<<
>>

ГЛАВА XVIII СРЕДНЯЯ АЗИЯ И ИРАН В ДРЕВНОСТИ

Природные Средняя Азия представляет собой боль-

условия шую низменность, почти со всех сторон

окруженную горами и возвышенностями.

Она ограничена на западе восточным побережьем Каспийско­го моря, а на востоке — Тарбагатайским и Джунгарским хреб­тами и западными областями Китая, наконец, на юго-восто­ке — районом гор Гиндукуша. Четвертая часть территории Средней Азии представляет собой горные районы, среди кото­рых выделяется высокогорная область Памир. Огромная низ­менность Средней Азии большими террасами спускается с вос­тока на запад к побережью Каспийского моря. Вся эта страна как бы является большим бассейном, лишенным стока. Немно­гие реки впадают в озера или исчезают в песках пустынь, не достигая моря. Климат Средней Азии резко континентальный. Наиболее благоприятными для жизни людей областями Сред­ней Азии были в древности долины ее немногочисленных рек, главным образом Сыр-Дарьи, Аму-Дарьи, Зеравшана и Мурга- ба. Однако, как и во многих странах Древнего Востока, разви­тие земледельческого хозяйства здесь было возможно и давало хорошие результаты лишь при условии организации сложной сети искусственного орошения.

Иран представляет собой большое плоскогорье, со всех сто­рон замкнутое и защищенное горными хребтами. На юге и юго-западе Иранское плато окаймлено южноиранской горной дугой, на северо-западе Иран отделен от Месопотамии горами Загра, на востоке горы Брагуй и Соломоновы горы отделяют Иранское плоскогорье от западной части бассейна Инда. На севере горы Копет-Дага и Гиндукуша служат границей Ирана со Средней Азией. Население Ирана долго жило как бы в кре­пости, защищенной почти со всех сторон горами. Только на севере племена Ирана близко соприкасались с восточноиран­скими племенами, жившими в Средней Азии. Племена Ирана

позднее других вышли на арену мировой истории.

Лишь юго­западная часть Ирана, носившая в древности название Элам, близкая к Южной Месопотамии, уже в глубокой древности бы­ла отчасти втянута в культурную жизнь древневосточного мира.

Типично континентальный климат Иранского плоскогорья отличается резкими колебаниями температуры и большой су­хостью. Некоторое количество дождей выпадает в горах и в областях, прилегающих к Каспийскому морю и к Персидскому заливу. Центральная часть Иранского плоскогорья — это без­водный район с большим количеством соленых озер и солонча­ковых болот. Рек на территории Ирана мало, в них мало воды, они неудобны для судоходства и часто не доходят до моря, пропадая в сухих степях или в песках пустынь. Большая река Гильменд начинается в горах Гиндукуша, вбирает воды мно­гочисленных горных речек, но теряет много воды и постепенно исчезает в пустынных пространствах Центрального Ирана. Сухость климата, недостаточное количество осадков и скудость внутренних вод уже в древности требовали от населения уст­ройства искусственного орошения, причем для этой цели глав­ным образом использовалась вода, текущая с гор от таяния снегов, из горных озер и подземных водоемов.

Иранское плоскогорье богато полезными ископаемыми, в особенности металлической рудой и нефтью. Железная руда имеется в различных частях Ирана (Мезандеран, Иезд и Фарс) и встречается в предгорьях Эльбруса. Медную руду находят на Иранском плоскогорье, в частности в Карадаге (Иранский Азербайджан), где имеется также и олово. Медь добывали близ Иезда и к югу от Тегерана. Наконец, на территории Ирана встречаются золото, серебро и свинец. Различные металлы до­бывались в Иране со времен глубокой древности, на что ука­зывают бронзовые изделия, найденные в Луристане, и разно­образные орудия из Суз.

Горные склоны в полосе менее засушливого климата, чем области внутреннего Ирана, а также долины были покрыты лесами. Благоприятные климатические условия в этих облас­тях позволяли населению заниматься плодоводством. В засуш­ливых степных районах, покрытых скудной травой, могли пас­тись лишь стада мелкого рогатого скота.

Население здесь зани­малось главным образом скотоводством.

Караванные пути соединяли прикаспийский район с побе­режьем Персидского залива, шли из долины Тигра на восток и из восточных областей Ирана в Индию. Из Месопотамии важ­ный торговый путь вел по долине Диалы в Мидию. Из столицы Мидии, Экбатан, большая торговая дорога вела в Сузиану. Ряд торговых путей соединял Иран с Закавказьем и с об­ластями Средней Азии.

Население Горные области, расположенные между Месопотамией и Ираном, уже во II тыся­челетии до н. э. были заселены касситами, которых греческие писатели называли коссаи, или каспии. Эти племена были близки к эламским племенам, название которых встречается в шумерийских и в аккадских надписях. Эламиты населяли большую горную страну к востоку от Шумера в бас­сейне рек Карун и Керха (древние реки Улаи и Укну). Север­нее, в горных областях, жили племена лулубеев, подвергавши­еся культурному воздействию со стороны шумерийцев и акка- дян. Около Сарпула, между Багдадом и Хамаданом, были найдены памятники лулубейской культуры. На одном рельефе изображен царь Анубанини, попирающий ногами врага. Боги­ня, покровительница войны, ведет к царю захваченных плен­ников. Судя по аккадским надписям и стилю изображений, этот рельеф относится ко времени Нарамсина (XXIII в. до н. э.). В юго-западной части Ирана, в Хузистане, а также в восточной части Ирана, в Белуджистане, сохранились остатки древнего темнокожего населения. Возможно, что в древности эти племе­на жили вдоль Эритрейского побережья, от Элама и до устья Инда, а также отчасти во внутренних областях страны. Геро­дот упоминает париканиев, которые населяли два округа Пер­сидского царства, и перечисляет их наряду с «азиатскими эфиопами». Очевидно, это были темнокожие племена, которых греческий историк сближал с африканскими эфиопами.

Племена мидян и персов, образовавшие большие союзы племен на территории Западного Ирана, впервые упоминаются в ассирийских надписях IX в. до н. э. Ассирийские цари в IX— VII вв.

до н. э. неоднократно совершали опустошительные на­беги в страны, населенные мидянами и персами, и увозили от­туда добычу: пленников, скот (лошадей, верблюдов, баранов и мулов) и высоко ценившийся тогда драгоценный камень лазурит.

Касситы, лулубеи и эламиты принадлежали к исконному населению Передней Азии. Персы, населявшие области Запад­ного, в частности Юго-Западного Ирана, входили в группу за­падноиранских племен. К восточноиранским племенам, насе­лявшим в древности обширнсз пространство от Каспийского моря до Гиндукуша и Тянь-Шаня, принадлежали племена, которые греческие историки называли скифами и массагетами, а древнеперсидские надписи — саками. Саки, населявшие глав­ным образом Среднюю Азию и прилегающие области, делились на три большие группы: 1) саки хаумаварка (саки с листьями культового растения хаома), населявшие, возможно, области Ферганы и Памира; 2) саки тиграхауда (саки в остроконечных шапках), обитавшие в степных областях Киргизии и Казахста­

на; 3) саки тиай-тара-дарайя (заморские или заречные саки), которые, возможно, жили за одной из крупных рек Средней Азии. Античные писатели и древнеперсидские надписи упоми­нают далее племена даев, или дахов, населявшие страну к вос­току от Каспийского моря, очевидно, области Южной Туркме­нии. К северо-востоку от дахов, вплоть до Сыр-Дарьи, жили массагеты, входившие в группу скифо-сакских племен. К запа­ду от Аму-Дарьи обитали хорезмийцы, древняя культура кото­рых стала известна благодаря раскопкам С. П. Толстова. Меж­ду нижним течением Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи в бассейне Зеравшана издавна жили древние согдийцы, а несколько юж­нее, вплоть до Мургаба, а также на территории Северного Аф­ганистана — бактрийцы.

История Средней Азии и Ирана в древно- Источники сти еще мало изучена, так как на террито­рии этих стран найдено мало письменных источников. Среди немногочисленных клинообразных надпи­сей, относящихся к царствованию первых персидских царей из династии Ахеменидов (558—530 гг. до н. э.), наибольшее зна­чение все еще имеет большая надпись, высеченная на Бехис- тунской скале, к востоку от Керманшаха.

В этой надписи пер­сидский царь Дарий I сообщает, как после смерти Камбиза он подавил восстания, разгромил мятежников, совершил поход против саков и восстановил целостность Персидского государ­ства. Этому же царю принадлежит и клинописная древнепер­сидская надпись с египетским переводом, сохранившаяся в районе Суэцкого канала. В этой надписи говорится о сооруже­нии канала, соединяющего Нил с Красным морем, после чего «корабли пошли по этому каналу из Египта в Персию». О стро­ительной деятельности Дария I повествуется в надписи о по-, стройке дворца в Сузах. Эта надпись содержит ряд сведений о различных материалах, доставленных из многих далеких стран для постройки дворца. В надписях Дария I, в частности в Бехистунской и Накши-Рустамской (около Персеполя), сохра­нились списки областей и стран, входивших в состав Персид­ского царства.

Большое значение для изучения древнеперсидской религии имеет надпись Ксеркса, в которой запрещается культ древних племенных богов — дайвов — и устанавливается государствен­ный культ верховного бога персов Ахурамазды. Небольшие персидские надписи были найдены в Персии, в Пасаргадах, в Египте и в Малой Азии. Наконец, особый интерес представляет надпись, найденная в Накши-Рустаме, на гробнице Дария I. Эта надпись составлена на древнеперсидском языке, но при по­мощи арамейского алфавита, что указывает на широкое рас­пространение в это время в Персидском государстве арамей­ской письменности.

Многие персидские надписи сохранились не только в пер­сидской клинописи, но и в переводах на вавилонский, элам­ский и египетский языки, что дает возможность тщательно и всесторонне изучить содержание и форму этих надписей.

Немногочисленные древнеперсидские надписи в некотором отношении восполняются вавилонскими и египетскими. Так, например, манифест Кира II и вавилонская хроника Набонида подробно описывают взятие Вавилона войсками Кира и содер­жат сведения о внешней и внутренней политике основателя Персидского царства. Большое количество нововавилонских документов времени Ахеменидов, в частности из архивов тор­говых домов Эгиби и Мурашу, проливают свет на хозяйствен­ный и общественный строй Месопотамии этого времени.

Боль­шое значение имеют и египетские тексты. Так, например, надпись первосвященника богини Нейт в Саисе, египетского жреца Уджагорресента, позволяет установить взаимоотноше­ния между египетским жречеством и персидским царем. К это­му же времени относятся и демотические надписи, характе­ризующие хозяйственную жизнь Египта в период персидского господства. Наконец, некоторое значение имеют и арамейские надписи, найденные в различных частях обширного Персид­ского государства, в частности в Египте, как, например, ара­мейские папирусы, происходящие из иудейской колонии на острове Элефантина (около Асуана). О том, что представляли собой отдельные части Ирана в эпоху, предшествующую обра­зованию Персидского царства, говорят эламские деловые до­кументы из Суз, написанные на аккадском языке и относя­щиеся ко II тысячелетию до н. э.

Недостаточное количество надписей времени Ахеменидов требует тщательного и всестороннего использования памятни­ков материальной культуры, произведений искусства и пред­метов религиозного культа. Археологически территория Ирана мало изучена, но раскопки дали уже некоторые ценные ре­зультаты.

В середине XIX в. Фланден и Коста произвели первые на территории Ирана раскопки дворца в Персеполе. Они нашли здесь памятники скульптуры и сделали попытку восстановить тронный зал персидских царей. В конце XIX в. археолог де­Морган обнаружил в Сузах целый ряд археологических слоев, начиная со времен архаики, когда еще применялись каменные орудия, и вплоть до расцвета Персидского царства, когда Сузы стали одним из важных административных и культурных центров Ирана. Наконец, уже в XX в. была частично раскопана столица Персии — Персеполь. Здесь были отрыты развалины большого дворца, построенного на искусственно воздвигнутой террасе, к которому вели широкие лестницы, украшенные ба­рельефами, и монументальные ворота со статуями священных

крылатых быков, охранителей царского дворца. Среди заме­чательных произведений искусства, найденных в Персеполе, особенно выделяются изображения царя, а также данников различных племен, несущих разнообразные дары.

За последние годы на территории Ирана и Средней Азии было произведено довольно много раскопок, так что представ­ляется возможность восстановить здесь процесс возникновения и дальнейшего развития земледельческого хозяйства. Одно из древнейших поселений было найдено в Джейтун, в 30 км к се­веро-западу от Ашхабада. Судя по находкам зерен ячменя, пшеницы и кремневых вкладышей жатвенных ножей, жившие здесь люди занимались земледелием. На оседлый образ жизни указывают остатки глинобитных домов, построенных из гли­няных блоков. К более позднему периоду, ко времени халко­лита, относится земледельческое поселение, найденное в Сиал- ке (Центральный Иран). Люди здесь жили в глинобитных домах, занимались скотоводством, земледелием и уже умели пользоваться металлами, на что указывают кованые медные булавки, иглы и шилья. Наконец, в Средней Азии, в оазисах прикопетдагской равнины, в частности в Кара-депе и в Намаз- га-депе, были найдены поселения земледельческих племен вре­мени халколита, когда люди от охоты и собирательства пол­ностью перешли к скотоводству и оросительному земледелию. Особенный интерес представляют большие многокомнатные дома, закрома для зерна, стены, окружающие поселения, и ке­рамика, покрытая многокрасочными узорами. В эту эпоху, воз­можно, были известны колесо и ткачество.

Раскопки, произведенные советскими археологами в широ­ком масштабе на территории Средней Азии, дали возможность проследить развитие экономики и социальных отношений у племен Средней Азии начиная с древнейших времен. В гроте Тешик-Таш были найдены остатки детского скелета и камен­ные орудия грубой формы времени палеолита. Развитие мате­риальной культуры довольно подробно прослеживается со времен неолита, периода появления медных, а затем распро­странения бронзовых орудий. Для этих периодов особенное значение имеют памятники так называемой культуры Анау, впервые обнаруженные около Ашхабада, а затем в разных районах Средней Азии. Среди этих памятников можно выде­лить остатки расписной глиняной посуды, украшенной свое­образным геометрическим орнаментом.

Эти фрагменты по материалу, по форме и по художествен­ному орнаменту относятся к «крашеной керамике типа Анау», которая встречается в южной части Средней Азии, в Фергане и в Хорезме.

Большое значение для изучения материальной культуры и истории древнейших народов Средней Азии имели раскопки.

которые с 1937 г. велись в Хорезме. В Кызыл-Кумской пустыне была обнаружена неолитическая стоянка с большим количест­вом кремневых и костяных орудий. В более поздних стоянках были найдены бронзовые орудия, а в стоянках I тысячелетия до н. э.— железные орудия. Судя по глиняной посуде, мате­риальная культура преемственно развивалась у племен Хорез­ма в течение нескольких тысячелетий. Раскопки «городищ с жилыми стенами», поселений различного типа, вплоть до це­лых городов, впервые дали представление о хорезмийской культуре, охватывающей целое тысячелетие исторической жиз­ни (VI в. до н. э. — VI в. н. э.). Особенный интерес представляют «дома огня», которые были центрами общественной жизни и, возможно, имели религиозное значение, а также замечатель­ные памятники искусства — монументальной росписи и скульп­туры. Более поздние поселения Хорезма могут быть отнесены, по найденным в них монетам, к первым векам новой эры.

Археологические работы, давшие ценный научный матери­ал, велись и в других районах Средней Азии. Раскопки возле Термеза показали, что здесь люди жили со времен неолита и что за несколько веков до н. э. здесь находился древний город. Целые археологические комплексы и даже отдельные памятни­ки, найденные в различных частях Средней Азии, позволяют ныне изучать историю древнейших народов Средней Азии в связи с историей народов Передней Азии и Индии. Особенное значение среди этих памятников имеют роскошные ювелирные изделия «Аму-Дарьинского клада», относящиеся ко времени Ахеменидов.

Наконец, античные авторы сообщают существенно важные сведения о древней истории Средней Азии и Ирана. Подробно рассказывает об истории Мидии и Персии Геродот. Его расска­зы далеко не во всех случаях точны, но все же они во многом достоверны и часто подтверждаются другими источниками. В некоторой степени, но с большой осторожностью, может быть использован более поздний религиозный сборник древних пер­сов «Авеста», отредактированный в первых веках новой эры. Глухие воспоминания о далеком прошлом сохранились в позд­нейших художественных произведениях, вплоть до X—XI вв., например, в известной поэме Фирдоуси «Шах-Наме» и в на­родном эпосе среднеазиатских народов, в частности таджиков. Связующим звеном между Ираном и Месо- Элам потамией был Элам — один из древних

центров самобытной культуры Передней Азии. Раскопки, произведенные в Сузах и несколько севернее, в Тепе-Муссиане, обнаружили много глиняных сосудов, укра­шенных орнаментом, и других изделий, свидетельствующих о существовании здесь со времен неолита своеобразной культу­ры. Отдельные племена продолжали вести в горах кочевой

образ жизни, но в долинах рек люди уже в глубокой древности перешли к оседлому земледелию. При раскопках 1-го поселе­ния в Сузах были найдены серпы и зернотерки. Высокого раз­вития достигли обработка камня, керамика и ткацкое дело. Металлургия развивалась очень медленно. Поэтому медные орудия долго сохраняли форму каменных. В археологическом слое 2-го поселения Суз, который относится ко времени аккад­ского царя Нарамсина, появляются бронзовые изделия. На­ходки обсидиана и лазурита указывают на связи с другими странами, из которых доставлялись эти виды камня. Очевидно, Элам вел торговлю не только с Месопотамией, но также с Ира­ном и с северными странами. В Эламе самостоятельно возникла древнейшая картинная письменность, которая впоследствии была заменена более усовершенствованной — клинописью, за­имствованной у народов Месопотамии.

Древнейшие правители Шумера и Аккада были принужде­ны постоянно защищать земледельческие области Двуречья от нашествий эламских племен. В своих надписях они сообщают о вторжениях эламитов и о своих походах в страну Элам. Так, правитель Лагаша Эаннатум «раздробил Эламу голову. Элам был отогнан в свою страну». Маништусу, царь Аккада, завое­вал Аншан, очевидно, одну из областей Элама, и наложил на нее дань. При царях III династии Ура шумерийцы завоевали некоторые области Элама, которыми управляли особые шуме- рийские чиновники. Падение III династии Ура привело к осво­бождению Элама. Эламские цари, пользуясь смутами в Месо­потамии, стали снова вторгаться в долину Двуречья и даже обосновались в ее южной части, в Ларсе. Вавилонскому царю Хаммурапи пришлось вести упорную борьбу с эламитами. Только объединив значительную часть Месопотамии под своей властью, Хаммурапи смог изгнать эламитов из Шумера.

Некоторое представление о социально-экономических отно­шениях в древнем Эламе во II тысячелетии до н. э. дают най­денные в Сузах деловые документы, написанные на аккадском языке клинописью. Судя по этим документам, здесь уже шел процесс классового расслоения и разорения бедняков, которые принуждены были прибегать к займам, отдавая в залог свои поля, сады, дома и скот. Очевидно, заемные сделки были на­столько часты, что выработались особые формы долгового пра­ва. Однако нет оснований говорить об окончательном разорении и обеднении в это время мелких землевладельцев.

Впоследствии ассирийские цари были также вынуждены вести упорную борьбу с Эламом. В VIII в. Саргон II столкнулся с эламскими войсками, которые вместе с вавилонскими нанес­ли поражение ассирийцам. Большой поход против Элама со­вершил Синахериб. В летописи своих походов он сообщает, что «34 укрепленных города вместе с маленькими селениями в их

окрестностях, которым нет числа, я осадил, завоевал, разгра­бил, разрушил, опустошил, предал огню и дымом их пожарищ покрыл широкое небо, подобно урагану». Эламский царь Ку- дурнахунди приказал населению скрыться в крепостях, а сам отступил в дальние горные области. Синахериб пытался пре­следовать противника, однако потерпел неудачу. Сославшись на «крайний холод» и «ужасную бурю», на «снег и дождь», Синахериб возвратился в Ниневию. Очевидно, ассирийцам не удалось полностью завоевать Элам. Стремясь нанести эла­митам решительный удар и укрепить влияние Ассирии в Эла­ме, Синахериб предпринял второй поход в эту горную страну. Борьба Ассирии с Эламом закончилась только при Ашшурба- нипале, который в 645 г. до н. э. опустошил и жестоко разгра­бил Элам, добившись поражения векового врага Ассирии. Но уже и сама Ассирия стояла на краю гибели.

Таким образом, Элам в течение веков не только сопротив­лялся шумерийским, вавилонским и ассирийским завоевате­лям, но даже нередко сам переходил в наступление против государств Месопотамии. Очевидно, Элам был населен свобо­долюбивыми и независимыми племенами, которые принужде­ны были уступить лишь подавляющим военным силам могу­щественных ассирийских царей. Раскопки, произведенные в Эламе, позволили вскрыть памятники древней, высокой и свое­образной эламской культуры. Эта страна, история которой восходит к III тысячелетию до н. э., была одним из звеньев, соединявших древнейшие народы Ирана с культурными цент­рами Передней Азии, так же как Закавказье соединяло племе­на Средней Азии с народами, странами и культурными центра­ми районов Черного и Средиземного морей.

Хозяйственный и общественны»! строй дретнейших племен Средней Азии и Ирана

Недостаток археологических памятников и отсутствие надписей не позволяют пред­ставить себе в полной мере социально-эко­номическую жизнь племен Средней Азии и Ирана до начала I тысячелетия до н . э. Только раскопки последних лет , проведен­ные советскими археологами, пролили не­который свет на хозяйственную жизнь древнейших народов Средней Азии. Так, археологическое обследование Хорезма дало возможность про­следить жизнь древних народов, обитавших в районе Аму­Дарьи, от времени неолита и вплоть до раннего средневековья. Стоянка Джанбас-Кала № 4, где было найдено много микроли­тов (небольших кремневых орудий), свидетельствует о прими­тивном хозяйстве рыболовов и охотников, перешедших, однако, к оседлому образу жизни. На это указывают остатки жилища, построенного на столбах и покрытого камышом. Возможно, что в этом «большом доме» обитала целая родовая община.

Предметы, типичные для найденной здесь культуры, получив - шей название «кельтеминарской», можно сблизить с инвента­рем более поздних стоянок Западного Казахстана. Следователь­но, уже в IV—III тысячелетиях до н. э. Хорезм входил в состав обширного района, населенного родственными племенами, сто­явшими приблизительно на одном уровне культурного раз­вития.

Кости домашних животных (коровы, а также козы или овцы), остатки каменной зернотерки и некоторые изделия из меди, найденные в различных стоянках Средней Азии, указы­вают на появление скотоводства и первобытного мотыжного земледелия, а также на возникновение металлургии. Особенно большое значение скотоводство получило в степных и горных районах, в значительной степени на Иранском плоскогорье, где оно сохранялось в течение долгих веков. Древнейшие племена Ирана на заре своей истории вели кочевой скотоводческий об­раз жизни. Они в большом количество разводили крупный и мелкий рогатый скот, а также лошадей, которые были широко распространены в Мидии. В религиозном сборнике «Авеста» сохранились отголоски древнего скотоводческого быта, нашед­шего свое отражение в обычаях и в мифах. Корова и собака считались священными животными. В древнейшей части «Авесты», в «Гатах», часто встречаются древние мифологиче­ские образы: «душа коровы» и «творец коровы». В более поздней части «Авесты», в «Видевдате», целая глава посвяще­на собаке. Геродот рассказывает легенду о том, как собака вскормила и как пастух воспитал младенца Кира, ставшего впоследствии основателем Персидского государства. По словам Геродота, персидские цари приносили в жертву божеству одно­временно до тысячи быков. Древние мидийцы издавна зани­мались коневодством. Особенно славились кони, разводившие­ся на Нисейской равнине и в Хорассане. Именно в Мидии начали культивировать кормовую траву люцерну, которая по­лучила название «лошадиная пища». Изображения мидийских всадников и коней сохранились на ассирийских рельефах VIII в., на эламских печатях VII—VI вв. и на персидских рельефах V в. из Персеполя.

Там, где природные условия способствовали устройству искусственного орошения, возникали различные формы ороси­тельного земледелия. В горных областях земледельцы пользо­вались горными ручьями, укрепляя их русла и собирая их воды в искусственных водоемах. В долинах рек сооружали ка­налы, водохранилища, плотины и шлюзы. Геродот описывает крупные оросительные сооружения в Хорезме. Археологиче­ское обследование показало, что эти каналы были прорыты в VIII—VII вв. до н. э. и по своей длине превосходили поздней­шие каналы. Так, например, канал Чермен-яб достигал в древ-

Гробница Кира. Пасаргады

ности в длину 200 км. Остатки крупной оросительной сети были обнаружены и в Бухарском оазисе. К ирригации прибега­ли в древности и на территории Ирана. Однако ввиду отсут­ствия больших рек ирригация имела здесь меньшее значение, чем в Средней Азии. Характерной чертой искусственного оро­шения в Иране было устройство подземных каналов (кяризов) для сбора подпочвенных вод. Эти каналы снабжались для си­стематической прочистки смотровыми колодцами, которые рас­полагались на определенном расстоянии друг от друга.

Религиозные верования племен Восточного Ирана и Сред­ней Азии стали оформляться в период перехода от кочевого скотоводства к оседлому земледелию. Именно поэтому в рели­гиозном сборнике «Авеста» рисуется идеал праведной жизни земледельца, который строит себе дом, основывает семью, раз­водит скот, вспахивает землю, выращивает хлеб, кормовые травы, плодовые деревья, орошает безводную почву и осушает болота. Религия уже в те времена использовалась верхушкой общества для укрепления своего экономического положения. Именно поэтому более выгодный земледельческий труд считал­ся праведным делом, а хлебный злак — священным растением, обладающим могучей силой в борьбе со злыми духами. Жрецы учили, что человек, сеявший хлебное зерно, сеял добро и со­действовал распространению культа благого бога Ахурамазды.

Праведный человек, по учению жрецов, должен был всячески развивать земледелие. Из хлебных злаков были распростране­ны пшеница, просо и ячмень, Виноград встречался в Иране и в Средней Азии в диком виде и был здесь акклиматизирован уже в древности. В садах выращивали различные плодовые деревья, яблоки, груши, абрикосы, персики и гранаты. Из кор­мовых трав была распространена люцерна, которая служила кормом для лошадей и которую римляне называли «мидийской травой».

Наряду с земледелием с течением времени развивались и ремесла. Наибольшее значение имело развитие металлургии, чему способствовало наличие металлической руды, в частно­сти золота, меди и железа. Древние разработки меди и распо­ложенные около них столь же древние плавильные печи были обнаружены в Кара-Калпакской АССР. В верхних слоях север­ного и южного холма в Анау археологами открыты медные и бронзовые предметы, например серпы, ножи, наконечники копий и украшения. Найденные в Иране на территории Лури- стана разнообразные бронзовые предметы: мечи, кинжалы, сосуды, украшения, кольца, браслеты, части конской упряжи, удила с причудливыми изображениями животных, относящие­ся к периоду от середины II до начала I тысячелетия,— харак­теризуют высокий уровень металлургической техники и при­кладного искусства. Еще Геродот писал, что массагеты, жив­шие в Средней Азии, имели в изобилии золото и медь и делали из них различные предметы. Можно предполагать, что золото добывалось в Согдиане, в долине Зеравшана и, кроме того, доставлялось из соседних стран, в частности из района Алтай­ских гор, через Бактрию.

Железо появляется в Средней Азии довольно поздно, при­близительно в середине I тысячелетия до н. э., причем в южных земледельческих областях Согдианы и Бактрии несколько рань­ше, чем в более отсталых степных районах. Таким образом, в различных частях Средней Азии уже в глубокой древности возникли центры металлургического производства, главным образом обработки меди, бронзы и золота, что несомненно ока­зало влияние на развитие металлургии у древних народов Ирана.

Об общественном строе древних народов Средней Азии и Ирана мы можем судить по данным раскопок, а также по не­которым скудным сведениям, которые можно почерпнуть из трудов греческих писателей, а также из «Авесты». В начале I тысячелетия до н. э. у мидян, населявших северо-западную часть Ирана, сохранялся древний родо-племенной строй. Ге­родот, описавший возникновение Мидийского государства, со­общает, что мидяне делились на шесть племен и до объедине­ния этих племен в племенной союз «жили отдельными дерев-

Персидский воин

нями», т. е. у них существовала родо-племенная организация. Такой же строй долго сохранялся у персов, которые делились на шесть земледельческих племен и четыре племени кочевни­ков-скотоводов. На обширной территории Иранского плоского­рья до очень позднего времени наряду с племенами оседлых земледельцев жили кочевые племена скотоводов. В древне­персидском языке встречаются особые слова, характерные для древнего родо-племенного строя и служившие для обозначе­ния первичной ячейки этого общества, большой патриархаль­ной семьи (нмана), родовой общины (вис), сельской общины (вардана), племени (занту), наконец, союза племен или обла­сти (дахью). Для обозначения начальника или вождя общины, племени и союза племен к каждому из этих слов прибавля­лось слово «пати». Верховный вождь и жрец союза племен но­сил, кроме того, особый древний титул «кави».

При раскопках в Хорезме были обнаружены поселения это­го времени, получившие название «городища с жилыми сте­нами» и очень напоминавшие поселения, описанные в «Аве­сте» под названием «вара». Эти огромные городища занимают

территорию 1100X700 м, окруженную толстыми кирпичными стенами, внутри которых расположены два или три длинных жилых помещения, своего рода коридоры, которые тянутся на 6—7 км и, очевидно, служили жилыми помещениями для це­лого племени, которое, возможно, насчитывало несколько сот человек. Открытое пространство, заключенное между этими «жилыми стенами», служило загоном для скота. Население «городищ с жилыми стенами» занималось скотоводством и зем­леделием. Очевидно, именно к началу I тысячелетия до н. э. относится и сооружение больших оросительных каналов, остат­ки которых были обнаружены в Хорезме.

Развитие скотоводства, земледелия и ремесел привело к имущественному расслоению внутри рода, к выделению бога­той верхушки. Энгельс указывает, «что на пороге достоверной истории мы уже всюду находим стада как обособленную соб­ственность глав семейств» *. Богачам принадлежала металли­ческая утварь, предметы роскоши и, наконец, «людской скот» (домашние рабы). Древнейшее имущественное расслоение на­ходит свое отражение в «Авесте», в которой описываются ми­фические образы героев древности. Эти знатные богачи-ското­воды обычно называются «богатый стадами», «богатый быка­ми» или «богатый конями». Наряду с ними в древнейших частях «Авесты» упоминаются жрецы священного огня (атрапа- ван) и знатные воины-колесничие (ратаеста), составлявшие древнюю родовую знать. Геродот, описывая обычаи персов, говорит, что при жертвоприношениях обязательно должен был присутствовать жрец, который пел «священную песню». Маги, т. е. жрецы, составляли замкнутую социальную группу людей, «резко отличавшихся от остальных людей» своим богатством, которое состояло из скота и рабов. Постепенно стали выделять­ся аристократические роды, к которым, например, принадле­жал персидский царский род Ахеменидов, а также те знатные роды, представители которых вместе с Дарием образовали за­говор с целью свержения власти Гауматы. Постепенно в Пер­сии все больше обособляется военно-служилая знать. Так, в Бехистунской надписи наряду с воинами, которые были «в об­щинах», упоминается «народ-войско», которое было «при мне», т. е. те воины-аристократы, которые входили в состав военно­служилой знати, окружавшей царя.

Рост производительных сил неизбежно приводил к разви­тию частной собственности и обмена. Избыточные продукты сельского хозяйства, сырье и ремесленные изделия все чаще стали обмениваться, продаваться — они превращались в това­ры. В Анау и в Сузах был найден обсидиан, который приво­зился из Армении, а также лазурит, очевидно, доставлявшийся

1K. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 58.

из Бактрии. Можно предполагать, что лазурит, добывавшийся в Бадахшане, из Средней Азии вывозился в Месопотамию, а может быть, еще дальше, в юго-западные страны древневосточ­ного мира. Еще в IX в. ассирийцы вывозили в большом коли­честве из Средней Азии и из Ирана лошадей и верблюдов. Старинные торговые пути соединяли Иран с Месопотамией и Закавказьем. Возможно, что из Ирана в Месопотамию выво­зили свинец или олово, необходимые для изготовления бронзы.

Другие торговые пути вели из Средней Азии и из Ирана на восток, в Китай, и на юго-восток, в Индию. В частности, уже в середине I тысячелетия до н. э. Бактры стали важным центром торговли с Индией. В связи с развитием торговли все большее экономическое значение приобретают древние по­селения городского типа. Такими экономическими центрами в Средней Азии были древние города, развалины которых рас­копаны в Хорезме, далее Бактры (современный Балх) и Мара- канда (современный Самарканд), главный город Согдианы, окружность которого равнялась 11 км. В западной части Ирана важнейшими центрами были Сузы и Экбатана, столица Мидии.

Источники позволяют проследить процесс появления и раз­вития городов в древней Мидии. Уже в VIII в. до н. э. в Мидии

возникают города, очевидно, административные центры отдель­ных областей, имевшие главным образом военное, а иногда, может быть, и торговое значение. В рассказе о восьмом походе Саргона II в страну парсуа, маннеев и мадаи описываются большие города, захваченные ассирийскими войсками. Таков город Ушкая, «резиденция страны», построенный на возвышен­ной террасе, сооруженной на скале, и окруженный стеной толщиной в 8 локтей. Таков город Улху, стены были сложены из камня, где находился дворец с сооруженной из громадных кипарисовых стволов. В Саргона описываются каналы, снабжавшие эти города водой, большие дома, огромные зернохранилища, сады и виноградни­ки. Изображения этих городов, построенных чаще всего на высоких скалах и хорошо укрепленных зубчатыми стенами и боевыми башнями, сохранились на рельефах, украшающих сте­ны дворца Саргона II в Хорсабаде.

большой которого крышей, надписи

Возникновение государств в Средней Азии и Мидии

По мнению некоторых исследователей (в частности, С. П. Толстова), в Средней Азии в VIII—VI вв. до н. э . уже возникло рабовладельческое государство. На этот факт указывают данные. полученные при раскопках древних поселений в Средней Азии, свидетельства античных авторов о многочисленных горо­дах и довольно значительном населении некоторых областей Средней Азии, наконец, полулегендарная традиция, сохранив­шаяся в «Авесте», в «Шах-Наме» и в эпосе среднеазиатских

народов. Весьма возможно, что оросительные сооружения древ­него Хорезма были воздвигнуты уже в пределах государства, включавшего территории Хорезма, Согдианы и Парфии.

Приблизительно в то же время к югу и к юго-западу от Каспийского моря возникло самостоятельное Мидийское цар­ство, охватившее области Загра и плодородные равнины, ле­жащие к востоку от него. В ассирийских надписях IX—VII вв. до н. э. говорится о племени мадаев, с которыми ассирийцы вели упорную борьбу. Ассирийские цари совершают походы в эту восточную страну, захватывая там множество пленников и богатую добычу, главным образом коней. В 835 г. до н. э. Салманасар III вторгся в страну мадаев и проник в области Мидии к востоку от ассирийского города Арбелы. Тиглатпала- сар III совершал походы в области Загра и в страну мадаев, откуда он привез большую добычу: коней, мулов, верблюдов, овец, лазурит и много пленных, обращенных в рабство. В 673 г. Ассархаддон совершил поход на восток, в страну, расположен­ную близ «солончаковой пустыни», в страну «далеких мидян», и привез оттуда пленных «правителей могущественных городов Шидир-парна (ср. персидское Читрафарна.— В. А.) и Эпарна вместе с их верховыми конями, скотом, стадами и верблюда­ми». В процессе борьбы за свою независимость, которой посто­янно угрожала Ассирия, мидийские племена объединились в крупный и довольно сильный племенной союз.

Немногочисленные показания источников не позволяют подробно описать процесс образования Мидийского государст­ва. Некоторые данные об этом сохранились у Геродота. Изо­бражая процесс образования Мидийского царства как полу- исторический анекдот о захвате власти среди мидян «правед­ным судьей» Дейокой, Геродот, сгустив весь этот процесс до размеров одного события, рассказывает, что Дейока «принудил мидян образовать один город» и «слил мидийский народ воедино». Некоторые детали этого рассказа подтверждаются ассирийскими надписями. В них говорится, что «начальник поселения в стране маннеев» по имени Даякку воевал с Сарго­ном, но потерпел поражение. Геродот сообщает, что Дейока объединил мидийские племена в одно царство, построил боль­шой город Экбатаны, название которого в форме Амадана встречается в ассирийской надписи и, очевидно, восходит к древней форме Хангматана, что означает «место собраний». Греческий историк Полибий (II в. до н. э.) сохранил более точ­ное описание древней столицы Мидии, которое подтверждает­ся другими источниками. Очевидно, в это время Мидия пред­ставляла собой союз племен. Здесь еще царили древние обычаи военно-племенной демократии, по которым верховного вождя племенного союза выбирали на общей сходке в «месте собра­ний» (хангматана).

Геродот рассказывает далее и о преемниках Дейоки. Сле­дующий мидийский царь Фраорт (по-персидски Фравартиш), по словам Геродота, покорил персов и другие народы Азии и даже совершил поход против Ассирии, очевидно, объединив все мидийские племена. При следующем царе Киаксаре (по- персидски Хувахштра) Мидия превратилась в сильное государ­ство. Использовав военный опыт ассирийцев, Киаксар реорга­низовал мидийское войско, разделив его на части, специализи­рованные по видам оружия. В этой новой армии появляются отряды копейщиков и лучников, а также конница, получившая особенное значение в военном деле, так как она способство­вала более быстрому передвижению войск, а также развитию их маневренности. Использовав военную мощь Мидии и союз с Вавилоном, Киаксар при поддержке вавилонских войск побе­дил ассирийцев и окончательно разгромил Ассирийское госу­дарство. На развалинах Ассирии выросло новое сильное Ми­дийское царство, к которому Киаксар присоединил горные области Персии, Каппадокию и Армению. Не ограничившись этим, мидийский завоеватель двинулся далее на запад, чтобы пробиться к Средиземному морю. Геродот описывает упорную борьбу Киаксара с Лидией, которая тянулась 5 лет и закончи­лась мирным соглашением. Во время одного из сражений наступило солнечное затмение, предсказанное греческим фи­лософом Фалесом. Таким образом, можно точно установить, что это сражение происходило в 585 г. до н. э.

Киаксар закрепил свои военные успехи и завоевания дипло­матическими соглашениями, которые были подкреплены дина­стическими браками. Свою дочь Киаксар выдал замуж за вавилонского царя Навуходоносора II, а своего сына Астиага женил на дочери лидийского царя. Последний мидийский царь Астиаг был принужден оборонять свое царство от персов. После продолжительного царствования (585—550 гг. до н. э.) Астиаг (в вавилонской транскрипции Иштувегу) потерпел пора­жение в войне с Киром — основателе/! Персидского государства.

Античные авторы сообщают некоторые сведения о взаимо­отношениях между народами Средней Азии и мидянами. В VIII в. до н. э. саки и бактрийцы поддерживали мидян, но несколько позднее, в середине VII в. до н. э., оказывали помощь ассирийцам в их борьбе против Мидии. Среднеазиатские на­роды вместе с другими народами участвовали в широком дви­жении скифов, направленном против государств Передней Азии. Наконец, когда Мидия, сокрушив мощь Ассирии, стала одним из сильнейших государств Передней Азии, военным си­лам саков пришлось столкнуться с войсками мидян.

Одновременно с образованием государств Мидии и Персии в Средней Азии образовались уже в VII—VI вв. до н. э. боль­шие племенные союзы или даже ранние формы классовых го-

сударств, в частности в Бактрии и в Хорезме. В бассейнах больших рек развивается оросительное земледелие, достигает высокого развития керамика, в металлургии применяется же­лезо. О развитии торговли говорит наличие больших городов: Мараканды (Самарканда) в Согдиане и Бактр в Бактрии (Балх). Именно с этими большими и сильными государст­венными образованиями персидским царям пришлось вести длительную и

Образование Персидского царства. Кир (558—529 гг. до н. э.)

упорную борьбу.

Наряду с мидянами в ассирийских надпи­сях упоминаются и другие племена Иран­ского плоскогорья — парсуа, возможно, являющиеся предками древних персов, Ас­сирийцы вели борьбу с этими племенами, осевшими в одной из областей Элама, в Аншане, и здесь образовавшими союз пле­мен. В рассказе об опустошении Элама Ашшурбанипал упо­минает «Кира, царя Парсуаш», который подчиняется ассирий­скому царю и посылает своего сына с дарами в Ниневию. В борьбе с ассирийцами и мидянами союз персидских племен растет и крепнет. В середине VI в. до н. э. образуется уже до­вольно сильное Персидское царство. Историческая традиция и античные авторы единогласно называют основателем этого государства Кира (очевидно, Кира II, который был одним из преемников Кира I, современника Ашшурбанипала). Стремясь опереться на исконную традицию древней культуры Элама, Кир II называл себя «царем Аншана», а также «царем Парсу», т. е. Персии. Геродот сохранил несколько сказаний, описываю­щих детство и деятельность Кира. Эти сказания облечены в обычную для того времени форму идеализирующей легенды, рассказывающей о жизни великого основателя большого госу­дарства. Политическая деятельность Кира произвела сильное впечатление на его современников. Поэтому о Кире народное творчество, а в некоторой степени и религиозная пропаганда жречества, создали много разнообразных легенд. Рассказыва­ли, что он, подобно Саргону Аккадскому, был подкидышем, которого воспитал пастух, или что он, подобно египетским фараонам или основателям Рима — Ромулу и Рему, был вскормлен благодетельным зверем. Даже Геродот критически подходил к этим легендам, которые подчеркивали сверхъесте­ственное божественное происхождение основателя Персидского царства. Возможно, что эти легенды возникли уже после того, как персидские цари покорили силой оружия множество стран. Эти легенды должны были объяснить и обосновать власть персидского «царя царей» над многочисленными покоренными народами. Более историчны сведения, сохранившиеся в «Вави­лонской хронике» и в некоторых документах этого времени. В этих документах говорится, что Кир начал войну с ми­

дийским царем Астиагом (Иштувегу). Рассказывая об этой вой­не, Геродот использует народное сказание, в котором Кир изображен внуком Астиага. Возможно, что этот полулегендар­ный рассказ должен был обосновать притязания Кира на ми­дийский престол. В более сухом повествовании «Вавилонской хроники» говорится, что «Иштувегу собрал свое войско и по­шел против Кира, чтобы его победить. Но против Иштувегу взбунтовалось его войско и, взяв его в плен, выдало его Киру. Кир вошел в его столицу Экбатаны. Серебро, золото и прочие сокровища Экбатан были разграблены и унесены в Аншан». Так эта война кончилась разгромом Мидии и полной победой Кира. Персидские войска захватили столицу Мидии — Экба­таны. Мидия была присоединена к Персидскому царству. И в «Вавилонской хронике» и в рассказе Геродота подчерки­вается, что успех Кира и поражение Астиага объясняются не­довольством мидян, которые, очевидно, восстали против Астиа­га, что помогло Киру быстро победить мидийское войско. Сохранилось предание, что Кир, взяв в плен Астиага, предо­ставил ему почетное положение. Возможно, это предание свя­зано с тем фактом, что знатные мидяне занимали в Персии наряду со знатными персами особое привилегированное поло­жение.

Покорив Мидию, Кир развернул широкую завоевательную политику, продолжая войны ассирийских царей. В течение короткого времени Кир подчинил Армению, Каппадокию, Ли­дию (547—546 гг.) и, наконец, Вавилон (538 г.). Ново-Вавилон­ское царство, достигшее большого расцвета при Навуходоносо­ре II, было крупнейшим государством того времени, а Вавилон, важнейший торговый центр, представлял собой мощную, почти неприступную крепость. Высоко оценивая экономические ре­сурсы и военные силы Вавилона, Кир сперва направил внима­ние на упрочение своей власти в северной части Передней Азии с тем, чтобы изолировать Вавилон. Так как в это время образо­вался союз между лидийским царем Крезом, египетским фа­раоном Амазисом (Яхмосом II) и Вавилоном, Кир направил свой первый удар против Лидии, чтобы, используя экономиче­ские и людские ресурсы северной части Передней Азии, пере­резать торговые и военные коммуникации Вавилона. Когда Лидия пала под ударами персов, над Вавилоном нависла ре­альная угроза. Кир теперь смог направить все свои возросшие силы против вавилонского царя, тем более, что с востока и с севера персидским войскам уже не угрожала опасность. Вави­лон, лишенный союзников, переживавший крупные внутренние волнения, не смог противиться персидскому завоевателю.

Сохранившиеся источники говорят о том, что Кир быстро захватил Вавилон и присоединил его к Персидскому царству. Это важное событие описано в хронике Набонида, в труде вави-

донского жреца Бероса, на­конец, в манифесте самого Кира, клинописный текст которого сохранился. В этом манифесте говорится, что войска персов «мирно вступили в Вавилон». Кир изобразил себя защитни­ком Вавилона, покровите­лем вавилонской религии и культуры. Несомненно, что Кир при завоевании Вавилона опирался на не­которые группы вавилон­ского жречества. В манифе­сте Кира сказано: «Забота о внутренних делах Вави­лона и обо всех его святи­лищах тронула меня. Жи­тели Вавилона нашли ис­полнение своих желаний, и бесчестное иго было снято с них... Мардук, великий владыка, благословил меня, Кира, царя, чтущего его, и Камбиза, моего сына, и все мое войско милостью, ког­да мы искренне и радостно величали его возвышенное божество». Очевидно, с этим связан и идеализован- ный в позднейшей легенде образ Кира; так Геродот говорил, что персы называ­ли Кира «отцом», ибо он «благодушен и все делал на пользу подданных». На са­мом же деле мирное вклю­чение Вавилонии в состав Персидского царства от­крывало широкие перспек­тивы для развития внеш­ней торговли Вавилона. Именно поэтому вавилон­ское жречество, тесно свя­занное с торговой аристо­кратией, оказало поддерж-

Царь, побеждающий чудовище.

Рельеф из дворца Дария в Персе- поле

ку иноземному персидскому завоевателю, сыграв предатель­скую роль по отношению к собственному народу.

Кир не ограничился завоеванием Вавилона. Продолжая военную политику ассирийских царей и в некоторой степени отражая интересы торговой аристократии Вавилона, стремив­шейся к расширению торговли с западными странами, Кир пытался продвинуться на запад к торговым городам Средизем­номорского побережья. Это продвижение Кира носило мирный характер. Известно, что Кир восстановил Иерусалим, позволил иудеям вернуться из вавилонского плена и начал отстраивать финикийские города. Возможно, что Кир стремился укрепить политические и культурные связи между Персией и государст­вами Финикии и Палестины, заинтересовав их участием в ши­рокой завоевательной и торговой политике Персидского цар­ства. С другой стороны, Кир пытался заручиться поддержкой финикийских приморских городов для организации военного похода против Египта, последнего соперника Персии. Не имея собственного флота, Кир нуждался в финикийских кораблях. Наконец, Финикия и Палестина могли стать удобными плац­дармами для развертывания военных сил с целью переброски их в Египет. План завоевания Египта, сохранявшего еще остат­ки своего прежнего могущества, исподволь готовился Киром. Однако этот замысел не был им осуществлен.

Кира отвлекли события на востоке. Чтобы закрепить влия­ние Персии в северо-восточных областях Ирана и в Средней Азии, особенно в Хорезме, где скрещивалось много торговых путей, Кир совершил поход против массагетов, живших между Каспийским морем и Сыр-Дарьей. Этот поход окончился для персов неудачей. Персидские войска, углубившиеся в страну массагетов, потерпели полное поражение, а сам Кир был убит (529 г. до н. э.). Геродот поведал нам среднеазиатскую легенду о том, как царица массагетов Томирис победила Кира, при­казала найти на поле боя его труп и, погрузив его го­лову в мешок с человеческой кровью, сказала: «Я насыщу тебя кровью, как сказала».

О царствовании Камбиза сохранились све- Камбиз дения у греческих историков и в египет-

(529—523 гг. до н. э.) ских надписях. Камбиз — старший сын и завоевание Египта Кира — вступил на престол как законный персами наследник. Однако вскоре начались смуты.

Страны, завоеванные Киром, но экономи­чески мало связанные с Персией, не вошли органически в со­став Персидского царства. Народы этих стран еще помнили о своей былой независимости и здесь начались восстания против персов. В результате многие страны отпали от Персии. Камби- зу пришлось потратить немало усилий, чтобы подавить мятеж­ников. Возможно, что к восстаниям был причастен второй сын

Кира, который в Бехистунской надписи назван Бардия, а в тру­де Геродота — Смердисом. По словам Ксенофонта, «когда Кир умер, между его сыновьями тотчас же начались распри, тотчас же стали отпадать города и племена». Чтобы укрепить свое по­ложение полновластного царя Персидской державы, Камбиз, возможно, убил своего брата Бардию, причем, как говорится в Бехистунской надписи: «Когда Камбиз убил Бардию, народ не знал, что Бардия убит».

Укрепившись на престоле и восстановив свою власть над восставшими народами, Камбиз стал готовить поход против Египта, тем самым продолжая завоевательную политику Кира. Египет, несколько усилившийся при предприимчивых фарао­нах XXVI династии, гордый своей древней культурой и былым могуществом, все еще казался опасным соперником персид­ского царя. Фараон Яхмос II пытался укрепить экономиче­ское и военное могущество Египта, развивая торговлю с грека­ми и вербуя греческих наемников в египетскую армию. Кроме того, фараон заключил союз с Кипром, Лидией, Вавилоном и островом Самос. Однако быстрое усиление Персии выбивало последние козыри из рук все более слабеющего Египта. Вавилон и Лидия были завоеваны Киром. Киприоты, Поликрат Самос­ский и даже начальник греческих наемников Фанет, служив­ший ранее Яхмосу II, перешли на сторону Камбиза. Египет, лишившись своих союзников, был вынужден один встретить грозного персидского завоевателя, перед которым склонилась вся Передняя Азия и войска которого, подобно лавине, надви­гались на Египет.

Камбиз выступил против Египта в 526 г. до н. э., опираясь на свою огромную армию и на сильный флот своих союзни­ков — финикийцев, кипрян и самоссцев. Камбизу удалось за­ключить соглашение и с вождем арабских племен, снабжав­шим водой персидское войско во время перехода через Синай­скую пустыню.

Когда персидское войско приближалось к Египту, умер Яхмос II, крупный политический деятель, умело пользовав­шийся поддержкой греков. На египетский престол вступил Псамтик IIi.Ему не удалось защитить свою страну от натиска врагов. Несмотря на упорное сопротивление египтян как во время битвы при Пелузиуме, так и при осаде Мемфиса, персы одержали полную победу и покорили Египет. Опасаясь персид­ского нашествия, добровольно покорились персам и некоторые племена Северной Африки, в частности ливийцы и киреняне.

У греческих историков сохранились воспоминания о же­стоком терроре, который Камбиз установил в Египте. Страбон сообщает, что Камбиз сжег Мемфис и Серапей, а Диодор гово­рит, что Камбиз разграбил Рамессей. Описывая злодеяния

Камбиза, Геродот называет его «безрассудным и сумасшедшим человеком», который в припадке безумия убил священного быка древних египтян Аписа, ударом в живот убил свою бере­менную жену Роксану и вообще страдал «тяжким умопомеша­тельством». Рассказы греков о жестоком и тираническом прав­лении Камбиза в Египте отчасти подтверждаются элефантин- скими папирусами, в которых говорится, что «Камбиз разрушил все храмы египетских богов». В одной египетской надписи сообщается о «величайшем ужасе, который охватил всю страну».

Однако все эти сообщения преувеличены. Очевидно, завое­вательная политика Персии и деспотизм Камбиза вызвали большую оппозицию в Мидии и в других завоеванных персами странах, взрыв патриотических настроений в Египте и тревогу во всем греческом мире. В Египте возникли волнения, которые вызвали репрессии персов, в частности убийство Псамтика III, последнего египетского фараона саисской династии, который, по словам Геродота, «был уличен в возбуждении египтян к восстанию». В связи с этим в греко-египетских кругах возникли рассказы, почти легенды о жестокостях, деспотизме и безумии Камбиза. Эти легенды проникли в труды греческих историков. Морализующая греческая историография противопоставляла «гуманного и справедливого» Кира «жестокому и безум­ному» Камбизу, в обоих случаях впадая в преувели­чения.

Судя по египетским документам, например по надписи Уджагорресента, первосвященника храма богини Нейт в Саисе, Камбиз продолжал политику Кира по отношению к завоеван­ным странам. Так, Камбиз опирался на часть египетского жречества, пошедшего на соглашение с персами. Уджагорре- сент рассказывает, что Камбиз восстановил храм богини Нейт, принял египетское имя и титул фараона и даже был посвящен в религиозные мистерии. Следовательно, Камбиз не так уж резко выступал против египетской религии, как об этом пишут греческие историки. Уджагорресент даже с некоторой гордо­стью сообщает, что Камбиз приказал «выгнать всех азиатов, которые осели в храме Нейт, разрушить все их дома, которые в этом храме... омыть храм Нейт, возвратить ему всех его людей и часовых жрецов. Приказал его величество давать дары и жертвы Нейт великой, матери великих богов, которые в Саисе, как и было прежде».

Камбиз не ограничился покорением Египта и сделал не­сколько попыток завоевать Карфаген, оазисы и далекую Эфио­пию, однако эти попытки не увенчались успехом. Финикий­ский флот отказался выступить против своих карфагенских единоплеменников. Экспедиция, посланная в оазисы, погибла в песках пустыни. Войскам Камбиза не удалось покорить всей

Эфиопии. Только полугреческая Киренаика и соседние обла­сти признали власть Камбиза. Возможно, что и оазис эль- Хардже был занят персами.

Конец царствования Камбиза был ознаменован большими восстаниями, потрясшими Персидское государство. Население многочисленных стран, завоеванных Ахеменидами, открыто выражало свое недовольство персидским игом, которое тяже­лым бременем ложилось на плечи простого народа. В Бехистун- ской надписи говорится: «Когда Камбиз отправился в Египет, народ возмутился, и было великое зло в стране, и в Мидии, и в других областях». Воспользовавшись недовольством широ­ких народных масс, продолжительным пребыванием Камбиза в Египте и, может быть, его неудачным походом в Эфиопию, один из мидийских жрецов по имени Гаумата, выдававший себя за Бардию, убитого брата персидского царя, поднял вос­стание против Камбиза. В настоящее время в науке существу­ют два взгляда на это событие. Одни историки полагают, что это восстание было действительно поднято самозванцем Гаума- той, выражавшим интересы мидийской аристократии и стре­мившимся к восстановлению независимости Мидийского госу­дарства с целью укрепления социально-экономического поло­жения мидийской знати. Согласно другому взгляду, это восстание было поднято Бардией, который добивался укрепле­ния центральной власти, усиления авторитета персидского царя и расширения социальной базы персидской деспотии. Обещая на три года освобождение от воинской повинности и уменьшение налогов, Бардия, которого позднейшая официаль­ная персидская версия называла «самозванцем Гауматой», сумел собрать вокруг себя довольно значительные силы. После смерти Камбиза во многих частях Персии начались восстания, направленные против персидского владычества. Большое Пер­сидское государство, быстро созданное, но лишенное внутрен­него экономического единства, стало быстро распадаться.

Восстания, разгоревшиеся в Персидской Дарий I державе, описаны в важнейшем документе персидской истории, в так называемой Бехистунской надписи, высеченной на высокой скале на дороге из Багдада в Тегеран. В этой надписи Дарий I, происходивший из боковой линии царского дома Ахеменидов, сообщает, что после смерти Камбиза в стране начались большие волнения; в Эламе, в Вавилоне, в Мидии и даже в самой Персии появи­лись самозванцы и вспыхнули восстания. Далее Дарий гово­рит, что он вместе с немногими людьми, которых Геродот на­зывает знатнейшими среди персов, убил мага Гаумату, объ­явившего себя Бардией, братом Камбиза. Затем Дарий подавил восстания, одержал победу над всеми самозванцами и вождями восставших и восстановил власть единого персидского царя

и могущество объединенного Персидского государства. Бехи- стунская надпись сообщает об этом в кратких, но выразитель­ных словах: «Пока я был в Вавилоне, следующие области... отложились: Персия, Элам, Мидия, Ассирия, Египет, Парфия, Маргиана, Саттагидия, Скифия». О своем конечном торжестве Дарий говорит так: «Вот что я совершил по воле Ахурамазды в течение одного года. После того как я стал царем, я дал 19 сражений. По воле Ахурамазды я разбил (противников) и взял в плен 9 царей». Яркой иллюстрацией этих слов явля­ется рельеф, высеченный на Бехистунской скале и изображаю­щий одного поверженного и девять связанных врагов перед лицом победоносного персидского царя. Этот рельеф и длин­ная надпись на персидском, вавилонском и новоэламском язы­ках были своего рода манифестом, в котором Дарий возвещал об умиротворении страны, о восстановлении им государствен­ного единства, о тех «благодеяниях», которые он оказал наро­ду, и о той привилегии, которой должны были пользоваться потомки его приверженцев.

Волнения и смуты обнаружили внутреннюю слабость и не­прочность Персидского царства. Народы, покоренные Киром и Камбизом, после смерти последнего начали борьбу за свою независимость. В восстаниях приняли участие широкие массы трудового люда, бедняки и рабы. Даже в самой Персии разго­релось большое восстание «антаков», очевидно, бедняков, ко­торое приняло широкие размеры. Особенно крупное народное восстание произошло в Маргиане (современная долина Мурга- ба в Туркменистане). Чтобы подавить это восстание, Дарий должен был послать особое войско под начальством Дадарши- ша, сатрапа Бактрии. Судя по тому, что при подавлении этого восстания было убито более 55 тыс. мятежников, восстание охватило широкие слои населения. Дарий I, захватив царскую власть и подавив все восстания, вынужден был изобразить себя другом народа, который заботится об интересах самых широких слоев населения. Именно поэтому Дарий объявил в своем манифесте: «Святилища, которые маг Гаумата разру­шил, я восстановил. (Я вернул) народу (его) пастбища, иму­щество, жилища, которые маг Гаумата у него отнял».

Но Дарий, конечно, не проводил политики действительной и последовательной защиты интересов широких слоев населе­ния. Принужденный в начале своего царствования пойти на некоторые реформы в интересах народа, он впоследствии стал снова проводить традиционную политику древневосточных деспотов, опиравшихся на рабовладельческую и землевладель­ческую аристократию, на богатых торговцев и жречество. Знатные персы владели большими поместьями, например в Египте, на которых работали рабы (грда), считавшиеся дви­жимым имуществом знатных; рабов даже клеймили, как скот.

Судя по эламским дело­вым документам из Персепо- ля, в Персии начиная со вре­мени Дария I, среди массы трудового населения свобод­ных общин началось резкое социальное расслоение. В Пер- сеполе работало много ремес­ленников. Это были плотники, каменотесы, скульпторы, ин­крустаторы, ювелиры, медни­ки, оружейники. Наряду с ни­ми упоминаются носильщики, виноделы, пивовары. Можно думать, что это были обеднев­шие, разорившиеся общинни­ки, потерявшие свои земель­ные наделы и вынужденные искать заработок в крупных царских поместьях и мастер­ских или на постройке двор­цов. Естественно, что государ­ственная власть в лице царя, крупнейшего представителя рабовладельческой и земле­владельческой аристократии, должна была принимать и принимала меры, чтобы дер­жать в повиновении всю эту массу обедневшего населения. Чтобы укрепить положение аристократов, персидские ца­ри раздавали им большие зе­мельные владения и иногда наделяли титулом «благоде­телей царя». Крупные земле­владельцы получали от царя различные привилегии: они пользовались правом творить суд и расправу в своих владени­ях, освобождались от налогов и повинностей. Это постепенно привело к образованию больших, почти независимых кня­жеств, как, например, княжество Отанидов в Каппадокии или Тиссаферна в Карии. Крупные храмы также получали от царя привилегии. Кир освободил храм Аполлона в Магнезии от по­датей и повинностей, а Артаксеркс пожаловал такие же приви­легии Иерусалимскому храму. Персидская знать владела круп­ными поместьями, например в Вавилонии, и отдавала земли

Персидские воины

в аренду местному населению. Самый большой земельный фонд сосредоточился в руках персидского царя. Царю принад­лежали большие и благоустроенные поместья с роскошными парками, которые греки называли «парадейсос» (откуда позд­нейшее слово «парадис», в христианскую эпоху обозначавшее «рай»). При царских поместьях были большие лесные дачи с обильной дичью для царской охоты, фруктовые сады и саже­ные леса с питомниками для акклиматизации редких и цен­ных иноземных растений. Царю также принадлежали большие ремесленные мастерские, в которых, очевидно, работали рабы. Эти рабы, называвшиеся по-персидски «маниа» или «грда», происходили по большей части из военнопленных, а также из обедневших общинников. Их использовали на строительных работах, в сельском хозяйстве и в ремесленных мастерских. Они получали от своих хозяев или из царской сокровищницы натуральное довольствие, и их клеймили, как рабочий скот. В Персеполе на постройке знаменитого «колонного зала» рабо­тали дворцовые рабы. В Финикии царю принадлежали большие мастерские, в которых изготовлялся драгоценный пурпур.

Реформы Дария I. Отсутствие прочных связей между частями Организация Персидского царства и острая классовая

Персидского борьба, разгоревшаяся при Камбизе и при государства Дарии, потребовали проведения ряда ре­

форм для укрепления государства. По свидетельству греческих историков, Дарий разделил все Персидское царство на ряд областей (сатрапий), наложил на каждую область определен­ную дань, которая должна была вноситься в царскую казну, и провел денежную реформу, установив единую для всего госу­дарства золотую монету (дарик — 8,416 г золота). Затем Дарий начал широкое дорожное строительство, чтобы соединить важ­нейшие экономические, административные и культурные центры страны, организовал особую службу связи и, наконец, полностью реорганизовал армию и военное дело. При прове­дении этих реформ были отчасти использованы культурные до­стижения отдельных народов, вошедших в состав Персидского государства.

Хотя реформы Дария способствовали централизации госу­дарства и привели к появлению сложной бюрократической си­стемы управления, Персия во многом еще сохраняла прими­тивный характер древнего племенного союза. Царь, несмотря на свою власть, все еще зависел от влияния высших представи­телей древней родо-племенной знати. Геродот сообщает, что Дарий был избран царем на совещании семи знатнейших пер­сов, которые сохранили за собой право входить к царю без доклада, причем царь был обязан брать себе жену из среды этой высшей аристократии. Даже Ксеркс перед тем, как начать

поход против греков, принужден был обсудить этот вопрос на совещании представителей высшей знати.

Однако с течением времени древний племенной союз стал все больше приобретать классические формы древневосточной деспотии, отдельные элементы которой, возможно, были заим­ствованы в Египте или в Месопотамии. Очевидно, непосредст­венно при царском дворе состояли высшие чиновники, ведав­шие от имени царя отраслями центрального управления: со­кровищницей, судом и военным делом. При царе находился и его личный секретарь, писавший царские указы. Центральная власть в лице царя вмешивалась в местное управление. Царь разбирал жалобы своих подданных, например, жрецов какого- либо храма, устанавливал податные привилегии, давал личные распоряжения о постройке храма или городских стен. Каждый указ, снабженный царской печатью, считался законом, не под­лежавшим отмене. Все управление осуществлялось чиновника­ми и носило бюрократический характер. Царь сносился с чи­новниками при помощи особых посланий. Во дворце и во всех учреждениях применялось тщательное письмоводство. Все рас­поряжения заносились в особые дневники и протоколы, кото­рые обычно велись на арамейском языке, постепенно ставшем официальным общегосударственным языком Персидского го­сударства. Централизации управления способствовала долж­ность высшего государственного инспектора (око царя), кото­рый, по поручению царя, выполнял функции верховного конт­ролера, в частности в отдельных областях.

Вся судебная власть была сосредоточена в руках царя и особых «царских судей». Эти судьи, или, как они назывались, «носители права», в своей деятельности исходили из принципа неограниченного самодержавия царя. Геродот рассказывает, что когда Камбиз вызвал их для обсуждения этого вопроса, то они нашли «закон, позволяющий персидскому царю делать все, что он захочет». Эти «царские судьи» назначались царем по­жизненно. Их можно было сместить лишь вследствие соверше­ния преступления или обвинения во взяточничестве. Должность «царского судьи» иногда передавалась по наследству. «Цар­ские судьи» выполняли свои обязанности не только в собствен­но Персии, но также и в странах, завоеванных персами, как это видно из Библии и из вавилонских документов из Ниппура. При царе состояли особые юрисконсульты для решения труд­ных дел.

В Персии при первых Ахеменидах преобладало натуральное хозяйство. Большинство продуктов, производившихся в общи­нах, потреблялось на месте. Только небольшая часть продуктов поступала на рынок и превращалась в товар. Стоимость товаров и плата за труд обычно выражались в определенном количестве продуктов. Так, например, наемные работники в Персеполе по­

лучали плату продуктами: хлебом, маслом, рыбой и пр., при­чем такая «плата продуктами» обозначалась особым термином «шаг». В более поздних персепольских документах упоминает^ ся «баран и вино», которые выдавались в виде заработной платы. По мере развития торговли эти примитивные товарные эквиваленты стоимости стали вытесняться сперва весовыми ме­таллическими деньгами, а потом чеканной монетой. В VI в. до н. э. в Лидии появляется монета, возникшая на основе вави­лонской денежно-весовой системы. В Иране деньги появились при Кире, который начал чеканить в Сузах, в Сардах и в Вави­лоне золотые монеты, получившие название «дарик». Денеж­ная торговля была особенно развита в западных областях, где издавна процветали такие торговые центры, как Вавилон. В восточных областях, в частности в Средней Азии, обычно пользовались весовым золотом. Однако и сюда проникала пер­сидская монета. Персидские дарики были найдены в Афрасиа- бе (около Самарканда) и в развалинах старого Термеза. Внеш­няя торговля Персии описывается в надписи Дария I о построй­ке дворца в Сузах. В ней говорится, что для этой постройки кедры доставлялись с Ливанских гор, золото — из Сард и из Бактрии, лазурит и сердолик — из Согдианы, бирюза — из Хо­резма, серебро и бронза — из Египта, слоновая кость — из Эфи­опии, Индии и Арахозии.

Для дальнейшего развития торговли и укрепления экономи­ческих связей между областями Персидского царства необхо­димо было установить единую денежную систему. С этой целью Дарий I провел денежную реформу, вводившую в обращение по всей стране единую государственную золотую монету «дарик» (от персидского слова «дари»). Три тысячи дариков составляли высшую весовую и монетную единицу — персидский талант. Чеканка золотой монеты была объявлена исключительным правом центральной власти. Местные царьки и правители об­ластей и городов получили право чеканить только серебряную и медную монету. Разменной серебряной монетой был персид­ский шекель (V20 дарика — 5,6 г серебра). Одновременно с этим были установлены и размеры податей, которые были обязаны вносить в царскую казну отдельные области. Взимание пода­тей передавалось на откуп торговым домам или отдельным от­купщикам, которые на этом наживали огромные богатства. Поэтому подати тяжелым бременем ложились на население. Организация хозяйственно-финансового управления, связан­ного с ростом хозяйственной жизни и развитием торговли, ост­роумно охарактеризована Геродотом: «Персы называют Дария торгашом за то, что он установил определенную подать и при­нял другие подобные меры».

Большое значение для развития торговли и всей хозяйст­венной жизни имело строительство дорог и организация служ­

бы связи. С этой целью персы использовали древние хеттские и ассирийские дороги, приспособив их для торговых караванов, для передвижения войск и для перевозки почты. Помимо этого, были проложены и новые дороги. Особенное значение имела крупнейшая дорожная магистраль, получившая название «цар­ской дороги». Эта дорога шла от Эфеса на эгейском побережье Малой Азии на Сарды и Сузы через Евфрат, Армению, Асси­рию и далее вдоль Тигра до середины Месопотамии. Другая большая дорога вела из Вавилона через Загр, мимо Бехистун- ской скалы, к границам Бактрии и Индии. Наконец, особая до­рога пересекала Малую Азию от Исского залива до Синопа, со­единяя район Эгейского моря с Закавказьем и северной частью Передней Азии. Греческие историки описывают хорошее обслу­живание персидских дорог. Они были разделены на парасанги (5 км), и на каждом 20-м километре находилась царская стан­ция с гостиницей. По этим дорогам мчались курьеры с царски­ми посланиями. На станциях находились запасные лошади и гонцы, которые тотчас же сменяли прибывших и, взяв у них царское послание, мчались дальше. «Бывают случаи,— сообща­ет Ксенофонт,— что даже ночью эти разъезды не останавлива­ются, и дневной гонец сменяется ночным. При таком порядке, как говорят, некоторые гонцы совершают свой путь «скорее, чем журавли». Возможно, что уже тогда пользовались сигна­лизацией при помощи костров. На границах областей и пус­тынь, а также у переправ через большие реки были построены укрепления и размещены гарнизоны, что указывает на военное значение этих дорог.

Для сохранения государственного единства обширной Пер­сидской империи, для охраны растянутых границ и для подав­ления восстаний необходима была организация войска и всего военного дела. В мирное время постоянное войско состояло из отрядов персов и мидян. Ядром постоянной армии была цар­ская гвардия, в которую входили всадники-аристократы и 10 тыс. «бессмертных» пехотинцев. Во время войны царь соби­рал огромное ополчение со всего государства, причем отдель­ные области должны были выставлять определенное число вои­нов, которые в большинстве случаев находились под начальст­вом персидских командиров. Реорганизация армии и всего военного дела, начатая Дарием, способствовала росту военной мощи Персидского царства. Греческий историк Ксенофонт, не­сколько идеализируя, описал высокую степень военной орга­низации древней Персии. По его словам, царь сам устанавливал размеры войск в каждой сатрапии, количество всадников, стрелков, пращников и щитоносцев, а также численность гар­низонов в отдельных крепостях. Эти гарнизоны были весьма значительны. Так, в Сардах у Оронта стояло 100 копейщиков, персидский гарнизон в Мемфисе был еще больше. Царь еже-

Персидские лучники. Эмалированный фриз из Суз. Лувр. Париж

годно производил смотры войскам, в частности расположенным вокруг резиденции. В более далеких областях эти смотры про­изводили царские чиновники, специально назначенные для этой цели. За хорошее содержание войск сатрапы получали повышения и награды, а за плохое их отрешали от должностей и подвергали тяжелым наказаниям. Централизации военного управления способствовала организация больших военных ок­ругов, объединявших несколько областей.

Для внутреннего укрепления Персидского царства необхо­димо было организовать местное управление. Еще Кир образо­вал из завоеванных стран большие области, во главе которых были поставлены особые правители, которых греки называли сатрапы (от персидского «хшатрапаван» — блюстители поряд­ка). Эти сатрапы — своего рода наместники царя — сосредото­чивали в своих руках все нити управления. Они должны были поддерживать порядок в своей области, подавлять восстания. Сатрапы возглавляли местный суд, обладая как уголовной, так и гражданской юрисдикцией. Они командовали войсками, веда­ли военным снабжением и даже имели личную гвардию. В ру­ках сатрапов находились и финансово-податные функции. Они были обязаны собирать подати, изыскивать новые налоги и все эти поступления передавать в царскую сокровищницу. Кроме того, сатрапы были обязаны наблюдать за хозяйственной жиз­нью, за развитием земледелия, которое пользовалось столь большим уважением у персов. Наконец, сатрапы имели право смещать и назначать чиновников в своих областях и контроли­ровать их деятельность. Таким образом, сатрапы, имея очень большие полномочия, часто превращались в почти независи­мых царьков и даже обзаводились собственным двором. Не имея возможности полностью подчинять своему контролю все части огромного государства, персидские цари оставляли местным династам ряд прерогатив. Так, цари Киликии правили у себя в качестве сатрапов до конца V в. до н. э. В Малой Азии, в Сирии, в Финикии и в Палестине, в Средней Азии и на дале­ких восточных окраинах, на границах Индии местные князья сохранили свою власть, управляя от имени персидского «царя царей». Эта самостоятельность местных правителей и сатрапов часто приводила к восстаниям против персидского царя, что требовало все большего вмешательства персидских царей в ме­стные дела. Так, например, Дарий должен был выступать про­тив Оройта, сатрапа Лидии, и Аршанда, сатрапа Египта, и строго их наказать за их чрезмерную самостоятельность, кото­рая выражалась в неповиновении персидскому царю.

Персидское царство при Дарии I было разделено на 23— 24 сатрапии, которые перечислены в Бехистунской, Накши- Рустамской и Суэцкой надписях. Список сатрапий с перечисле­нием податей, которые они платили персидскому царю, приве-

ден и у Геродота. Однако не всегда эти списки совпадают друг с другом и не всегда в них перечисляются строго администра­тивные единицы. Несмотря на попытки персидских царей ввес­ти в рамки самостоятельность сатрапов, доходившую до про­извола, сатрапии все же долго сохраняли много своеобразных местных черт. В отдельных сатрапиях сохранилось местное право (Вавилон, Египет, Иудея), местные системы мер и веса, административное деление (египетские номы), податная непри­косновенность и привилегии храмов и жречества. В некоторых странах сохранялись в качестве официальных местные языки, наряду с которыми все большее значение приобретал арамей­ский язык, ставший официальным «канцелярским языком». В Египте говорили и писали на древнеегипетском языке, в Ва­вилонии — на вавилонском, в Эламе — на эламском и т. д.

Основу Персидского государства составляли западноиран­ские племена, объединенные в административном и в военном отношении в сильное и сплоченное царство, в котором персы занимали привилегированное положение. Они были освобож­дены от всех налогов, так что все тяготы ложились на покорен­ные персами народы. Персидские цари в своих надписях под­черкивали «заслуги и достоинства», а также господствующее положение персов. В могильной надписи Дария I сказано: «Если ты думаешь, как многочисленны страны, подвластные царю Дарию, то посмотри на изображения, которые поддержи­вают трон; тогда ты увидишь, (как) далеко проникло копье персидского мужа, тогда ты будешь знать, (что) персидский муж далеко от Персии поражал врага». Персов объединяли еди­ная культура, единый язык и религия, в частности культ вер­ховного бога Ахурамазды. Жрецы в своих проповедях внушали народу мысль, что сам бог Ахурамазда назначил персидского царя правителем страны и поэтому все персы должны прино­сить клятву верно служить своему царю. В персидских надпи­сях указывается, что царь владеет персидским царством по во­ле Ахурамазды. Так, Дарий I писал: «По воле Ахурамазды эти провинции следовали моим законам, (все) что я им приказы­вал, они исполняли. Ахурамазда дал мне это царство. Ахура­мазда помог мне, чтобы я овладел этим царством. По воле Аху­рамазды я владею этим царством». В дворцовой надписи в Пер- сеполе Дарий I молится за свою страну и за свой народ. Как видно из персидских надписей, царь торжественно обещал от­ражать всякое нападение на свою страну и всякую попытку из­менить ее порядки. Так религиозная идеология обосновывала внешнюю и внутреннюю политику персидских царей, целью которой было всемерное укрепление правящего положения ра­бовладельческой аристократии.

По мере превращения Персии в огромную мировую державу стали складываться новые формы идеологии, которые должны

были обосновать стремление персидских царей к мировому гос­подству. Персидский царь стал себя называть «царем стран» или «царем царей». Больше того, его называли «владыкой всех людей от восхода до захода солнца». Для укрепления власти царя использовалась персидская религия, многое восприняв­шая из религиозных верований народов, вошедших в состав Персидского государства, в частности народов Средней Азии. Согласно политико-религиозным взглядам, установившимся в царстве Ахеменидов, верховный бог Ахурамазда, считавшийся создателем неба и земли, сделал персидского царя «властите­лем всей этой обширной земли, единственным повелителем многих», «над горами и над равнинами, по ту и по эту сторону моря, по ту и по эту сторону пустыни». На стенах персеполь- ского дворца изображены длинные вереницы данников, несу­щих разнообразную дань и богатые дары со всех концов света персидскому царю. В своих надписях Дарий сообщал кратко, но выразительно об огромных размерах своего царства: «Да­рий, великий царь, царь царей, царь стран, сын Гистаспа, Ахе- менид... Это царство, которым я владею от Скифии, которая по­зади Согдианы, до Куша (т. е. Эфиопии. — В. А), от Индии до Сард, дал мне Ахурамазда, величайший из богов. Да защитит Ахурамазда меня и мой дом!»

Продолжая деятельность Кира и Камбиза, Внешняя Дарий I поставил своей целью превратить

политика Персию в самое могущественное государст-

Дария i во, которое могло, опираясь на силу своего

оружия, господствовать над другими стра­нами. Еще Кир покорил индийские племена у Гиндукуша и в долине Кабула, в частности племя гандхара. Это племя упомя­нуто и в Бехистунской надписи среди племен и областей, под­чиненных Персидской державе. Возможно, что Дарий превра­тил в особую сатрапию равнину у подножья Соломоновых гор вплоть до Инда. Стремясь в погоне за индийским золотом про­никнуть дальше в Индию, Дарий отправил флот под командо­ванием карийца Скилака для обследования течения Инда и морского пути от устья Инда до Красного моря. Это была по­пытка укрепить персидское влияние на восточных окраинах и даже проникнуть в Северную Индию.

Важное место во внешней политике занимала проблема морских связей. Для того чтобы связать Египет с Месопотами­ей и Ираном морским путем, Дарий закончил работы, начатые фараоном Нехо по прорытию канала от Нила до Красного мо­ря. В Суэцкой надписи Дарий с гордостью сообщает; «Я перс из Персии... Египет завоевал, решил этот канал прорыть из ре­ки по названию Пирава (т. е. Нил.—В. А. ), которая в Египет течет, до моря, которое из Персии идет. Затем этот канал был

прорыт так, как я постановил, и корабли пошли по этому кана­лу из Египта в Персию...».

Внимание Дария привлекали и страны, расположенные к северу от Ирана. Возможно, что еще Кир вел борьбу с бактрий- цами и саками. Геродот описывает, как Кир погиб во время войны с массагетами в Средней Азии, где-то в районе реки Яксарта (Сыр-Дарья). Некоторые области, населенные саками, были завоеваны персами еще до воцарения Дария I, а в перечне областей Персидского государства при Дарии I упоминаются Хорезм, Бактрия, Согдиана и районы, населенные племенами саков. Чтобы укрепить власть Персии в областях Средней Азии, Дарий I совершил, очевидно, уже в 517 г. до н. э. большой по­ход против саков, описанный в Бехистунской надписи в таких словах: «Говорит Дарий царь: вместе с войском я пошел к стране саков, против саков, которые носят островерхие шапки... я саков сильно разгромил...вождя их, по имени Скунха, захва­тили и ко мне привели. Там другого сделал я вождем, как моя воля была. Затем страна стала моей». Возможно, что во время этого похода Дарий достиг нижнего междуречья Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, а также области, населенной племенем апасиаков. Хотя Дарий и одержал несколько побед над саками и даже взял в плен одного их вождя Скунху, изображение которого позднее было добавлено к изображениям на Бехистунской ска­ле, Дарию все же не удалось полностью покорить среднеазиат­ских саков. Поэтому он и предпринял большой поход против европейских скифов, населявших Южное Причерноморье (око­ло 512 г. до н. э.). Дарий, возможно, предполагал, покорив ев­ропейских скифов, двинуться затем на восток и ударить в тыл массагетам, чтобы окончательно покорить среднеазиатских ски­фов, всегда упорно сопротивлявшихся персидским завоевате­лям. Однако этот план Дарию не удался. Персидские войска, углубившись в страну европейских скифов, слишком растяну­ли свои коммуникации и оторвались от своих баз. После не­скольких неудач Дарий принужден был отвести обратно пер­сидские войска и тем признать неудачный исход этого похода.

Больших успехов Дарий добился на западе. Продвинувшись до Эгейского моря, побережье которого было заселено греками, Дарий начал подготавливать поход на запад с целью полного завоевания всех греческих областей. Дарий отправил в Грецию экспедицию во главе с Демокедом, которая объехала всю Гре­цию и добралась до Тарента. Чтобы укрепить свой южный фланг, Дарий завоевал Барку в Северной Африке. Начав борьбу с греками, Дарий завоевал Фракию, Византию, Самос и не­сколько греческих островов, непосредственно столкнувшись с греческими государствами.

Беспочвенную попытку установить господство Персии над всем миром пытался осуществить преемник Дария Ксеркс

Персидская боевая колесница

(485—465 гг. до н. э.). Он задумал покорить все греческие пле­мена и установить господство Персии в Средиземноморье. Эту мысль Геродот четко выразил, вложив ее в уста Ксеркса: «Если мы завоюем афинян и соседний с ними народ, занимающий землю фригиянина Пелопа, то пределы Персидской земли раз­двинем до эфира Зевса. Солнце не будет больше взирать ни на какую страну за пределами нашей: я вместе с вами пройду всю Европу и все земли превращу в одну. Если мы покорим названные здесь народы, то, как говорят, не останется больше ни одного города, ни одного народа, которые осмелились бы на бой с нами. Итак, мы наложили иго рабства как на виновных

перед нами, так и на невинных». В конце концов военно-захват­ническая политика привела Персию к неминуемой катастрофе. Греческий мир сумел дать отпор персидским завоевателям. Древневосточная деспотия оказалась слабее античных обществ и греческих государств, объединившихся в борьбе против персов.

Реакционные, в частности фашистские, фальсификаторы ис­тории, извращая содержание персидских надписей, объявили древних персов «арийско-нордическим народом Азии», кото­рый создал величайшее государство Древнего Востока, рас­павшееся вследствие смешения персов и персидской культуры с племенами и культурами Передней Азии. Разумеется, это на­думанное, тенденциозное построение не выдерживает никакой критики. Современная наука не имеет данных, чтобы устано­вить хотя бы отдельные элементы явно мифической «арийско- нордической» расы Азии, так как персы уже в древнейшие времена представляли собой в этническом и культурно-истори­ческом отношении смешанную группу племен.

Столь же антинаучно утверждение реакционных историков, что скрещение древнеперсидской культуры с культурным твор­чеством народов Передней Азии привело к упадку персидской культуры и к ослаблению Персидского государства. Наоборот, известно, что иранские племена заимствовали у ассирийцев и вавилонян клинообразную письменность и многие элементы материальной и духовной культуры, а также государственнос­ти. Так, персы заимствовали у вавилонян технику изготовления многокрасочной поливной глазури кирпичей (изразцов) для роскошной орнаментации зданий, которая пережиточно сохра­нилась в Средней Азии. Достижения дорожного строительства и финансовая организация государства были заимствованы у ассирийцев, вавилонян и других народов Передней Азии. На­конец, формы юридической документации и имущественного права были заимствованы у вавилонян. Поэтому нелепо утвер­ждать, что скотоводческие племена Ирана что-либо потеряли от своего общения с древнекультурными земледельческими и оседлыми народами Передней Азии. Благодаря использованию культурного наследия древних народов Передней и Средней Азии не погибла, а, наоборот, расцвела культура персидского рабовладельческого

государства Ахеменидов.

Немногие клинообразные надписи на пер­сидском языке времени Ахеменидов, худо­жественные изображения и предмтты релі-- гиозного культа, лтакже свидетельства античных авторов позволяют лишь в об­

Древняя религия народов Ирана и Средней Азии

щих чертах восстановить древнейшую религию народов Ирана и Средней Азии. Религиозный сборник «Авеста» составлялся на основе древних преданий в более поздние времена, вплоть до начала царствования Сасанидов (III в. до н. э.). Только не­

которые наиболее древние части «Авесты», как, например, «Гаты» (священные песни), отражают религиозные представле­ния, восходящие ко времени Ахеменидов и даже к еще более раннему периоду. Наконец, остатки древнего эпоса, сохранив­шиеся в средневековой литературе и в фольклоре среднеазиат­ских народов, можно использовать для изучения древнейших религиозных верований народов Ирана и Средней Азии.

Эти верования отличались большой примитивностью и со­ответствовали родовому строю, основанному на скотоводческом и земледельческом оседлом хозяйстве, сохранившем некоторые черты кочевого быта. Так, в «Авесте» сохранилось славословие с перечнем священных гор. Геродот прямо указывает, что пер­сы приносили жертвы «на высочайших горах». Далее, племена Ирана и Средней Азии поклонялись водной стихии, которая рисовалась их воображению в виде первородных вод или свя­щенного озера Ворукаша. В «Авесте» мы находим остатки древнего культа духа воды Апам-Напата, «обитающего в во­де». Особенным почитанием пользовался священный огонь, считавшийся сыном верховного бога. Ему приносили жертвы на простых алтарях, обычно под открытым небом, как это вид­но на изображении, сохранившемся на гробнице Дария. Воз­можно, что с древним культом огня связаны и своеобразные жаровни-алтари на четырех ножках с ручками и с изображени­ями крылатых львов, которые были найдены при раскопках в Средней Азии. Культ священного огня получил впоследствии особенно большое значение и широкое распространение в ка­честве основного культа у народов Ирана и Средней Азии и сохранился у персов-огнепоклонников до настоящего времени. Бог огня (Атар) считался благим божеством, побеждающим трехголового дракона Дахаку. Греческие писатели сообщают, что массагеты, саки и персы поклонялись вечному огню и свя­щенной воде. Раскопки древних поселений в Хорезме обнару­жили остатки «домов огня», где поклонялись священному ог­ню. Греческий писатель Страбон отметил, что массагеты «богом считают только солнце, в жертву которому приносят лошадей». Войско Ксеркса сопровождали 10 украшенных священных ко­ней из Нисеи. Этот культ священных животных — не только коня, но и быка, коровы и собаки — восходит к глубокой древ­ности и нашел свое отражение в древних представлениях о первородном человеке Гавомарде, полубыке и получеловеке. Древнее изображение этого первородного существа, которое впоследствии стали называть гопатшахом (пастухом-царем), было найдено при раскопках в Тали-Барзу (Согдиана). Среди древних богов природы особенной популярностью пользовались бог изначального света Митра и богиня воды и земного плодо­родия Анахита-Ардвисура, культы которых вошли в систему религиозных верований древних персов и были широко рас­

пространены в Средней Азии, а также в Иране. Статуэтки боги­ни Анахиты-Ардвисуры, выдержанные в своеобразном местном стиле, были найдены при раскопках в Хорезме, в Афрасиабе и на городище Тали-Барзу. Большое место занимали в религиоз­ных обрядах священные растения, из которых делался опьяня­ющий напиток «хаома».

Можно предполагать, что многие из верований возникли в глубокой древности у древнейших исконных народов Средней Азии. Возможно, что здесь появились и некоторые элементы той религиозной системы, оформление которой позднейшие пре­дания приписывают легендарному пророку и основателю древ­неперсидской религии Заратуштре, по имени которого вся эта религия получила название зороастризма (от греческой формы имени Заратуштры — Зороастр). С этим связан и вопрос о воз­никновении древнейшего религиозного сборника персов «Авес­ты». На это указывают некоторые предания, согласно которым в Хорезме был впервые зажжен «священный огонь» зороаст- рийской религии. Имеются основания предполагать, что Хо­резм был той страной «Аириана-вайджо», которая описывает­ся в «Авесте» и в которой Ахурамазда «явился» Заратуштре. Описание легендарной страны, сохранившееся в «Авесте», на­поминает географические условия Хорезма. Вопрос о религиоз­ных верованиях древнейших народов, населявших Среднюю Азию, поставлен и отчасти разрешен в трудах советских уче­ных В. В. Струве, С. П. Толстого и др.

Характерной чертой зороастризма является дуализм, на­шедший свое отражение в религиозных верованиях, в священ­ных книгах и в культе. Сторонники этой религии признавали, что в мире и в природе господствуют два основных начала: жизни и смерти, света и мрака, добра и зла. Эти верования, по­степенно выросшие из древних форм культа природы, с тече­нием времени легли в основу целой системы религиозной фило­софии и были облечены в художественную поэтическую форму. Верховный бог Ахурамазда (по-гречески Ормузд) считался бла­гим богом света и добра, и в его имени сочетались представле­ния о власти и мудрости (по-древнеперсидски «мазда» — муд­рость, откуда и обозначение всей соответствующей религиозной системы — маздеизм). В основе всего мироздания и всей чело­веческой жизни лежит извечная борьба между богом творче­ской силы Ахурамазда и началом зла — Анхра Манью (по­древнеперсидски — «злой дух», по-гречески — Ариман). С этим представлением о вечной борьбе в жизни, в природе двух про­тивоборствующих начал было связано и учение о нравствен­ности, на которой покоилась своеобразная классовая мораль, требовавшая от человека выполнения всех обязанностей чест­ного, скромного и правдивого труженика, сперва скотовода, а потом земледельца.

Киликийские данники

Со времени Дария I зороастризм, распространившийся в Средней Азии и в Восточном Иране, стал использоваться для усиления деспотической государственности. С целью религиоз­ного обоснования верховной власти персидского царя был уста­новлен культ верховного бога Ахурамазды («Господствующая мудрость» или «Премудрый владыка»), который обычно изо­бражался в виде небесного царя, находящегося в крылатом солнечном диске. Дарий I в своих надписях называет его твор­цом, который «небо создал, который человека создал, который благоденствие создал человеку, который Дария царем сделал, который Дарию-царю царство вручил». Таким образом, верхов­ный бог-творец Ахурамазда изображается в качестве небесного царя, покровителя земного монарха. Впоследствии в персид­ской религии довольно подробно разрабатывается учение о бо­жественном происхождении царской власти. Верховному богу, его пророку Заратуштре и персидскому царю всегда сопутству­ет божественное «царское» и «неугасимое сияние» (хварно), которое роднит царя с божественным солнцем, сообщает ему жизнетворную силу и возможность всегда побеждать своих врагов.

Однако ни у Геродота, давшего описание персидской рели­гии, ни в надписях первых царей из династии Ахеменидов не упоминается имя Заратуштры. Очевидно, только более поздние

сказания связали образ Заратуштры — полулегендарного муд­реца основателя персидской религии — с Виштаспой, имя ко­торого, возможно, совпадает с именем отца Дария I (по-гречес­ки Гистасп). Во всяком случае, в книгах «Авесты» (Гаты, Ясна, Иешт) сохранились слабые остатки древнего культа природы со значительно более поздней религиозно-философской идео­логией почти богословского типа. Совершенно точно установ­лено, что зороастрийская религия формировалась в течение ряда веков и около тысячи лет существовала в качестве госу­дарственной религии древней Персии.

Превращение Персии в огромное государство, объединив­шее множество различных народов, требовало введения госу­дарственной религии и единого культа верховного бога, покро­вителя персидского царя. В царствование Ксеркса начинается гонение на древние культы «дайвов», очевидно, древних пле­менных богов, отныне объявленных злыми духами. Ксеркс в одной надписи говорит: «Волею Ахурамазды я разрушил эти капища дайвов и повелел, дабы дайвам впредь не поклонялись. Где ранее поклонялись дайвам, там я почитал Ахурамазду». Однако введение и укрепление культа верховного бога Ахура­мазды, творца мира и покровителя персидской государствен­ности, не могло полностью уничтожить древних религий, веры в племенных богов и религиозных культов тех народов, кото­рые вошли в состав Персидского государства. В частности, уже в IV в. до н. э. при Артаксерксе II восстанавливаются культы древних богов Митры и Анахиты.

Культура древних народов Средней Азии и Ирана

Раскопки, произведенные советскими архе­ологами на территории Средней Азии, об­наружили множество памятников матери­альной культуры. Оросительные сооруже­ния, в частности большие каналы, а также поселения, обнесенные стенами, говорят о значительном развитии строительной техники. Изображения жителей Согдианы, Бактрии, Хорезма и саков, сохранившиеся на рельефах персепольских дворцов, дают представление об одежде, головных уборах и своеобразном оружии этих племен. По словам Геродота, саки пользовались луками, короткими ме­чами (акинаками) и секирами, которые обычно делались из меди. Судя по описаниям греческих писателей и археологиче­ским находкам, вооружение древних племен Средней Азии и отчасти Ирана было разнообразным и для того времени доста­точно усовершенствованным. Сохранились образцы роскошного убранства для коней (уздечки, удила и панцири). Геродот под­тверждает, что массагеты делали из меди панцири для лоша­дей, а из золота — уздечки и удила.

О древнем эпосе народов Средней Азии можно судить по старинным сказаниям и песням, которые сохранились в неко-

Глиняные сосуды из Суз

торых случаях даже до настоящего времени. Отдельные леген­ды были использованы греческими писателями. Таков, напри­мер, рассказ о борьбе Кира с царицей массагетов Томирис, ко­торый восходит к древним сказаниям времени матриархата. Похожие легенды сохранились в кара-калпакском эпосе. Отдельные мотивы народных сказаний саков можно найти у позднеантичного писателя Полиэна (II в.), который рассказыва­ет, как мужественный сак Ширак завел персидские войска в пустыню и, пожертвовав собой, спас свой народ от иноземного нашествия. В преданиях воспевались подвиги древних героев, защищавших свободу и независимость своей родины. В более поздней персидской литературе времени средневековья, напри­мер в знаменитой поэме Фирдоуси «Шахнаме», сохранились глухие воспоминания о древних народных сказаниях, конеч­но, в сильно измененной форме.

К древнейшей эпохе относится и сказание о Джемшиде, древнем царе, искусном кузнеце, который славился уменьем «металл размягчать над жарким огнем» и ковать доспехи — щит, шлем, кольчуги для бойцов и коней. Фирдоуси передает древнее сказание о победе Джемшида над чудовищем мрака Зохаком. В народных легендах сохранилось предание о том, как кузнец Каве победил страшного дракона Дахаку, образ которого нашел отражение в таджикском фольклоре, где дра­кон выступает под именем «Аждахо». К древним преданиям

относится и сказание о знаменитом герое Рустаме, который боролся с врагами, чудовищами и даже со своим родным сыном Сохрабом. Наконец, к древнему эпосу народов Согдианы и Хо­резма восходит образ юного героя Сиявуша, слившийся с обра­зом бога умирающей и воскресающей природы. Таким обра­зом, многочисленные мотивы, эпизоды и сюжеты народной ли­тературы древних народов Средней Азии сохранились в «Авес­те» и в произведениях художественной литературы восточных народов, например в поэме Фирдоуси, наконец, они бытуют до сих пор в фольклоре среднеазиатских народов.

Нет сомнения, что древние персы во многом использовали культурные достижения различных древневосточных народов, в частности племен Средней Азии. Еще Геродот писал, что «обычаи чужеземцев персы заимствуют охотнее всякого друго­го народа. Они даже носят мидийскую одежду, находя ее кра­сивее туземной. А для войны они надевают египетские пан­цири».

Древнейшее искусство народов Ирана и Средней Азии еще очень мало изучено. Однако раскопки в Эламе и главным об­разом в древненаселенных областях Средней Азии обнаружи­ли замечательные образцы керамики времени халколита. Гли­няные сосуды, украшенные геометрическим орнаментом и схе­матизированными изображениями растений, животных и людей, наконец, разнообразные статуэтки дают представление о своеобразных формах этого искусства времени образования классового общества. Очень характерны бронзовые изделия из Луристана и роскошные золотые вещи, уже относящиеся к бо­лее позднему времени. Изобразительное искусство впитало мно­гие мотивы более древней культуры народов Месопотамии. Пер­сидского царя часто изображали в виде героя, поражающего фантастическое чудовище. Этот образ живо напоминает древ- нешумерийского героя Гильгамеша, рассказ о подвигах кото­рого получил столь широкое распространение во всех странах Передней Азии. Этот сюжет увековечен на многих памятниках искусства не только Шумера, но также Вавилонии, Ассирии и Персии. Верховного бога Ахурамазду изображали в виде царя- воина, находящегося в крылатом солнечном диске, что очень похоже на изображение ассирийского бога Ашшура.

Рельефы, покрывающие стены персидских дворцов, по тех­нике исполнения, по своим сюжетам и по художественному стилю близки к рельефам ассирийской и ново-вавилонской эпох. Применение террас и лестниц, а также огромных статуй гениев — хранителей царского дворца — в виде фантастических чудовищ (шеду-ламассу) роднит архитектуру Персии с зодчест­вом народов древней Месопотамии. Наконец, очень широкое использование колонн было заимствовано персами из Египта.

Заслугой древних народов Средней Азии и Ирана являет-

Персидский золотой браслет

ся уменье творчески перерабатывать иноземные художествен­ные элементы — вавилонские, ассирийские и греческие — в едином монументальном художественном стиле. Этот стиль, о котором можно говорить как об особом архитектурном стиле иранской и среднеазиатской античности, четко выражен в ар­хитектуре царских дворцов, развалины которых сохранились и местами были раскопаны. В Персеполе сохранились дворцы Дария I с величественными залами, затем торжественный при­емный зал (трипилон), далее зал царских аудиенций (ападана), наконец, грандиозный стоколонный зал. Много крупных соору­жений было обнаружено и в Средней Азии. Это по большей части большесемейные дома, храмы огня и крепости. В наибо­лее поздних дворцах, как, например, во дворце в Старой Нисе (III в. до н. э.—IlI в. н. э.) и в еще более позднем дворце в Ва- рахша (Бухара), сохранились несомненные следы самобытного архитектурного стиля, выросшего на основе 'творческой пере­работки как древневосточного, так и греческого наследия. «Зал обоготворенных предков» в старонисском дворце, изображения,

связанные с культом местного божества Веретрагны, слившего­ся с греческим культом героя Геракла, своеобразная роспись зала во дворце в Варахша ярко характеризуют особые черты художественной культуры и мифологии, возникшие в Средней Азии и в Иране и сохранившиеся до времени расцвета и упадка рабовладельческой эпохи.

Прекрасное представление о высших достижениях древне­персидской скульптуры дают рельефы, покрывавшие лестницы и стены персепольского дворца. Эти рельефы изображают царя, его наследника, высших сановников, наконец, данников, не­сущих разнообразные дары. Ритмично расположенные длинной вереницей, данники изображены с большим художественным мастерством.

Древние народы Ирана и Средней Азии не только заимство­вали некоторые элементы греческой культуры, но и оказали влияние на развитие античной идеологии, в частности религии и религиозной философии. В этом отношении особенно харак­терен дуализм, объяснявший влияние природы на жизнь людей извечной и постоянной борьбой бога света с силами мрака. Это религиозное учение повлияло на развитие греческой религиоз­ной философии, в частности гностицизма. Культ бога света Митры получил большое распространение во многих странах античного мира. Эти религиозные культы и верования отчасти легли в основу позднейшей христианской религии.

На восточных границах персы и племена Средней Азии со­прикасались с индийскими племенами, в частности в области Гандхара. Персидские цари совершали походы в Северо-Запад­ную Индию. При раскопках в Средней Азии (Термез) и в Се­верной Индии были обнаружены скульптуры, свидетельствую­щие о проникновении греческого искусства в эти отдаленные восточные области. Таким образом, Персия и Средняя Азия были как бы мостом, соединявшим далекий восточный мир и страны Передней Азии с миром античной культуры.

<< | >>
Источник: Авдиев В.И.. ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА. ИЗДАНИЕ ТРЕТЬЕ ПЕРЕРАБОТАННОЕ. «Высшая школа» Москва - 1970. 1970

Еще по теме ГЛАВА XVIII СРЕДНЯЯ АЗИЯ И ИРАН В ДРЕВНОСТИ:

  1. ГЛАВА XVIII. СРЕДНЯЯ АЗИЯ И ИРАН В ДРЕВНОСТИ
  2. Глава 6. Древнейший Иран и Средняя Азия. Создание персидской империи Ахеменидов
  3. Средняя Азия и восточный Иран в VI в. до н. э
  4. Иран и Средняя Азия е первой половине I тысячелетия до н.э.
  5. Лекция 19: Индия, Средняя Азия и Иран в первой половине I тысячелетия до н.э.
  6. Средняя Азия
  7. Средняя Азия в период расцвета Кушанского царства
  8. Н.Г.Горбунова КОНСКАЯ УПРЯЖЬ РАННИХ САКОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ (Средняя Азия и Казахстан, кроме Западного)
  9. ГЛАВА XVI ДРЕВНИЙ ИРАН
  10. ГЛАВА 3 АМЕРИКА И АЗИЯ
  11. Глава 1 Блуждающие боги (Египет и Передняя Азия)
  12. Глава 3. Ассирия и Митанни в древности
  13. Глава XVIII БРИТАНСКИЕ ОСТРОВА
  14. Глава 5. Модернизация страны: реформы Петра Великого. Создание и развитие империи в XVIII в.
  15. Глава 1. Египет среднего царства
  16. Глава IV ДРЕВНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ В ОАЗИСАХ СРЕДНЕЙ АЗИИ
  17. ГЛАВА VIII. ЕГИПЕТ В ПЕРИОД СРЕДНЕГО ЦАРСТВА
  18. ГЛАВА VIII ЕГИПЕТ В ПЕРИОД СРЕДНЕГО ЦАРСТВА
  19. Глава 10. Народы Причерноморья, Кавказа Средней и Центральной Азии
  20. Глава 3. Мезолит и неолит (Средний и новый каменный век)