Глава III ТАРТЕСС — ИСХОДНЫЙ ПУНКТ ДРЕВНЕИСПАНСКОЙ КУЛЬТУРЫ
В противоположность горным районам и центру полуострова, где процесс общественного развития проходил медленно, Турдетания и некоторые районы современной Андалузии, судя по литературным и археологическим памятникам, выделялись своей более высокой культурой.
Не случайно античная традиция именно здесь, па юге, локализует древнейшее царство турдетанов во главе с Тартессом. В то время, как Кельтиберия Астурия, Кантабрия и даже запад полуострова отмечались Страбоном1 и всеми источниками, па которые он опирался в своей «Географии», как дикие и отсталые области, Турдетания противопоставлялась всем этим областям как страна, обладающая своим письмом, литературой и законами.Выше было сказано, что альмерийская культура еще в эпоху ранней меди оказала исключительное влияние на формирование культуры южной части полуострова. Интенсивное развитие Альмерии, не знавшей неолита и перешедшей от палеолита прямо к эпохе меди и бронзы, было связано прежде всего с наличием богатых залежей в этой области. Важным фактором были также прибрежный обмен и плавание на юг, возможно, и в Атлантику мимо Геракловых Столбов. Андалузская культура древних иберов, как это показывает археология, возникла в значительной степени под влиянием Альмерии'[314][315]. Достаточно беглого обзора археологической документации, чтобы убедиться в существовании единой линии исторической преемственности между древнейшей альмерийской культурой и развивавшейся потом культурой юго-запада и внутренней Андалузии.
Альмерийские местные топоры появились в Андалузии раньше, чем где-либо в других местах. Эти выводы Сирэ, Ме-
лида и других археологов не подлежат сомнению и никем но опровергаются. Большое количество медных шлаков, найденных при раскопках, различной медной утвари, наконец, плоские медныо топоры трапециевидной формы, на которые обычно ссылаются при характеристике эпохи меди в Испании, свидетельствуют о том, что данный район задолго до возникновения турдетапских поселений в Андалузии был мощным культурным фактором развития всего юго-востока полуострова.
Строительное и керамическое дело в комплексе альмерийской культуры также оказало значительное влияние на соседние области. Могилы в ущельях скал (Велес Бланко), в гротах (Куэва де лос Тольос) и в маленьких шахтах дают нам альмо- рийский тип каменного ящика, покрытого плитой! Подобные образцы найдены и в Андалузии.
Бронзовый век дает также типичную для Альмерии культуру в виде так называемой «аргарской» культуры, которая оказывает сильное влияние на соседние области. Альмерия и в эту эпоху имела, повидимому, могучую притягательную силу; аль- мерийский стиль распространяется на значительные территории, в том числе и на юго-западную Андалузию. Расцвет культури бронзы в Альмерии и распространение ее в Андалузии объясняются, повидимому, тем обстоятельством, что в этих районах находились большие залежи руд.
Южная группа памятников в эпоху железного века характеризуется культурой городищ (caslros), домами четырехугольной формы определенно иберийского типа (Алькасар, Олалья, О'Красто и др.) и керамикой, сделанной на гончарном круге, из желтоватой глины. Сосуды отличались типичной иберийской формой (большие пифосы и шарообразные сосуды с цилиндрическими шейками, с красными полосами). Культура городищ характеризуется также определенными предметами ввоза: яйцами страуса, египетскими скарабеями, янтарей[316][317]. Археологические памятники данной эпохи говорят но только о том, что культура Альмерии и юго-восточных районов Андалузии развивалась в единый комплекс памятников, стирающий между ними всякие различия, но также и о том, что эти области, населявшиеся турдетанами, вступили в сношения, в обмен или в торговлю с другими, далеко расположенными странами, как Финикия, Египет и, возможно, Эгеида[318].
0 развитии связей юго-восточной Испании с различными странами древнего мира можно судить по данным эпохи неолита и начала энеолита. Юго-восток Иберийского полуострова уже в эту раннюю пору обладает огромной притягательной силой; его влияние простирается на Галлию и другие страны Европы.
На основании археологических памятников можно реконструировать примерную картину внешних связей полуострова в период, предшествовавший финикийской колонuзанu∏. Один путь связей вел через Галлию, другой — на Запад. Это был «атлантический» морской путь олова. До того, как было открыто олово, это был путь золота, янтаря и меди.Археология вскрывает также древнейшие связи Испании с Ирландией. Весьма любопытным фактом следует считать находки стрел л копий испанской формы в Бретани и Ирландии, Эти находки были положены в основу различных теорий о связях Пиренейского полуострова с северо-западом Европы. Полагают, что эти древнейшие связи возникли еще до распространения аргарской культуры Альмерии. Следовательно, еще до первого периода бронзы представлялось бы возможным проследить некоторые связи Испании с внешним миром.
В конце бронзового века все более интенсивные сношения развиваются по всему атлантико-средлземноморскому пути. С одной стороны, ведет путь на восток от Испании к Балеарам, Сардинии, Италии и Сицилии; с другой стороны, не менее значительная линия связей идет на северо-запад Британии. Пови- димому, существовали некоторые связи между Пиренейским полуостровом и Эгелдой.
Однако в данном вопросе ученые резко расходятся в своих мнениях 2.
Зато прочно установлено, что со времени энеолита, а особенно с начала эпохи бронзы и во время ее расцвета Испания становится одним из наиболее значительных центров металлургии; а в связи с ней развиваютсяидругле центры культуры в Сардинии, Италии и на Британских островах. Альмерийская культура в Испании, ее влияние в Андалузии, расцвет аргарской культуры по всему юго-востоку Пиренейского полуострова, разработка рудных богатств и наличие внешних связей юго-востока Испании с Атлантикой л Средиземноморьем — все эти обстоятельства должны были привести к возникновению какого- то культурного и торгового центра в самой Испании. Античная традиция считает таким центром Тартесс.
Вопрос о локализации Тартесса, так ясе как и вопрос о характере его политической и хозяйственной структуры является спорным.
Неизвестно также, какими путями Тартесс был связан с внешним миром и какие памятники материальной культуры Тартесса сохранились. Однако нельзя оспаривать античной традиции, с особой силой настаивающей на существовании этого древнейшего цеінтра Запада, воспетого в легендарных и мифологических сказаниях древности. Так как не было обнаружено никаких археологических памятников в устье Гвадалквивира, то для Тартесса отпадает возможность локализовать его, по Шультену, в устье Гвадалквивира.Памятники, имеющиеся в большом количестве в Уэльве, в Гадесе (Кадиксе) и в других пунктах юга Испании, допускают возможность именно здесь локализовать Тартесс как древнейший центр культуры Испании. Эти памятники должны быть детально изучены и поставлены в соответствие с нашими литературными свидетельствами о Тартессе. Тогда может оказаться, что Тартесс находился или в нынешней Уэльве, или в Гадесе, где его помещал еще перипл массалиота 1. Эти местности, упорно обследуемые археологами, в том числе и Шультеном, показывают, что многие памятники в этих районах погибли под водой. Уже сейчас исследователи вынуждены' обращаться к подводным экспедициям, чтобы поднять многие памятники со дна моря у бе регов юга Испании, где повышение уровня моря или опускание почвы погрузили в воду немало интересных памятников2.
Проблема Тартесса может быть снята в науке либо в результате дальнейших археологических открытий, либо в результате получения новых литературных свидетельств, которые внесли бы изменения в самое существо античной традиции.
В настоящее время античная традиция о существовании Тартесса остается непоколебимой, как так археология не открыла еще никаких следов его местонахождения. Это положение весьма напоминает положение с Троей до открытия Шлимана. При таком состоянии дел нам остается довольствоваться данными литературной традиции и рассматривать Тартесс как символический центр древнеиспанской цивилизации.
Отсутствие археологической информации о Тартессе не может быть основанием для того, чтобы отказываться от античной литературной традиции, существующей с начала греческой колонизации побережья Испании.
В центре всей литературнойдокументации о Тартессе стоит перипл массалиота, VI в. до н. э., легший в основу «Ога maritima» Авиона. Этот документ вызвал большую литературу и полемику по отдельным вопросам текста и по оценке исторических свидетельств источника в целом. Новое издание Авиена с комментариями А. Вортоло в противовес изданию Шультена говорит о том, как много неясного и спорного обнаруживается при изучении этого источника 1. В результате изучения «Ога maritima» в основном удалось установить, что если Авиеи и не пользовался периплом Массалиота в качестве источника, как это думает Шультен, то, во всяком случае, он восходит к группе, несомненно, древних источников. Особенно было обращено внимание на то, что в тексте Авиена нет упоминания об Эмпории, который, как известно, был значительной массалиотской колонией, основанной, по обычной датировке, около 525 г. Отсюда Шультен делал вывод? что «перипл Массалиота», лежащий в основе «Ога maritima» Авиена, написан был не позже 525 г., т. е. до основания Эмпория. Но, с другой стороны, Перипл не мог быть написан раньше известной битвы при Алалии, т. е. до 535 г., поскольку эта битва, установившая господство финикийцев и этрусков в районе южной Испании, уже затруднила плавание и закрыла массалио- там путь в Тартесс. Выдвижение Гадеса, быстрый рост его значения в политическом и экономическом положении юга Испании заслонили Тартесс. Таким образом, источник Авиена должен был отразить переломную эпоху в древнейшей истории Испании, т. е. переход от владычества Тартесса к выдвижению нового центра — Гадеса, который становится гегемоном на юге Испании 2.
Поэтому можно вполне согласиться с утверждением Шуль- тона3, что «Перипл массалиота», дошедший до нас в тексте «Ога maritime» Авиена, рисует «очень правдоподобную картину жизни Иберийского полуострова и владычества Тартесса».
Массалиот дает подробное описание побережья от самого Тар- тосса или даже от устья Тага (Тахо), с которым Тартесс был соединен торговым трактом по суше.
В этом описании уделяется значительное место прибрежным странам от Британии до Тартесса, вдоль так называемой «Оловянной дороги». Известно, что в глубокой древности олово добывалось в шахтах на побережье Бритапии и на группе прилежащих мелких островов. У Авиена упоминаются по древним источникам эти страны, лежащие далеко к северу от Тартесса. «Выдаваясь вперед1 См. Avienus, Ora maritima, A. Berthelot, 1934. Это издание построено на полемике против А. Шультена и его комментариев.
2 См. А. В. М и ш у л и н. Испания в памятниках античности, ВДИ, 1939, № 2, стр. 200.
3 САН, VII, гл. XXIV, стр. 770.
(как мыс), высокий горный кряж поднимает здесь свою голову . В низу же у этих гор лежит залив Эстримнидийсрий. В нем лежат те острова, которые зовутся Эстримнлдами, широко раскинувшись; богаты они металлами, свинцом л оловом. Пароду тут много живет, по духу гордого; настойчивый и ловкий он; им всем прирождена любовь к торговле. На сшитых своих судах они широко бороздят и море бурное л бездны океана, чудовищ полные. Не из сосны они сбивают корабли, л не из клена, не из ели, как обычно, ошт сгибают кили челноков, но — чудное дело —— они готовят себе корабли из сшитых шкур и часто па таких судах из твердой кожи они переплывают широкие моря»1. В этих плаваниях, несомненно, отражаются первые стремления тартессийцев к торговле с далекими странами. Далекие плавания к Иерне (Ирландия), в страну племени альбионов и к берегам Северного моря послужили основой для различных сказаний древних писателей об этих незнакомых странах. Повидл- мому, упоминания об Ierne и Albion являются самой древней ссылкой на Британские острова; сведения об этих островах завещал античной традиции Тартесс. Во всяком случае именно отсюда л могла только иттл та последующая филиация сведений о далеком Западе, которая встречается у Геродота, Эфора, Посидония, Полибия, Страбона л др.
Описание «Нерипла массалиота» начинается с обратного пути из Британии в Тартесс и далее в массалию. Очевидно, видя все во второй раз, моряк мог, совершая обратный путь, дать более точное описание, проверить л уточнить свои первые наблюдения.
Обратное путешествие от Британии шло мимо западных берегов Галлии к северному побережью Испании, минуя каботажным плаванием с. Venus (с. Higuer) и с. Argium (с. Ortegel). На пути к западному побережью Испании далее попадались остров Сатурна (Berlenga) и с. Ophiussa (с. Bocaj. Обращает на себя внимание последнее название.
Как говорилось выше, окончания на ойооа. (ussa) являются греческими л принадлежат к диалекту фокейцев — торговых союзников тартессийцев. Далее путешествие приводит к тарюсс- сийцам, которые живут у реки Рио-Тинто. Здесь именно начинаются границы Тартессиды, владения которой простираются до с. Nao на восточном побережье Испании. «Некогда здесь была граница владений тартесслев, здесь город Герна был»[319][320]. Авиен считает первыми племенами, населявшими Тартесслду, цильбиценов, живших между Гвадалквивиром и Гвадианой. Далее по берегу жили ливио-финикийцы или финикийские колонисты из Тира, которые в раннюю эпоху Тар- тессиды могли быть подданными этого древнейшего государства Испании. Как показывает в своих работах Шультен, имеются косвенные доказательства для такого предположения.
Племена мастиенов, согласно описанию «Ога maritime», занимали внутреннюю часть полуострова до Палоса. Их главный город назывался Мастия и лежал на месте позднейшей Картахены. Между Палосом и Нао жили иберийские племена гимнетов. Здесь же у мыса Нао находилась, согласно тексту Авиена, граница Тартессиды.
Таким образом, во времена Перипла массалиота (первоисточника для Авиена) царство Тартесса запимало обширную территорию всей Андалузии и Мурсии. Этот район с древнейших времен был заселен племенами африканской ветви, из которых позже сформировались иберийские племена.Местные племена формировали альмерийскую культуру, распространявшуюся по всей Андалузии. Совершенно естественно, что именно иберы были носителями «аргарской культуры», достигшей высшего расцвета в эпоху бронзы. Несомненно, что и турдетаны, населявшие этот район Андалузии, были иберами; античная традиция вполне основательно связывает их с Тартессидой. Древнейший Тартесс являлся, таким образом, отправным пунктом развития самобытной и самой ранней по времени политической организацией на юге Пиренейского полуострова. Однако отсутствие достаточно веских источников не позволяет определить во всех деталях эту политическую организацию. Но детальное изучение складывавшихся на юге Испании различных культур, развитие связей с Иберией, Альбионом, а позже с Финикией, Карфагеном и Грецией позволяет сделать вывод, что Тартессида была первым государственным образованием на территории Иберийского полуострова. «Военная демократия», характерная для центра, востока и северо-запада Испании, здесь, на юге, уже изжила себя, уступив место государству. Можно согласиться с гипотезой Шультена, что Тартесс ■— «это великое политическое создание не только в Испании той эпохи, по и во всей древней истории Испании вообще»1. В этой гипотезе многое требует еще доказательств, многое, формулируемое в плане научной гипотезы, должно быть раскрыто и доказано дальнейшим исследованием. Пока за гипотезу Шультена говорит только смутная литературная традиция.
По версии Страбона (III, 2, 11), восходящей, очевидно, к Стесихору, Анакреонту и Посидонию, «Тартессидою называлась та страна, которую теперь населяют турдулы». Кто такие эти турдулы? Полибий говорит, что турдулы — северные со
седи турдетанов (Strabo, III, 1, 6). Для эпохи Страбона между этими племенами уже но было никакого различия^ Происхождение этого термина — турдулы — турдетаны — до сих пор точно но установлено, но, несомненно, что название этого иберийского племени должно быть связано с Тартессом2.
Страбон, во всяком случае, несомненно, связывает древний Тартесс с турдетанами. «Между иберами турдетаны считаются самыми образованными: они имеют письменность, имеют записанную свою историю с древних времен, имеют поэмы и законы, написанные, как говорят, в шести тысячах стихов. Прочие народы Иберии также владеют письменностью, одпако на другом наречии, потому что опи говорят на разных языках» (III, 1,6). Описанию богатств Тартоссиды, или страны турдетанов, Страбоп посвящает почти две главы третьей книги своей «Географии», тогда как все прочие страны Пиренейского полуострова и различные обитавшие там племена изложены всего лишь в трех главах. Такую неравномерность изложения и выделение Тартессиды можно объяснить только тем, что на автора «Географии» сильно давила античная традиция с ее различными сказаниями о богатствах и культуре древнейшего государства Испании. Да по только греческая или античная в широком смысле этого слова традиция оказывала столь сильное влияние на Страбона. Финикийские и карфагенские источники, как признает сам автор «Географии», рисовали такую яте картину для Испании: «Свидетельством богатства иберийцев может служить еще то обстоятельство, что карфагеняне, как об этом говорят согласно все писатели, двинувшись походом под предводительством Барки, нашли у турдетанов в употреблении серебряные чаши и бочки. Можно даже полагать, что здешние жители, и особенно их правители названы долговечными благодаря их высокому благополучию и что именно вследствие этого Анакреонт так говорит: «Не пожалел бы я ни рога Амалфии, ни лет полтораста, чтобы 'царствовать в Тартессе» (III, 2, 14). Совершенно очевидно, что в поле зрения Страбона были и финикийско-карфагенские источники, которые, кстати сказать, по характеру трактовки мало чем отличались от греческих или римских свидетельств. Тартесс, Тартессида и тартессийцы (турдетаны) являлись в представлении авторов этих свидетельств определенным весьма древним культурным комплексом, рано выделившимся в Испании и приобревшим широкую известность внешними связями с другими областями Средиземноморья.
У нас, как было сказано выше, отсутствуют археологические памятники из самого Тартесса как главного города этой страны. По от Тартессиды, от культуры турдетанов, се населявших, до нас дошло немало памятников. В V л IV вв. до н. э. в Андалузии процветало высокоразвитое искусство. Рельефы Осуны, статуи животных, вроде львов Кордубы и Бокаиренте, в особенности статуи из Серро де лос Сантос, среди которых «Дама из Эльче» и «Благородная дама» (№ 3500) являются настоящими шедеврами,— служат лучшим доказательством высокого уровня искусства и ремесла иберов. Все классические памятники испанской археологии, все находки иберийских древностей ведут нас на юго-восток Испании, к этому району древнейшей культуры. В пользу гипотезы о существовании царства Тартесса говорят также надписи и письмена, найденные в различных районах Андалузии, частично в Лузитании, и трактуемые учеными как свидетельство о существовании древнейшего тартеппийпкого языка и письма. Исследованием тартессийского языка занимались Кречмер и Феттер, но основные выводы о характере письма древних тартепппйцев сделал А. Шультен в своей статье о тирсенах в ИсианииБ Отправным пунктом для автора является паднись Зосимы, найденная в 1924 г. и находящаяся ныне в маленьком местном музее в Италике, близ Севильи. Эта надпись высечена на куске белого мрамора размером 31?31 см; под надписью находится изображение двух пар ног, из которых левая пара обращена вниз, а правая вверх. Совершенно очевидно, что это посвятительная надпись; изображения ног должны показать, что жертвователь сам лично был на месте посвящения л выполнил свой обет. Надписи с изображением пог нередкое явление; некоторые из них можно встретить в тех же собраниях музея в Италике л в Севилье. О надписях подобного типа возникла довольно большая литература, изучающая главным образом, характер шрифта[321][322].
Статья Шультена о надписи Зосимы и о тирсенах в Испании принадлежит к самым последним работам в этой области. Автор установил, что Зосима из Ликии, общественный раб города Италики, посвящает изображение пары ног богине Немезиде Августе. Так как самое имя Зосимы среди рабов встречается главным образом в эпоху поздней Империи, то камень, по всей вероятности, относится к этому времени.
Расшифровку надписи начал еще Боуда. Предварительные исследования показывают, что Зосима пользуется латинским языком, за исключением своего имени, которое дано по-гречески. «Но письмо, которое он применил для своего латинского посвящения, не является, как можно было бы ожидать, латинским, которым Зосима, как раб города Италики, конечно, владел; это также и не нормальное греческое письмо эпохи Империи, которое он знал, как грек, а совсем иное дрсвпее и необычное письмо. В этом характере письма —— большое значение краткой надписи из Италики»1. Как еще сумел подметить Боуда, надпись следует читать справа налево. В ней бросается в глаза старинный характер письма, сохранившиеся финикийские формы букв о, с, і, о, и направление письма справа налево, с наклоном строк книзу налево. Ученые считают возможным относить такое письмо к VII—VI вв. до н. э. Шультен допускает, что оно, может быть, еще более древнего происхождения.
В статье «Тирсены в Испании» автор сопоставляет эту надпись с надписями на монетах из Обулкона (близ Кордовы), из Абры, из неизвестного города, затем из Кастулона,из Сслас- сии в южной Лузитании, а также и с надписями из Бэтики, из окрестностей Эстепы (древней Астапы), в Илине у Севильи, на западе Бэтики и в Гадоре близ Альмерии, а в особенности с надписями на 16 камнях, найденных в южной Лузитании, граничащей с Б этикой, севернее и южнее Сиерры де Альгарве. Сопоставление и сравнительно-филологическое изучение дало Шультену возможность составить таблицу сравнительного алфавита этих надписей 2. Что показывает эта таблица? Надпись из Италики, так же как и надписи на монетах юга, имеют одинаковое направление письма влево. Этим данное письмо отличается от более позднего письма Ближней Испании, направленного вправо. Алфавит надписи из Италики совпадает с другими алфавитами юга более всего в начертании a, a, v, о; особенно редка и характерна форма буквы v. Сходство алфавита из Италики с алфавитами других надписей заставляет сделать вывод, что все они восходят к одному общему алфавиту. «Незначительные отклонения,— говорит Шультен,— объясняются тем промежутком времени, который отделяет письмо Италики от других письменностей»3.
Надпись из Италики датируется временем поздней Империи, в то время, как монеты из Обулкона — еще эпохой Республики, что видно из слов aidilis (место aedilis) и Aimilius. Надписи из Лузитании еще на столетие древнее. Сравнивая эти надписи, Шультен делает главный вывод из изучения этой надписи. Вывод этот можно принять целиком, поэтому и приведем его полностью. «Вытекающий, повидимому, из круглой отшлифованной формы многих букв Италики вывод о том, что письмо Италики более позднее, чем письмо других надписей, подтверждается прежде всего тем, что знаки π, т, υиз Италики имеют форму более позднюю (греческую), чем другие алфавиты, стоящие ближе к финикийскому; далее, тем, что буквы' Италики отчасти направлены вправо, между тем, как буквы всех других алфавитов — влево, и в особенности тем, что только Италика имеет со, позднейшее добавление греческого алфавита. Три группы надписей из Илипы, Гадора, Лузитании почти полностью совпадают. Обулкон большой частью* согласуется с ними и лишь в некоторых знаках — с Италикой, а именно в буквах а, х, p, v. Видно, что лежащий в основе всех пяти групп алфавит подвергся местным изменениям, так же как и в греческих алфавитах.
Письмо Зосимы, следовательно, действительно существовало и употреблялось в ту эпоху в Андалузии, а вовсе не является искажением тогдашнего греческого письма греком (Graeculus) Зосимой. Если спросить, почему Зосима прибег к этому письму, то здесь могли бы оказаться верными предположения Кречмора и Феттера, что он сделал это для того, чтобы, путем «колдовства» предохранить свое посвящение от враждебного воздействия, подобно тому как заклятия на гробницах римского Карфагена написаны по-гречески. Равным образом Зосима мог использовать древнее письмо для того, чтобы придать достойный вид и большое значение своему посвящению» 1 Таков первый вывод автора.
Из него вытекает другой, с нашей точки зрения, не менее важный вывод. Шультен полагает, что письмо надписей Бэ- тики, вернее, всей области Андалузии, которое обычно считают «турдетанским», лучше называть «тартессийским». Автор прав постольку, поскольку он считает это письмо древнейшим на юго-востоке Испании и поскольку вообще он выводит происхождение иберийской письменности именно из этого древнейшего пункта. С этой точки зрения тартессийское письмо можно было бы рассматривать, как протоиберийскоо. Однако Шультен отвергает этот логически и исторически вытекающий вывод и полагает, что «мы должны избегать обозначения письма, как „иберийского"», так как, по ого мнению, «некультурные иберы» не могли создать своей письменности. Отсюда вытекает и другой, искусственно построенный Шультеном вывод, что тартессийцы, жители юга Испании, обитатели всей области Андалузии, должны быть кем угодно, но только не иберами.
Возникает вопрос: как жители Андалузии пришли к созданию собственной (тартессийской) письменности? В свое время Гюбнер (MLI, LIV) полагал, что эта письменность заимствована от финикийцев, которые, согласно традиции, основали около 1100 г. до п. э. в Андалузии Гадес л другие колонии (Малаку, Секси, Абдеру). Шультеп также считает, что тартсссийскоо письмо во многом сходно с финикийским, но что в нем есть сходство и с ионийским алфавитом. Вряд ли у Шультена есть основания делать ко многому обязывающий вывод, что «тартессий- ский алфавит стоит ближе к греческому, чем финикийсрому»1. Основываясь только на том, что тартессийское письмо имеет но только финикийские буквы, но и древнегреческое прибавление гласной V, а в Италике даже позднейшее греческое добавле-’ нле со, автор делает мало обоснованный вывод о том, что «тартес- слйское письмо, следовательно, относится пе к финикийским, а к ионийским алфавитам» (?!). Пам хорошо известно участие греческой письменности в формировании иберийской. Это признавалось и много раньше, но до сих пор еще никто не рисковал на основе совпадения двух-трех букв из алфавита в 22 буквы делать столь далеко идущие выводы. Отнести тартессий- ский алфавит л его происхождение далеко на Восток л искать пункт появления его не на юге Испании, а у берегов Эллады Шультену понадобилось для того, чтобы привести это письмо в Испанию вместе с тирсенами из Малой Азии (?!). По Шульте- ну, тартессийскую культуру л древнейшее царство Тартессиды создали не «некультурные иберы», а тлрсены, которые будто бы могли притти только с Востока, из Малой Азии. Только поэтому Шультен считает возможным полагать, что и тартессийское письмо сформировалось не среди местного иберийского населепия, накопившего под воздействием связей с финикийцами и северо-африканскими народами большой культурный опыт от альмерлйской до турдетанской культуры, а непременно у тирсенов, которые, в угоду столь быстро меняющему свои взгляды ученому, сумели благополучно прибыть в Испанию, образовать здесь свою колонию, сформировать царство Тартессиды на пустом месте л среди некультурного населения иберов распространить свой алфавит (?!).
Все дальнейшие рассуждения Шультена, построенные по старым правилам античной риторики, приводят к выводу, что тартессийское письмо, которое раньше провозглашалось им как ионийское по происхождению, «не совпадает с обыкновенной письменностью Эллады и колоний». В дальнейшем Шультен вдруг обнаружил новое «сходство» тартессийского алфавита с «малоазийскимл алфавитами» (лидийским, ликлйским, карийским, памфилийским, фригийским и т. д.)1. Сопоставлю ние нескольких букв малоазийских алфавитов с тартессийским заставляет ученого сначала сделать один вывод, что «тартессий- ская письменность имеет близкое отношение к малоазийской», и несколькими строками ниже •— другой вывод, что «тартес- сийское письмо — тирсенского происхождения, что Тартесс получил свою письменность не от финикийцев и не от ионийцев, но от тирсенов». «Вполне вероятно, что Тартесс, который существовал уже в 1000 г., сначала заимствовал финикийскую письменность от совершавших путешествие в Таршиш тирцев, а затем переменил ее на тирсенское письмо»2.
Читатель работы Шультена остается в недоумении, как это могло случиться, что Ликия, Памфилия и Лидия могли создать свою письменность, а античная Испания, в результате длительной эволюции своей своеобразной культуры, должна была непременно ввозить эту письменность с далеких берегов Восточного Средиземноморья. А между тем ведь Испания дала большое количество иберийских надписей на камне, монетах, стенных сооружениях и т. д. Их количество несравненно больше, чем число лидийских или памфилийских текстов. Чем же тогда объясняется столь интенсивная культура тартес- сийского языка в отличие от тирсенского? По поводу Тартесса Шультен, как мы уже упоминали, писал: «трудно понять, что Атлантиду искали везде, даже на Шпицбергене и в Америке, но только не в Тартессе. И это было очень нелогично». Столь же нелогичными нам кажутся поиски письменности иберов, где угодно — в Элладе, в Памфилии, у тирсенов, но только не в самой Тартессиде. Иберы, по мнению Шультена, оказались для этого «неподготовленными». Шультен не замечал, что своими рассуждениями он подрезает сук, на котором он сам сидит и который он сам выращивал на протяжении почти 20 лет. Доказать существование Тартессиды в Испании он мог бы. только путем приведения в соответствие археологических памятников Андалузии с литературными свидетельствами о Тартессе. Шультен не сумел этого сделать. Ему мог бы очень помочь как раз материал древнеиберийской письменности южной Бэтики, да и всей Андалузии, частично и Лузитании. По весь этот материал был фактически отброшен Шультеном, как «тирсен- ский». После этого создававшийся в устье Гвадалквивира Тартесс теряет свое значение как центр своеобразной местной культуры далекого Запада, как «великое политическое образование не только Испании в ту этоху, но и Испании
во всю ое древнюю историю вообщо»1. Шультону можно направить тот же упрек, который этот ученый бросил по адресу всех сомневающихся в существовании Тартоссиды: «современные ученыо разрушили духовно то, что некогда карфагеняне разрушили маториально»2.
Работа Шультена о тирсенах в Испании, изобилующая интересными наблюдениями об иберийской письменности Тар- тесса, теряет всякое значение, поскольку она поставлена на службу спекулятивной теории этот о ученого.
Собранные в своо время ощо Гюбнером иборийскио надписи Пиренейского полуострова, сравнительно-лингвистическое изучение алфавита древних иберов показали, что это письмо имеет много финикийских знаков, несколько греческих букв, и кроме того, несколько самобытных знаков, отсутствующих и в финикийском и в греческом алфавите. То, что большое количество надписей найдено именно в Андалузии и Лузитании, говорит о том, что это письмо формировалось на юге и юго- востоко Испании. Возможно, что именно в Андалузии, т. е. в стране древних турдетанов, населявших, согласно сведениям древних авторов, Тартессиду, и начало формироваться это письмо, на котором, по Страбону, писались поэзия, летописи и законы тартессийцов. Именно здесь язык наиболее культурных и образованных древних иберов вошел в соприкосновение с языками финикийцев и греков, которые в результате долгих культурно-исторических связей и могли отложить следы своего влияния на тартессийский алфавит.
Всякий, кто хочет остаться на строго исторической точке зрения и строго объективном базисе изучения проблемы древнейшего царства Испании — Тартессиды, тот должен попытаться понять происхождение этого царства и всего комплекса его культуры как результат эволюции альмерийской культуры, результат распространения ее по всей Андалузии и, в дальнейшем, как результат бурного расцвета аргарской культуры, прославившейся на все Средиземноморье. Результатом существования этой культуры явилось не только возникновение Тартосса, но и древних центров иберийской культуры, давших ценнейшие собрания классических памятников испанской археологии.
Именно в этом культурном арсенале древнеиспанской цивилизации и созревала древнеиберийская письменность, финикийские и греческие начертания букв которой свидетельствуют о том, что именно в эти обетованные места юго-востока Испании и направились финикийские и греческие мореплаватели древности.
Нам остается резюмировать вышеприведенные соображения о Тартессе как исходном пункте развития древиеиспаиской цивилизации. Выше мы старались показать, что разрешение вопроса о Тартессе невозможно без согласования вещественных л литературных источников. При этом проблема заключается вовсе не в том, чтобы Тартесс найти непременно в устьях Гвадалквивира, на что наталкивают археолога литературные указания Стесихора и Страбона (III, 2, 11). Следует заметить, что названные авторы лишь косвенным образом, в предположительной форме формулируют свои соображения о местоположении Тартесса. В этом же параграфе у Страбона имеется другое важное положение о том, что Тартессидою называлась «та страна, которую теперь населяют турдулы». Это дает нам весьма важную веху для нахождения Тартесса. Область турдулов, древних тартессийцев — вот собственно территория Тартес- сиды; в этой области и следует искать город Тартесс. Кроме того, известно также, что Тартесс был портовым городом, перевалочным пунктом в морской торговле Востока л Запада, важным, повидимому, пунктом на «оловянном пути». Вот почему этот город должен был лежать на морском побережье области тартессиев (турдулов). Изыскания в этом направлении должны направить археолога и историка в такой же мере в устья Бэ- тиса (Гвадалквивира), как и Анаса (Гвадланы) или Ибера (Рио-Тинто) и Безиля (Besilus — ныне Гвадалете). В тартес- сийскую эпоху в устьях этих рек могли возникнуть города на том же основании, на каком они сложились здесь позднее (Айямонте в устьях Анаса, ныне Гвадианы; Уэльва — в устье Ибера, ныне Рло-Типто; Санклука, Саниукар и Херес у устьев Бэтиса, ныне Гвадалквивира; Кадикс у устьев Безиля, ныне Гвадалете). Археологические исследования в этих позднее образовавшихся поселениях, а ныпе больших городах Испании, в конце концов должны навести на след исчезнувшего древнейшего города древних иберов. Это первый вывод, который надлежит сделать.
Далее, нельзя недооценивать уже проделанные археологические изыскания и открытия памятников материальной культ туры на территории Тартессиды, турдулов-турдетанов римского времени, или современной Андалузии. Выше мы уже касались вопроса о том, что дают нам открытые памятники и как они позволяют реконструировать исторический процесс в этом районе, который в древности охватывал не только область современной Андалузии, но и Гранады и Альмерии. Область Андалузии дает нам великолепные памятники эпохи бронзы и меди. Полный расцвет альмерийской культуры сопровождается ее расширением. Районы Гранады и Альмерии вместе с Андалузией образуют единый культурный ареал.
Линия культурного развития в этой области в сравнении с другими районами Испании не снижается и в период бронзы. Возникновение и развитие аргарской культуры свидетельствует о том, что и в последующую историческую эпоху Тартесси- да явилась наиболее передовым культурным районом Испании. Нахождение в аргарских могилах диадем из бронзы и серебра, золотых колец и других украшений свидетельствует об успехах ремесла, техники и искусства. Французский археолог Си- рэ открыл на юго-востоке Испапии памятники мощного развития бронзовой индустрии Тартессиды. Самые значительные находки были получены при раскопках в устьях древнего Ибера (Рио-Тинто), в современном городе Уэльва. За один только 1923 г. Сирэ добыл до 400 вещей у роки Уэльва. Среди находок обнаружено немало кинжалов, что дает нам косвенное указание о ступени социального развития и быте народа этой эпохи. Было найдено до 75 мечей длиною в 70—80 см. В Уэльве также было найдено до 40 лезвий копий (узких, длиною до 50 см), а также остаток щита, обломок шлема с легкой складкой вроде гребпя и образцы узды для лошади. Наконец, все в том же пункте обнаружено 11 фибул различной формы. Такое большое число находок бронзовых вещей в одном только месте выделяет Уэльву, как значительный центр древнейшей Тартессиды. Наличие предметов вооружения (мечи, кинжалы, каска и др.) позволяет предполагать существование какой-то военной организации местного населения в эту древнейшую эпоху.
Возможно, что именно к этой эпохе относится формирование Тартессиды, как политически целого образования, входившего, согласно древним авторам, в сношения с государствами Востока. Города, подобные Тартессу, в это время могли существовать в устьях рек, на что указывает большое количество находок в Уэльве. Таков вывод, который мы можем сделать из археологического материала при согласовании его с литературными текстами.
Весьма важным аргументом в пользу гипотезы о более раннем и высоком, в сравнении с другими областями, культурном развитии Тартессиды является наличие в ной горнорудных богатств, что, согласно Страбону (III, 1,8), превращает Испанию в обетованную страну мира. «Да и нельзя не удивляться замечательному обилию металлов в Испании. Ими изобилует вся земля иберов; зато не вся она одинаково плодородна и благодатна... Редко страна бывает и богата металлами и, вместе с тем, плодородна... Но Турдетания и соседняя с нею область могут вполне похвалиться и плодородием почвы и обилием металлов. Так, до настоящего времени нигде на земле нет ни золота, ни серебра, пи меди, ни железа в таком большом количество и такого достоинства, как здесь». Это согласуется как с
археологией, так и с геологией Тартессиды, или Турдота- нии.
Совпадение археологических, геологических и литературных показаний доказывает наличие условий для образования Тартессиды как передового пункта и очага иберийской культуры. О высоком развитии горного дела и значении добычи металла в Тартессидо свидетельствуют и многие заимствованные римлянами у иберов технические термины в области разработки руды и металлов.
Неправильно было бы полагать, что аграрная культура Тартессиды была на болео низкой ступени, чем ремесло. Страбон (III, 2, 4—7) весьма подробно говорит о развитии местного сельского хозяйства. Значительный вывоз хлеба, вина, масла и шерсти, выделение Страбоном Турдетании как богатой и плодородной страны позволяет ретроспективно сделать вывод, что в эпоху Тартессиды в Испании были заложены основы интенсивного земледелия раньше, чем в других районах.
Наконец, необходимо сказать несколько слов также и о культуро Тартессиды. Выше отмечалось, что среди дровних иберов турдетаны были известны своим законодательством и литературой. Можно было бы не придавать большого значения этим словам Страбона, если бы на поддержку последнему но выступил материал древних иберийских надписей, найденных на территории Тартессиды. Правда, вопрос об этих надписях, как и вообще об иберийской письменности, еще не разрешен до конца. В области изучения тартессийского письма мы останавливались на теории Шультена, которую считаем искусственной, бездоказательной и потому вынуждены ее отклонить. Но сама надпись Зосимы доказывает своеобразный характер письма и подчоркиваот местные особенности тартессийской письменности. Трудно сказать, как в дальнейшем пойдет изучение иберийской письменности, представленной исключительно в надписях; отсутствие двуязычных надписей затрудняет дело. Но работа над расшифровкой надписи Зосимы может явиться исходным моментом не только для расшифровки тартессийского письма, но, возможно, в будущем и для чтения иберийских надписей в целом. Как бы то ни было, материал иберийских надписей может быть рассмотрен только в комплексе памятников древней Тартессиды.
Таким образом, изучение памятников материальной культуры доисторической Испании позволяет выделить в качестве самого раннего ароала культуры район Альмерии, Гранады и Андалузии. Известная в археологии альмерийская культура меди и бронзы раскрывается перед нами в исторической Тартос- сидо греко-римских авторов. Данные археологии вполне сочетаются с историческими текстами. Поэтому на современном
уровне науки следует отклонить все попытки отыскать Тартес- сиду вне Иберийского полуострова.
У нас, к сожалению, нет пока достоверных данных для характеристики социальной истории Тартессиды. Археологический материал недостаточно выразителен. Литературных свидетельств весьма мало. Юстин дает лишь сведения о царях Тартесса, но в этих сведениях историческое во многом сочетается с мифическим, что принижает ценность труда Юстина как источника. Материалы греко-римских авторов, Полибия и Страбона в особенности, позволяют, однако, составить примерное представление о жизни, быте, военном строе, столкновениях и борьбе иберийских племен, в том числе и народа Тартессиды — древних турдетан. Выше мы уже останавливались на военной демократии как ступени общественного развития древних иберов. Это можно с большим правом, чем по отношению к каким- либо другим племенам Испании, отнести к турдетанам или древним тартессийцам. Все же тартессийцы, вероятно, достигли более высокого уровня социального развития и имели более четко выраженные начатки государственной организации. К этому вопросу мы вернемся в следующей главе. Здесь мы остановимся лишь на одном важном документе, который хотя и относится к более позднему периоду, но позволяет сделать выводы и о более ранней эпохе. Мы имеем в виду надпись с декретом Эмилия Павла, относящимся к 189 г. до н. э. Совершенно понятно, что документом начала II в. до н. э. трудно пользоваться для четкой реконструкции событий VII—V вв. до н. э. Однако документ имеет столь исключительное значение, что его невозможно обойти при изучении Турдетании. Декрет гласит следующее: «Луций Эмилий, сын Луция, император, постановил, чтобы рабы Гасты1, живущие в городе Ласкутане2, были свободны; землю и город, которыми они владели в это время, приказал отдать им во владение до тех пор, пока этого хочет народ и сенат римский. Дано в лагере 21 января»3.
Из текста декрета видно, что в Ласкутане жило подневольное население, которое декрет называет рабами жителей Гасты; эти рабы заняты были на сельскохозяйственных работах или в ремесле, обслуживавшем в прибрежном городе нужды владельцев торговых судов или купцов. Из декрета видно также, что население Ласкутапы находилось, действительно, в условиях рабства. Это доказывает не только применение к ним термина servus, но также и то, что они лишены были земли и
1 Гаста (Hasta) находилась около устья Гвадалквивира, древнего Бэтиса. Об этом городе см. L i v., XXXIX, 21.
2 Город Ласкутана (Turris Lascutana) находился недалеко от Гадеса. См. P 1 in., NH, III, 15.
3 CIL, II, 504; D e s s a s, ILS, II, 15.
имущества, а требование дать им свободу говорит о том, что они были лишены и свободы. Город Гаста, очевидно, был довольно значительных размеров, так как Ливий говорит даже об области этого названия и стенных сооружениях этого города 1. Турдетанская община Гасты владела большими земельными угодьями в Ласкутане или какими-то мастерскими, где работало подневольное население. Ван-Нострапд полагает, что это были просто крепостные, обязанные обрабатывать землю в Ласку- тане2. Во всяком случае, из декрета Эмилия Павла видно, что эксплуатация порабощенного населения приняла здесь своеобразную форму, напоминающую формы порабощения, установившиеся в отсталых областях Греции. Для нас в этом документе важно то, что в Турдетании применялся подневольный труд, притом в местах нахождения главнейших городов древней Тартессиды. Этот важный факт позволяет сделать вывод, что в наиболее развитом районе Испании применялся труд рабов. Возможно, что труд рабов эксплуатировался не только в Тур- детании, но и в Тартессиде. Поскольку мы не имеем подобных свидетельств для других районов Испании, следует, что Турде- тания (в период римских завоеваний) являлась наиболее развитой областью Испании. «Военная демократия» иберийских общин, в своеобразных условиях Тартессиды, могла достигнуть наиболее развитых форм. Мы не остановились бы на анализе декрета, осли бы свидетельства древних авторов о федерации турдетанских общин не заставляли нас поставить эти данные в связь с указанной надписью для реконструкции социальных отношений древней Тартессиды. В дополнение к сведениям о военной демократии надпись Эмилия Павла дает весьма ценные показания, свидетельствующие, что Тартессида была исходным пунктом древнеиберийской цивилизации.
Дальнейшее изучение вопроса нельзя проводить боз ознакомления с финикийской, карфагенской и греческой колонизацией, которая явилась мощным фактором в развитии иберийской цивилизации; последняя возникла благодаря своим собственным, силам, но определенную роль в ее развитии сыграли также великие зачинатели культуры — Восток и Эллада. [323][324]
Еще по теме Глава III ТАРТЕСС — ИСХОДНЫЙ ПУНКТ ДРЕВНЕИСПАНСКОЙ КУЛЬТУРЫ:
- ГЛАВА 13 СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ III ТЫС. ДО н. э. ПРОБЛЕМА ХЕТТОВ. МЕГАЛИТИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ - УСАТОВСКАЯ, КЕМИ-ОБИНСКАЯ И НОВОСВОБОДНЕНСКАЯ. ПРОИСХОЖДЕНИЕ КУЛЬТУРЫ ДОЛЬМЕНОВ НОВОСВОБОДНОЙ
- ГЛАВА 12 СЕВЕРНОЕ И ВОСТОЧНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В III ТЫС. ДО Н. Э. ИНДОАРИИ В АЗОВО-ЧЕРНОМОРСКИХ СТЕПЯХ. ВЫДЕЛЕНИЕ КУБАНО-ДНЕПРОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ. АРЕАЛЬНЫЕ СВЯЗИ КДК C ДЯ КИО И ДОЛЬМЕНАМИ НОВОСВОБОДНОЙ
- Ориентализирующая цивилизация. Тартесс.
- § 2. Доколонизационные сношения этрусков с Кампанией. Причины, время, пути и отправные пункты этрусской колонизации
- Раннежелезный век в Испании. Тартесс
- Культура Римской империи III века
- § 2. Причины, исходные центры колонизации, пути и время проникновения этрусков Вопрос об этапах колонизации
- 5. ИДЕОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА КИТАЯ III—VI вв.
- Выделение и происхождение «древнеевропейской» линии развития в культурах Северного Кавказа III-II тыс. до н.э.
- Глава 4. Становление оседло-земледельческой культуры на территории низовьев Сырдарьи в системе древних культур Средней Азии во второй половине I тыс. до н.э.
- Стратиграфия курганов Северной Осетии - основа периодизации кубано-терской культуры в конце III - начале II тыс. до н.э.
- ГЛАВА III. ДРЕВНИЙ ВАВИЛОН
- Глава III
- Глава III • РЕМЕСЛО
- Глава III ЭТРУССКОЕ ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО