<<
>>

Глава 3 ОТ КАМНЯ К МЕТАЛЛУ

В предыдущих главах нам не раз удалось подтвердить, что цивилизации эволюционировали далеко не синхронно. Начав изложение с появления в Европе первых неолитических куль­тур, мы установили, что в конце рассматриваемого периода одни группы, находящиеся по соседству с восточными, уже восприняли металл, а другие еще не прошли все этапы неоли- тизации.

Металл, а затем металлообработка, появившись на Ближ­нем Востоке в 4-м тыс. до н. э., постепенно распространяются в Эгеиде и на Крите; под влиянием новой техники многочис­ленные медные промыслы появляются на Кубани, на террито­рии современной Венгрии и Испании, чему благоприятство­вало и наличие богатых металлоносных залежей. Как и в зо­нах зарождения металлообработки, в Европе использование металла становится необходимостью лишь постепенно. И спу­стя более или менее продолжительное, в зависимости от реги­она, время между появлением металла, зарождением металло­обработки и, наконец, их последствиями, многочисленными и сложными, экономическими и социальными, структура кон­тинентальных цивилизаций основательно изменится. Распро­странение металлообработки являлось следствием не только колонизации и аккультурации, но и нового феномена — тор­гового обмена или, по крайней мере, его масштабности и ди­намизма.

к к к

Изначально металл был исключительно редким и ценным материалом, предметом роскоши: в ранние периоды он представ­лен в украшениях. Речь идет как о золоте и серебре, так и о меди, которая, впрочем, редко встречалась в природном состоянии и, как правило, извлекалась из минералов при помощи огня и древесно­го угля. Уже в эпоху неолита, как мы видели, активно разрабаты­вались рудники для поиска кремня лучшего качества. Рудокоп бронзового века воспользуется этим опытом, например, в штоль­нях Миттерберга (Тироль). Но позднее использование олова или свинца для извлечения меди потребовало более глубоких знаний и сложных операций: металл добывался в форме минерала, а сле­довательно, необходимо было отделить прожилки скальной поро­ды, которые окружали частицы металла, и обработать затем ми­нерал более или менее сложным способом до его восстановления.

Распространение продукции из металла позволило постепенно заменить камень в изготовлении оружия и орудий труда. Благода­ря плавке и литью в формах появилась возможность придавать металлу желаемые формы, соответствующие практическим по­требностям человеческой деятельности. С другой стороны, металл казался вечным: отслужившее орудие можно было отлить заново. Кроме того, орудие становилось ценностью не только с точки зрения труда, который затрачивался на его изготовление, но и с точки зрения материала, из которого оно было сделано. Харак­терное для эпохи неолита соответствие предназначения и матери­ала, действительная стоимость которого была ничтожной и незна­чительной, а производство — длительным и сложным, заменяет­ся противоположным отношением. Ценность необработанного металла была изначально весьма вариативна и зависела от каче­ства добычи и очистки, а также от удаленности металлоносных залежей. Когда медь была заменена бронзой, более прочным спла­вом, последняя стала особенно важна, так как зачастую сурьму, свинец или олово, необходимые для производства сплавов, прихо­дилось искать в довольно удаленных районах. Несложно, таким образом, понять, чем бронзовый век отличается от предыдущего периода, когда оседлость, связанная с автаркией общин, препят­ствовала подобному динамизму отношений и обмена.

* ★ *

Изобретение металлообработки на Ближнем Востоке вско­ре дополнили другие технические открытия, значение которых было таким же решающим в некоторых отношениях и которые также в значительной степени способствовали наступлению бронзового века. В целом это результат ускорения в техническом плане и сближения различных элементов хозяйствования. Ис­пользование домашних животных, деревянной сохи и бронзово­го лемеха способствовало появлению плуга. Именно это позво­лило значительно увеличить возделываемые площади и предо­пределило невероятный прогресс в урожайности по сравнению с традиционными перепашками, осуществлявшимися вручную. Также начинает использоваться колесо, а позднее колесница.

Пер­вые модели колесницы из глины или камня появляются в Шуме­ре и датируются концом 4-го тыс. до н. э. В это время в качестве тяглового животного использовался осел, тогда как лошадь по­лучает эту роль гораздо позже — в 3-м тыс. до н. э. Египет в этом отношении проявил значительное отставание: знания о военной колеснице принесены сюда вторжением гиксосов лишь чуть ранее середины 3-го тыс. до н. э.

Еще раньше был отмечен другой способ использования колеса — в виде гончарного круга, появление которого в Месо­потамии восходит к эпохе Обеида. Наконец, в течение 3-го тыс. до н. э. совершенствуется тот вид транспорта, небывалый подъем* которого ожидается в последующие тысячелетия в Средиземно­морье, — корабль. Простая лодка-однодревка, какая изготавли­валась из дерева еще в эпоху мезолита, постепенно увеличивает­ся и требует искусной плотницкой работы, до тех пор пока к на­чалу 3-го тыс. не появятся первые паруса.

Все эти технические инновации, быстро распространивши­еся на периферии Ближнего Востока, имели значительные эко­номические и социальные последствия. Повсюду в деревни За­пада, так же как в новые города Востока, проникает новое поня­тие — функциональная специализация. Неолитическое общество в целом было эгалитарным и однородным: все выполняли в нем сравнительно одинаковую работу. В бронзовом веке организация общества стала более сложной — некоторые индивиды закрепили

за собой узкоспециализированные сферы деятельности. Так появи­лись, наряду с земледельцами и скотоводами, возницы, управляв­шие колесницами, гончары, кузнецы (металлурги). Металлургичес­кие операции особенно разнообразны. Нельзя было сразу стать ру­докопом, литейщиком, изготовителем готовой продукции, — каждый этап производства предполагал свою тонкую и упорную ра­боту, которая требовала много внимания и активности. Рядом с ре­месленниками складывались новые социальные группы: торговцы, лица, специализировавшиеся на поиске металлов, необходимых для сплавов, для производственных центров; бродячие кузнецы, кото­рые искали новые рынки и обменивали оружие и орудия труда на легко транспортируемую продукцию: животных, которых можно было гнать впереди, янтарь, который перевозили по древним до­рогам эпохи неолита — первым торговым путям.

Становление новых социальных групп, состоявших одно­временно из производителей того или иного товара и его рас­пространителей, сопровождалось их объединением в хорошо вооруженные группы, способные защитить свое имущество, за­пасы металла или изделия из него, но нередко действовавшие при помощи силы и не гнушавшиеся обыкновенных грабежей — так называемого «сухопутного пиратства».

Выше уже было сказано, что животные служили денежным эквивалентом при обменах между торговцами и земледельцами. Распространение скотоводства в Европе было неразрывно связа­но с распространением металлообработки. Владение стадами и запасами металла, легко заменявшими друг друга, служило новым признаком богатства в этой динамично развивавшейся экономи­ке. Ремесленные производители и скотоводы разгадали основные движущие силы новой экономики, составив два доминирующих общественных слоя и отодвинув на второй план земледельцев, продукцию которых было сложнее транспортировать.

Вероятно, бронза использовалась сначала для производства оружия. Более долговечное, более прочное, чем оружие из кам­ня, новое металлическое оружие положило начало безусловному военному превосходству тех, кто им обладал. Уже в эпоху неоли­та некоторые укрепления, явно не предназначенные для защиты от диких животных, свидетельствовали о существовании борь­бы и соперничества, если не о войнах. Перенаселение, так же как

накопление ресурсов, породило потребность в новых землях и вызвало столкновения между различными группами за обла­дание территориями. Защита рудников, поиск новых месторож­дений, а также металлов для производства сплавов, контроль над ключевыми пунктами, отвечающими за снабжение металлами или их распространение, создавали новые поводы для конфлик­тов. Грабеж и завоевания казались еще более прибыльными, чем торговля и земледелие. Война, с военными миграциями или без них, могла быть спровоцирована также неурожаями. Как бы там ни было, она порождалась в тех обществах, которые достигли иерархичной организации с доминированием вождей.

В силу того что речь шла о защите интересов, завоевании или ограблении соседей, постепенно выделяется военная арис­тократия, состоящая из вождей и их воинов. Этому способство­вало также развитие военного дела, а именно появление боевых колесниц и становление военного мореходства. Первые армии и воинственные народы также появились на Ближнем Востоке и в Европе в эпоху бронзы.

Довольно сложно дать единое определение обществу, искус­ству и верованиям этого периода, который характеризуется распро­странением новых техник в зонах весьма разнообразных, адапти­рованных к различным географическим регионам, где прочные нео­литические и еще более древние традиции продолжали влиять, в частности, и на взаимоотношения людей. Тем не менее можно вы­делить некоторые тенденции, такие как индивидуализация погре­бений, появление новых погребальных обрядов, развитие патриар­хальных обществ. Но большинство верований и даже образ жизни остаются связанными с предшествующими эпохами. Вариативность культур, как было показано выше, — еще одно проявление взаим­ных отношений. В связи с интересующими нас сюжетами европей­ской истории нужно, наконец, отметить, что именно в это время все более усиливаются различия между Западом и Востоком. связана с урбанизацией и политической централизацией. По этому поводу отмечают, что на формирование центров не вли­яло расположение месторождений металлов. Так, аллювиальная долина Месопотамии не содержала ни камня, ни строительно­го дерева, ни металла, и, вероятно, металлургия была развита лишь в периферических горных районах, богатых минералами. Но долина смогла достичь взлета именно в районе оседлого зем­леделия, сложившегося между Тигром и Евфратом. Местные земледельцы должны были организовать многочисленные со­общества, централизованные и дисциплинированные, чтобы ус­пешно завершить необходимые ирригационные работы для об­работки плодородных, но засушливых земель, расположенных между двумя реками. Накопление богатств, демографическая плотность, централизация власти и ресурсов создали условия для распространения ремесленного производства: сельскохозяй­ственный урбанизм вызвал к жизни центры производства и центры потребления, которые впоследствии стали центрами распространения.

Однако в Египте, несмотря на упомянутое ранее технологическое опоздание, это позволило создать пер­вую унитарную империю. В Месопотамии ни один местный правитель, ни один город-государство не достиг до конца 3-го тыс. до н. э. доминирующего положения. Непрерывные войны между городами, бесчисленные оборонительные войны, кото­рые спорадически велись против горных народов-грабителей, долгое время препятствовали этому объединению, иллюстри­руя также сложную эволюцию городов-государств в более круп­ные политические организации даже в классический период. Только лишь при Саргоне Древнем (ок. 2340 г. до н. э.) и Хам­мурапи (ок. 1800 г. до н. э.) появятся первые восточные им­перии.

* -к "к

В З-м тыс. до н. э., когда первые центры производства уже обрели пропорции больших городов, были окружены мощными стенами и отличались распространением грандиозных памятни­ков, колонизация и торговля привели к зарождению новых цен­тров на периферии. Северо-запад Малой Азии, Сирия и Ливан,

Киклады и Кипр, Крит и территории до самой континентальной Греции постепенно оказываются затронуты экспансией металла и металлообработки. Большинство этих районов познали ран­нее развитие в предшествующий период и, таким образом, пред­ставляли собой перспективные рынки для восточных торговцев, были удобны для колонистов-металлургов, снабжаемых метал­лом из их родных городов или с близлежащих рудников. На этом первом этапе экспансии Анатолия, с одной стороны, и Сирия- Финикия — с другой, играли главную роль. Приморские кара­ванные города Библ и Угарит, центры торговли и металлургии (благодаря меди с Кипра), интенсифицировали товарообмен меж­ду двумя берегами Эгейского моря и способствовали распрост­ранению металла, если верить недавним находкам, до Адриати­ки и Центральной Европы. К востоку от Анатолии находилась Троя, ставшая задолго до Гомера и ахейцев опорным пунктом на континентальной дороге, которая вела из Месопотамии на Бал­каны через Геллеспонт. Она также была связана с островами Эгей­ского моря и играла роль посредника между континентальными и морскими потоками. Отсюда проистекала ее значимость, а при­тязания, объектом которых она стала, объясняют ее последую­щее разрушение.

С эпохи неолита острова Эгейского моря играли своеоб­разную роль. Некоторые из них обладали своими природными богатствами: например, Кипр был островом меди, Мелос — об­сидиана, Парос славился своим мрамором. Но некоторые недо­стающие ресурсы приобретались лишь посредством торгового обмена. На Кикладских островах в 3-м тыс. до н. э. расцветает фигуративное искусство, очень схематизированное, можно сказать рационализированное, образцы которого — небольшие статуэт­ки из мрамора, изображавшие Богиню -Мать, — в эпоху неолита были распространены до самой Сардинии. Круглые сводчатые гробницы из камня предвосхищали микенские толосы. С конца 2-го тыс. до н. э. наблюдается заметный взлет урбанизации, от­дельные стороны которой не могли не затронуть Трои — несо­мненно, самого блистательного из городов, руины которого ис­следованы Шлиманом.

Но именно на Крите, а затем в Микенах цивилизации Эгей­ского бассейна в эпоху бронзы пережили свой расцвет. В восточной

Греции металл, в основном импортируемый, распространился только к середине 2-го тыс. до н. э., так же как черная керамика с коричневым узором, происходящая из Анатолии. На Крите, где медь не была широко распространена, металлургия развивалась благодаря торговле. В период больших дворцов население ост­рова распределялось между многочисленными городами-госу­дарствами, управляемыми басилевсами. Среди жилых комнат, пышных залов и культовых помещений без особого порядка размещались огромные кладовые, которые свидетельствуют од­новременно о концентрации богатств и масштабе товарообмена. Басилевсы были хозяевами экономической жизни, которая орга­низовывалась под их властью. Вокруг дворцов группировались дома ремесленников, моряков и земледельцев. Централизация усилилась в последующий период, приблизительно в середине 2-то тыс. до н. э., когда многочисленные города признали власть царя города Кносс.

Критская торговля в то время охватывала весь бассейн Эгей­ского моря, до Малой Азии и Египта, вытеснив торговлю Кик­ладских островов. Эта морская экспансия способствовала распро­странению искусства, иногда в высшей степени оригинального, поражающего своим богатством, фантазией и жизненной силой. Стены дворцов украшались фресками, керамика — орнаментом, геометрическим или натуралистическим, но чрезвычайно утон­ченным и редким по качеству исполнения. Изделия из слоновой кости, фаянса, изящная бижутерия, бронзовое оружие с рукоя­тями из слоновой кости, щедро инкрустированными кристалла­ми, свидетельствуют о разнообразии первичных материалов и изысканности этого искусства. Наконец, критская цивилизация использовала письменность. Стремительный прогресс, который на пороге 3-го тыс. до н. э. проявился в развитии металлургии и в урбанизации, приведет к появлению письменности на евро­пейской периферии лишь тысячелетие спустя.

В начале 3-го тыс. до н. э. великие дворцы среднеминойской цивилизации были разрушены, и на их месте появляются новые дворцы. Еще сохраняются сомнения, объяснять ли это разруше­ние завоеванием или природной катастрофой. Новые дворцы построены в середине 2-го тыс. до н. э. Это было время, когда в Греции появились ахейские колесницы. Критская письменность

впоследствии изменилась, адаптируясь к другому языку. После открытия, сделанного в 1956 г. в Вантри, стало известно, что этим новым языком был греческий.

Ж * *

Каковы бы ни были причины и истоки их миграций, ми­кенцы появляются в Центральной Греции и на Пелопоннесе, по­степенно адаптируя не только технику и минойское искусство, но также морские и торговые навыки, которые в итоге к XV в. до н. э., после завоевания самого Крита, распространятся во всем бассейне Эгейского моря. Благодаря микенцам к торговле при­общились зоны, до тех пор мало вовлеченные в нее, — Западное Средиземноморье и прибрежные районы континента, к которым примыкали древние пути транспортировки янтаря, игравшие важную роль и в распространении металла.

Кроме того, Эгейский бассейн играл в 3 и 2-м тыс. до н. э. главную роль, после Анатолии и островов, в распространении новой экономики и новой общественной организации, устано­вившихся на Ближнем Востоке.

Вместе с тем микенская цивилизация была отмечена свое­го рода разрывом с предшествующими традициями. Она навя­зала военный характер зарождавшемуся в Эгейском бассейне ур­банизму, а крепости, построенные для военных вождей, заметно отличались от первоначальных критских городов без крепостных стен. На фресках и вазах все чаще изображались сцены охоты и войны, совершенствовались оружие и экипировка воинов. Двор­цы строились вокруг огромного прямоугольного крытого зала — мегарона, присутствовавшего уже в фессалийских неолитиче­ских жилищах, отличавшихся от древних критских открытых дворцов внутренним двориком. Наконец, внушительные гроб­ницы, где отдельно покоились правители, противопоставлялись традиционным коллективным захоронениям Эгейского бассей­на, которые вырубались в скалах. Пришедшие из внутренних зе­мель на колесницах, запряженных лошадьми, микенцы состав­ляли авангард континентальных сил; эта цивилизация была вы­звана к жизни эволюцией племенных образований, вступивших в контакт с уже урбанизированной эгейской средой.

Между людьми внутри сообществ к тому времени начали устанавливаться новые отношения. Индивидуумы и группы про­возгласили свою автономию перед властью правителей, как по­казывают письменные документы. Этот внутренний плюрализм контрастировал с экономической и теократической централиза­цией восточных государств.

Кроме того, четко проявлялся, даже на границах перифе­рийных восточных зон, разрыв между Востоком и Западом, ко­торый усилится в процессе последующей континентальной эво­люции.

к к к

На континенте восточные влияния проявлялись не только в направлении Эгейского бассейна. Более или менее рассеянные потоки из Анатолии и Месопотамии достигли непосредственно Кубани — Закавказья — и Дуная, возможно, через посредство Троады. Во всяком случае, начиная со второй половины 3-го тыс. до н. э. в Европе развиваются металлургические центры, что, воз­можно, было связано с этими потоками и движением по торго­вым путям, проложенным еще неолитическим торговым обме­ном. Но помимо этого могли играть роль и другие факторы. На­пример, по-прежнему в отношении некоторых регионов на территории современной Венгрии и Испании трудно сказать, было ли формирование здесь халколитических цивилизаций след­ствием локального развития, обусловленного наличием местных металлоносных месторождений, или же результатом торгового обмена. Как бы то ни было, производственные и торговые цент­ры появились очень рано как на юго-востоке, так и в центре и на юго-западе континента.

•с К К

Однако изменения на континенте приобретают резко вы­раженный характер лишь ближе ко 2-му тыс. до н. э. В этой транс­формации два феномена, еще не совсем понятные, играли важ­ную роль: на востоке шла экспансия комплекса колоколовидных кубков, а на севере и западе — культуры боевых топоров.

К концу неолита, последним векам 3-го тыс. до н. э., отно­сятся свидетельства эволюции, которая способствовала распро­странению скотоводства в районах, расположенных к востоку от Рейна, — от современной Швеции до Моравии. Наряду с ме­галитическими захоронениями встречаются курганы — индиви­дуальные погребения, содержащие оружие и другое имущество. Прежде всего это боевые топоры и глиняная посуда, украшен­ная веревочным тиснением, отсюда и произошло название «шнуровая керамика». Топоры, прежде изготовлявшиеся из кам­ня и воспроизводившие привозные (вероятно, из Центральной Европы) металлические модели, вскоре были заменены топо­рами из металла. Выдвигались различные гипотезы о происхож­дении этого комплекса: одни видели в нем результат автохтон­ной эволюции, другие считали, что это творение переселенцев, пришедших с востока. Боевые топоры из меди были найдены в курганах Майкопа, датированных серединой 3-го тыс. до н. э. Это может быть связано с одновременным распространением на Кубани кочующих пастушеских племен или номадов, кон­тактирующих с кузнецами Ближнего Востока, постепенно рас­пространившихся на территории между Доном и верхним те­чением Рейна и, вероятно, принесших на новые территории комплекс изделий из металла и технологий их изготовления, равно как свои традиции и язык.

Как бы там ни было и какова бы ни была возможная связь между этим комплексом и развитием индоевропейских языков — товарообмен и перемещения увеличились во всем регионе, спо­собствуя распространению металлического оружия и подъему металлургических центров в сердце континента.

К этому же времени в Западной и Центральной Европе — от Испании и Средиземноморья до Рейна и от берегов Атланти­ки до Моравии — распространились группы, характеризуемые, помимо прочего, своеобразным типом керамики, которую в раз­ных языках обозначают по-разному: культурой колоколовидных кубков, чашевидных кубков или бикеров (bell-beakers').Другие находки в захоронениях представителей этой культуры показыва­ют, что они были вооружены луками и кинжалами из меди. Но война имела у них меньшее значение, чем торговая деятельность. Замечено, что они охотно обосновывались вблизи перекрестков

и минеральных месторождений. С другой стороны, они демон­стрировали замечательную способность адаптироваться в любой местности, куда бы они не проникали. Вазы и типичное для этих групп оружие обнаружены в самых разных захоронениях: армо­риканских дольменах, сардинских гротах в Ангелу Руйу и курга­нах рейнского региона.

Поскольку наряду с неолитическими предметами эти по­гребения содержат изделия из металла, вполне можно допустить, что племена культуры колоколовидных кубков, распространяя металлические предметы и технику металлообработки, стояли у истоков многочисленных цивилизаций северного и западного бронзового века. На Рейне, на востоке современной Франции и в Центральной Европе они вошли в контакт с народами шнуро­вой керамики и боевого топора, с которыми слились — вероят­но, так же, как ранее с местным населением, — чтобы дать рож­дение амальгамным культурам.

Очень рано представители культуры колоколовидных куб­ков были вовлечены в отношения с халколитическими цивили­зациями Альмерии и, возможно, были оттеснены в атлантичес­кую зону кузнецами, пришедшими из центра Лос-Милларес. Но, как и в случае с группами культуры боевых топоров, мы до сих пор не можем точно определить их исходное местоположение, а сформулированные гипотезы связывают их миграции почти с противоположными направлениями: либо с Западным Среди­земноморьем, либо с Центральной Европой, либо с Северной Аф­рикой.

"с it*

Отметим, забегая вперед, насколько различными путями, пересекая Европу, распространялась металлургия, зародившаяся на Ближнем Востоке в связи с развитием городов. Цивилизации, которые появились в процессе диффузии новых технологий, крайне разнообразны, но их подробное рассмотрение в рамках данной работы не предполагается. Мы ограничимся лишь глав­ными линиями исторического развития и цивилизациями наи­более важными и наиболее характерными в контексте западной эволюции.

* * *

На Балканах связь между континентом и морскими циви­лизациями Эгейского бассейна установилась через Микены. Вся эта восточная зона, которая была центром ранней неолитизации, стала частично урбанизированной и вступила в постоянные тор­говые отношения с Ближним Востоком. Металлургия здесь рас­пространилась быстро, и, когда ахейцы начали проникать в Гре­цию (к концу 2-го тыс. до н. э.), они обнаружили там цивилиза­цию бронзы уже на полном подъеме.

Балканы образовали перекресток, где влияния, пришедшие с Востока через Кавказ, Геллеспонт или Эгейское море, соедини­лись, чтобы распространиться впоследствии по долинам и рав­нинам вглубь континента. Находки на Кубани и Тисе, где в не­посредственной близости от месторождений минералов были созданы крупные пункты металлообработки, убранство царских курганов Майкопа, а также захоронения Бодрогкерестур на тер­ритории современной Венгрии отражают значительный мас­штаб производства. Наряду с золотыми и серебряными украше­ниями наиболее показательны боевые топоры: они сопровожда­ют богатых воинов, защитников поселений и владельцев стад и в потустороннем мире. В конце этой главы мы вернемся к циви­лизациям Восточной Европы. «Венгерские» металлурги экспор­тировали оружие из меди через большую часть Центральной Ев­ропы, где на следующем этапе древнего бронзового века появят­ся новые центры.

И действительно, в начале 2-го тыс. до н. э. наблюдается значительное развитие торгового обмена. Центры металлурги­ческого производства стали еще более многочисленными. На территории современных Тироля, Чехии, Силезии, по всему пе­риметру Альп и Карпат интенсивно эксплуатировались метал­лоносные залежи. Обширная сеть деревень, таких как Унетице, к югу от Праги, рассыпалась вдоль дорог, которые, дублируя или пересекая прежнюю путевую сеть, связанную с янтарем, соеди­нили в дальнейшем сердце Европы с соседними регионами. Каж­дая деревня, в которой концентрировалось местное население, имела свои собственные традиции; отсюда и множество культур, которые встречаются в эту эпоху. Но товарообмен и преобладание

ремесленной и торговой деятельности способствовали адаптации, а в некоторых случаях и обобщению обычаев и новых навыков, и в частности появлению индивидуальных погребений. Типы гон­чарных изделий преобладали во многих регионах: колоколовид­ные кубки с ручкой — в ранний период, обтекаемые чаши — позднее, к началу XVI в. до н. э. В целом сформировалось доста­точно эгалитарное общество, например на территории Саксонии и Тюрингии, где курганы выдают влияние групп культуры бое­вых топоров. Неолитизация, таким образом, не была внезапной: земледельцы, охотники и рыболовы — деревенские жители про­демонстрировали полную адаптацию, продолжавшуюся долгое время естественным путем. Оружие и многочисленные тайники торговцев свидетельствуют об эволюции этого общества: сопер­ничество, вызванное в конце неолита поисками новых земель, сменяют войны за контроль над торговыми путями и ключевы­ми позициями.

К середине 2-го тыс. до н. э. курганы, появившиеся на Вос­токе и Севере, распространяются по всей Центральной Европе, от северной Германии до Альп и от Рейна до Среднего Дуная. Несколько сот подобных захоронений были обнаружены во Фран­ции, в лесу Агено. Однако принятие этого стиля захоронений не означает приход собственно новой цивилизации: местные тра­диции остаются очень живучими, судя по различным формам керамики, украшений и самого оружия. Разнообразие традиций дополнялось иногда оригинальными инновациями, такими как, например, щиты с шипами у судетских групп или булавки с двой­ной спиралью — похожей на очки, — которые найдены только в районе Некара. Однако некоторые общие черты (например, ши­рокое распространение шарообразных амфор, геометрический декор ваз, замена мечей на кинжалы в предшествующий пери­од) свидетельствуют о тесных взаимоотношениях и связях меж­ду различными группами. Эти группы, оставив долины, где осе­ли их предшественники, строят и укрепляют деревни на возвы­шенностях. Это сигнализирует о небезопасности, так же как невероятное количество «тайников» и хранилищ. Хотя торговля по-прежнему была активной, она сопровождалась многочислен­ными конфликтами, которые приводили в конечном итоге к не­которой изоляции ремесленных центров.

В конце 2-го тыс. до н. э. раздоры усилятся. Долгое время они будут атрибутом перемещений коренных народов Юго-Вос­точной Европы, иллирийцев или лужичан, которые были иници­аторами обряда кремации. Однако этот обряд, действительно распространившийся повсеместно немногим ранее железа в фор­ме полей погребальных урн, уже практиковался в предшествую­щую эпоху в некоторых регионах Центральной Европы, напри­мер в Богемии и Венгрии. В Англии обряд кремации появился в эпоху древней бронзы, задолго до курганных захоронений в Уэссексе. Одновременно с распространением погребальных по­лей наступает железный век. Мы вернемся к нему позже в связи с цивилизациями Гальштат и Вилланова.

•к "к if

Так же как на Кубани и в Венгрии, наличие месторождений металлов в Западном Средиземноморье, в частности в Испании, способствовало раннему распространению металлургии. Халко- литическая цивилизация Лос-Милларес, стимулированная, воз­можно, восточными импульсами, на самом деле возникла внут­ри комплекса колоколовидных кубков. Эти восточные импульсы, ощутимые в Италии и на Сицилии с эпохи неолита, сложно, од­нако, идентифицировать и датировать: на уровне Трои II найде­ны сицилийские объекты, которые свидетельствуют о существо­вании во 2-м тыс. до н. э. торговых отношений между Анатоли­ей и Центральным Средиземноморьем. Но, по сути дела, это связано с деятельностью носителей культуры колоколовидных кубков, которая способствовала проникновению металла в север­ную Италию (Ремеделло), Сардинию (Ангелу Руйу) и западную Сицилию (Виллафрати). Эти потоки — до первых микенских и финикийских экспедиций второй половины 2-го тыс. до н. э. — в действительности не привели к колонизации, и если островной мост содействовал упрощению связей одного берега с другим в Средиземноморье, то островные цивилизации на западе со­хранили самобытность, что объясняется только их изолирован­ностью.

В Италии, где внешние влияния приходили то с континен­та, то с моря, где север был населен одновременно большими

группами культуры колоколовидных кубков и представителями культуры боевых топоров и где восточные импульсы ощущались и ранее — через Адриатику и Ионическое море, — до наступле­ния бронзового века не образовалось по-настоящему единой цивилизации.

В эпоху халколита и ранней бронзы Италия представляла собой лишь мозаику цивилизаций, которые постепенно модифи­цировались многочисленными взаимными заимствованиями. На севере некрополи Фонтанелла и Ринальдон соответствуют куль­турам, немного отличающимся от культур стоянки-эпонима Реме- делло. Часть оружия, найденного в захоронениях, близка к некото­рым центральноевропейским, другая часть — к критским типам оружия. На юге, в Пунто дель Тонно, рядом с Тарентом, северные элементы, например ручки в форме полумесяца или роговидные ручки, характерные для террамарской керамики, соседствовали с элементами, которые относят к культурам Эгейского бассейна. На Сицилии западная цивилизация Кастеллучо — с расписной керамикой, декорированной в геометрическом стиле, и гробни­цами, выдолбленными в скалах и украшенными скульптурными мотивами (завитки, пилястры), — сравнима с цивилизацией Средней Эллады.

Так, в озерном крае к середине 2-го тыс. до н. э. начинается настоящий итальянский бронзовый век. Озерные деревни в Ла Полада, восходящие к неолитическим палафитам, познали но­вый расцвет благодаря расширению товарообмена с дунайскими территориями. Характерное для них гончарное производство распространилось на всем западе Средиземноморья. В период сред­ней бронзы распространяются особенно значительные цивили­зации, такие как паданские террамары и террамары Апеннин­ского полуострова, которые заняли большую часть Италии, от равнины реки По до Тарентского залива. Первая цивилизация, получившая название италийской, была результатом эволюции, которая начиная с середины 2-го тыс. до н. э. превратила пасту­шеские группы Апеннин в оседлые сообщества, сочетающие за­нятия земледелием и скотоводством. В могилах и гротах найдена необычная глиняная посуда с характерными большими ручка­ми. Несмотря на некоторые объединяющие черты, эта цивилиза­ция состояла из многих типов. Тогда как на севере преобладали

североальпийское и дунайское влияния, которые со временем одержали верх, на юге четко прослеживается влияние Микен.

Примерно в то же время к югу от реки По увеличивается число террамаров — наземных деревень, которые, судя по телям, достигающим значительной высоты, были населены в течение длительного времени — с ранней бронзы до начала железного века. Террамары образовывали агломераты построек, окружен­ные рвами и палисадами. Что касается погребений, умершие, по крайней мере в более поздний период, кремировались. Жизнь, по-видимому, была спокойной в этих богатых крестьянских де­ревнях, где склады оружия редки, но в избытке обнаруживается сельскохозяйственный инвентарь из металла, привезенного ско­рее всего из Тосканы и тщательно обработанного на месте. Ме­талл стал достаточно доступным товаром, чтобы использовать­ся для производства предметов обихода.

Этот тип цивилизации активно развивался на юге, в то вре­мя как на севере Альп распространялось влияние культуры по­лей погребальных урн. В Фонтанелле, в долине реки По, а также в Апулии распространяются некрополи с биконическими урна­ми, содержащими прах умерших, а их декор эволюционирует к формам, типичным для протовиллановских.

Как и Сицилия, Сардиния была задета противоположными потоками: рядом с имуществом, типичным для племен культуры колоколовидных кубков, в некрополе Ангелу Руйу найдены пред­меты эгейского типа. На острове имелась своя медь, я металлур­гия не нуждалась в торговых поставках первичных материалов. Подземные скальные захоронения, подобно мегалитическим по­гребениям, создававшимся под землей, содержат следы многих эпох. Эти коллективные могилы относятся к традиционным сре­диземноморским типам. В них обнаружено значительное коли­чество предметов, но гончарные изделия появятся позже лишь в подземельях Ангелу Руйу.

Несмотря на отсутствие точной хронологии, архитектура нурагов, усложняясь со временем, прошла несколько этапов. Изначально располагаясь особняком и возвышаясь единствен­ной залой, эти башни сооружались из твердого камня и имели форму усеченного конуса. Иногда они разбивались на несколько небольших комнат или ниш, одно помещение нависало над

другим, этажи переплетались внутренними винтовыми лестни­цами. Некоторые крепости-нураги были более сложными, как, например, Барумини, состоящая из высокого центрального ну- рага и окружающих его менее значимых башен. В то время как создатели мальтийских храмов достигли монументальности в рас­пределении внутреннего пространства, башни-нураги предна­значались для защиты от внешних нападений, и прежде всего ис­пользовалось внешнее пространство. Эта архитектура, странно вписывавшаяся в пейзаж, соответствовала архитектуре крепко сплоченного патриархального общества, где семьи группирова­лись вокруг главы клана: так, круглые в основании хижины дере­венских жителей строились вокруг «сеньориального» нурага. До­вольно интересен факт, что эти нурагические центры стали оча­гами фигуративного искусства, образцом которого являются небольшие бронзовые статуэтки, священный характер которых зачастую сочетается с чисто народным духом и фантазией. Когда финикийцы в VIII в. до н. э. прибыли на остров, там шли непре­рывные столкновения между кланами, уничтожавшие воинов: личные племенные раздоры, так же как завоевание, привели к закату нурагической цивилизации и положили конец культур­ной изоляции Сардинии. Вместе с этим исчезли и последние сви- детельства-средиземноморского доисторического периода.

На Балеарских островах цивилизация талайотов зародилась почти так же, как предыдущая. Укрепленные деревни, окружен­ные земляными насыпями, облицованными камнем и фланки­рованными мощными башнями-талайотами, круглыми или квад­ратными, были построены в период средней бронзы. Однако в конце бронзового века, подобно нурагам, они распространились повсеместно. Цивилизация талайотов наследовала более древней цивилизации, характеризуемой захоронениями, устроенными в гротах или высеченными в скалах, а позднее — конструкция­ми из тесаного камня в форме лодки (navetas).Как и Сардиния, Балеарские острова были оккупированы в VI в. до й. э. фини­кийскими колонистами.

Мы не будем возвращаться к истокам цивилизации Лос- Милларес, которая отметила в Испании переход от неолита к первым проявлениям металлургии, не очень четким до перио­да, следующего за Эль-Аргар, — около XV—XIV вв. до н. э.

Но с середины 3-го тыс. металл местного происхождения встре­чается наряду с каменными находками из пещер-оссуариев. Этот халколит продолжался практически до пробуждения в конце бронзового века нового центра, который относится к атланти­ческой зоне, — Астурии.

Цивилизация Лос-Милларес, расположенная близко к морю, поражает своей грандиозностью. Агломерат, защищенный зем­ляными насыпями и валунами, занимает площадь в пять гектар; его некрополь включает большое количество коллективных по­гребений. Эти захоронения — по большей части круглые, как в Эгейском бассейне, и скрытые в выступах — строились очень тщательно.

Подобные поселения, сопровождаемые некрополями, нахо­дят по соседству с Альмерией, в частности в Альмизараге, а так­же к западу — в Альгарве (толос Алкала), вплоть до Португалии, где захоронения, так же как в Лос-Милларес, зачастую высечены в скале. В Палмелле (Португалия) были найдены многочислен­ные колоколовидные кубки. Эти кубки, в гораздо меньшем коли­честве представленные в Лос-Милларес, кажутся относительно поздними. Отношения между культурой колоколовидных кубков и цивилизацией Лос-Милларес еще не изучены. Некоторые уче­ные полагают, что группы пастухов-номадов с запада или из цен­тра Испании, возможно благодаря контакту с альмерийским опы­том, первыми приобщились к металлу и распространили его по всей Европе.

Ранний расцвет Лос-Милларес и появление современных ей центров в итоге были связаны скорее с коммерцией, чем с самой металлургией. Торговые отношения, истоки которых кроются в необходимости расширения восточного рынка, между тем в оп­ределенной форме были установлены только с Африкой, в том числе с Египтом.

В эпоху, следующую за эпохой Эль-Аргар, центры которой занимали почти то же пространство, более ярко проявляясь к северу, значительно развились внутренние рынки. Металл, отны­не обрабатывавшийся и использовавшийся на месте, в новых захоронениях, представлен в основном в виде оружия: кинжа­лов, алебард, плоских или ребристых топоров. Поселения, напри­мер в Эль-Аргар или в Эль-Оффисио и Фуэнте Аламо, в основ­

ном возводились на возвышенностях, уступах, над лиманами или реками. Укрепления были более мощными и основательными. Появляются индивидуальные погребения в ямах или кофрах, но чаще всего в глиняных сосудах, куда тела помещались в вытя­нутой позе. Рядом со скелетами найдены многочисленные укра­шения, особенно красивые серебряные диадемы, жемчужины, ракушки, кольца и трубки из меди, золота и серебра. Эти укра­шения по большей части уже были известны обитателям Лос- Милларес и ценились ими. В гончарных изделиях сохранились традиционные формы и типы. Однако предметы из Эль-Аргар выделяются своим утонченным качеством и новыми формами, как, например, погребальные урны с ножкой или рифленые кубки.

•к * ★

На Западе, особенно во Франции, первый век металлов от­мечен многочисленными влияниями: атлантическое побережье, долины крупных рек Востока, текущих с севера на юг, ось вос­ток — запад евро-азиатской равнины, простиравшейся до Бель­гии, и Северная Франция открывали пути для экспансии пери­ферийных цивилизаций. Но на пороге этой эпохи два больших комплекса доминировали в культурной жизни: цивилизация бо­евых топоров и культура колоколовидных кубков. Распростране­нию металла существенно способствовал последний комплекс. Однако существование богатых месторождений металлов также способствовало раннему использованию металла, как, например, и в Ирландии.

Племена культуры колоколовидных кубков перемещались, пересекая Францию в двух основных направлениях: вдоль атлан­тических берегов и вдоль лангедокского побережья. С другой сто­роны, эти группы концентрируются в долине Рейна. Они про­двигались на дальние расстояния, причем если в одних регионах с уже осевшим населением им удавалось добиться признания или ассимилироваться, то в других эти народы вытесняли местных жителей. Так, на севере они почти не оставили следов на терри­тории мегалитической цивилизации между Сеной и Уазой и на Марне, которая просуществовала здесь без больших изменений

вплоть до бронзового века. Напротив, в мегалитической зоне пиренейского и ронского юга их присутствие точно засвидетель­ствовано вазами, в изобилии найденными в гробницах — гале­реях и крытых аллеях. В рейнском регионе они контактировали с носителями культуры боевых топоров, образовав смешанные сообщества, следы которых — курганы и разнородная керами­ка — отражают взаимное влияние этих двух потоков.

Продвигаясь через весь Запад, от Испании до Англии и Рей­на, носители культуры колоколовидных кубков открыли новые коммерческие пути и распространили использование металла. Иногда основывая свое поселение, но чаще небольшими группа­ми размещаясь внутри неолитических народов, они приобщали эти народы к технике металлообработки. Некоторые локальные центры производства, которые впоследствии познают быстрый подъем и достигнут исключительной самобытности, сохранили первоначальный импульс. Впоследствии центры французского Запада в период ранней бронзы и центр Пойак в период средней бронзы сохранятся вопреки более поздним влияниям. Вскоре эти центры — крупные производители топоров — или, по крайней мере, один из них дадут жизнь значительному комплексу, кото­рый Эванс назвал cap’s tongue complex,или комплекс «носителей ме­чей» — по характерной форме мечей, найденных в многочислен­ных тайниках литейщиков конца бронзового века. Но если пле­мена культуры колоколовидных кубков играли большую роль в распространении металла по всему Западу, даже на его западных окраинах, в эпоху расцвета цивилизаций бронзы на востоке и за­тем на большей части Запада усиливается влияние носителей куль­туры боевого топора и их преемников.

С конца ранней бронзы племена, пришедшие, скорее всего, из Штраубинга (Бавария), осели в Эльзасе, где и были обнаруже­ны их могильники. Эти группы на периферии пространства Уне- тице начинают адаптировать способ погребений, унаследованный от народов культуры боевого топора. Их курганы содержат ору­жие, украшения и керамику, типы которой со временем эволю­ционировали. Курганы фазы II Шеффер датировал приблизитель­но рубежом XV—XIV вв. до н. э.

Распространение курганов, начавшееся в Центральной Ев­ропе примерно в то же время, продолжалось до 1-го тыс. до н. э.

Во Франции влияние этой культуры проявляется в некоторых центральных регионах в эпоху полей погребальных урн, тогда как на юге сохраняются традиции цивилизаций Горген и Ла Полада.

Однако в Англии и Арморике два первоначальных пото­ка, возникших из комплексов колоколовидных кубков и боевых топоров, не так четко дифференцировались. Действительно, иногда они накладывались друг на друга и комбинировались. На обоих полюсах мегалитизм был широко представлен сре­ди неолитического населения. В Англии он достиг Оркадских островов к северо-востоку от Экосса; в Бретани — утвердился вокруг залива Морбиан, где концентрируется наибольшее ко­личество мегалитов на всем континенте. Большое число бике­ров, найденных в Великобритании, свидетельствует о колони­зации: изобилие меди, золота и олова в горных районах Запада и в Ирландии, янтаря на восточном побережье способствовало их распространению и стимулировало их производство. Кон­тактируя с племенами бикеров, другие группы переселенцев, представлявшие еще мезолитические традиции, например охот­ники из Петерборо или скотоводы из Скара Брэ, очень быстро перенимали техники металлообработки. Их потомки впослед­ствии положили начало цивилизации продуктовых ваз — по­гребальных ваз, в которые складывались продукты, необходи­мые умершим в загробной жизни. Эта цивилизация распрост­ранилась в Йоркшире параллельно с цивилизацией Уэссекса. Именно в этот регион, особенно подвергшийся влиянию ме­таллургов-бикеров, на рубеже XV—XIV вв. до н. э. пришли но­вые завоеватели, распространившие в Уэссексе индивидуальные погребения под курганами. Укрепленные лагеря предшествую­щего периода были заброшены, скотоводство и охота победили земледелие, сформировалось более стратифицированное обще­ство, в котором выделялась богатая аристократия, одновремен­но торговая и военная. В захоронениях вождей увеличивается количество предметов из золота. Появляется новое оружие и орудия труда: кинжалы из меди с продольным выступом и ру­кояткой, проткнутой золотыми гвоздями, алебарды и т. д. На камнях Стоунхенджа, возведенных в эпоху бикеров и достав­лявшихся из гор Прессели, есть следы их присутствия — изо­бражения характерных метательных топоров, а также кинжала

микенского типа. Последнее очень важно, поскольку свидетель­ствует о постепенном развитии торговли в эту эпоху под двой­ным импульсом — вождей Уэссекса и микенцев.

Цивилизация армориканских курганов, которые в тот же период проникли на запад Британии, имеет тесное сходство с цивилизацией Уэссекса. Но в то время, когда в Англии продол­жается подъем металлургии, в фазе II армориканских курганов ощущается заметный спад, компенсируемый, впрочем, значитель­ным развитием керамики.

Общие истоки обеих цивилизаций сегодня не вызывают сомнений. В Арморику, как и в Англию, первые импульсы при­шли с юга: мегалитические миграции и перемещения групп куль­туры колоколовидных кубков следовали почти одними путями. Но этот поток, двигавшийся с юга на север, непрерывно обнов­лялся в плане торговли, смешиваясь с другим потоком, шедшим с востока на запад, который в конце концов одержит верх. После­дующая экспансия культуры полей погребальных урн, затем — распространение кельтских курганов, влияния, пришедшие из Центральной Европы, наложатся на движение племен колоколо­видных кубков, вышедших скорее всего из района Рейна, где не­сколько веков назад встретились две культуры. Возможно, имен­но этот регион стал источником последовательных миграцион­ных волн племен цивилизации курганов. Используя морской путь, они распространились вдоль побережья Ла-Манша от Анг­лии до Нормандии — где они почти не оставили следов — вплоть до западной Арморики.

к " к

Одновременно (XV в. до н. э.) на севере Европы неолит почти без переходной ступени сменился бронзовым веком. Сельскохозяйственная экономика, которая медленно трансфор­мировалась на плодородных землях морен, — цивилизация Эртебелле — долгое время задерживала развитие европейской периферии. К середине 3-го тыс. до н. э. мегалитические море­плаватели достигли территории современной Дании. Однако, в то время как предметы из коллективных захоронений Велико­британии иллюстрируют широкое использование меди и золота

с начала 2-го тыс., на берегах Балтики металл остается прак­тически неизвестным. Он появляется лишь на рубеже XVII— XVI вв. до н. э„ параллельно с развитием торговли янтарем. Вме­сте с колоколовидными кубками были привезены и первые ме­таллические орудия. Каменное производство достигло к тому времени максимального расцвета и высшей ступени совершен­ства. Боевые топоры, найденные в курганах с индивидуальными погребениями в Ютландии, имитируют модели из металла, про­изводившиеся в Центральной Европе. Это влияние металлургии оставалось там еще некоторое время. Когда в следующем веке объем товарообмена позволил импортировать необходимые ме­таллы в достаточном количестве, индустрия бронзы очень быст­ро достигла блестящего расцвета.

В дальнейшем металл в слитках стало перевозить гораздо проще, транспортируя его, в частности, на тяжелых колесных по­возках, но прежде всего — на вьючных животных. Олово добы­валось в Богемии, Тироле и скорее всего на суднах доставлялось из Корнуолла, а с конца 3-го тыс. до н. э. — экспортировалось по всему Западу. Иногда металл вывозили в виде готовой продук­ции, например тяжелых рапир, найденных в Зеландии, и зачас­тую это были предметы восточного происхождения.

Торговля обогащала и земледельцев, но прежде всего ско­товодов. Владельцы стад довольно часто практиковали угоны скота: вооруженных групп становилось все больше, потребно­сти в оружии возрастали. Бронзовый век на севере продолжался до более позднего появления железа. Это произошло в середине следующего тысячелетия и отмечено распространением курга­нов, содержимое которых представляет, благодаря особой кон­сервации погребальных реликвий, ценные сведения о народах бронзового века. Глинистая и железистая почва курганов, где покоились мертвые, прикрывала тела погребенных, одежду и предметы, образуя своего рода защитную камеру, и обеспечила их долговременную сохранность. То же касается многочисленных находок в торфяниках и болотах, вода и почва которых, как из­вестно, защищает металл от окисления.

Сохранилось также одеяние, в которое облачали умерших. В Эгтведе в дубовом гробу обнаружен труп молодой женщины, одетой в шерстяную рубаху и короткую юбку, изготовленную

из веревок, связанных друг с другом, и стянутую на талии по­ясом. В Мульдбьерге обнаружено тело мужчины, облаченного в длинную мантию, на голове — шапка из буклированной шерсти. Но самой удивительной находкой стала солнечная колесница из Трундхольма. Ансамбль представлен лошадью, которая катит диск, подобный громадному колесу. Вероятно, речь идет о сим­волическом объекте, связанном с культом солнца.

Благодаря этим замечательным свидетельствам можно про­следить всю эволюцию общества, повседневной жизни и рели­гиозных убеждений вплоть до конца первобытной истории. Ко­тел из Гугдеструпа, который датируется железным веком, уста­навливает связь между доисторическим и кельтским миром.

* —

В настоящее время благодаря упорным поискам, проводив­шимся в последние годы русскими археологами, значительно рас­ширились наши знания о цивилизациях Восточной Европы. Эти исследования подтвердили важность отношений между Азией и Европой. Изначально эти две зоны были четко разделены. На севере долгое время сохранялась практика охоты и рыбал­ки — пережиток палеолита. На юге эволюция происходила зна­чительно быстрее. На севере сельское хозяйство оставалось до­полнительным, вторичным занятием, так же как скотоводство. Однако неолитизация утвердилась и здесь, о чем свидетельствует существование деревень и использование керамики. Медь появи­лась позднее, когда завязались отношения с цивилизацией Кав­каза. Об этом свидетельствуют поселения, обнаруженные на Волге и в Андроново. На юго-востоке между тем развивались отноше­ния прежде всего между степными кочевниками и ближневос­точными земледельцами. Богатая цивилизация Майкопа была самой значительной. Народности Кубани, возглавляемые воен­ной аристократией, жили в деревнях из хижин (Долинск), а в их курганах сочетается техника несущих конструкций (Майкоп) и мегалитическая техника (Новосвободная). Очень быстро ка­менные орудия труда были заменены бронзовыми. Эта цивили­зация на последней стадии эволюции испытывала влияние ката­комбных культур и культур Абхазии, долгое время сохраняя свои

погребальные обряды. Металлургия ограничивалась здесь ло­кальным производством, а скотоводство было направлено на вывоз сельхозпродукции. На рубеже XVI—XV вв. до н. э. была одомашнена лошадь. Позднее эту разнородную цивилизацию вытеснила кобанская цивилизация, где после распада хеттской империи распространилось железо, несмотря на консерватив­ность этой среды.

На юго-западе развивалось несколько цивилизаций, имев­ших важное значение. Например, цивилизация Триполье, зани­мавшая территорию между Днестром и Днепром, установила связь между Россией я Балканами и поддерживала на западе отношения с культурой Кукутени. Трипольцы культивировали хлебные злаки и ячмень, переезжая с места на место каждый раз, когда почва истощалась, и практиковали скотоводство в большом масштабе. Они создали замечательные образцы керамической живописи и малых пластических форм.

В бронзовый век пространства, на которых появились этя новые цивилизации, изменились. Например, погребения в ямах распространились в степях между Днепром и Волгой. Специали­сты главным образом изучили некрополи, так что у нас до сих пор мало сведений об экономике и типах поселений. Некоторые признаки все-таки указывают на использование колесниц. Напро­тив, цивилизация Фатьяново, которая имеет связь с комплексом боевых топоров, известна своими поселениями, построенными вдоль рек и на берегах озер. Скотоводство, вероятно, играло здесь важную роль, и интенсивные торговые отношения с юго-восточ­ными территориями и Северным Кавказом, с одной стороны, и с Севером и балтийскими регионами — с другой, свидетель­ствуют о ее жизнеспособности и посреднической роли. На вос­токе родственная группа Баланова своей автономностью дока­зывает обратное. Балановские деревни занимали вершины хол­мов, возвышавшихся над реками. Носители этой культуры, также связанные с культурой боевых топоров, пришли, возможно, из южных областей. Они приобщились к земледелию и скотовод­ству и хоронили усопших в подземных гробницах со стенами, обшитыми деревом. В этих погребениях обнаружены каменные топоры, предметы из бронзы и золота, замечательная керамика, иногда украшенная солярной символикой. На территории самого

Фатьянова б середине бронзового века распространяется циви­лизация Сейма, известная поразительным развитием металлур­гии, специализировавшейся на изготовлении оружия: торговые связи этой цивилизации простирались до Балтики и территорий Андронова и степей. Тотемический культ змеи был заимствован у неолитических культур Урала.

Наконец, на территории между Доном и Нижней Волгой главной цивилизацией была катакомбная. Ее экономика осно­вывалась на мотыжном земледелии и скотоводстве, а метал­лургия зависела от рудников Кавказа. Пространство катакомб­ной культуры, в частности Полтавкин, впоследствии было за­нято народом срубных погребений, но экономическая основа осталась прежней, соответствовавшей предшествующей эпо­хе. Глиняные модели показывают, что носителям этой куль­туры была знакома двухколесная колесница. Металло­обработка, достигнув здесь высокого уровня — об этом свидетельствуют многочисленные находки бронзовых и литых изделий, — распростра­нилась по всей Южной России.

<< | >>
Источник: Цивилизации древней Европы / Гвидо Мансуэлли в соав­торстве с Раймоном Блоком; пер. с фр. Е. Абрамовой. — Екатеринбург,2007. — 560 с.. 2007

Еще по теме Глава 3 ОТ КАМНЯ К МЕТАЛЛУ:

  1. Глава 3. Древнее царство Египет. Орудия труда из меди и камня
  2. ГЛАВА II ЭПОХА МЕТАЛЛОВ НА ПИРЕНЕЙСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ
  3. Загадка Кенсингтонского камня
  4. Нартский сюжет О РОЖДЕНИИ ГЕРОЯ ИЗ КАМНЯ*
  5. Переход к веку металла
  6. Металлы и металлургия
  7. МЕТАЛЛЫ
  8. Пятигорье. Обоснование однокультурности памятников ПМ ДК времени (КТК?) по металлу
  9. ΙΙ.4. Эпоха металлов на островах Западного Средиземноморья
  10. ГЛАВА X. КУЛЬТУРА ДРЕВНЕГО ЕГИПТА
  11. Глава 2 ПАМЯТНИКИ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
  12. Глава 3 ПЕРВЫЙ ПЕРЕВОРОТ
  13. Глава 7 ЭКСПАНСИЯ ЦИВИЛИЗАЦИЙ
  14. Глава 1 ИСТОКИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА