том случае, если в последней имеются все фрагменты по теме. Ведь автору курсовой работы надо представлять мировоззрение Геродота, его стиль работы с источниками, тот контекст, в котором встречаются необходимые сведения, а для этого требуется проштудировать всю «Историю».
Так как основной задачей курсовой работы является решение некоей проблемы, сама тема должна провоцировать студента на постановку этой проблемы. Речь не идет о простом коллекционировании фактов, демонстрации трудолюбия и начитанности. Оптимальная тема — та, в которой есть некая парадоксальность, она, как правило, бывает «поперек источника». При этом желательно, чтобы научной литературы непосредственно по теме либо не было вовсе, либо она являлась устаревшей, несовершенной, дискуссионной, то есть тему не закрывала, а, напротив, побуждала студента к самостоятельным изысканиям.
Изложенное выше понимание задач курсовой работы определяет известную узость, предельную конкретность ее тематики. Однако результаты частного исследования могут и должны рассматриваться в широком историческом контексте. И хрестоматия содержит необходимый материал для сопоставлений и выявления исторических закономерностей. Приведенные источники наглядно демонстрируют сходные черты в обществе и культуре разных регионов, принадлежащих одной и той же исторической эпохе.
Комплекс текстов, собранных в каждом разделе, дает некий образ цивилизации. Достаточно обратить внимание на то, как по-разному выглядит в хрестоматии историческая традиция: египетская «Поэма Пентаура» — и еврейская «Третья книга царств», индийское повествование о Чанакье и Чандрагупте — и составленные в древнем Китае «Исторические записки». Очевидно, что в Индии не мог появиться собственный историк типа Сыма Цяня. Вряд ли случайно и то, что в Египте не найдено сборников законов наподобие вавилонских.
Не все аспекты истории каждого региона равномерно освещены в предлагаемых в хрестоматии источниках, составитель вовсе к этому не стремился. Но если мы окинем взором всю обширную область древнего Востока, то обнаружим картину достаточно полную. В сборнике есть тексты социально-экономического и юридического содержания, документы о внутренней и внешней политике, о войнах и дипломатии, памятники литературные и религиозные. Таким образом, тысячелетняя история древнего Востока предстает во всем своем богатстве и многообразии.
Внимательному читателю хрестоматия наглядно продемонстрирует те основания, на которых строятся концепции современных исследователей, степень надежности полученных в науке результатов. Знакомство с источниками поможет усвоению учебника по истории Древнего Востока, а порою, быть может, — и это тоже неплохо — заставит усомниться в безапелляционных утверждениях последнего.
Составитель благодарит О.В.Томашевич и А.Р.Вяткина за консультации по разделам «Египет» и «Китай».
Еще по теме ПРЕДИСЛОВИЕ:
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- Предисловие
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- Предисловие
- Предисловие
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- ПРЕДИСЛОВИЕ
- ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
- ОГЛАВЛЕНИЕ
- ПЕРЕВОДЫ ИСТОЧНИКОВ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ В «ПРИЛОЖЕНИЯХ» ВДИ
- СОДЕРЖАНИЕ