К ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ГРЕНЛАНДСКИХ НОРМАННОВ [††]

Λ И. Анохин

В соотношении Романия —Барбария мир скандинавских се­верогерманских племен находился практически вне воздействия средиземноморских цивилизаций. Хотя эпизодически ее земель достигал и грек Питей из Массалии (южная Франция) в IV в.

Даже в эпоху викингов (конец VIII-первая половина XI в.), когда северогерманцы по морям и рекам достигали в Восточной Европе Руси, в Западной — Британских островов, в нынешней Франции — среднего течения Сены — собственно Романия по мо­рям с запада, как и Византия (Восточно-Римская империя) через Русь с севера, были крайним и сравнительно редко посещаемым, совсем иным для этой части Барбарии миром.

Эпоха викингов завершилась колонизацией островов в Северной Атлантике вплоть до рассматриваемого ниже крупнейшего острова мира — Гренландии.

В истории народов Европы одной из самых трагических в целом для этноса и в то же время загадочной по своему финалу была судьба у гренландских норманнов. Возникнув как автономная группа норманнов в эпоху викингов, проделав затем тот же путь к становлению отдельного этноса, как исландцы и фарерцы — также потомки норманнов, ведущие начало из эпохи викингов, гренландские колонисты оказались затем на тупиковом пути раз­вития.

Эпоха викингов — яркий и тревожный период европейской истории — начинается с конца VIII в. Морские разбойники — выходцы из Скандинавии, называемые там викингами, — на быстроходных для того времени парусно-весельных килевых судах опустошали прибрежные районы Европы.

Гренландские норманны как колонисты ненаселенной суши, а затем и как формирующийся новый народ попали на свою новую родину с прародины не прямым путем из Норвегии, а с промежу­точных мест обитания.

C марта по июль от Вестланна, что на западе Норвегии, через Северное море дуют северо-восточные ветры.

Причинами походов были: завершение колонизации внутрен­них земель и дальнейшая невозможность просуществовать с до­ставшихся при заимке земли угодий ввиду продолжающегося роста и дробления больших патриархальных семей и в целом роста населения всей страны. Поход фактически был складчиной. Какая-то семейная община владела кораблем. Сам глава семьи, он же фактический предводитель среди других, менее зажиточных и влиятельных семей, т. е. хёвдинг, или назначенный им «морской предводитель» из числа его сыновей, фактически не имевший собственной крыши над головой, а лишь полномочия от отца, набирали из своей семейной общины и дружеских семейных общин соседской общины лишних претендентов на земельный надел, которые становились корабельщиками и в то же время составляли боевую дружину в походе.

В походе его участники накапливали информацию не только о землях, на какие нападали, но и о других, еще не достигнутых, о которых узнавали от захваченного в плен населения. Никакой государственности в Норвегии еще не существовало, когда к концу VIII в. ее викинги освоили упомянутый выше первый дальний и очень удобный для грабежей маршрут. Тотчас же, по следам первых набегов в 790-е годы начались захват и колониза­ция семьями норманнов Шетландских, Оркнейских и Гебридских островов, населенных кельтами¹.

Узнав на этих островах о расположенных севернее Фарерских островах, норманны с 825 г. колонизировали и этот архипелаг, на котором дотоле жили лишь ирландские монахи². Заселение архипелага норманнами, как и единовременные захваты дружи­нами викингов острова Мэн в Ирландском море, западного берега Шотландии, а с 840 г. — восточного и юго-восточного берегов острова Ирландия, происходило по крайней мере отчасти с первых трех колонизированных архипелагов, возможно, с участием в рядах норманнов потомков смешанных скандинавско-кельтских браков. После случайного открытия около 867 — 869 гг. острова, названного

впоследствии Исландией, уже в 874 г. туда прибыли из Норвегии на постоянное жительство две первые семейные общины. Замеча­тельный памятник начального этапа истории Исландии — «Книга заимки земли» называет поименно четыре сотни важнейших коло­нистов ³, а в поименных указателях к современным изданиям «Саг об исландцах» названо 7 тыс. первопоселенцев, и, благодаря этому, можно определить, откуда географически и кто этнически эти люди.

Так как столетие спустя колонизация Гренландии проводилась не только более поздними, конца X в., норвежскими поселенцами Исландии, но и потомками ее первопоселенцев, отметим сразу этнический состав указанных 7 тыс. колонистов. Более 82 % из них прибыло из Норвегии, преимущественно из Западной, но немного из Восточной, до 5 % из Швеции и Дании, более 12 % с островов промежуточной колонизации в Северной Атлантике, в том числе с Фарерских островов⁴. Обратим внимание на то, что с островов Северной Атлантики и из собственно Скандинавии семейные общины скандинавов прибывали с зависимыми людьми, которыми были как земляки, так и рабы кельтского, а также славянского происхождения ⁵.

К 930 г. на всех лучших землях, да и вообще всюду по побе­режью острова Исландия «стояло несколько тысяч хуторов, насе­ленных 15—20 тысячами переселенцев» ⁶. В 930 г. состоялся пер­вый альтинг — всенародное вече Исландии.

Вопрос о причинах колонизации Исландии, о социальных структурах, бытовавших в Норвегии и возникающих затем в Ислан­дии и в Гренландии, сложен и спорен.

Во-первых, как походы, так и последующая колонизация нор­маннами островов Северной Атлантики начались, как мы видели выше, еще с конца VIII в., когда ни о какой государственности на былой родине речи не шло, а колонизация Исландии стоит в непрерывном ряду этих миграций — освоении новых земель. Ко­нечно же, обогащение в походах вело к накопительству богатств их участниками, особенно предводителями походов и хозяевами кораблей, повышало общественный престиж викингов, создавало устойчивый авторитет их лидерам. Но понятие конунг (konungr) VIII-X вв. нельзя понимать как король. Это еще предводитель, наемный князь, аналогичный таковым в ранней Новгородской и Псковской вечевой Руси.

Во-вторых, нехватка земель в собственно Скандинавии продол­жалась, но к причине поиска и заселения новых земель в данном случае Исландии добавилась еще одна — спасение от кровной мести между семейными общинами, т. е. спасение от смерти глав семей (а следовательно, и семейных общин в целом), объявленных тингом (народным собранием) вне закона за убийство свободного

человека из другой семейной общины. Накопление богатства и собственная индивидуальная агрессивность, развитая в викинге и способная все более проявляться также и в родных местах, против соплеменников*ставила под угрозу уничтожения каждый из таких коллективов целиком в ответной кровной мести.

В-третьих, все саги вовсе не содержат хронологии и записаны через три —четыре столетия после событий, т. е. в основном в XIII в., когда как раз нависла угроза присоединения Исландии к Норвегии со стороны действительно существовавшей там монар­хии. Именно отношение записывающих саги к этой угрозе нашло свое отражение в текстах.

Итак, поиск пастбищ для домашнего скота и спасение от ста­новящейся непосильной кровной мести на родине или промежуточ­ной родине на островах Северной Атлантики заставляли норманнов уплывать в Исландию. Бежала не беднота от эксплуататоров. В тех группах, которые покидали насиженные места, сохранялась вся структура общества, те же общественные отношения, традиции обычного права: уплывали семейными общинами с их главами, домочадцами, зависимыми людьми и рабами-ненорманнами. И даже столетие спустя, когда все удобные пастбища были поде­лены, продолжалось переселение в Исландию. Причем колонисты стали именовать себя исландцами (и так их стали именовать на их былой родине) в отличие от временных приезжих (например, с торговыми целями или в гости к родственникам), которых именовали теперь новым этнонимом — эстманны, т. е. «восточные люди», или норвежцы.

Среди более поздних заимщиков земли, когда все плодородные и удобные земли в Исландии были распределены, там в начале 970-х годов оказался человек, которому суждено было в дальней­шем предложить и возглавить колонизацию исландцами обследо­ванной и названной им новой земли — Гренландии. Им стал Эйрик Торвальдсон, по кличке Рыжий, который с отцом Торвальдом бежал из своих родных мест в Йерене (на береговой полосе, южнее Ставангера⁸, в юго-западной Норвегии), спасаясь от кровной мести. Во всяком случае один из источников, «Книга заимки земли», равняет их обоих в вине за убийство человека⁹. А в Ислан­дии они будто бы имели родственников ¹⁰.

За отсутствием лучшего они поселились в самой холодной, северо-западной части Исландии — на Драунге, Скальном пере­шейке, на Хорнстрандене (Побережье Рогов) ¹¹. Там и умер Торвальд. А Эйрик Рыжий, который до этого успел вновь побывать в Норвегии, где служил «среди людей Хакона ярла» ^l2, вернулся, унаследовал хозяйство отца, женился на Торхильде, чья мать во втором браке жила в Хаукадале (Ястребиной долине), что в нынешней сисле (административном округе Исландии) или исторической провинции Дала на восточном берегу Хвамсфьорда.

в Эйрикстадуре без указания других подробностей о том, что «сына Эйрика Рыжего и Торхильды звали Лейв» ¹³. Ему было суждено сыграть не меньшую роль в жизни гренландских норман­нов, чем его отцу.

Существует акцент в современной оценке личности Эйрика Рыжего на том, что он — «человек неуемной энергии и к тому же своевольный» ¹⁴. Поскольку речь идет об оценке будущего ли­дера — хёвдинга гренландских норманнов, считаем нужным заявить, что анализ нами всех «саг об исландцах» и «королевских саг» для перечня фактов, к которому мы не располагаем здесь местом, показывает этнопсихологию скандинавов эпохи викингов как раз такой, какой она предстает в действиях Эйрика Рыжего. Эти действия типичны для скандинавов того времени. Ряд приме­ров из трех главных источников об исландцах, ставших затем гренландскими норманнами, иллюстрирует это¹⁵.

В Эйрикстадуре Эйрик Рыжий устроил обвал склона на дом соседа Вальтьова. Друзья соседа убили его рабов. Эйрик убил сначала одного из этих друзей соседа — Эйольва, а затем на пое­динке — прославленного драчуна Храфна. Родичи Эйольва возбу­дили тяжбу на тинге (местном вече соседской общины) мыса Тора (который расположен на южном берегу Брейдифьорда, у выхода из Хвамсфьорда, — там происходили тинги годордов, соседских общин северо-западной Исландии), и Эйрик Рыжий был поставлен вне закона, практически обречен на изгнание из Ястре­биной долины.

Эйрик Рыжий поселился на пустующих скалистых островах у выхода из Хвамсфьорда, на западе от устья Хаукадаля и на се­веро-востоке от мыса Тора (рис. 8). Условия для хозяйствования здесь так же сложны, как на месте усадьбы на Драунге. А пока Эйрик Рыжий строил на острове новый Эйрикстадур, он одолжил Торгесту Старому, именитому соседу из Брейдабоульстадура (Разбросанной Усадьбы), которая располагалась как раз напротив островов Эйрика Рыжего, «резные столбы почетного кресла главы рода» ¹⁶. Могущественный сосед не отдал их. Когда столбы понадо­бились самому Эйрику, тот со своими людьми нагрянул неожи­данно и забрал их. Погоня Торгеста настигла группу Эйрика, но в схватке были убиты два сына Торгеста и несколько человек из погони.

После этого в усадьбах как Эйрика, так и Торгеста всегда было много людей — их сторонников на случай неожиданного нападения враждующей семьи. Дело разбирал снова тинг мыса Тора. Как подробнее других свидетельствует «Эйрбиггьясага» ¹⁷, на этом тинге Торгест Старый и сыновья Торда Геллера (Ревун) предъявили иск Эйрику Рыжему. На тинге было много вооружен­ного народа, и Эйрик предусмотрительно снарядил корабль на слу­чай срочного бегства. В сагах остается неясность о сроках объяв­ления Эйрика Рыжего вне закона¹⁸, а норвежский писатель Э. Булстад утверждает, что Эйрик получил приговор skogarrnaδrg («вне закона навсегда») ¹⁹. Это было строжайшим наказанием

Рис. 8. Северо-запад Исландии

7, 2, 3— пункты, где жил Эйрик Рыжий

в те дни, ибо означало право убить осужденного в любое время. А датский историк Ф. Гад полагает, что Эйрик Рыжий был объяв­лен вне закона на три года на всей территории Исландии ²⁰.

Торгест имел много сторонников на тинге и по окончании суда пытался разыскать Эйрика, чтобы убить его. Но сторонники Эйрика Рыжего, многие из которых позже стали первопоселенцами Гренландии, укрывали его.

Эйрику и его современникам было известно из исландских устных преданий, что лет за сто до этого корабль некоего Гуннбь- ёрна пронесло в шторм мимо Исландии к неведомым торчащим из воды скалам, которые вошли в фольклор под названием шхеры Гуннбьёрна. Не имея средств для покупки корабля и всего необхо­димого для жизни в изгнании, Эйрик Рыжий получил от своих

сторонников все необходимое под залог, чтобы найти эту сушу, обследовать в течение трех лет и поделиться с теми, которые помогли ему.

Поиск неведомой земли начался, по расчетам многих исследова­телей, в 980²¹или в 982 г.²² Обратим внимание на действия этого обычного хёвдинга: как и все хёвдинги эпохи викингов, времени поиска добычи и новых земель, пробужденной инициативы и осмысленного исследования, он ищет пригодные для хозяйство­вания земли не только для себя, своей семьи, понимая невозмож­ность остаться здесь на всю жизнь одной семьей даже при самых благоприятных условиях, т. е. при полном отсутствии враждебного и вообще какого-либо местного населения и наличии тучных пастбищ, столь желанных для основы хозяйствования всех сканди­навов, особенно норманнских колонистов на островах Северной Атлантики. Опыт шести—восьми поколений эпохи викингов и колонизации впитан каждым.

Маршрут Эйрика для поиска шхер Гуннбьёрна пролегал из Хвамсфьорда вдоль северного берега Снайфедльснес (мыс Снежной горы) прямо на запад. Когда утверждают, что у сканди­навов эпохи викингов не было навигационных приборов²³, это заблуждение. Такой прибор был. Им пользовались норманны, исландцы, затем гренландские норманны. Как раз единственный во всей Скандинавии эпохи викингов обломок такого прибора — деревянный полукруг с насечками пеленгов по окружности — обнаружен в 1948 г. именно в Гренландии, среди руин женского монастыря, который стоял на берегу фьорда Сиглу (ныне Унар- ток), несколько южнее мест, где среди наиболее крупных на протя­жении 500 лет хуторов находилась также и усадьба Эйрика Рыжего и его потомков.

Эйрику посчастливилось сразу же не только выйти к неведомой земле с ледником, наименованным им Blaserkr (Синяя Рубашка), но и в поисках мест для удобной высадки обогнуть эту землю с юга, минуя мыс, которому, видимо, он же дал название Hvarf²⁴, одно из значений которого можно перевести как Поворот Судьбы (в современном написании Farvel — прощание).

Первую зиму Эйрик Рыжий провел на острове Эйрик, севернее того места в Гренландии, где датчане в XVIII в. основали Юлиан- ехоб.

Весной Эйрик вошел в ближайший длинный фьорд, названный им Эйриксфьорд, и, как рассказывает «Книга заимки земли», «здесь выбрал место под свою усадьбу» — почти в самой отдален­ной от моря части этого узкого фьорда. Тем же летом он посетил на корабле другие фьорды на крайнем юго-западе острова Гренлан­дия, а зимовать стал на острове, возможно, том же, Эйрика. На третье лето знакомства с местностью продолжались значительно севернее — у Снефедля (Снежной горы) и Хравнфьорда (Воро­ньего залива). Углубившись в последний, он считал, что проник в страну дальше, чем это было в Эйриксфьорде. Третью зимовку он также провел вне фьорда, но южнее — на архипелаге, который он тоже

назвал своим именем — Эйриковы острова, которые расположены возле мыса Хварф ²⁵.

И хотя Эйрик Рыжий, может быть, не нашел шхер Гуннбьёрна, он за 3 года, обогнув с юга неведомую землю, детально разведал пастбищные угодья вдоль берегов фьордов на ее юго-западе и по зеленой летом полосе пастбищ ниже ледников дал название Гренландия (Graenland — Зеленая страна), «ибо считал, что людям скорее захочется поехать в страну, если у нее будет привлекатель­ное название» ²⁶.

Когда Эйрик вернулся на четвертое лето в Исландию, многие исландцы жаждали услышать о тех больших возможностях, кото­рые были в обнаруженной стране. А Эйрик Рыжий очень расхвали­вал ее.

Эйрику пришлось зимовать в Исландии, а его враг Торгест Старый искал возможности мести. «Весной сражались Эйрик с Торгестом, и Эйрик признал себя побежденным. После этого они помирились» ²⁷, но условия мира источники не сообщили. Летом 985 ²^ или 986 г.²⁹ флотилия из 25³⁰или 35 кораблей³¹ отбыла из Брейдифьорда, но только 14 кораблей достигли цели — Грен­ландии ³². По подсчетам специалистов, в этот рейс стартовало из Исландии до шестисот человек ³³— целые семейные общины с принадлежащими им рабами, скотом, инвентарем, оружием. Как и при колонизации из Норвегии островов Северной Атлантики, включая Исландию, люди бежали от нужды и кровной мести. Некоторые же, как свидетельствует «Книга заимки земли», соблазнились рекламой Зеленой страны, созданной Эйриком Рыжим, и покинули вполне благополучные усадьбы, как Херьольв Бардарсон из усадьбы, расположенной между Вогсом и Рейкьяне- сом на крайнем юго-западе Исландии, землю под которую взяли его предки еще при первопоселенце Исландии Ингоульвуре Аднарссоне и на которой выросли три поколения его рода ³⁴.

Состав отправившихся в Гренландию был пестрым — помимо семей исландцев, были потомки кельтов, получивших еще в Ис­ландии не только волю, но и землю, не только построивших усадьбу, но и имевших к третьему поколению свою семейную общину. На корабле Херьольва плыл даже христианин с Гебрид­ских островов, где обитатели два столетия были норманнами. Гебридец, видимо, был именно норманном, а не кельтом, ибо когда начался шторм «в три волны вместе» (девятибалльный) и тяжело нагруженные корабли торгово-грузового типа — кна- рены, или бюрдингеры — потеряли за высокими валами воды друг друга из вида, он декламировал норманнскую хавгердингадрапу — стихотворную хвалу богу с просьбой о помощи ³⁵.

Нет точных свидетельств того, как распределялась земля, и датский историк Ф. Гад высказывает предположение, что «флоти­лия была настолько рассеяна штормом, что Херьольв прибыл первым и расположился на ближайшем же месте, куда его при­несло, как будто предчувствуя, какое значение это место получит для всей колонии. . . Эрик приплыл позже, но расположился

намного севернее. Он-то знал совершенно точно, где он хочет посе­литься» ³⁶. Таким образом, учитывая последовательный перечень заимщиков и взятой ими земли, Ф. Гад предлагает рассматривать заимку по мере прибытия, т. е. чем позже приплыли, тем дальше, севернее взяли землю.

Однако совершенно логично предположить, что перед отплы­тием из Исландии Эйрик дал всем установку в случае неодновре­менного прибытия на условленный финиш собираться, вероятнее всего, после мыса Хварф, скажем, у Эйриковых островов или у входа в тот фьорд, где потом поселился Херьольв. Име’нно после Хварфа поток с дрейфующим льдом прекращается перед Эйриковыми островами. Отсюда Эйрик и сопроводил флотилию к устьям фьордов, выделяя каждой семейной общине будущее вла­дение, пбказав по ходу плавания другим заимщикам вход в Эйрикс- фьорд как свое владение, а уж после всех вернулся туда. При таком распределении Эйрик мог оставлять резерв для тех своих друзей в Исландии, которым он обещал землю на случай их при­бытия.

Замечательное время заимки первопоселенцами земель состоя­лось. Лето там коротко, зима близка и сурова. Поэтому тотчас началось строительство двух групп хуторов — Эстрибюгдар на юго-западе острова Гренландия и Вестрибюгдар в южной трети западного побережья этого острова (рис. 9). Обратим сразу внима­ние на ошибочность наименований обеих групп колонии относи­тельно сторон света. Впоследствии, когда четыре столетия спустя связи стали нерегулярными, торговцы и церковники из Норвегии и Дании по старым записям стали разыскивать гренландских норманнов Эстрибюгдара прежде всего в Восточной Гренландии, где их не было.

Обе группы хуторов гренландских норманнов располагались на широтах южной половины Норвегии: Вестрибюгдар на широте Тронхейма и Эстрибюгдар на широте Осло. Однако с востока доступ в Гренландию затруднен дрейфующими с севера ледовыми полями шириной от 1,5 до 3,5 км, причем от южного окончания острова у мыса Хварф отдельные участки паковых льдов заносит на юго-запад и запад. А от северо-запада этого же острова ледовые поля надвигаются на юг до 64° северной широты, в отдельные годы смыкая зимой в ледовые клещи величайший остров мира Гренландию. Как раз напротив этих, зимой смыкающихся у юго- запада острова паковых льдов, поставили свои хутора и выпустили на пастбище скот гренландские норманны.

Сто лет назад норвежец Ф. Нансен после пересечения на лыжах южной Гренландии и зимовки на западном ее берегу, возле мест, где 900 лет до этого стояли хутора Вестрибюгдара, так характери­зовал эти урочища; «Там, где встречаются глубокие, узкие и самые длинные фьорды, ограниченные высокими и отвесными, увенчан­ными ледниками горами, и где туманы и морской ветер не выры­ваются с моря, — там улыбчивые участки, где солнечные лучи отражаются от высоких горных стен, тепло от солнца в определен-

Рис. 9.

Юго-западная Гренландия

1 — хутора гренландских норманнов; 2— церкви

ные времена года все же может создать духоту, и где именно поэтому взгляд встречает сочную зелень ниже покрытых снегом скал и ледников: заросли кустарника — ивы и березы — подни­маются выше человеческого роста, а иногда во влажных углуб­лениях — и трава с великим множеством красивых цветов» ³⁷.

Действительно, разнотравье, преимущественно многолетних цветочных на пастбищах — роскошное, даже в наши дни — свыше 4000 видов, в том числе 450 высших растений. А тысячу лет назад, как свидетельствуют саги и подтверждают геоботаники нашего столетия, климат там был теплее³⁸. Вокруг поселений норманнов росли густые березняки, причем карликовые березы перевивались столь густо, что образовывали сплошной труднопроходимый лес, а в защищенных от ветров котловинах березы могли достигать высоты 7 м.

Самым важным растением из местной флоры, на которое нор­манны обратили внимание позже, когда связи с Европой наруши­лись и пищевые ресурсы стали еще более ограниченными, оказа­лась песчанка (береговая рожь самосеянка, растущая вдоль фьор­дов) , зерна которой колонисты перемалывали на каменных жерно­

вах для получения крупы и муки. Впрочем, исследователь Э. Булстад даже видел в хронической зависимости гренландских норманнов от привозного зерна положительное воздействие: это, якобы, обеспечивало «безалкогольное существование, в высшей степени непохожее на жизнь с пивом и медом в собственно Сканди­навии, откуда происходили гренландские норманны». Это будто бы гарантировало «хорошее планирование и осмотрительность, совершение своими силами больших дел» ³⁹.

В действительности ввозили не только зерно, но и хмельные напитки, а «планирование и осмотрительность» вызывались эк­стремальной экологией во всяком случае на протяжении большей половины года.

В Гренландии велико число птиц (170 видов), половина из них — водоплавающие, а важнейшие промысловые виды — белая куропатка и гага. Остальной животный мир скуднее — более 30 видов млекопитающих, из них 22 — морских. C конца XIX в., когда начались археологические раскопки руин хуторов гренландских норманнов, там нашли среди отбросов кухонь кости снежного зайца, белого медведя, полярного волка, песца.

Эйрик Рыжий поставил свою усадьбу Браттахлуй (Крутой Склон) на северном берегу Эйриксфьорда, в самой его далекой от моря части, причем на удобном для пешего перехода перешейке суши, к которой примыкает с другой стороны Исафьорд. Упоми­нание в источниках топонима Стокканес (Бревенной мыс) напро­тив усадьбы Браттахлуй побудило исследователей к утверждению, что Эйрик, «очевидно, последовал обычаю» скандинавов при заимке земли с моря — выбросил столбы кресла главы рода, чтобы поселиться там, где вода выбросит столбы на берег ⁴⁰, как посту­пили, например, первопоселенцы Исландии Ингольвур Аднарссон и его сводный брат Лейвур Хроударссон. Источники не дают таких прямых сведений о соблюдении обычая Эйриком. В данном случае более правдоподобным представляется, что во время трехлетней разведки Эйрик оставил в облюбованном им, просто надежном для хранения месте — на очень отдаленном от моря мысу, во фьорде привезенные с собой из Исландии бревна от сруба своего дома в Исландии — материал для возведения затем нового дома. Но лишь при массовой заимке земли построил усадьбу на предста­вившемся ему более удобном месте — на Браттахлуе. А Бревенной мыс, где Эйрик оставил, вероятно, бревна, мог быть условным местом для их сохранения.

Когда же в ближайшие годы после этой зимовки стали прибы­вать новые колонисты, первым среди них оказался Торбьёрн Вивильссон с его домочадцами, рабами и скотом, попавший в материальные затруднения в Исландии. Его отцом был ирландец Вивиль, затем получивший в Исландии волю и землю от своей госпожи Ауди, а его сын Торбьёрн Вивильссон стал другом и защитником Эйрика Рыжего в его последней тяжбе в Исландии. Эйрик же обещал ему за это землю в Гренландии. Пока Торбьёрн со своими домочадцами зимовал у Эйрика, принявшего его хорошо,

тот выделил гостю соседний с собственным участок в Стокканесе, где даже построил для него усадьбу⁴¹, возможно, из своих остав­ленных там бревен.

Около 998 г. спаслись бегством в Гренландию от кровной мести в Исландии братья Снорри и Торлейв Торбрандссон со своими семьями ⁴². Первый еще ранее участвовал в колонизации Гренландии в 986 г.⁴³, но почему-то вернулся в Исландию. В сагах он значился тогда под именем Хельге; возможно, это было более позднее его имя — после крещения. Он поселился на своей земле в Алфтафьорде, а Торлейфу земля досталась возле какого-то безымянного залива, «между ледниками» ⁴⁴.

Многие исследователи, в частности норвежец Э. Булстад, на основе приведенных выше примеров из саг следующим образом характеризуют Эйрика и создавшееся новое общество в Гренлан­дии: «В сагах нет никаких следов его дурного расположения духа. . . Он жил как справедливый хёвдинг, полный уважения. . . Как только он достиг цели своего тщеславия, сама жизнь упорядо­чилась для него так мирно, как только это возможно под соб­ственным управлениям. . . В первое время заимки земли в Грен­ландии господствовал идиллический мир. . . Новое поколение женщин и мужчин еще не подросло для соперничества за супругов и за наследство отцов, чтобы разрушать мир ударом меча» ⁴⁵.

Да, у Эйрика Рыжего был горький, но зато основательный опыт обычного права, вынесенный им из Норвегии и Исландии, и единоличное знание земли, которую он открыл и обследовал. Как и при заселении первопроходцами Исландии, где Торольф Мострарскегг (Моховая Борода) распределял, кому на каких угодьях строить хутор, так и Эйрик Рыжий совместил в себе роль хёвдинга, законоговорителя и жреца, поскольку создалась языче ская община из двух групп хуторов и должен был существовать храм и годи (жрец). Не сохранилось собственно гренландских письменных источников, и это затрудняет возможность подробно вникнуть и проанализировать повседневный быт гренландских норманнов. Но из исландских письменных источников просачи­ваются (в отдельных случаях подробно) штрихи этого быта, и можно установить, что в Браттахлуе при Эйрике Рыжем и его наследниках, сыне и внуке, а затем в усадьбе Гардаре при като­лическом соборе епископа с 1126 г. собиралось всенародное вече гренландских норманнов allmanna∣)mg, как оно называлось в отли­чие от исландского alf)ingi⁴⁶.

Однако трудно согласиться с утверждением Э. Булстада и других исследователей только о дружелюбии и идиллии в грен­ландском обществе в первые 15 лет, когда, якобы, не было причин «разрушать мир ударом меча», даже если иметь в виду, что в Грен­ландию переехали из Исландии семейные общины союзников, т. е. связанные между собой дружбой и взаимовыручкой в борьбе против кровных врагов, или, в крайнем случае, совсем нейтральные семьи из отдаленных от Брейдифьорда мест. Да, Эйрик Рыжий заботился после смерти Торбьёрна Вивильссона о его дочери Гуд-

рид, выдав ее замуж за одного из своих сыновей — Торстейна, а после смерти Торстейна — за исландца (ιslenzkan), богатого купца из дружеского рода в Исландии Торфинна Карлсефни ⁴⁷.

В противовес утверждениям о дружелюбии и идиллии в раннем обществе гренландских норманнов приведем серию примеров из пространной «Флоаманнасаги» ⁴⁸, ярко характеризующих, в частности, и нрав главы этого общества — Эйрика Рыжего. К зиме 997 — 998 гг. по давнему приглашению Эйрика Рыжего с намерением поселиться в Гренландии после долгих мытарств (с четырьмя зимовками на восточном берегу Гренландии) прибыл Торгильс Тордарссон. C ним Эйрик Рыжий имел длительную дружбу, начавшуюся еще до женитьбы Эйрика, когда последний был послан своим отцом из Исландии в Норвегию и служил вместе со встретившимся там Торгильсом при дворе Хакона ярла. C Торгильсом в Гренландию добралось 20 спутников с его корабля, из них 12 рабов и малолетний сын Торгильса. Эйрик встретил друга «холодно, угощение было ниже ожидаемого», не разрешил ему расправиться с теми рабами Торгильса, которые убили его жену на восточном берегу Гренландии и скрылись на западном. Враж­дебна реакция Эйрика и тогда, когда Торгильс спас скот соседних хуторов и жизнь своего сына от задиравшего их медведя. Стычка в усадьбе Эйрика Рыжего, закончившаяся убийством виновника ссоры, — раба Эйрика, — не превратилась в массовое побоище лишь из-за боязни сопротивления со стороны многочисленной свиты Торгильса. В этой же саге вскрывается, что в Гренландии уже при Эйрике были объявленные вне закона Рольф с семьей, укрывшийся в безлюдной пустоши на юго-востоке Гренландии, и тридцать грабителей, объединившихся на двух кораблях в шайку. Эйрик с его людьми уклонились от борьбы для уничтожения шайки. А когда шайку истребил Торгильс со своими людьми, то подчеркнутая враждебность Эйрика Рыжего к Торгильсу выну­дила последнего со своими людьми вернуться в Исландию.

Показав выше непредсказуемую неоднозначность отношений Эйрика Рыжего к людям и к их действиям, объективности ради отметим, что в важнейшем вопросе — сохранении политической независимости Гренландии от Норвегии и Исландии — Эйрик Рыжий, его сын Лейв и внук в роли предводителей общества сыграли положительную роль, сохраняя, однако, неизменно дружбу с наиболее могущественными людьми (конунгами и яр­лами) в Норвегии. Эта независимая политическая позиция сразу же заложила основы также и этнической автономности грен­ландских норманнов, которых уже к концу X —началу XI в. назы­вали гренландцами (graenlendingar) ⁴⁹в отличие от других скандинавов, в частности — от представителей народов с их быв­ших родин, которых в сагах именуют исландцами ((slenzkan) ⁵⁰, а норвежцев в Исландии и Гренландии — эстманнами, «восточ­ными людьми» (austmenn) ⁵¹.

И хотя Гренландии, экономически зависимой от Норвегии и от посредничающей Исландии (подвоз зерна, деловой древесины,

железных изделий, алкогольных напитков), удалось до 1260-х го­дов сохранить политический суверенитет, конфессионально она довольно быстро капитулировала, приняв в том же, 1000 г., как и Исландия (причем совершенно независимо от этого ее шага), христианскую веру.

Фактологически, согласно «Саге об Эйрике Рыжем», это изла­гается так: сын Эйрика Рыжего — Лейв — посетил Тронхейм в Норвегии и там был с почестями принят конунгом Олавом Трюгвасоном, знаменитым викингом, который не только сам стал христианином, но и активно насаждал христианство среди норман­нов⁵². Лейв прожил при дворе Олава всю зиму на правах его дружинника. Воздействие Олава и пребывание в дружине, состоя­щей из воинов-христиан, побудило Лейва не только принять христианство самому, но и склонить его корабельщиков к тому же. А при отплытии весной в Гренландию Лейв получил задание Олава — крестить гренландских норманнов⁵³.

Аналогичную миссию Олав уже до этого пытался осуществить в Исландии, куда он заслал священника. В возникшем споре священник был убит двумя исландскими язычниками. Олав учел неудачный опыт, стал вовлекать в христианскую веру прибываю­щих в Норвегию исландцев, а весной 1000 г. с двумя обращенными в христианскую веру исландцами отправились в Исландию не­сколько посвященных в духовный сан норвежцев⁵⁴. Они-то и проделали работу, которая привела к официальному принятию христианства повсеместно в Исландии по добровольному решению на ее альтинге.

Лейв в том же, 1000 г., доставил в Гренландию в усадьбу своего отца в Браттахлуй священника. Эйрик Рыжий, очень недовольный действиями сына, сказал, что в них сквозит противо­речие: с одной стороны, Лейв спас потерпевших кораблекрушение возле Гренландии язычников, а с другой — «привез с собой плута, как он назвал священника» ⁵⁵.

Письменные источники не содержат данных о первичной численности язычников и христиан в Гренландии. Поэтому трудно объяснить объективную неизбежность принятия христианства тогда же в Гренландии на смену господствовавшему в этом об­ществе язычеству, если не предположить, что уже в первой флоти­лии заимщиков земли было больше христиан, чем на корабле Херь- ольва Бардарсона, где был один христианин, и что за последующие 14 лет их прослойка в Гренландии возросла за счет посещавшей Норвегию и там принявшей христианство молодежи.

Как бы там ни было, но введение христианства состоялось в Браттахлуе, вероятно, на аллманнатинге, однако саги такой подробности не сообщают. Эйрик, согласно «Саге об Эйрике Рыжем», долго определялся, переходить ли ему в новую веру в от­личие от Торхильды, которая, по свидетельству основных саг о гренландцах, не только тотчас крестилась сама, но и отказалась от языческого имени Торхильда, взяв новое — Тьёдхильда⁵⁶, распорядилась построить первую в Гренландии церковь «не очень

178

Рис. 10.

Маршруты гренландских норманнов

1— маршруты:

2— морские течения:

3 — поселения

близко от домов» ⁵⁷усадьбы Браттахлуя и «отказалась поддержи­вать супружеские отношения с Эйриком» ⁵⁸.

Поскольку захоронить умершего христианина полагается в освященном месте — на церковном кладбище, то за время с 1000 до 1124 г., помимо маленькой, похожей на часовню церкви Тьёд- хильды, появились другие — вблизи крупнейших хуторов Эстри- бюгдара и Вестрибюгдара. Первым епископом Гренландии будто бы был назначен Эйрик из Упси (Швеция), но он пропал без вести в плавании в 1121 г. А в 1125 г. архиепископ всей Скандинавии Acrep экзаменовал священника Арнальда, посвятил его в сан епископа, и с 1126 г. Арнальд принял епископат в Гренландии⁵⁹.

Надо сразу же оговорить, что распространение христианства как усилиями ее первого миссионера из конунгов Норвегии Олава Трюгвасона, так и последующими конунгами никак не способствовало политической зависимости Гренландии от норвеж­ской или другой скандинавской власти. Ибо католические священники, хотя и присылаемые в Гренландию из Норве­гии или Швеции, были на службе Ватикана и укрепляли конфессиональные связи и влияния римского папы.

Не вдаваясь здесь в подробности, отметим, что в том же, что и год принятия христианства в Гренландии, 1000 г. состоя­лось случайное открытие новых земель западнее этого острова, вероятно, Баффиновой Земли, Лабрадора и Ньюфаундленда, т. е. земель собственно Северной Америки. Согласно сагам, там оказались «поля самосеянной пшеницы и виноградная лоза. Некоторые из деревьев были так велики, что сгодились на постройку дома» .

Эту плодородную землю назвали Винланд⁶¹. Туда совер­шали плавания отдельными экспедициями все четверо детей Эйрика Рыжего — сыновья Лейв, Торвальд, Торстейн и вне­брачная дочь Фрейдис, причем Торвальд погиб в Винланде в стычке с местным монголоидным населением, называемым в сагах скрелингами, а Торстейн так и не добрался туда, зимовал в Вестрибюгдаре и там же умер, но похоронен на церковном дворе в Браттахлуе ⁶².

Участники трех из четырех экспедиций привезли с собой из Винланда бревна для строительных целей, пушнину и, если верить сагам, виноград. Все дальнейшие сведения из письмен­ных источников XII-XIV вв. сбивчивы и не дают возможности понять, оставался ли Винланд местом постоянных экономиче­ских интересов, а может быть, и переселения туда (рис. 10) ⁶³.

Ни одна исландская сага не содержит сводный перечень хозяйственных занятий гренландских норманнов. Об этом можно получить представление только по крупицам, выборочно из всех Саг. Зато имеется анонимный норвежский историко-ли­тературный памятник «Зерцало короля» (записанный в том же XIII в., что и большинство саг), который содержит такую сводную характеристику о добывании средств к существова­нию населением: «рассказывают, что там, в Гренландии, име­

ются хорошие пастбища, добротные и большие хозяйственные дворы, ибо люди там содержат множество крупного рогатого скота и овец, получают много масла и сыра; народ живет там главным образом мясом и всеми видами промысла, как на дикого оленя, китов, тюленей, так и на медведей» ⁶⁴.

C конца XIX в., когда в Гренландии стали предприниматься археологические раскопки датчанином Д. Брююном , вырисо­валась более четкая картина расположения и численности хуторов, быта гренландских норманнов, их хозяйственной деятельности. C раскопками под руководством Поула Нёрлунда в 1921 г. на Херьольвснесе⁶⁶, в 1932 г. и в последующие не­сколько лет на Браттахлуе⁶⁷добавились характеристики как самых ранних лет жизни гренландских норманнов на юго-за­паде острова, так и самых последних лет их существования на острове.

В согласии с письменными данными епископства, которое было учреждено в Гренландии в 1126 г. и посылало доклады в Ватикан, археологи подсчитали, что к 1300 г. в Гренландии существовало 280 хуторов, из них 190 в Эстрибюгдаре и 90 в Вестрибюгдере ⁶⁸. В Эстрибюгдаре действовало 12 приходских церквей и 2 монастыря, в Вестрибюгдаре — 4 приходские церкви⁶⁹. Считается, что в это время в Гренландии жило приблизительно 3000 человек⁷⁰, из них 2000 — разбросанные в Эстрибюгдаре в 190 хуторах на берегах двух десятков фьордов, между крайними из которых расстояние составляет 300 км.

Среди тех руин, которые раскопал П. Нёрлунд в Браттахлуе в 1932 г., он нашел остатки халла, подобного тому, какие строились в Исландии и Норвегии вплоть до 1100 г. Это был длинный зал без внутренних перегородок для отдельных нукле­арных семей в составе большой, семейной общины. Только в Норвегии халл создавался из бревен, в Исландии и в Грен­ландии — из камня и торфа, с бревенчатой крышей, сланце­выми плитами и торфом поверх нее. Зал имел внутри площадь 16?5 м, а стены толщиной 3,5 м из камня снаружи и с внутрен­ней стороны толщиной 2,5 м из торфа.

Узкий вход был низким, а дверь из толстых досок не откры­валась, а отодвигалась в сторону (или вверх и закреплялась снизу). Пол внутри халла был из жестко утрамбованной земли, местами выложен камнем. Посередине пола вдоль длинного зала тянулся длинный очаг — ряд костров, имевших тройное назначение (варка еды в котлах, отопление помещения, осве­щение). Вторым источником света был дневной свет, в летнее время довольно продолжительный — через четырехугольное отверстие в крыше, предназначенное также для выхода дыма.

В других жилых постройках норманнов в Гренландии XII-XIV вв. археологи обнаружили оконные проемы в одно­скатной крыше или в боковых стенах, и их, как и отверстия

для выхода дыма, закрывали по необходимости рамами с натя­нутыми свиными мочевыми пузырями или желудками тюленей, которые давали больше света, чем мутные оконные стекла того времени в Южной Европе⁷¹.

Зал в Браттахлуе имел скрытый водопровод в выложен­ный камнем колодец, который мог закрываться в халле плоской каменной плитой. Скрытое водоснабжение свидетель­ствует не только о поиске удобств первыми норманнами Гренландии, но и об опыте, вынесенном из Исландии, на слу­чай наиболее распространенного метода нападения при кров­ной мести — осады халла с попытками сжечь обитателей дома, обложив его хворостом.

В таком халле жил хёвдинг Эйрик Рыжий, затем его преемник старший сын хёвдинг Лейв со своей женой, детьми, зависимыми родственниками. Воздух в таком зале был по­стоянно пропитан запахом дыма, мяса, внутренностей разде­ланных животных, кипящей еды, кислого молока, хранивше­гося в заглубленных в землю емкостях из сланца, а также мочи, которую, как и в Исландии, берегли в отстойниках из сланцевых плит для стирки белья из шерсти и которою мылись, ибо, как и в Исландии, мыло тогда не было известно ⁷², и ворвани, кото­рую подливали в жировые светильники для дополнительного освещения.

Находки в халле жерновов, остатков чанов из дерева и из мыльного камня, пряслиц из него же заставляют предполо­жить, что здесь же работали — пряли шерсть, делали вадмель (грубошерстную ткань, такую же, как и во многих странах Европы в раннее средневековье), выделывали кожи, шили одежду и обувь, занимались резьбой по кости, дереву и мыль­ному камню, вырезая из последнего даже большие чаны под кислое молоко, варенец, сыр и масло, мололи зерно на муку и крупу, развлекались, играя в шахматы и шашки, вероятно, рассказывали саги о заселении Исландии, а особенно Грен­ландии. Правда, никаких текстов типа саг в самой Гренландии все-таки не найдено ⁷³.

Хозяйственное помещение стояло отдельно. Это было длин­ное (21,8 м), узкое (от 3,5 до 5 м) и низкое (высота до крыши от 1,25 до 1,5 м) помещение. На коровник в нем из общей длины здания приходилось 8 м, на амбар — 13 м, а между ними — разделяющая толстая стена с дверью. Стены постройки были двойными: толстая каменная толщиной 1,5 м и внутренняя, торфяная — 2,5 м. Единственный вход в коровник имел протя­женность 7,5 м. Пол выложен каменными плитами в несколько слоев таким образом, что оставлены впадины для навоза и сток для мочи.

Полагают, что лишь в суровые зимы крупный рогатый скот содержался постоянно в стойлах скотного двора, а овцы и козы находились всегда под открытым небом. Выпас всего скота на подлеске, как и порубки более крупного древостоя

на строительные цели и топливо, делали все более редкими рощицы. Ведь строительный лес лишь изредка поступал из Винланда или тем более из Норвегии. В амбаре хранили нако­шенное на пастбищах сено, привозное зерно. Отдельные хозяй­ственные постройки были трофейными: для хранения вяле­ной рыбы, шкур тюленей и пушных животных, запасов веревок из кожи, снятой с головы моржа, которые продавались как якорная бечева в Норвегию и в Южную Европу вместе с еще более ценными товарами — клыками моржа и нарвала. На­личие на хуторах следов кузниц и выплавки железа из болот­ной руды свидетельствует как о нехватке привозного из Нор­вегии железа, так и о том, что для выделки железа население должно было собирать плавун и вырубать леса для получе­ния дров из ольхи, можжевельника и березы, а затем — дре­весного угля из них. Такой метод плавки был известен в Ислан­дии, а ранее — на родине норманнов в Норвегии.

Археологи установили, что, как и в Исландии, примерно с XI в. хёвдинги Гренландии строили более крупные и не­сколько иные жилые постройки, чем халл, или лангхюс («длин­ный дом»), хотя они сохранили вытянутые пропорции. Да и само новое название его гангхюс («коридорный дом») сохраняет ту же вытянутость. В таком длинном доме уже при его постройке закладывались большие или маленькие отсеки по обе стороны от коридора, вдоль которого по осевой линии гангхюса оста­вался лангилд (открытый «длинный очаг»). Обнаружено, что и старые халлы не разобраны на строительный материал, а функционируют как праздничный зал — для свадеб и рож­дества, традиционно самого большого и всеобщего праздника, подобно всей Скандинавии. Появление гангхюса мы рассмат­риваем как желание круга кровных родственников сохранить вместе патронимию из малых семей — для лучшей взаимо­помощи в быту и на случай обороны. Ибо новых земель для заимки не было, а имевшиеся использовались даже в ущерб окружающей среде (перепас, переруб). Следовательно, воз­растала роль морского промысла, рыбной ловли, охоты.

Археологические раскопки 1921 г. на церковном дворе Херь- ольвснеса единственными своего рода находками одежды про­лили свет не только на то, как одевались в Гренландии. Все одежды были из вадмеля, они не только хорошо сохранились, но и производили впечатление непоношенных. Здесь оказались достигающие пят женские платья и мужская верхняя одежда, подобная названным платьям, — аналогичные традиционной одежде исландцев XIV-XV вв. Капюшоны пришивные к наплеч­ным накидкам имеют в верхней части длинную косицу шири­ной не уже двух пальцев и длиной более локтя. Однако эта коса не была «формой модного* дурачества», как полагает Э. Ернгор⁷⁴, а, по моему мнению, обматывалась вокруг шеи для удержания капюшона на голове при сильных ветрах и об­легчала снятие капюшона с головы — за саму косицу.

Сопоставление находок с верхней одеждой средневековой Европы показало, что большая часть одежд относится ко вто­рой половине XIV в., а некоторые — ко второй половине XV в., будто с картин живописцев Голландии времен Людовика XI и Карла Смелого. Вплоть до самых последних археологиче­ских раскопок 1980-х годов в Гренландии не обнаружено более поздних следов пребывания там норманнов. Одна из шляп и несколько женских платьев свидетельствуют, что вплоть до 1500 г. существовала корабельная связь с Европой: Поул Нёрлунд нашел обрывки модных платьев как раз этих лет, ве­роятно, датского или голландского изготовления. Археологи отметили совершенную непрактичность этих покупок норман­нов — одежда мало подходила к суровым условиям климата Гренландии ⁷⁵.

Удивительны медико-антропологические исследования ске­летов с кладбища Херьольвснеса. Антрополог Фр. X. X. Хан­сен даже утверждал, что гренландские норманны к XV в. физи­чески и психически деградировали. Были налицо признаки рахита, подагрических и ревматических изменений, как и узкий таз у части женщин, которые из-за этого не могли рожать. Мала емкость всех 25 найденных на кладбище черепов. Зубы у всех были изношены от кариеса, стоматита, стирания гра­вием или песком, находившимся в хлебе, хотя возраст старших из умерших едва переваливал за 30 лет⁷⁶. Позвоночники некоторых из гренландских норманнов были сгорблены. Скрю­ченными умершие и были положены в могилу ¹¹.

Когда летом 1961 г. при рытье канав под фундамент зда­ния будущей школы-интерната вблизи бывшего хутора Брат- тахлуя обнаружили в земле человеческие кости, то оказалось, что именно здесь было кладбище первых христиан Гренлан­дии — возле руин церкви Тьёдхильды. Церковь очень малень­кая: 2?3,5 м, стоя рядом там могло поместиться 20—30 при­хожан. В 150 могилах одежда не сохранилась, но обнару­жены останки 96 современников Эйрика Рыжего и Тьёд­хильды. Может быть, там имеются останки и их самих. Сред­ний рост взрослых мужчин — 177 см, а у четверых — 184— 185 см. Средний рост женщин — 166 см. Археологов поразило, что среди захороненных всего 10 детей, хотя в древности и сред­невековье велика была именно детская смертность⁷⁸. Но если вспомнить о существовании скандинавского метода ограниче­ния деторождения, который был прекращен много времени спустя, после введения христианства в Гренландии, — выбра­ковки слабых и лишних новорожденных отцом с учетом им положения дел в своем хозяйстве, — то это малое число дет­ских скелетов на церковном дворе легко объяснимо. Так, в «Финнбогасаге» говорилось, что такого новорожденного клали на пустоши с куском мяса во рту, — чтобы не слышно было плача, — меж двух камней с третьим в качестве крышки ⁷⁹.

Эпоха расцвета поселений гренландских норманнов совпа­дает с подъемом скандинавских стран в Европе и Исландии — примерно от 1100 до 1250 г. Ведь тотчас после эпохи викингов на севере Европы развилась торговля, особенно в Норвегии. Этот же период совпал с учреждением в Гренландии католи­ческого епископства. «Сага об Эйнаре, сыне Сокки» сообщает об этом, как о выполнении желания аллманнатинга, собран­ного в Браттахлуе наследником рода Эйрика Рыжего — Сокки, сыном Topepa. Присланный архиепископом из Лунда епископ Арнальд избрал резиденцией один из крупнейших хуторов Гренландии — в Гардаре⁸⁰, что на берегу Эйнарфьорда, на самом узком перешейке к Эйриксфьорду. Это произошло в 1126 г., тогда же туда было перенесено место аллманнатинга, а сам хутор, небывало расстроившийся и обнесенный каменным за­бором, стал скорее напоминать укрепленную резиденцию.

Среди разбросанных построек особо обращали на себя внимание усовершенствованный гангхюс на последнем этапе своего развития, кафедральный собор св. Николая, покрови­теля моряков, и особенно скотный двор. Кафедральный собор, крестовый в плане, имел размеры 27Xl6 м необыкновенно высокую колокольню, высотой, возможно, от 18 до 40 м. Трудно сказать, сколько здесь жило и кормилось людей, но имеются подсчеты, что на подати прихожан со всех гренландских нор­маннов епископат содержал, помимо епископа, многих священ­ников, их помощников и учеников, монахов, звонарей, маль­чиков из хора, хозяйственников, прислугу, а также охотников, рыбаков, рабочих хутора и пастухов, доярок, стряпух, ткачих и детей своеобразного интерната, возможно, от 100 до 200 (ко времени расцвета в 1300 г.) человек. Достаточно сказать, что объединенная хозяйственная постройка, состоящая из ко­ровника и гумна, имела длину 64 м и стойла для 100 коров. Гангхюс протянулся на 54 м, в нем лишь зал для приема гостей имел размеры 16,75?7 м, т. е. 132 м²⁸¹.

C 1261 г. гренландские норманны, испытывая все большую потребность во многих товарах из Норвегии, согласились, на­конец, платить подати королю Норвегии Хокону Хоконссону, прося взамен посылать им с товарами по кораблю в год (Грен- ландскнаррен, как он назывался, т. е. «торговый корабль Грен­ландии»). Тем самым Гренландия стала заморской террито­рией Норвегии.

Однако фактическим хозяином в самой Гренландии остава­лась католическая церковь в лице ее единовластного правителя — епископа. Можно сказать, что это был также и единственный феодал на острове.

При инспекторе епископства Иваре, сыне Бордара (1341 — 1368 гг.) католическая резиденция в Гардаре владела всем Эйнарсфьордом, десятины и налоги создавали богатства в Гардаре, а моржовый клык, вадмель и другие товары отправ­лялись в Европу.

Епископ был единственным, кто имел постоянную связь с Европой и с сильнейшим владыкой Европы того времени — папой римским. И даже, когда епископы перестали приезжать в свою резиденцию в Гренландии, управляя паствой из Скан­динавии, налоги взимались в той же мере.

Еще в XIII в. гренландские норманны стали чувствовать нехватку корабельной связи с Европой, своих кораблей уже не было. Упадок самой Норвегии и ее торговли, отказ в 1344 г. Ганзы торговать с Гренландией поставили норманнов острова в труднейшее экономическое положение. А те корабли Ганзы, которые достигали Гренландии, приносили теперь из Европы опустошительную Черную смерть — чуму. Связи затухали. Во время правления Норвегией короля Магнуса (1319— 1371 гг.) в Норвегию пришли вести о нападении на норманнов скрелингов, о встрече и взаимоотношениях с которыми мы сообщим ниже. О спасательной экспедиции лишь поговорили в Норвегии. Когда же Норвегия вошла в 1380 г. в унию с Да­нией, торговля с Гренландией была провозглашена датской королевской монополией. Но в 1389 г. королем стал Эрик По­меранский, который запретил купцам датско-норвежского госу­дарства плавать в Гренландию. Может быть, это и был смерт­ный приговор гренландским норманнам. Хотя, казалось бы, по­чему общество животноводов, рыбаков и охотников должно исчезнуть?

Тем не мёнее, в XVI в. норманны Гренландии исчезли. Свидетельство о, возможно, последнем, но уже мертвом грен­ландском норманне записал в 1625 г. исландец Бьёрн Йоунссон со слов глубокого старика Йона (по кличке Гренландец), ко­торого однажды в дни его далекой молодости занесло в шторм на немецком корабле из Гамбурга в один из фьордов, воз­можно, на юго-западе Гренландии (Херьольвснес?): «Там нашли они мертвого человека, лежащего носом вниз. Он имел на голове добротно сшитый капюшон. Его остальная одежда была частично из вадмеля, частично из тюленьей шкуры. Подле него лежал согнутый поделочный нож, сильно изношенный и утон­ченный частыми заточками» ⁸². Полагают, что плавание Йона Гренландца в дни его юности состоялось в 1540 г.

О причинах исчезновения гренландских норманнов за послед­нее столетие выдвинуты и сохраняют силу несколько научных гипотез, и все они в той или иной мере обоснованны.

Наиболее общая причина, на которую обращают внимание почти все специалисты, но не все придают ей решающее зна­чение, состоит в ухудшении климата. Главную роль в гибели гренландских норманнов отводили ухудшившемуся климату датские археологи Даниель Брююн ⁸³, Поул Нёрлунд ⁸⁴, Ore Рас­сел ⁸⁵, исландский географ и геолог Сигурдур Тораринсон⁸⁶. Они полагали, что довольно мягкий климат X-XI вв. становился все жестче с конца XIII в. и достиг тяжелых, критических пределов в XIV-XV вв. Граница растительности опустилась, оскудели паст­

бища, на них и на селения наступали ледники, а паковые льды блокировали с моря побережье, мешая судоходству.

Американец Мартин Cneccep, изучив циклические измене­ния климата Земли, установил, что после самого теплого в пе­риод нашего летосчисления времени между 600 и 700 г. пре­дельное похолодание относится примерно к 1433 г. Почти в то же время, в 1438 г., Карл VII торжественно вступил в Париж, и источники отмечают столь суровую зиму, что волки из Булон­ского леса вбегали в поисках тепла на улицы городов. Из ки­тайских анналов также явствует, что в XIV в., особенно в 1370— 1385 гг., на солнце наблюдалось необычное множество пятен. В Исландии в XIV и XV в. было несколько тяжелейших неуро­жайных лет, связанных с похолоданием, и нередко это приводило к падежу скота. Так, в 1483 г. в Исландии было 233 000 овец, а год спустя после очень холодной зимы и весны их осталось только 42 000.

Фритьоф Нансен, не отрицая ухудшения климата, все же отказывался признать его причиной гибели гренландских нор­маннов. Он полагал, что летняя температура была достаточной для существования людей и животных. В очень суровые годы и даже десятилетия гренландские норманны могли выселиться к берегу и от традиционного животноводства полностью пе­рейти к морским промыслам, освоить инвентарь скрелингов — эскимосов культуры инугсук, которые к тому времени, в XIII- XIV вв., продвигаясь с севера вдоль западного берега Гренлан­дии, вошли в соприкосновение с норманнами.

Самое первое свидетельство о донорманнских аборигенах относится еще ко времени заимки земли норманнами. В «Ислен- дингабоке» сообщается: «Они (норманны) нашли там много жи­лищ как на востоке, так и на западе (austr ос vestr, очевидно, иное написание для Эстрибюгдара и Вестрибюгдара. — Г, А.) страны и остатки кожаных лодок и каменного инвентаря, так что из этого следовало, что там странствовал какой-то народ, который норманны называли скрелинги» ⁸⁷.

Из этого сообщения историки делают вывод, что «норманны нашли страну необитаемой» ⁸⁸, а археологи по датировке на­ходок на С-14 полагают, что предшествующие эскимосы куль­туры дорсет уже в начале 800-х годов покинули западную Гренландию⁸⁹ (возможно, ушли в восточную, где их потом впервые обнаружили и описали датчане лишь в XIX в.). Но уже в XI в. в промысловой поездке на север вдоль западной Гренлан­дии норманны встретили скрелингов в маленьких каяках из шкур, и результатом встречи было обсуждение затем первыми того, что «кровь скрелингов течет иначе» ⁹⁰. В дальнейшем встречи были как враждебными, так и мирными, с товарообменом.

Нансен отрицал возможность уничтожения эскимосами нор­маннов и указывал, что главная особенность психического склада эскимосов, по его личным наблюдениям во время жизни среди эскимосов, — миролюбие⁹¹. Но ныне и скандинавы миро-

любивы. Не то было в эпоху викингов, когда они по воинствен­ности превосходили, пожалуй, всех современников. Однако в подтверждение тесных связей норманнов с эскимосами он приводит сообщение 1347 г., где говорится: «Обитатели Грен­ландии добровольно отпали от истинной веры и религии хри­стиан, а затем, отбросив все добрые обычаи и истинные добро­детели, повернулись к народу нового мира» ⁹² (т. е. «явно

к эскимосам», говорит Нансен).

Итальянец К. Джини⁹³и норвежец X. Ингстад по-своему поддержали возможность такого слияния норманнов с эскимо­сами, правда, применительно лишь к Вестрибюгдару. Они утверждают, что в такой обособленной общине, в какую прев­ратился Вестрибюгдар, мужское население должно было сокра­щаться быстрее, чем женское⁹⁴. По их мнению, гренландские норманнки оказались там в значительном большинстве и в ко­нечном итоге (около 1347 г., т. е. согласно вышеприведенному тексту, найденному в архиве Ватикана) «под угрозой остаться без мужа» соединились с эскимосами.

Датский ученый Теркель Матиассен в 1935 г. высказал мысль, что даже для Вестрибюгдара такое толкование совсем не обоснованно, так как оно не подтверждено антропологи­ческими исследованиями ⁹⁵. Ингстад тоже знает, что антропологи не находят следов средневекового смешения рас, но все же оставляет для себя лазейку. Он говорит, что норманнок было мало и что поэтому не удается найти изменения в антропологи­ческом облике эскимосов ⁹⁶.

Более реальной некоторые считают гибель норманнов от вооруженных стычек с численно превосходящими их эскимо­сами. К такому выводу склонялись миссионеры норвежец X. Эгеде (XVIII в.) ⁹⁷и датчанин X. X. Эстергор (XIX в.), а также упомянутый выше ученый Т. Матиассен.

Сторонники гипотезы истребления норманнов эскимосами считали, что Вестрибюгдар был уничтожен около середины XIV в. Во всяком случае, И. Бордссен в 1350 г. писал, что «когда они достигли цели (Вестрибюгдара), то не нашли никаких людей, ни христиан, ни язычников, а лишь одичавший крупный рогатый скот и овец, за счет которых они обеспечивались настолько, что едва вмещали корабли» ⁹⁸. Один из документов свидетель­ствует, что в 1379 г. эскимосы напали даже на Эстрибюгдар, убили 18 человек и увели двух подростков с собой ⁹⁹. Да и эски­мосский топоним урочища Херьольвснеса свидетельствует о неблагополучной судьбе бывшего хутора: ikigait означет «место, которое уничтожено огнем». Раскопки в Гардаре также показали действие сильного огня — обилие древесного угля и оплавленный шлак от металлических предметов» ¹⁰°. Кроме того, археологами доказано, что именно в XIV в., возможно, в связи с похолоданием, происходило массовое перемещение эскимосов вдоль берега на юг. Это была волна эскимосов культуры инугсук. Эгеде предполагал, что их было до 30 000,

а норманнов в ту пору, в XIV в. — 3000, и они были разбросаны небольшими группами по своим хуторам ¹⁰¹.

Возможно, в пользу именно этой гипотезы о гибели норман­нов от эскимосов свидетельствует тот факт, что около 1530 г. в Исландию пригнало волнами много кораблей из кож, «пропи­танных тюленьим жиром», который нигде больше для такой цели не употреблялся, кроме Гренландии. Корабли были без желез­ных гвоздей, с каркасами из тонких ветвей и на них совершенно не было людей. На единственном среди всех кораблей весле скандинавскими рунами было вырезано: «Часто бывал я уста­лым, когда тащил тебя» ¹°².

Оригинальную гипотезу выдвинул датский геоботаник Юхан- нес Иверсен ¹⁰³. Считая, как и Нансен, что похолодания в ка­тастрофических формах не было, он утверждает, что климат все же изменился. По его мнению, лето стало сухим, а это способствовало небывалому нашествию травяной моли Agrotis oculta, которая уничтожила растительный покров, погубив тем самым корм для скота и сам скот. Иверсен пишет, что норманны вынуждены были перейти из внутренних частей фьордов к мор­скому побережью и заняться промыслом морского зверя. Но здесь, на берегу и на воде, они были истреблены спустившимися с се­вера эскимосами. И хотя гипотеза Иверсена, казалось бы, была подтверждена обнаружением слоев чешуек с крылышек бабочек и личинок травяной моли в земле, находки эти локаль­ные, касаются только колонии Вестрибюгдар, и неизвестно, в какой мере можно распространять его гипотезу на все посе­ления гренландских норманнов.

Датчанин X. Л. Вебэк, соглашаясь с Иверсеном в том, что климат летом стал сухим, отводит главную роль в уничтожении норманнов высыханию пастбищ из-за нехватки влаги и регу­лярно наступавшим пескам, что также подтверждено песчаными отложениями на месте прежних дворов ¹°⁴.

Чумные и другие эпидемии в Европе, а также в Норвегии и Исландии в XIV и XV в. могли оказаться завершающим уда­ром по норманнам. Канадец исландского происхождения В. Сте- фанссон в 1906 г. сравнил число потомков эскимосов (их оста­лось 30) в дельте р. Макензи с численностью их в 1848 г. до волны эпидемий здесь, когда Рихардсен насчитывал их около 2000 ¹⁰⁵. Это сравнение подтверждает реальность гипотезы об исчезновении гренландских норманнов вследствие имевших тогда место эпиде­мий.

Выдвигаются гипотезы, в частноости тем же X. Ингста- дом ¹⁰⁶, о том, что колонии гренландских норманнов могли быть истреблены европейскими пиратами в XV и в начале XVI в., когда они не оставляли в покое даже очень удаленные от Европы острова — ни Фарерские, ни Исландию.

Многие исследователи уделяют большое внимание фактору прекращения контактов Гренландии с Норвегией. Причем, единодушно считая этот факт гибельным для колоний, они

выдвигают разные причины самого этого прекращения кон­тактов.

Горячие дискуссии вызвала гипотеза датского антрополога Фр. X. X. Хансена о физической и психической дегенерации гренландских норманнов под воздействием различных сложив­шихся здесь неблагоприятных факторов: сурового климата, скудости питания, вытекающих отсюда характерных заболе­ваний. В основе выводов Хансена, опубликованных в 1924 г., лежит исследование 25 человеческих скелетов с хорошо сохра­нившейся на них одеждой ^l07. Скелеты были найдены при архео­логических раскопках в 1921 г. на церковном дворе в Херь- ольвснесе, в 50 км северо-западнее мыса Фарвель. Напомним, что это один из самых первых норманнских хуторов, возник­ших в Гренландии. Просуществовал он, как оказалось, дольше всех, и находки на нем — самые поздние, конца XV в.

При изучении 25 черепов от найденных скелетов нельзя было заметить каких-либо признаков смешения с эскимосами. Но удивительно мала у этих норманнов емкость черепа, не идущая ни в какое сравнение с эскимосами Гренландии, живу­щими в тех же, что и норманны, тяжелых физико-геогра­фических условиях, но обладающих черепом нормальной ем­кости.

Гипотезу Хансена могли поддержать или опровергнуть новые исследования скелетного материала в других частях Эстрибюгдара и Вестрибюгдара. Но датские антропологи К. Фишер-Мёллер ¹⁰⁸и Ё. Б. Ёргенсен ¹⁰⁹по находкам в Эстри- бюгдаре, в частности — самым древним на церковном дворе Браттахлуй утверждают, что ни об измельчании людей, ни тем более психической деградации говорить не приходится.

Данные по Браттахлую начала XI в. все же не могут опро­вергнуть доводов Хансена о дегенерации норманнов в XV в. на Херьольвснесе, ибо в Браттахлуе скелетный материал отно­сится к начальному этапу колонизации Гренландии, а других находок в Гренландии нет. Правда, и у этих скелетов заметны аномалии — признаки сильной подагры. Однако все черепа нор­мальной емкости. Но ведь впереди у потомков этих в действи­тельности первых норманнов острова было еще 400—500 лет жизни в крайне неблагоприятных условиях! Еще важнее дру­гое: достаточно ли убедителен критерий емкости черепа, чтобы судить об уровне психического развития? Во всяком случае, против гипотезы Хансена ополчились почти все антропологи, знакомые с его выводами.

И наконец, может быть, последняя гипотеза: норманны вы­селились из Гренландии в Америку, т. е. в упомянутые выше Маркланд или Винланд. Эту гипотезу поддерживают американец шведского происхождения Я. Р. Холанд ^ll°, норвежцы Ё. Kp. Typ- нёе ¹¹¹и X. Ингстад ^ll2. Они приводят в качестве доказательств свидетельства европейцев XVI-XVII вв., преимущественно пор­тугальцев и англичан, которые отмечали в своих дневниках

сходство некоторых индейцев, живших на Ньюфаундленде и в других восточных частях Канады, с европейцами.

Отчего же все-таки вымерли потомки норманнов в Грен­ландии? Очевидно, от комплекса всех перечисленных выше факторов, легших в основу не исключающих друг друга гипотез. И все эти факторы в большей или в меньшей степени способство­вали вымиранию норманнов или исчезновению их из Гренландии. Ни одну из перечисленных гипотез отбросить нельзя. При этом нельзя отмести и утверждения, кажущиеся самыми фантастиче­скими, в частности — о переселении гренландских норманнов в Америку. Науке нужны еще многие и разносторонние факты для выяснения судьбы гренландских норманнов.

Сравнивая этническую историю гренландских норманнов с таковой исландцев и фарерцев с их законсервировавшимися вариациями древнесеверогерманского языка, как своими особыми языками, и самосознанием отдельных этносов, мы видим много аналогичного в развитии этих популяций. Но исландцы и фарерцы сумели создать свою специфическую культуру, приспособлен­ную к новым местам обитания, т. е. стать особыми этносами, адаптироваться к новой среде и выжить.

Гренландские же норманны не сумели стать новым этносом, хотя и были близки к вступлению на этот путь. Продвинуться по нему им помешали, видимо, стремление не менять кардинально свой образ жизни и максимально сохранять связь с Европой. Когда эти связи прервались, а условия жизни усложнились, популяция, не сумевшая стать всецело приспособившимся к новой родине этносом, вымерла.

^, Campbell A. Keltisk och nordisk kultur і mote раа Hebriderna ∕∕ Folkliv, Acta etnologica et folkIoristica Europae, Stockholm, 1943 — 1944. T. 7 — 8. S. 230.

² Dicvili liber De mensura orbis terrae a Gvstave Partley recognits Berolini in aedibvs Friderici Nicoli. 1870. Кар. VII. § 14. S. 44.

³ Landnamabok ∕∕ Islendinga saga. Reykjavik. 1953. 1. S. 36—75.

⁴ Например, внук первопоселенца Фарерских островов некоего Гримра с кельт­ской кличкой Камбан, т. е. «кривой, сутулый, горбатый»: Faereyinga Saga oder Geschichte der Bewohner der Faroer. Kopenhagen, 1833. S. 7.

⁵ Стеблин-Каменский М. И. Культура Исландии. Л., 1967. С. 19.

⁶ Holmsen A. Norges historie fra de eldste tider til 1660. Oslo; Bergen, 1961. S. 125; имеются и другие цифры. М. И. Стеблин-Каменский (Культура Исландии. С. 19) утверждает, что «несколько десятков тысяч — примерно столько же, сколько их было в начале XIX в.». А их было «в 1801 г. 47 тысяч» (Васильев Я. А. Исландия вчера и сегодня. M., 1986. С. 87.): Л. С. Серебрянный (Исландия. M., 1969. С. 112) предлагает вариант: «оценки численности населения. . . колеблются от 20 до 70 тыс. человек со средним значением ок. 30 тысяч».

⁷ Стеблин-Каменский М. И. Культура Исландии. С. 20. ^β Gad F. Gqrfnlands historie. K^rfbenhavn, 1967. 1. S. 40.

⁹ Brudstykker af Landnama от Grfrfnlands Opdagelse, Beboelse og Landnam- smaend ∕∕ Gr0nlands Historiske Mindesmaerker. Kj0benhavn (далее —GHM). 1838. Bd. 1. S. 172.

¹⁰ Brudstykker af’Landnama от Grfrfnlands Opdagelse. . . S. 182, Anm. 1, где расска­зывается, что дедом Торвальда по мужской линии был Юксна-Торир, от которого произошли многие заимщики земли.

¹¹ Ввиду прозрачной, осознаваемой тогда этимологии топонимов и антропонимов

раннего средневековья и дополнительной для читателя характеристики как среды обитания, так и кличек людей, мы всюду, по возможности, будем давать в скобках русское значение этого названия.

¹² Uddrag af Floamanna-Saga, indeholdende Thorgils Thordars0ns, kaldet Orra- beinsfostres. Liv og Levnet//GHM. 1838. Bd. 2. S. 56—57. «Датско-русский словарь» (М., 1960. С. 319), например, утверждает, что *jarl (ист.) — ярл, удельный князь, граф». Для X в. будем считать осторожнее, без синоними- зации с феодальными титулами: ярл — могущественный лидер ряда влия­тельных семейных общин во главе с их хёвдингами, первый среди равных в части или во всей Норвегии. Аналогична этимология «конунг» с предпочтительным значением для всей Норвегии.

¹³ Erik den R0des Saga eller Fortaellinger от Erik den R0de og от Gr0nlaendene // GHM. 1838. Bd. 1. S. 202-203.

¹⁴ Например: Брандис Е. Походы викингов и открытие Америки//Оливье Ж. Поход викингов. M., 1963. С. 10.

¹⁵ Brudstykker af Landnama от Gr0nlands Opdagelse. . . S. 174; Erik den R0des

Saga. . . S. 202; Thorfinn Karlsefnes Saga ∕∕ GHM. 1838. Bd. 1. S. 358.

¹⁶ Brudstykker af Landnama от Gr0nlands Opdagelse. . . S. 174; Erik den R0des

Saga. . . S. 202; Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 358; Bolstad 0. Sagaen от

norskebygdene p⅛ Gr0nland. Oslo, 1945. S. 48; M. И. Стеблин-Каменский (Исландские саги. Ирландский эпос. M., 1973. С. 87, 106) переводит это слово как «скамьевые доски».

¹⁷ Uddrag af Eyrbyggja от G r0n Iaendernes islandske Hjemstavns f0rste Beboelse og Tildragelser, samt Gr0nlands aeldste Nybyggeres Levnet //GHM. 1838. Bd. 1. S. 606-609.

¹⁸ Brudstykker af Landnama от Gr0nlands Opdagelse. . . S. 176; Erik den R0des Saga. . . S. 202; Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 360.

¹⁹ Bolstad 0. Sagaen от norskebygdene p⅛ Gr0nland. S. 35.

²⁰ Gad F. Gr0nlands historie. 1. S. 42.

²¹ Holmsen A. Norges historie. S. 128; Krogh К. J. Viking Greenland. K0benhavn. Odense, 1967. S. 8.

²² Grffnlaender Sagaer. Aarhus, 1955. S. 7; Ingstad H. Vesterveg til Vinland. Oslo, 1965. S. 17; Gad F. Grffnlands historie. 1. S. 42.

²³ Olsen 0., Grumlin-Pedersen O. Fem Vikingeskipe fra Roskilde Fjord. K0benhavn; Odense, 1969. S. 119.

²⁴ Ordbog over Det gamle norsk Sprog. Oslo; Bergen; Tromsff, 1973. Bd. 2. S. 113.

²⁵ Brudstykker af Landnama от Gr0nlands Opdagelse. . . S. 176—178.

²⁶ Ur Islendfngabok Ara Prests hins fro a ∕∕ GHM. 1838. Bd. 1. S. 168; Brundstykker af Landnama от Gr0nlands Opdagelse. . . S. 178; Erik den R0des Saga. . . S. 204; Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 362.

²⁷ Brudstykker af Landnama от Gr0nlands Opdagelse. . . S. 178.

²⁸ «Это произошло за 15 зим до того, как христианство законным путем было введено в Исландии», — свидетельствуют «Книга заимки земли» (Brudstykker af Landnama от Gr0nlands Opdagelse. . . S. 178) и «Сага о гренландцах» (Erik den R0des Saga. S. 206), а в «Книге об исландцах Ари Мудрого» говорится, что это произошло за 14 или 15 зим до законного принятия христианства в IOOO г. (Ur Islendingabok Ara Prests. . . S. 170).

²⁹ Таков подсчет исследователей — норвежца Э. Булстада (Sagaen от norskebyg­dene pa Grffnland. S. 38) и датчанина Ф. Гада (Gr0nlands historie. 1. S. 44).

³⁰ Brudstykker af Landnama от Gr0nlands Opdagelse. . . S. 178.

³¹ Erik den R0des Saga. . . S. 206.

³² Brudstykker af Landnama от Gr0nlands Opdagelse. . . S. 178; Erik den R0des Saga. . . S. 206.

³³ Bolstad 0. Sagaen от norskebygdene p⅛ Grffnland. S. 38.

³⁴ Brudstykker af Iandnama от Grffnlands Opdagelse. . . S. 178—180.

³⁵ Udtog af Konungs Skuggsjo angaaende Grffnlands Belligenhed og physiske Maerkvaerdigheder ∕∕ GHM. 1845. Bd. 3. S. 315.

³⁶ Gad F. Grffnlands historie. 1. S. 46.

³⁷ Nansens Rffst, Samling av avisartikler, taler og foredrag. Bd. 2. Oslo, 1942. Bd. 2: (1884-1905). S. 12.

³⁰ Ostenfeld C. H. The flora of Greenland and its origin //Det Kongelide Danske Videnskabernes Selskab. Biologiske Meddelelser, K0benhavn. 1926. Bd. VI, 3. S. 71.

³⁹ Bolstad 0. Sagaen om norskebygdene p⅛ Gr0nland. S. 50.

⁴⁰ Например, Gad F., Gr0nlands historie. 1. S. 47.

⁴¹ Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 382.

⁴² Uddrag af Eyrbyggja om Gr0nlaendernes islandske Hjemstavns f0rste Beboelse og Tildragelser. . . S. 716.

⁴³ Brudstykker af Landnama om Gr0nlands Opdagelse. . . S. 180.

⁴⁴ Uddrag af Eyrbyggja om Gr^nlaendernes islandske Hjemstavns. . . S. 716, Anm. 81 - S. 737-738.

⁴⁵ Bolstad 0. Sagaen om norskebygdene p⅛ Gr0nland. S. 49.

⁴⁶ О месте тинга и вообще о правовых нормах Вестрибюгдара нет никаких письменных свидетельств.

⁴⁷ Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 383 —400, 406.

⁴⁰ Uddrag af Floamanna-Saga.,. S. 86, 88, 126-128, 122-126, 130-138.

⁴⁹ Ur Islendingabok Ara Prests. . . S. 170.

⁵⁰ Uddrag af Eyrbyggja om Gr0nlaendernes islandske Hjemstavns. . . S. 668.

⁵¹ Ibid. S. 666, 668.

⁵² Важно отметить поразительный контраст того, кому служили отцы и сыновья. Эйрик в молодости служил в дружине ярого язычника Хакона ярла. Вьярни, сын упомянутого выше Херьольва Бардарсона, был около 986 г. в почете при дворе другого язычника Эйрика ярла, лютого врага христианина конунга Олава Трюгвасона.

⁵³ Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 384 — 388.

⁵⁴ Uddrag af Kong Olaf Tryggves0ns Saga, forfattet af Gunl0g Leifs0n ∕ GHM. 1838. Bd. 2. S 224.

⁵⁵ Af Olaf Tryggves0ns Saga і Snorre Sturles0ns Heimskringla eller Norske Kongers Historie ∕∕ GHM. 1838. Bd. 2. S. 226: «pat er hann haf⅞i flutt ske manium til Graenlands sva kallaδi hann prestinn».

⁵⁶ Brudstykker af Landnama om Gr0nlands Opdagelse. . . S. 174, 183—184; Erik den R0des Saga. . . S. 202, 256—257; Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 356, 357, 359, 382-383, 388, 467, 471.

⁵⁷ Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 388. B 1961 г. датскими археологами найдены соответственно этому ориентиру руины христианского храма: Meldgdrd J. Fra Brattahlid til Vinland ∕∕ Naturens Verden. K0benhavn, 1961. S. 353 og flg.; Idem. Tjodhildes kirke p⅛ Brattahlid ∕∕ Gr0nland. K0benhavn, 1964. S. 281 og flg.; Idem. Nordboerne p⅛ Gr0nland, en Vikingebygds historie ∕∕ Sondag- Suniversitet. K0benhavn, 1965. S. 46—48, 53 og fig.

⁵⁰ Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 388.

⁵⁹ Fortaelling om Einar Sokkes^n ∕∕ GHM. 1838. Bd. 2. S. 682.

⁶⁰ Thorfinn Karlsefnes Saga. S. 386.

⁶¹ Это название все авторы ошибочно переводят как «страна винограда», хотя vin можно истолковать только как «вино»; следовательно — «винная страна». Норвежский исследователь X. Ингстад предлагает самую древнюю этимологию из скандинавских языков: vin — луг, пастбище, следовательно, — «страна иастбищ, луговая страна». Ingstad H. Vesterveg til Vinland. Oslo, 1965. S. 82—84.

⁶² Erik den R0des Saga.. . S. 210, 230, 232, 238.

⁶³ «Исландские анналы» от 1121 г. сообщают, что первый епископ Гренландии Эйрик из Упси отправился в этом самом году искать Винланд и не вернулся (Islandske Annaler. Christiania. 1888. S. 112). В «Исландских анналах» от 1347 г. сообщается, что «прибыл корабль без якоря из Гренландии с экипажем 17 или 18 человек, они плыли в Маркланд, но шторм завернул их сюда» (Islandske Annaler. S. 213). Маркланд, по предположению многих ученых, — нынешний Лабрадор.

⁶⁴ Kongsspegelen. Oslo, 1965. S. 69; Udtog af Konungs Skuggsjo. . . S. 332 —333.

⁰⁵ Bruun D. Den arkaeologiske Expedition til Julianehaab-Distrikt 1894 ∕∕ Geogra- fiske Tidsskrift. Kj0benhavn, 1895—1896. Bd. 13.

⁶⁶ Njrlund P. Buried Norsemen at Herjolfsnes ∕∕ Meddelelser om Gr0nland. Kj0ben- havn. (далее - MoG. K.). 1924. Bd. 67. S. 1-270.

⁶⁷ Njrlund P., Stenberger M., Brattahlid ∕∕ MoG. 1934—1936. Bd. 88.

⁶⁸ Нельзя согласиться с утверждениями советского историка В. Е. Возгрина, когда он пишет об этих двух группах хуторов: «В обоих селениях, а также множестве хуторов», «Естербюгден и Вестюрбюгден выросли в довольно крупные поселения. Они не были похожи на европейские города. . . потому что не имели стен. . . По количеству же горожан (2 тыс. человек) Естербюгден можно сравнить с тогдашним Копенгагеном. . . Многие норманны селились вдали от городов. . . В город эти отшельники приходили крайне редко. . . Век спустя закончил свое существование и Естербюгден. Крупнейший грен­ландский город был изолирован от Европы с 1441 года. . . Город был обречен. . . город боролся. . . забрали горожан в плен» (Возгрин В. Е. Гренландские норманны ∕∕ Bonp. истории. 1987. № 2. С. 186—187). Не было у гренландских норманнов ни городов, ни горожан. Скандинавские gard, g⅛rd (в произно­шении — «гард, горд, гор») означает только «двор, хутор, усадьба», bygd — «сельская местность, группа хуторов, дворов, усадеб».

⁶⁹ Gripla ∕∕ GHM. 1945. Bd. 3. S. 222—225. Beskrivelser over Grjrfnland af et aeldgammelt Haandskrift ∕∕ GHM. 1845. Bd. 3. S. 228; Jonsson F. Grjrfnlands gamle Topografi efter Kilderne ∕∕ MoG. 1899. Bd. 20. S. 297; Krogh К. J. Thjodhil- des kirke p⅛ Brattahlid ∕∕ Nationalmuseets Arbejdsmark 1963—1965. Odense. 1965. S. 6.

⁷⁰ Erngaard Е.Grjrfnland і tusende &r. Viborg, 1982. S. 6.

⁷¹ Bolstad 0. Sagaen от norskebygdene р&Grjrfnland. S. 52.

⁷² Стеблин-Каменский М. И. Культура Исландии. С. 13.

⁷³ Bolstad 0. Sagaen от norskebygdene p⅛ Grjrfnland. S. 83.

⁷⁴ Erngaard Е.Grjrfnland і tusende &r. S. 14.

⁷⁵ Nφrlund P. Buried Norsemen. S. 1—270.

⁷⁶ Hansen Fr. С. С.Antropologia medico-historica Groenlandiae antiquae. I: Herjolfsnes ∕∕ MoG. 1924. Bd. 67. S. 291-547.

⁷⁷ Erngaard Е.Grjrfnland і tusende &r. S. 14.

⁷⁸ Krogh К. J. Thjodhildes kirke p⅛ Brattahlid. S. 5—18.

⁷⁹ Erngaard Е.Gr0nland і tusende &r. S. 14.

⁸⁰ Fortaelling от Einar Sokkesjrfn. S. 694—696.

⁸¹ Bolstad 0. Sagaen от norskebygdene р&Grjrfnland. S. 80; Ingstad H. Landet under Leib arstjernen. Oslo, 1959. S. 300—310.

⁸² Den saakaldte Jon Gronlaenders Beretning от formeentlige Levninger af Grjrfnlands fra de islandske Colonister nedstammende Indbyggere, omtrent fra 1540 ∕∕ GHM. 1845. Bd. 3. S. 513-516.

⁸³ Bruun D. The Icelandic colonization of Greenland and the finding of Vinland//

MoG. 1918. Bd. 57.

⁸⁴ Nφrlund P. De gamle Nordbobygder ved Verdens Ende. Kjrfbenhavn, 1967. S. 46.

⁸⁵ Roussel Aa. Sandnes ∕∕ MoG. 1836. Bd. 88, N 2, S. 71. Idem. Farms and Chur­

ches ∕∕ MoG. 1941. Bd. 89, N 1. S. 9.

⁸⁶ Torqrinson S. Vinlandsproblemet ∕∕ Ymer. Stockholm. 1942. Vol. 62. S. 39—46.

⁸⁷ Ur Islendingsbok Ara Prests. . . S. 168.

⁸⁸ Gad F. Grjrfnlands historie. 1. S. 31.

⁸⁹ Larsen H., Meldgdrd J. Paleo-Eskimo Cultures in Disko Bugt, West Greenland ∕∕

MoG. 1958. Bd. 161, N 2. S. 40.

⁹⁰ Lidegdrd M. Gr0nlands historie. Kjrfbenhavn, 1961. S. 24.

⁹¹ Nansen Fr. Eskimoliv. Kristiania, 1891.

⁹² Notice от Gronlaendernes Frafald fra den christelige Tro og Udvandring til America 1347 ∕∕ GHM. 1845. Bd. 3. S. 459-463.

⁹³ Gini C. De norrone grjrfnlandsbygders undergang ∕∕ Naturen. Bergen, 1957.

S. 410-432.

⁹⁴ Ingstad H. Landet under Leibarstjernen. S. 511.

⁹⁵ Mathiasen T. The Eskimo archaeology of Julianehaab district ∕∕ MoG. 1936. Bd. 118,

N 1. S. 52. ∙

⁹⁶ Ingstad H. Landet under Leibarstjernen. S. 496.

⁹⁷ Egede H. Det gamle Grjrfnlands nye Perlustration eller Naturel-Historie.

Kjrfbenhavn, 1741. S. 33.

⁹⁸ Baardssjn T. Det gamle Gr0nlands Beskrivelse. K0benhavn, 1930. S. 39.

⁹⁹ Norsk Beretning, Iienhjrfrende til Feiden mellem de Skandinaviske Grjrfnlaendere og Skraelingerne eller Eskimoerne henved 1379 ∕∕ GHM. 1845. Bd. 3. S. 464—465.

Ingstad H. Landet undet Leibarstjernen. S. 533.

Egede H. Det gamle Gr0nlands. . . S. 36.

Lidegdrd M. Gr0nlands historic. S. 31.

Iversen J∙. Moorgeologische Untersuchungen auf Gronland ∕∕ Meddelelser fra Dansk geologisk Forening. Copenhagen, 1934. Bd. 8. Idem. Nordboernes Undergang paa Gr0nland і geologisk Belysning ∕∕ Det gronlandsk Selskabs Aarsskrift 1935. Copenhagen. 1935. S. 5—18.

Vebaek C. L. Middelalderlige bondegaarde paa Gr0nland ∕∕ Fra Nationalmuseets arbeidsmark 1941. K0henhavn, 1942. S. 39—48.

Stefansson V. The Stefansson-Anderson Arctic expedition of the American Museum: Preliminary ethnological report ∕∕ Anthropological papers of the Ameri­can Museum of Natural history. New York, 1914. Vol. 14.

Ingstad H. Landet under Leibarstjernen. S. 531.

Hansen Fr. C. C. Antropologia medico-historica Groenlandiae antiquae. 1: Herjolf- snes ∕∕ MoG. 1924. Bd. 67, N 3. S. 56.

Fischer-Mjller K. The mediaeval norse settlements in Greenland anthropological investigations ∕∕ MoG. 1942. Bd. 89, N 2. Idem. Skeletons from ancient Greenland graves ∕∕ MoG. 1938. Bd. 119. N 4.

Jjrgensen J. B. The Eskimo skeleton ∕∕ MoG. 1953. Bd. 146.

Holand Hj. H. Explorations in America before Columbus. New York, 1956.

Tornoe J. Kr. Golumbus in the Arctic? Oslo, 1965. S. 56.

Ingstad H. Landet under LeiBarstjernen. S. 518—521; Idem. Vesterveg til Vinland. S. 23, 103, 255.