<<
>>

Глава II ИМПЕРИЯ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО ОТ НИЛА ДО ИНДА

В весенние дни 334 г. двадцатидвухлетний Александр стоял на берегу пролива и наблюдал, как переправляется его армия. Легендарные места, граница Европы и Азии, Запада и Востока. Когда-то сюда упала Гелла, сорвав­шись со спины барашка с золотым руном, который нес ее к неведомым берегам.

Это море пытался форсировать Ксеркс, по волны Геллеспонта снесли огромный мост, со­оруженный персидскими инженерами. Ксеркс приказал бичевать море — что ж, вполне в духе восточного деспо­та! И теперь Александр, блистательный молодой царь из северной провинции Греции, шел на Восток, чтобы не бы­ло больше границы между двумя мирами, чтобы отныне всюду был эллинский Запад.

Десять лет Александровых войн, определивших во мно­гом дальнейший ход мировой истории, не оставили следов, доступных ученым-археологам. Археология уступила ме­сто историческим источникам, древним авторам, сумев­шим описать этот молниеносный скачок к славе и власти.

Первая встреча войск Александра с персидскими армия­ми произошла на берегах реки Граник. Александр впер­вые встречается с персидскими армиями. On получает удар мечом, но остается цел, под ним убивают коня, но он выигрывает бой. И солнце его побед всходит над про­сторами Востока. Затем Исса. Дарий III бежит. Обозы персов попадают в руки Александра. Затем осада и штурм Тира. Милет — родипа большинства греческих колоний на Черном море — за попытку сопротивления отдается на разграбление солдатам. Покорён Египет. Царь сам чертит план будущей Александрии, за которой потянутся целой вереницей Александрии, бесчисленные Селевкии, Антио­хии, Евкратидеи... Жрецы начинают называть его сыном Зевса-Аммона и предсказывают, что он станет повелите­лем Вселенной. Александр, кажется, сам готов поверить

в это. И, наконец, Гавгамелы — шлем македонского пол­ководца, сверкающий как серебро, появляется на поле боя то тут, то там. Буцефал в мыле и пене, царский меч, подарок кипрского царя, разит врагов.

Персы проигрыва­ют бой, а сам Дарий чудом спасается, ускакав на коне од­ного из своих воинов, бросив все. Персидские вельможи заявляют Александру о своей верности и лояльности. Ва­вилон, Сузы, Персида. И вот Персеполь. Десять тысяч му­лов вывозят награбленные сокровища из его кладовых. Александр на троне Ахеменидов. Но он сам поджигает факелом дворец, еще не сняв победного венка с головы. Затем Мидия и Экбатаны. Впереди Парфия и Бактрия — далекие земли Средней Азии, вставшие перед взором обе­зумевшего от славы, власти, богатств, почестей, удач, по­клонения и лести молодого полководца.

Сатрап Бактрии Бесс захватывает Дария и решает за­ставить его отречься от престола в свою пользу. Алек­сандр идет по пятам отступающего Бесса через средне­азиатские пустыни. Царь делит со своими верными солда­тами все тяготы похода. Он не пьет воду, потому что на всех ее не хватает, а привилегии ему не нужны. Само имя Александра наводит ужас на персидских воинов. Македон­цы находят оставленный лагерь Бесса: покинутые женщи­ны, плачущие брошенные дети, кое-где забытые золотые украшения, боевые колесницы... и смертельно раненный Дарий.

Бесславно закончил свой путь последний ахеменидский царь. А ему полагалось умереть так, чтобы, приняв его по­следний вздох, раболепные жрецы неслышно вышли из роскошной дворцовой опочивальни и, торжественно про­следовав в храмовые покои, благоговейно погасили «лич­ный» священный огонь царя; чтобы, узнав о кончине по­велителя, его семья предалась безумствам горя: дети и же­ны изрезали себе лицо, исхлестали свое тело, а некоторые, быть может, покончили самоубийством.

...Такую же жалкую смерть примет спустя более тыся­чи лет и тоже в Средней Азин последний царь из. дина­стии Сасанидов — династии, пытавшейся воскресить мощь великой державы. Потерпев поражение, он бежал без ар­мии и оружия, но с прислугой, музыкантами, наложни­цами и танцовщицами в Мерв. Тамошний правитель, еще недавно льстивый сатрап, решил в угоду арабам убить ца­ря. Царь, узнав об этом, ушел из города почыо пешком и,

выбившись из сил, забрел па какую-то мельницу, чтобы отдохнуть.

Мельник, прельстившись богатой одеждой пут­ника, убил его, раздел, а труп бросил в канал. Там *ои зацепился за корни и пролежал в воде, пока епископ Мерва не узнал в нем персидского царя и не похоронил его...

Гибель Дария III — последнего Ахемейида — глубоко потрясла Александра. И не потому, что царя предали вас­салы, и не потому, что он умер насильственной смертью. Это вряд ли могло кого-нибудь поразить. Артаксеркс III уничтожил своих родственников и всех своих братьев (братьев у него было 115 человек), хотя в их жилах тек­ла священная кровь Ахеменидов. Его самого вскоре отра­вил собственный врач по тайному наущению евнуха. Сле­дующего царя с его сыновьями тоже отравили по прика­зу того же евнуха, который, войдя во вкус, захотел от­равить и нового царя, Дария III, ио тот заставил евнуха самого выпить чашу с ядом...

Дело было в том, что оказалась втоптапиой в грязь са­ма идея империи. Раньше цари умирали пусть от яда, но парадно и пышно, а здесь солдаты подобрали израненное тело в рваной одежде, брошенное на поломанную повозку.

Александр сам покрыл мертвого Дария пурпурным пла­щом, велел отвезти его тело в Персеполь и пышно похоро­нил. Теперь он, Александр, стал преемником Дария и пер­сидским царем.

...Потом оп пошел к Каспию, в Гирканию, и 15 дней про­вел в ее главном городе. Здесь сообщили ему, что Бесс надел высокую тиару и персидскую столу, называет себя Артаксерксом и утверждает, будто оп царь Азии. У него собрались персы, бежавшие в Бактрию, много бактрийцев, и он поджидает прихода союзников-скифов. Стало известно также, что в Ариене бывший сатрап ее Сатнбарзан воору­жил ариев и собирается идти к Бессу па соединение для общей борьбы против македонцев. Среднеазиатская кампа­ния Александра приобрела затяжной характер. Потребо­вался удар по Сатибарзану, чтобы обезвредить его. К то­му же в завоеванных провинциях зрели заговоры, с кото­рыми пришлось расправиться. Наконец, развязав руки, Александр пошел в Бактрию, на Бесса. Тут он столкнул­ся с огромными трудностями.

В горах его войско увязало в снегу, вновь взбуптовались армии Сатибарзана. По вот оп у Бактр. C ходу берет столицу. Бесс отступает за Оке (Амударыо), при нем пока еще верные ему конницы со-

гдийцев во главе со Спптаменом и Оксиартом. На меш­ках, сшитых из палаток и шкур, воины Александра пере­правляются через бурную реку. Вскоре прибывают послы от Спитамепа сказать, что, если Александр пошлет хоть небольшой отряд, согдийцы выдадут ему Бесса. Действи­тельно, Спитамен впускает македонцев в свой лагерь, и те захватывают Бесса.

Александр велит после бичевания увезти Бесса в Бакт- ры и предать мучительпой казни.

Затем македонцы берут Мараканду, главный город Cor- да, грабят окрестные селения и идут к Сырдарье, думая, что это Танаис, река, впадавшая в Меотиду, граница меж­ду Европой и Азией. Им кажется, что они подошли к ней с востока, обойдя, таким образом, всю Азию. За этой ре­кой простирались степи саков и скифов-кочевников. Но туда идти было еще рано, столкновение с ними не сулило легкой победы. В свое время Ольвия и скифы отогнали полководца Зопириона, который захотел, хотя и без санк­ции Александра, подчинить их.

Вскоре варвары подняли настоящее восстание и переби­ли все македонские гарнизоны. Они собрались в несколь­ких крупных городах: Газе, Кирополе и др. Их поддержи­вали согдийцы Спитамепа. За два дня Александр взял пять мятежных городов и подошел к городу Кира, муж­чины были перебиты, женщин и детей поделили солдаты. Во время осады он был тяжело ранен, но город все-таки захватил.

Из глубин степей накатывались все новые и новые вол­ны «азиатских скифов». C противоположного берега «Та- наиса» (Сырдарьи) они пускали в греков стрелы и всяче­ски задирали их, крича, что с ними Александр сражаться не посмеет. Нужно было наказать их, нужно было поддер­жать свой престиж. Перед переправой греки совершили жертвоприношения, но знамения оказались неблагоприят­ными. Боги отвернулись от своего фаворита. Когда-то Да­рий I, отец Ксеркса, тот самый, который так неудачно пы­тался завоевать Грецию, совершил поход на «скифов» и был там разбит.

Неужели и он, Александр, станет в гла­зах этих кочевников таким же посмешищем? Новые жер­твоприношення, и снова прорицатель предсказывает неу­дачу. Но меха для переправы были готовы, войско ждало приказаний, и Александр решился. «Скифы» отошли, и при звуках труб все греческое войско свободно высадилось на

вражеский берег. Вдруг «скифы» окружили передовой от­ряд, поразили многих и скрылись на своих быстрых лоша­дях. Новая стычка, и «скифы» после яростного боя снова отошли. Однако они были неуязвимы среди своих просто­ров, на своих малорослых, выносливых и стремительных копях, со своей особой тактикой — налететь, разбить и унестись вдаль, чтобы потом снова напасть с другой сторо­ны так же неожиданно.

А Спитамеп тем временем осадил греческие войска в Маракапде. Положение становилось угрожающим. Согдий- цы воевали во взаимодействии со «скифами». Это еще больше волновало Александра. Большая часть его войска погибла, попав в Согдиане в засаду, устроенную «скифа­ми». Пришлось Александру самому наводить порядок и от­воевывать Маргиану. «Скифы» то нападали на греков, то слали их царю льстивых послов. Одно посольство, подне­ся дары и заявив о своем согласии во всем слушаться Александра, сообщило, что «скифский царь» готов выдать за греческого царя свою дочь. Если Александр прельстит­ся красотой «скифской» принцессы, то за его вождей и полководцев «скифы» отдадут дочерей из знатнейших се­мей. Тогда же явился из Хорезма к Александру царь Фа- расман. Он сообщил, что близ его страны живут амазон­ки и колхи, а за ними племена, которые кочуют у Понта Евксинского. Фарасман предложил свое содействие: может быть, Александр дойдет с его помощью до Боспора. Круг замыкался. Мир, казалось, вот-вот будет обойден Алек­сандром.

Царь от невест отказался и на Понт не пошел, он ре­шил сначала покорить Индию, потом вернуться в Грецию и оттуда через Геллеспонт на кораблях войти в Понт Ев- ксинский. Возможно, тогда ему и понадобится помощь хо­резмийцев, но не сейчас.

А Спитамеи и некоторые племена «скифов» продолжали устраивать вылазки и засады.

Они выводили царя из се­бя. Средняя Азия оставалась самой беспокойной из всех, подчинившихся силе его оружия земель, несмотря на по­сольства «скифов», несмотря на готовность Фарасмана к сотрудничеству, несмотря на смену правителей в Бакт- рии. И даже когда «скифы» и массагеты, что-то не поде­лив со Спитаменом, отрезали ему голову и послали ее Александру, он не почувствовал облегчения. Коварный и чуждый народ повсюду окружал его в этой стране.

Большой согдийский отряд засел в горах. Когда Алек­сандр подошел к его убежищу, согдиицы с неприступной вышины «с хохотом на варварский манер посоветовали ца­рю поискать крылатых воинов» 1. Взбешенный Александр обещал 12 талантов тому, кто первым заберется на скалу. 300 смельчаков взялись за это дело. Железные костыли и колья вбивали в камень и лед и карабкались, привязав к ним веревки. За ночь отряд взобрался на гору, а утром глашатаи из лагеря греков стали кричать согдпйцам, чтобы те сдавались, так как царь нашел крылатых воинов, и они уже на вершине горы. И огромное войско Оксиарта дрог­нуло и сдалось горстке храбрецов. То была удача, ио та­кая удача, которая второй раз не повторится. Александр понимал, что греки долго не выдержат, согдийцы истощат их силы. И царь пошел на мировую с согдийской знатью. Взятая в плен после штурма скалы дочь Оксиарта, краса­вица Роксана, стала его женой.

Дела в Бактрии и Согде, казалось, были закончены. Был построен город в дальних пределах завоеванных земель — Александрия Эсхата, что значит Крайняя. Меньше десяти лет потребовалось Александру, чтобы покорить всю Axe- менидскую Персию. Иран и Греция наконец оказались в единой системе, под одной рукой. Но оставалась еще Индия.

За Индом, к которому Александр подошел в 327 г. до н. э., он увидел войско царя Пора с боевыми колесни­цами и слонами. Александр переправился через реку. Пор бросил против пего свою конницу и часть слонов. Сам он, огромный, толстый, сидел на слоне. Пока индийцы держа­лись, слон Пора яростно отбивался, но когда почувствовал, что царь пал духом и весь изранен, опустился на колени и стал хоботом вынимать из него стрелы. После восьмича­сового боя греки победили. Сам Пор попал в плен. Алек­сандр сделал его сатрапом своей повой, последней и са­мой далекой провинции.

Но за Индийским царством Пора лежала новая страна. Земля казалась бесконечной. И тогда Александр созвал ма­кедонцев, вышел к ним и звонким твердым голосом произ­нес такие слова: «Целью тягот и трудов для благород­ного человека являются, по-моему, опять тяготы и труды, если ими осуществляются дела прекрасные. Если же кто- либо жаждет услышать, где будет конец нашей войне, то пусть знает, что нам осталось недалеко пройти до реки Ган­

га и до Восточного моря. Оно же, утверждаю я, соединя­ется с Гирканским морем; Великое море обходит ведь всю землю. Я покажу македонцам и нашим союзникам Индий­ский залив, сливающийся с Персидским, и Гирканское мо­ре, сливающееся с Индийским. От Персидского залива мы совершим на наших кораблях круговое путешествие в Ли­вию вплоть до Геркулесовых Столбов. Таким образом, вся Ливия от самых Столбов и вся Азия станут нашими. Гра­ницы нашего государства будут границы, которые бог на­значил земле» 2.

Он призывал сделать последнее усилие, обещал щедрые награды и скорое возвращение па родину. Но усталые солдаты и офицеры отвечали угрюмо, а то и дерзко, и идти дальше не хотели. Спова собрал он воинов и старей­шин, совершил жертвоприношения, снова воззвал к их честолюбию, алчности, греческому патриотизму. Но нако­нец, видя апатию и недовольство армии, отдал приказ повернуть обратно.

Теперь нужно было заняться упорядочением дел в ог­ромной империи. Обратный путь лежал через Иран. В Персеполе Александр пожалел, что спалил дворец Axe- менидов. В Пасаргадах он страшно разгневался, узнав, что могила Кира осквернена и труп великого царя вы­кинут. Александр считал себя преемником этих царей, носил персидские царские одежды.

В Сузах был поставлен грандиозный спектакль, приз­ванный показать едипенне Востока и Запада под эгидой нового божественного всемирного царя. Он, JKeTia1TbiH на Роксане, согласно восточным обычаям, стал многожёнцем и снова женился — теперь на дочери Дйрйя и дбчери од­ного иранского вождя. Вместе с ним в брак с молоды­ми иранскими и согдийскими аристократками вступили восемьдесят его друзей и полководцев. Их примеру по­следовало более десяти тысяч простых воинов.

Наконец — Экбатапы. Здесь смертельно заболел Гефе- стиоп — верный помощник Александра, его спутник. Ког­да Александр увидел его мертвым, ои упал на труп друга и пролежал так почти целый день. Он обрезал над тру­пом свои волосы. Он велел даже, говорят, казнить врача, лечившего Гефестиопа, сровнял с землей храм бога вра­чевания Асклепия в Экбатапах. On безумствовал от горя, и Арриан, историк его деяпий, осуждает ого и даже не верит этим фактам: так могли вести себя Ксеркс, Дарий,

но не ученик Аристотеля, воспитанный на трагедиях Со­фокла и Эсхила.

«В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй»,— учил когда-то греческий поэт3. Александр утратил чув­ство меры, ощущение реальности. Он, видевший кровь, лившуюся потоками во время битв, он, подвергавший мед­ленной и мучительной казни сатрапов и восставших, он, сын Филиппа, ставший персидским царем, божественный сып Аммона, сжигавший дворцы и разрушавший города, он теперь потерял себя от горя, не будучи в силах пе­режить личную потерю.

Но, наконец, Александр в своей столице — в Вавилоне. Все здесь напоминает древние времена — и огонь на баш­не бога Белы, восстановленный по приказу Александра, и сады, когда-то принадлежавшие Семирамиде. На улицах толпятся люди из самых разных стран: персы и семиты, греки и бактрийцы, египтяне и армяне, а воины Алек­сандра, уставшие от бесконечных походов, веселятся в кабаках, проматывают награбленное.

Александр задумывает новые походы — на скифов, на Рим и Карфаген, морские экспедиции к берегам Африки и Аравии, в Каспийское море, в Океан, за Геркулесовы Столбы. Только халдейские жрецы предсказывают недоб­рое. Но Александр их не слушает. Смерть Гефестиопа, кажется, забыта им. Однако что-то тревожит царя: дур­ные предзнаменования, подозрения. Он ищет заговорщи­ков, боится Вавилона, боится своего роскошного дворца. Устраивает гадания, очищения, приносит жертвы. Герак- лнд, он забывает эллинских богов, становится суеверным. Тревогу заглушает кутежами. И однажды, пропьянство­вав весь вечер, заболевает тяжелой, смертельной лихо­радкой. Трагически горестный конец великой драмы. У царя помутился рассудок, и он умер, страдая от жаж­ды, которую вино не могло утолить. Последние часы жиз­ни он все еще думал о своей всемирной монархии и пытался вникнуть в дела армии и флота. Потом говорили, что Александра отравили, но точно никто этого не знал.

Александр прожил 32 года и 8 месяцев, процарствовав из них 12 лет и 8 месяцев. Он был красивым и дея­тельным, стремительным и ловким, имел характер муже­ственный, любпл опасности и усердно почитал богов, пре­небрегал физическими усладами и обладал ненасытной жаждой славы. Но сколько за свою короткую жизнь,

и особенно за ее последнее десятилетие, он причинил народам горя и слез; сколько оставил развалин, особенно в Согде, Бактрии; сколько вытоптали его воины полей, разрушили плотин и городов, согнали с насиженных мест мирных людей, увезли ценностей...

После смерти Александра случилось то, что должно было случиться. Мировая империя распалась. В разных ее частях развернулась борьба за власть, в которой ис­пользовалось все: подкупы, измены, политические убий­ства.

Пал от кинжала убийц вместе со своей матерью Рок­саной родившийся уже после смерти Александра его младший сын. Старший сын Геракл, который тихо жил в Пергаме, был привезен в Грецию, провозглашен там ца­рем, а затем задушен.

Царская власть, ставшая объектом грубого захвата (подчас людьми, не происходившими из царского рода), перешла в Египте в руки Птолемея, в Македонии — Ан­тигона, в Вавилоне — Селевка, в Понте — Митридата, в Пергаме — Аталла.

Наступили времена, непохожие на классические века Эллады. Пышно расцвела рационалистическая наука. Ре­зультатом ее развития явились постройка Фаросского маяка в Александрии, огромного корабля Птолемея Фи- лопатра, поразившего воображение современников. И од­новременно широкое распространение получили мистерии и тайные культы, родились новые боги, которые совмеща­ли в себе черты и египетских звероподобных божеств, и эллинских небожителей, и персидских, и индийских, и среднеазиатских, и ассирийских, и других кумиров. Власть человека над силами природы возросла, но он оказался жалким и беспомощным в столкновении с таин­ственными силами, вызывавшими кризисы, грандиозные войны и гибель целых городов. Люди пытались что-то сделать, взять эти силы под контроль, зародились даже некоторые идеи международного права и «общественного договора». Но все папраспо. Архимед открыл бесконечно малые величины и способы их анализа, взялся перевер­нуть весь мир, а люди в своем собственном общежитии потеряли точку опоры, и жалкие, беспомощные метались по всему свету. Анатомы заложили основы своей науки, стала развиваться медицина, а Деметрий Полеаркет при осаде Родеса применил грандиозные военные машины —

новинку техники избиения и уничтожения людей — тех­нику смерти. Космополитическая элита грабила и разо­ряла храмы и библиотеки, захватывала троны и выво­зила статуи в свои дворцы.

Когда-то спартанский царь, перешедший на сторону Ксеркса, гордо говорил персидскому царю о своих со­отечественниках: «Хотя они и свободны, по пе полно­стью свободны, их господин — закон, которого они боят­ся гораздо сильнее, чем твой парод тебя». Теперь пе закон правит, а элита, оставившая закон в удел простым людям, рядовым жителям своих деспотических монархий.

Монета Александра Македонского с изображением Геракла и Александра в львиных шкурах

Серебро. IV в. до н. э. Государственный исторический музей

И хотя философская и политическая мысль вырабаты­вает новые идеи братства людей, а судебная практика — новые определения и принципы, жизнь оказывается до такой степени перенасыщенной несправедливостью и злом, что люди уходят в частную жизнь, начинает про­цветать индивидуализм. Раньше человек чувствовал себя членом полиса, был, как сказал Аристотель, «обществен­ным животным». Теперь, ощущая мертвящее социальное одиночество, он ищет выхода в таинствах мистических действий, стремится стать членом тайной ложи или ре­лигиозного клуба, спортивных, игорных, артистических и других объединений — любых, но только не политиче­ских.

Возникают города-гиганты, среди которых первое место занимает египетская Александрия — первая Александрия

Bl

македонского завоевателя, куда в конце концов был пере­несен его прах. Здесь огромный Музей, где работают уче­ные и литераторы, живя на содержании у царей, подобпо «откормленным курам в курятнике», и колоссальная биб­лиотека, для которой на пристанях разгружают тюки книг. Идея Аристотеля о необходимости совместной рабо­ты ученых, о том, что новые знания и идеи рождаются «на стыке наук», получает в этих учреждениях реальное организационное воплощение под руководством «жреца муз». Лавина литературы растет. Некий александрийский филолог Дидим пишет три тысячи пятьсот свитков ком­ментариев. Эрудиция мощной прослойки высокообразо­ванной александрийской интеллигенции — и рядом по­верхностные знания, почерпнутые из популярных книг и второсортных компиляций. Этические и мифологические поэмы, «Всеобщие истории» и собрание всякой всячины, вплоть до энциклопедий скандальной хроники. Все это совмещалось с низким варварством толпы, грубой и же­стокой по своим вкусам, жаждавшей зрелищ и искавшей подачек.

Стало казаться, что можно пайти истинного человека только среди тех, кто близок к природе, среди пастушек и крестьян со свободной и чистой душой. Варвары-скифы представлялись идеалом, потому что принадлежали «не­испорченному» цивилизацией обществу. И вместе с тем аристократия и богачи презирали простой народ и труд.

Греки подчинили своему влиянию, казалось, большую часть мира, а в самой Греции рос страх перед перена­селенностью и проводились попытки планировать семью, ограничивать рождаемость, практиковалось убийство де­тей. В рудниках надрывались тысячи рабов, ползком, с лампой на голове пробивали они ходы в кварце, до­бывая золото, дети оттаскивали куски породы, старики долбили ее, женщины крутили жернова, размельчая ее,— и все в кандалах, под охраной, без отдыха, приветствуя наступление смерти.

Александру посчастливилось не увидеть плодов своих, дел. Когда-то в начале своего пути он сказал, встретив­шись с Диогеном: «Я бы хотел быть Диогеном, если бы не был Александром». Александру не пришлось сказать потом: «Лучше бы я стал Диогеном». Кто знает, может быть, рыдая над телом Гефестиона или терзаемый рас­каянием после роковой ссоры с Клитом, он думал так,

вспоминая ясные и безмятежные глаза нищего философа, которому когда-то загородил солнце.

Позднее, в том жестоком мире, который он оставил людям, и еще позднее, когда Рим создал свою державу, его жизнь стала привлекать внимание морализующих фи­лософов, историков и писателей. Какой пример жизнен­ного успеха и одновременно нравственного падения!

Александр верпл, что он был сыном бога, и велел по­читать себя как бога из политических соображений. Но до нас дошел короткий, спокойный, уничтожающе ирониче­ский ответ лакедемопян на притязания великого царя: «Пусть Александр’ будет богом, если он этого хочет».

2 Г. А. Федоров-Давыдов

<< | >>
Источник: Г. Л. ФЕДОРОВ-ДАВЫДОВ. НА ОКРАИНАХ АНТИЧНОГО МИРА. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА» Москва - 1975. 1975

Еще по теме Глава II ИМПЕРИЯ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО ОТ НИЛА ДО ИНДА:

  1. Распад империи Александра Македонского
  2. Глава 6. Держава Александра Македонского
  3. ГЛАВА XXXIV ВОЗВЫШЕНИЕ МАКЕДОНИИ И ПОХОДЫ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО
  4. № 76. БИТВА АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО С ИНДИЙСКИМ ЦАРЕМ ПОРОМ (Арриан, Анабазис Александры, V, 15—18.)
  5. Поход Александра Македонского в Индию
  6. § 2. Держава Александра Македонского.
  7. Походы Александра Македонского
  8. 11.2. Александр Македонский и эпоха эллинизма
  9. 1. ПОХОД АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО
  10. АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ (356-323 г. до Р. X.).
  11. Александр Македонский (336-323 гг. до Р. X.)
  12. АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ И ПОЛИСЫ МАЛОЙ АЗИИ (К постановке проблемы,)
  13. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СЕВЕРНЫХ СТРАНАХ ПРИ АЛЕКСАНДРЕ МАКЕДОНСКОМ. АРИСТОТЕЛЬ
  14. Квинт Курций Руф. История Александра Македонского
  15. Пропавший флот Александра Македонского
  16. ГРЕЦИЯ В IV в. до н.э. и ЗАВОЕВАНИЯ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО
  17. Древний мир после смерти Александра Македонского (323-300 до Р. X.)