НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ХОРВАТОВ (О КОНТАКТАХ C РИМСКОЙ КУЛЬТУРОЙ)

М. Ю. Мартынова

Формирование населения на Балканском полуострове, и в част ности в Хорватии, происходило на базе взаимодействия переселив шихся сюда славянских племен с местными, романизированными в античный период племенами.

Этническая культура хорватов может быть рассмотрена как комплекс элементов, присущих и славянским, в частности юго­славянским, народам, и дославянскому субстрату. К тому же ей свойственны и многие черты, общие с элементами культуры насе­ления сопредельных регионов соседних стран. Это было вызвано главным образом вхождением регионов, населенных хорватами, в зоны различных культурных традиций и контактов.

Данная работа по преимуществу посвящена анализу воздей­ствия на хорватский этнос романизированного в значительной степени автохтонного субстрата, а также последующих контактов с романским населением. Проникновение романской культуры на Балканы является лишь одним из воздействовавших на славян факторов. Рассматривая восприятие элементов римской культуры хорватами и акцентируя внимание на основных его моментах, мы осознаем, что хорватские племена еще до своего появления на Балканах имели достаточно сформированную материальную и духовную культуры и полученные ими на новой родине навыки при всем их значении не могут быть рассматриваемы как ядро, вокруг которого она формировалась. Кроме того, многие сходные элементы традиционных культур средиземноморских народов определяются общностью природно-географических особенностей, климата, аналогичными условиями хозяйственной деятельности. Вместе с тем значительное романское влияние вызвано не только тем, что хорватские племена поселились на территории, принадле­жащей Римской империи, и, следовательно, восприняли ряд эле­ментов доримской и римской культуры, но и тем, что на протяже­нии нескольких веков романские и славянские элементы находи­лись в постоянном контакте.

степени подвержены романскому влиянию. На различных этапах истории взаимодействие то усиливалось, то ослабевало. Тем не ме­нее анализ различных данных (этнографических, исторических, лингвистических и т. п.) позволяет достаточно отчетливо вычле­нить в культуре хорватов элементы предшествующего культур­ного слоя (включающего как иллирийский, т. е. в заметной степени романизированный, так и собственно римский субстраты), а также следы более позднего романского влияния. Об этом со всей очевид­ностью свидетельствуют не только элементы материальной и ду­ховной культуры хорватов, но и языковые параллели (данные топонимики, ономастики, лексические заимствования и др.).

Многовековые и многообразные контакты славянской и римской культур привели к тому, что значительная часть привнесенных элементов была заимствована хорватской культурой и стала ее составной частью, но вместе с тем постоянное взаимодействие не привело к полной ассимиляции хорватов. Новейшие исследования ученых разных специальностей показывают, что романизирован­ный и римский субстраты, а также черты последующего романского влияния в культуре южнославянских народов, в том числе и хор­ватов, не исчезли бесследно. Они органично влились в культуру хорватов, передав многие свои черты славянам.

При этом одни и те же элементы могли оказывать многократное влияние и накладываться друг на друга, поэтому провести хроно­логию процесса проникновения романских черт в хорватскую культуру иногда бывает затруднительно. C другой стороны, подчас сложно установить время заимствования некоторых неславянских деталей в культуре народа, потому что они могут свидетельствовать не о непрерывном развитии этого элемента с древнейших времен до наших дней, а о возрождении его на этой территории позднее, например, в эпоху ренессанса, для которого характерно переос­мысление наследия прошлого на новой экономической и культур­ной базе.

Изучение неславянского наследия в культуре хорватов, на наш взгляд, является весьма полезным, так как позволяет проследить роль межэтнических контактов в становлении этносов и в опре­деленной мере способствовать созданию типологии генезиса эно- культур.

Проблему роли дославянского субстрата в культуре южных славян поднимали многие югославские ученые. Прежде всего хо­телось бы отметить исследования П. Скока, который решал вопросы этнической стратификации с помощью лингвистики. Ниболее зна­чительный его труд — «Slavenstvo і romanstvo па Jadranskim otocima» ^l. На археологическом материале дославянскую культуру пытались выделить М. Суич, Д. Рендич. Этому вопросу был специ­ально посвящен VI конгресс археологов Югославии ². Этнографи­ческие данные об иллирийском и романском наследии приводились М. Гавацци, Ш. Кулишичем, 3. Винским. Из советских ученых определенными аспектами этой проблемы занимались Г. Г. Ли­таврин, Е. П. Наумов, В. П. Алексеев, Ю. В. Бромлей и др. Что ка-

сается последующих контактов хорватов и романоязычных наро­дов, то они привлекали значительное внимание главным образом итальянских ученых, заинтересованность которых в этом вопросе вполне понятна.

Несмотря на столь широкий научный интерес, представляется, что данный вопрос до конца не нашел своего разрешения, тем более с точки зрения развития этнических культур. Поэтому мы считаем необходимым вновь обратиться к этой проблеме и расмот- реть романское влияние как комплекс факторов, воздействовавших на хорватскую культуру. Что мы имеем в виду, когда говорим о комплексе факторов? Прежде всего — это влияние римской культуры как прямое, так и опосредованное, через романизиро­ванное население Балкан, и в частности через иллирийцев. При этом не следует забывать, что влияние иллирийцев не ограничи­вается только передачей романских черт, но и имеет самостоя­тельное историко-культурное значение. C падением Римской империи и затуханием живого воздействия цивилизации, создан­ной древними римлянами, влияние романской традиции тем не менее продолжалось.

Рассмотрим, наконец, очень кратко основные вехи этнической истории хорватских земель под углом зрения дороманского и романского воздействия на них. Древнейшим населением западной части Балканского полуострова, об этнической принадлежности которого можно говорить, опираясь на исторические свидетельства (Геродот, I, 196), были иллирийские племена, расселившиеся здесь в эпоху бронзы (с конца II тысячелетия до н. э.). В I тысяче­летии до н. э. среди них были известны: либурны (Хорватское Приморье), далматы (Северная Далмация), доклеты и плереи (Южная Далмация), колапианы и варцианы (Славония), яподы (большая часть полуострова).

В IV-III вв. до н. э. на территорию Хорватии двумя волнами переселились кельтские племена (сначала из Галлии, позднее — из Северной Италии). Продвижение кельтов вызвало перемещение на Балканах иллирийских и фракийских племен. В течение двух веков кельты покорили значительную часть Балканского полу­острова. Однако и после вторжения кельтов иллирийский субстрат на территории Хорватии оставался значительным. В результате смешения иллирийцев с кельтами образовались племена, которые принято называть кельто-иллирийцами.

Кельто-иллирийские племена подвергались воздействию элли­нов; в частности — на островах Адриатического моря и на Далма­тинском побережье возникали греческие колонии. В период кельт­ской экспансии и греческой колонизации усиливалась экономиче­ская и социальная дифференциация племен и у них возникали политические объединения. Но наиболее существенные перемены

социального, экономического, культурного характера стали проис­ходить на Балканах после покорения этого региона в III-I вв. до н. э. Римской империей и организации римской провинции Иллирик, позднее поделенной на 3 более мелких — Далмацию, Паннонию и Дарданию ³.

Следующим этапом в этнической истории Балканского полу­острова стало начало нового тысячелетия, эпоха Великого пересе­ления народов, вызвавшая вторжение на территорию современной Хорватии различных германских племен (вестготов, остготов, гепидов, лангобардов), гуннов, аваров. Существенное изменение этнической ситуации в исследуемом регионе связано с поселением на Балканах хорватских племен, датируемым чаще всего 620— 630 г.⁴ После переселения на полуостров с VII по X вв. происходили процессы социально-экономического и этнического характера, сопровождавшие зарождение феодализма и становление государ­ственности у хорватов, формировалась раннесредневековая народ­ность — хорваты. Наивысшего расцвета раннефеодальное хорват­ское государство достигло в IX-X вв. В XI в. в результате ди­настических войн и экспансии соседних государств (Венеции, Венгрии и др.) хорватское королевство резко ослабло, а в XII в. под властью Венгрии оказалась подавляющая часть хорватских земель, Хорватия перестала существовать как независимое госу­дарство и в течение многих столетий не могла вернуть себе само­стоятельность ⁵. Но не на всей территории Хорватии венгерское господство было одинаковым. В Далмации оно ощущалось в наи­меньшей степени.

Приморское положение далматинских городов определяло их торговые и культурные связи с Апеннинским полуостровом, особенно Венецией. Уже в IX в. началась борьба за далматинское побережье. G 1133 г. Венеция владела г. Задаром и некоторыми островами. В 1409 г. под ее власть попала почти вся Далмация (за исключением территории к северу от р. Зрманьи, а также Дубровника), которая находилась под венецианским господством в течение четырех столетий, до 1797 г.⁶

Изменения в политической судьбе Далмации вызвали перемены в различных сферах жизни края — административной, социальной, этнической. Переход Далмации под власть Венеции способствовал усилению регионального далматинского самосознания. И хотя этноним «хорваты» не исчез на этой территории, все чаще с XV в.

лением в некоторых местностях старого романского наречия вплоть до XIX в.

В силу вышеназванных причин в течение столетий Далмация оставалась в сфере влияния западноевропейской культуры, что усиливало различие между населением Адриатического побережья и жителями более северных областей, способствовало длительному сохранению романского этнического суперстрата, наложившегося на дославянский субстрат.

В чем это выражалось? Рассмотрим сначала остатки культур­ного наследия наиболее раннего, этнически дифференцируемого населения хорватских земель — иллирийцев. Долгое время счи­талось, что в ходе римского господства и последующей славяниза­ции Балканского полуострова они полностью растворились в ино­этнической среде. И хотя романизация их была очень глубокой, следы жизни далеких предшественников славян на Балканском полуострове, и в частности на хорватских землях, сохранились до наших дней.

Автохтонный доримский субстрат выявляется в археологиче­ских памятниках, еще более отчетливо проступает в современном или недавнем этнографическом, фольклорном и антропологическом материале. В. П. Алексеев и Ю. В. Бромлей показали сохранив­шиеся в антропологическом типе южнославянских народов Балкан черты местного фракийского и иллирийского субстрата ⁸. Об илли­рийской письменности свидетельствуют надгробные памятники. Так, надписи на них, относящиеся к римскому времени и найден­ные в Роче на полуострове Истрия, начертаны на иллирийском языке ⁹. Сопоставление их с современными балканскими языками позволяет сделать интересные выводы. По словам советского линг­виста Л. А. Гиндина, «в современной балканистике почти обще­принято, что балканский языковой союз всей совокупностью своих специфических черт обязан влиянию древнего балканского суб­страта» ¹⁰.

Иллирийские элементы обнаруживаются и при этнографиче­ском изучении культуры балканских народов.

Приведем некоторые из них.

Примером преемственности культуры на Балканах являются поселения. Старохорватские поселения располагались на месте иллирийско-римских, многие из которых были основаны в X — IX вв. до н. э.¹¹ Эти поселения часто наследовали иллирийские названия, которые дошли до сегодняшнего дня, например Трогир (Tragurion), Задар (Jader) и др.

Вместе с тем, как показывают археологические данные, плани­ровка этих поселений была сильно изменена уже в римский период. В некоторых же городах рельеф местности не позволял изменить структуру улиц. Так, например, г. Пула, расположенный на холме, унаследовал иллирийскую планировку с ее концентрическими и радиальными улицами.

Элементом дославянской культуры являются буньи (bunje, trim, kucica, pudarica, kazun) — примитивные постройки округлой

IOO

или овальной формы с конусообразной крышей, подобной куполу, изготовлявшиеся из неотесанного камня всухую. Размеры буний бывают различны, но они всегда однокамерны. Сейчас подобные постройки встречаются на виноградниках и полях полуострова Истрия, Далмации, на островах Адриатики, а также на Апеннин­ском полуострове ¹²и служат для укрытия людей и животных, часто в них хранятся инвентарь и сельскохозяйственные продукты. Происхождение этих построек одни исследователи выводят из иллирийской культуры ¹³, другие датируют еще более ранним периодом — неолитом ¹⁴. Название их связано с албанским словом bun — хижина, шалаш. Нет сомнения, что иллирийцы пользова­лись буньями как жилыми помещениями.

В одной из современных буний два десятилетия назад югослав­скому ученому Фройденрайху удалось найти очаг, подобный илли­рийскому. Его конструкция очень проста: посуда, в которой гото­вилась пища, ставилась на три камня, между которыми разводился огонь ¹⁵.

Хорватам известна еще одна форма очага, часто встречаю­щаяся в иллирийских поселениях. Это переносная жаровня, ис­пользуемая главным образом рыбаками Северной Далмации во время плавания. Она состоит из нижней цилиндрической части с четырехугольным отверстием для разведения огня и верхней конусообразной с круглым вырезом посередине, предназначенным для того, чтобы огонь доходил до посуды ¹⁶.

Несомненно, унаследованы от дославянского населения (так как применяются только южными славянами) чугунные или керамические колпаки (река), которыми прикрывается хлеб в печи для лучшей выпечки. Наиболее ранние находки подобных колпа­ков, датируемых началом железного века, были сделаны в Сла­вонии ¹⁷.

Богатый материал при выявлении дославянских компонентов культуры у хорватов дают ремесленные изделия, в первую очередь керамика.

Нужно отметить, что хорватские глиняные предметы сохранили многие черты иллирийской керамики — технику обжига, форму и отделку. Правда, это касается не всех областей Хорватии, а глав­ным образом прибрежных районов Адриатики. Здесь изготовляется керамика без глазури, обжигается она на открытом огне, часто гончарный круг вообще не применяется, украшения крайне редки ¹⁸. В путевых заметках аббата Альберта Фортиса, итальян­ского этнографа и естествоиспытателя, приводятся сведения о том, что в XVIII в. в Далмации производился обжиг керамики в спе­циальных ямах, что было характерно для неолитического пе­риода ¹⁹и распространено кое-где и сейчас.

Наряду с керамикой черты иллирийской культуры унаследо­вали многие другие ремесленные изделия и украшения — костя­ные гребни, перстни с гравированной звездой, серьги, фибулы и т. д. В недалеком прошлом в окрестностях Дубровника для застежки использовались железные иглы, аналогичные тем, ко­

торые применяли иллирийцы в конце VI в. до н. э. Сходны с илли­рийскими металлические, полые внутри пуговицы, которые изго­товляются из серебра или олова и нашиваются на мужскую куртку. Черты преемственности культур несет в себе также орнамент ремесленных поделок и одежды (мотив древа жизни, свастика И т. д.) ²⁰.

Анализ традиционной одежды хорватов и сопоставление ее с ан­тичными памятниками и археологическими находками также пока­зывают, что ряд ее элементов имеет аналогии с одеждой эпохи железного, а некоторые — даже бронзового века. Было обоснованно аргументировано, что одежда пастушеского населения Балкан представляет собой тип с выраженными деталями иллирийской одежды²¹. Наиболее древними частями одежды являются узкие белые штаны, плащ с капюшоном из меха или сукна, обувь из сыромятной кожи (opanci), женская одноплатовая юбка (pregaca).

Таковы многочисленные примеры иллирийской культуры, которые, пережив процесс романизации и славянизации, дошли до недавнего прошлого, став органичной частью повседневного быта хорватов. Таким образом, некоторые элементы доримских традиций, преломившись через призму романской цивилизации дошли до наших дней в неизменном виде. Часть же автохтонного населения, подвергшаяся романизации, широко упоминается в средневековых письменных источниках под этнонимами «влахов, моровлахов, аромун» и т. д. Еще в конце XIX в. их насчитывалось около 150 тыс. человек ²². О них мы поговорим позднее, сейчас же сосредоточим внимание на взаимодействии хорватов и западно­романского мира.

Роль античного наследия для социального, этнического и куль­турного развития народов Балкан не может быть преувеличена. В этот период многие сферы общественной жизни балканских народов были охвачены романизацией. Советский исследователь Т. Д. Златковская отметила пять направлений, по которым шел этот процесс: через сеть римских военных лагерей и поселений, поли­тику колонизации, распространение городских общин типа муни­ципий и колоний, романизаторскую деятельность римских провин­циальных властей, включение провинций в систему общеримской экономики ²³.

Подобно многим европейским областям, территория, населен­ная иллирийцами и фракийцами, была включена в общий процесс развития античного мира, и романизация привела к их сильной этнической трансформации.

Местные обычаи и язык сохранялись лишь в горных районах империи, тогда как крупные населенные пункты сделались цент­рами романизации²⁴. Римские строения, пришедшие на смену деревянным постройкам предшествующей эпохи, указывают на приобщение этих областей к высокой цивилизации. Дома город­ского населения строились из камня, имели несколько жилых и хозяйственных помещений. В некоторых городах обнаружены каменные мостовые, водопроводы, храмы и т. д. На землях, занятых

римскими колонистами, развивались торговля, землепашество, скотоводство. В период римского господства на Балканах рас­пространялась античная культура, вводился в употребление латинский язык, насаждались обычаи и религия римлян. Несмотря на то что римская цивилизация не смогла полностью уничтожить традиции предшествующей эпохи, она оказала столь сильное влияние на местное население, что присущие ей черты проявлялись в культуре населения Балкан и в последующие эпохи.

Романская традиция на Балканах была столь сильной, что и позднее, с приходом на Балканский полуостров славян, когда римляне, романизированные иллирийцы и кельты были вытеснены на запад, в области, занятые баварами и лангобардами, некоторые компактные группы романского населения сохранились на остро­вах Адриатического моря и в ряде приморских городов Далмации и Истрии ²⁵. Известия о романском населении относятся в основном к островам Кварнерского архипелага, т. е. северодалматинским островам, хотя и остальные районы Далмации согласно источникам не были полностью славянизированы в раннесредневековый пе­риод. Так, например, последнее известие о романском населении, соседствующем со славянами на о. Корчула, относится к 1262 г. По имеющимся данным, население островов Хвар, Врач, Корчула, Млет и ряда других только в XIV в. становится полностью хор­ватским . В Дубровнике романское население в последний раз упоминается в XV в.

В конце XIX в. К. Иречек на основе лингвистических данных пришел к выводу, чтб еще в XIII в. ряд городов Адриатики был романским ²⁷. Позднее неоднократно различные исследователи пытались уточнить эту дату. В частности, в 70-е годы югославский лингвист В. Якич-Цестарич, классифицируя имена по славянским и романским суффиксам, обнаружила, что с X по XIII в. в докумен­тах Задара романские суффиксы не исчезли полностью²⁸, хотя славянские и составляли большинство.

О глубине и степени романизации региона свидетельствуют исследования на территории Хорватии. Особенно значительны романские реликты в топонимике островов Адриатики. В наиболь­шей степени это касается островов Кварнерского архипелага (Крк, Црес, Лошинь, Раб, Паг) ²⁹. Романские топонимические реликты связаны с бытованием здесь в средние века одного из древних романских наречий. Как известно, последний человек, говоривший на нем, — житель острова Крк, умерший в конце XIX в.

Лингвистический анализ географических названий, исследо­вание итальянским филологом М. Дж. Бартоли условий возник­новения, существования и затухания романской речи на террито­рии бывшей римской провинции Иллирик, а также новейшие работы югославских ученых позволяют говорить, что уже в недрах латыни на Балканском полуострове сложился свой неороманский язык.

Этот язык, названный в 1906 г. М. Дж. Бартоли «далматин­

ским», известен в двух территориальных разновидностях — север­ной (вельотской) и южной (рагузинской) ³⁰.

Кроме того, на полуострове Истрия в V-VI вв. развивались еще два древнероманских диалекта — ладинский (на севере) и истро-романский (в более южных областях). Ладинский является одним из альпийско-романских, а истро-романский близок к дал­матинскому ^3l. Как следует из источников, в XIII в. в Истрии еще не говорили на венецианском диалекте (Данте в гл. XI 1 книги трактата «De vulgari eloquentia» отличает истро-романский диа­лект от венецианского³²). Лишь с XIV в. последний занимал все более прочное место в жизни полуострова, а в XIX в. был повсе­местно распространен наряду с хорватским. И все-таки истро- романский диалект в отличие от ладинского сохранился до наших дней. На нем говорят в городах Ровинь, Водняна, Фажан и еще ряде мест ³³.

Таким образом, на островах Адриатического моря, в некоторых районах Далмации и на полуострове Истрия длительное время сохранялось романское (или по крайней мере — романоязычное) население (при этом мы не имеем в виду более поздних переселен­цев с Апеннинского полуострова).

Романская традиция на Адриатике выражалась не только в со­хранении там компактных групп неславянского населения, но и в проникновении романской культуры в хорватскую среду, что сказывалось на особенностях ее быта.

При анализе традиционной культуры хорватов более всего элементов романского происхождения обнаруживается в одежде, украшениях, жилище, домашней утвари, пище, народной поэзии, танцах.

Например, по мнению известной югославской исследователь­ницы народной одежды Е. Радауш-Рибарич, славонская женская рубаха имеет как славянские черты, так и черты позднеримской туники с рукавами. Позднеримское влияние, по ее мнению, мо­жет быть обнаружено, прежде всего, в покрое рубахи, а кроме того, в традиции подпоясывания рубахи, образующим напуск и складки на талии, характерные для римской туники ³⁴(для срав­нения отметим, что в другой области Хорватии — Лике — этой особенности одежды нет). Вместе с тем широкие рукава и верти­кально заложенные складки в нижней части рубахи встречаются в славянской одежде, а у римлянок отсутствуют. В качестве другого примера западнороманской традиции в народной одежде хорватов можно отметить, что в восточной части Адриатического побережья один из видов нижней женской юбки — брня (brnja) — ведет свое происхождение от романского названия ткани, употреблявшейся для ее изготовления (итал. bernia).

В эпоху Древнего Рима распространились на Адриатике и со­хранились здесь до недавнего прошлого короткие черные штаны типа юбочки — брагеше (bragese). Название происходит от латин­ского слова Ьгаса, т. е. штаны. Подобные штаны носили римские легионеры, кроме того, важно отметить, что они являются обяза­

тельной деталью традиционной одежды сардинцев, где называются чаще всего ragas, bragas ³⁵.

Некоторые элементы традиционной одежды, характерные для Адриатического побережья, отсутствуют в других районах Хорва­тии, но широко распространены в странах Средиземноморья. Например, во многих регионах Южной Европы бытует мужской головной убор — беррита. Помимо островов Адриатики, Средней Истрии и Лабинштины, он встречается в Сардинии, Сицилии, Каталонии, Калабрии ³⁶. Хорватская беррита — вязаная и валяная шапка темно-синего цвета, формы колпака, конец которой свеши­вается. Этот головной убор встречается в двух вариантах — с колпаком до плеча — вела беррита (vela berita) и короткая — мала беррита (mala berita) ³⁷. Такой головной убор был широко распространен от Фригии до Пиренейского полуострова ³⁸в глу­бокой древности и сохранился до сегодняшнего дня практически в неизменном виде.

Западногерманское влияние испытали и другие элементы хор­ватской традиционной культуры. Например, крестьянское жилище хорватов существует в нескольких вариантах. Один из распростра­ненных на побережье Адриатики подтипов его — жилище с вну­тренним открытым двором, в котором хозяйственные помещения расположены не по прямой линии, а вокруг двора, имеющего форму квадрата. Эта форма жилища восходит своей традицией к античному дому с атрием. Она получила распространение в Ита­лии, Греции, южных районах Испании³⁹.

Жилище Адриатических островов имеет сходство с одним из типов сельских домов этих стран и в планировке. Дело в том, что в этих районах Хорватии наряду с развитием дома, характерным для хорватов, когда кухня остается первым от входа помещением, строятся дома с кухней, расположенной на верхнем этаже⁴⁰. Такой тип дома известен под названием средиземноморский.

Характеризуя сельскую архитектуру хорватов, нужно отметить, что романское влияние сказалось и на особенностях очага. Очаг на островах Адриатического моря — открытый, обычно помещается в углу, противоположном двери, он приподнимается над землей примерно на 70 см и обкладывается камнем. Цепь, на которую подвешивается котел, состоит из круглых колец, в противополож­ность типу других регионов Хорватии, где кольца по форме напоми­нают восьмерку. Над очагом находится специальный дымоход пирамидальной формы — напа (пара). Аналогичный очаг с дымо­ходом распространен во многих венецианских и фриульских районах ⁴¹. Подобно тому, как это было в Венеции и Фриули, такие очаги со временем стали складывать в специальной пристройке, примыкающей к кухне ⁴². В отличие от других районов Балкан­ского полуострова в настоящее время на Адриатике распространен также очаг типа камина.

Заметны элементы романского происхождения и в утвари хор­ватского дома. Так, например, на западе Хорватии известен тип сундуков, распространенных в Италии. Нужно также отметить

употребление гончарных изделий (к примеру, большой глиняной посуды для воды, вина или масла — жара), ввозимых из Апулии. На островах Адриатики встречаются также прялки (с верхней частью в виде башенки или булавы), масляные светильники ярко выраженного средиземноморского типа ⁴³.

Западнороманское происхождение имеют многие мерные пред­меты: стар (star от лат. stara, Starium) — мера из куска долбленого дерева для злаков, сегума (seguma, ит. saguma) — палочка для измерения содержимого бочки, стачица (stacica, ит. stacca) — мера длины ⁴⁴.

Романское влияние М. Гавацци усматривает и в некоторых народных обычаях, например в ежегодном выборе сельского ко­роля с атрибутами власти и свитой. Этот обычай распространен на рассматриваемой территории только вдоль восточной Адриатики в рождественское и новогоднее время и, возможно, ведет свое происхождение от римского праздника Сатурналий ⁴⁵. Существует предположение, что обычай сжигания рождественского полена, широко распространенный в Юго-Восточной Европе, также запад­нороманского происхождения. Аналогичны истоки некоторых осо­бенностей празднования рождества, в частности украшение по­мещений вечнозелеными ветвями лавра и плюща. C длительным пребыванием под властью Венеции связан обычай кусерва (ku- serva, ит. conserva) — объединение двоих или более рыбаков или судовладельцев, которые совместно осуществляют рыбную ловлю ⁴⁶.

Перечисление элементов западнороманского влияния на хорва­тов может быть преумножено, но, как мы смогли убедиться, практи­чески все они касаются населения Адриатики, что собственно легко объяснимо длительным венецианским господством над этой терри­торией и нарушением тесных контактов с другими хорватскими регионами.

Но в глубине Балканского полуострова, по соседству со славя­нами жила еще одна компактная группа, в прошлом романского населения — влахи.

Вопрос о составе и происхождении влахов до сих пор остается дискуссионным в этнографической науке и связан с проблемой влашской колонизации. Этническая принадлежность влахов иссле­дуется уже более столетия учеными разных стран: Венгрии, Румы­нии, Чехословакии, Югославии, СССР и др. Но по-прежнему данный вопрос остается предметом гипотез и дискуссий. Своими корнями это в прошлом романоязычное население уходит, по всей вероятности, в позднеантичную эпоху. В конце XIX в. влахов считали прямыми потомками римлян, с начала XX в. возобладала концепция, согласно которой влахи сформировались на базе древ­него фракийского населения, занимавшегося горным скотовод­ством и романизированного в античности. По одной из гипотез этно­ним «влах» — славянского происхождения и означает «овцевод», «пастух». Проблема происхождения влахов осложняется еще и тем, что у античных авторов эта группа населения не встречается,

зато в византийских источниках X-XIII вв. «влахи» постоянно упоминаются наряду с прочими этническими группами. Этниче­ское содержание термина «влахи» в византийских документах было детально исследовано Г. Г. Литавриным ⁴⁷. Советский ученый подтвердил вывод известного венгерского историка М. Дьони, что ни одно известие о влахах вплоть до конца XIII в. не дает оснований к тому, чтобы усматривать в этом термине указание не на опреде­ленную этническую группу на Балканах, а лишь на слой населения, занятого скотоводством ⁴⁸.

Как известно, влахи были расселены на обширной территории от Карпат до Адриатики. Большое число источников содержат сведения о влахах на территории современной Югославии. Однако, как отметил Е. Наумов, эти источники недостаточно исследованы. В современной югославской исторической литературе по данной проблематике особое внимание уделяется прежде всего анализу социально-экономического развития влахов ⁴. В частности, форме их общинной организации — катунам — был посвящен специаль­ный симпозиум, проходивший в 1963 г. в г. Сараево⁵⁰. Вместе с тем сведения о взгляде югославских ученых, на этническую сторону проблемы можно почерпнуть лишь из работ обобщающего характера, при этом и они довольно противоречивы.

Е. П. Наумов, осветивший состояние волошской проблемы в современной югославской историографии, приводит данные о том, что в некоторых трудах (например: Hcτopja Црне Горе. Титоград, 1967. Кн. 1) влахов вообще не считают особым этническим элемен­том, в других же работах (например: Преглед Hcτopπje Яугосло- венског народа. Београд, 1960. Кн>. 1. С. 17) говорится об исчезно­вении влахов и их слиянии с местным славянским населением сразу же после расселения славян на Балканском полуострове⁵¹. Югославский буржуазный ученый С. Новакович полагал, что уже в XIII в. слово «влах» означало общественное положение, а не народность ⁵². Столь противоречивые точки зрения указывают на сложность и неоднозначность решения данной проблемы.

Несомненно, что после заселения славянами Балканского полуострова романское и романизированное население постоянно контактировало с вновь прибывшими группами и они оказывали друг на друга взаимное влияние. В ходе этих контактов романо­язычное население постепенно ославянивалось и этническое содер­жание понятия влах утрачивалось. Однако еще недостаточно ясен вопрос о сроках и интенсивности этого процесса. Прежде всего славянское влияние сказалось на языке влахов. В этой связи, как отметил Г. Г. Литаврин, разгорелся спор. Одни ученые считали, что влахи сохраняли одноязычие до тех пор, пока явля­лись этнически особой группой, другие полагали, что билингвизм и даже трилингвизм не являются непременным показателем ассимиляции ⁵³.

Наиболее распространенным аргументом в пользу исчезновения этнического содержания понятия «влах» являются лингвистиче­ские данные. В частности, большое число влахов в документах

имеют сербские и хорватские имена и фамилии. Приводятся данные топонимики, славянские названия влашских катунов и т. д. Уделяется внимание также факту оседания влахов на земле, которое наиболее интенсивно происходило, по мнению югославских ученых, в XIH-XIV вв. и было обусловлено социальными и поли­тическими причинами ⁵⁴. Считается, что переход к оседлому образу жизни и славянизации влахов — взаимосвязанные процессы.

Ославянивание влахов, хотя оно и началось с момента заселения Балканского полуострова славянами, наиболее интенсивно проис­ходило, вероятно, в XIII-XIV вв. Источники свидетельствуют о постепенном перенесении понятия «влах» на славянское право­славное население, говорившее на штокавском диалекте сербско­хорватского языка. Как отмечалось выше, такие влахи упомина­ются на Адриатическом побережье в 1396 г.⁵⁵ В пользу

славянизации влахов говорят и некоторые данные XV в. В предпи­сании венецианского правительства своему чиновнику в Шибенике 1417 г. говорится: «Morlacchi et altri Schiavi (морлаки и другие славяне)» ⁵⁶. Особого внимания заслуживает один из источников XVI в., из которого ясно, что морлаки этого времени в Далмации — славяне. В нем говорится, что епископ Даниел освободил много пленных далматинцев и славян-морлаков христианской веры ⁵⁷.

Исторические источники с XIV в. свидетельствуют о присут­ствии на обширной территории, заселенной хорватами, а именно в северной и средней Далмации, Хорватском Приморье, на полу­острове Истрия и в области Лика, наряду с хорватами другой этнической группы — влахов или морлаков. Первым названием Vlaci пользовалось хорватское земледельческое население для обозначения большой группы новых переселенцев, занимавшихся скотоводством [†]. Идентичность терминов «влах» и «морлак» отмечена давно⁵⁸. О том, что этими этнонимами обозначались одни и те же группы населения, говорят многие источники. Одно из наиболее ранних свидетельств относится к 1400 г. и связано с Дубровником.

Й. Эрдельянович, опираясь на письменные источники, относит появление влахов в Далмации к 1312 г., появление морлаков — к 1352 г. ⁵⁹Необходимо оговориться, что согласно другим данным этноним «морлак» встречается на Адриатическом побережье уже в XII в. в летописи попа Дуклянина⁶⁰. Однако эти сведения не внушают нам особого доверия. В документе бана Хорватии и Далмации X. Фнакопана (1436 г.) фигурируют три этнические группы в Далмации — хорваты, сербы, влахи. Отмечается, что влахи имели свои собственные законы. Последний документ, упо­минающий влахов как особую романскую группу населения, отно­сится к 1531 г.⁶¹

Известно, что в XIII в. влахи постепенно распространились по всей Сербии, Зете и Герцеговине, а в XIV в. уже стали наводнять Хорватию⁶². Большое число сербских, турецких, дубровницких источников содержит сведения, указывающие на присутствие влахов на западе Балканского полуострова вплоть до XVI в. В последующий период и до XX в. в Хорватии влахами называли население, говорившее на штокавском диалекте сербскохорват­ского языка и занимавшееся скотоводством. При этом этническое содержание этнонима (а именно романский характер его носите­лей) постепенно утрачивалось. Наиболее ранние примеры перене­сения понятия «влах» на славянское население относятся к Адриа­тическому побережью (1396 г.) ⁶³, со второй половины XVI в. этот этноним стал употребляться по отношению к славянскому населению также на полуострове Истрия и в Лике ⁶⁴.

Не пытаясь в данной работе решить сложную и многогранную проблему происхождения влахов, остановимся лишь на вопросах, касающихся присутствия этой группы населения на территории Хорватии.

Когда материковая Далмация попала под власть Османской империи (1511 — 1533 гг.), на место старого населения пришли новые переселенцы из Боснии и Герцеговины. В источниках упоминаются «турецкие морлаки», которые поселились в Далма­ции. Самое раннее их упоминание в Далмации относится к 1527 г.⁶⁵ C первой половины XVI в. жители побережья Адриатики назы­ваются в венецианских и австрийских источниках морлаками ⁶⁶. Под напором османского завоевания славяне отходили все дальше к западу, во второй половине XV в. набеги османских воинов достигли полуострова Истрия, что вызвало передвижение населе­ния, часть которого устремилась в Истрию. Была еще одна при­чина, благоприятствовавшая изменению этнической картины на этом полуострове: с XIV в. Истрия особенно страдала от войн и болезней, неоднократно здесь вспыхивали эпидемии чумы и малярии. Экономический упадок Венеции, вызванный Великими географическими открытиями, отразился и на венецианской части Истрии, что привело к жестокой эксплуатации населения и его обнищанию. В результате многие земли Истрии были опустошены, количество населения на полуострове катастрофически упало. Поэтому Венеция и Габсбурги оказались перед необходимостью приглашать на полуостров колонистов уже с XIV в. В 1376 г. Сенат Венеции издал указ об освобождении от налогов на 5 лет всех переселившихся в Истрию в течение года ⁶⁷. Сюда переселялись итальянцы, славяне и другие народы. В период с XV по XVII в. засвидетельствовано 117 случаев группового заселения Истрии. 12 раз переселялись греческие группы, 9 раз албанские, 96 раз — славянские ⁶⁸.

Самая старая колония влахов в Истрии основана в 1449 г. в общине Буйе. В 1525 г. возникло поселение на территории общины Ровинь — Ровиньско Село. В документах об основании

* 69

села переселенцы упоминаются только под именем морлаков ,

ибо эти районы имели большой процент итальянского населения. Влахи расселились по всему полуострову Истрия, но большая часть их заняла его западные и южные районы (округа Мотовунский, Поречский, Ровиньский, Воднянский, Пульский) ⁷⁰.

Влахи под напором османской экспансии переселились из Боснии первоначально в Лику, затем продвинулись в Далмацию и далее в Истрию. Вместе с влахами переселялись и другие семьи из Лики и Далмации, поэтому субэтническая группа влахов вобрала в себя и местный славянский элемент.

Существует подробная этнографическая характеристика вла­хов, относящаяся к XVIII в. Аббат Альберто Фортис, итальянский этнограф и естествоиспытатель, побывавший в 1771 — 1774 гг. в Далмации и написавший о своих впечатлениях книгу, считал далматинских влахов славянами ⁷¹. В XIX в. жители прибрежных островов Адриатики называли всех прибрежных крестьян Далма­ции влахами.

Как было отмечено выше, вопрос об интенсивности ассимиля­ции влахов не решался однозначно. На это указывают и этногра­фические материалы. По данным А. Фортиса, и в XVIII в. влахи, являясь славянами, представляли собой особую группу. Итальян­ский этнограф описал их обычаи, одежду, быт, антропологические особенности⁷. Исследование этнической культуры населения одной из областей Хорватии — Лики — показывает существенные отличия в женском народном костюме у двух групп, живущих здесь, — буньевцев и влахов — уже в послеосманский период. В частности, у них неодинаков покрой юбок (у влашских женщин юбка одноплатовая, стянутая в талии, у буньевок — пришитая к лифу), различны головные платки (у влашек с белой вышивкой, у буньевок — черные), отличаются украшения, в одежде влахов обязательна безрукавка, а у буньевок она отсутствует и т. д.⁷³

В традиционной одежде влахов выделяются древние элементы, такие, как безрукавка, меховая шапка, плащ с капюшоном из козьей шерсти, белые облегающие штаны у мужчин. Новейшие исследования показали, что эти элементы восходят к одежде железного века, а некоторые — бронзового⁷⁴. Например, узкие штаны свойственны фракийцам, в прошлом они были распростра­нены у албанцев, молдаван, румын. В Хорватии узкие белые штаны — беневреци — встречаются лишь в Лике и на побережье Адриатики (с приходом влахов), тогда как у других групп бытуют широкие черные штаны — гачи, брагеше. Из других элементов одежды нужно упомянуть одноплатовые юбки с длинными тем­ными кистями, имеющие аналогии с дако-романскими ⁷⁵.

На балкано-романской традиции основаны, вероятно, зимние шествия с масками, колокольчиками, привязанными к поясу, песнями, известные на большей части западнодинарской террито­рии вплоть до сегодняшнего дня под названием «чаройцы» (carojce, ср. рум. сіогіоса — цыганка, ворона) и имеющие аналогии с шествиями, сопровождающими жертвоприношения на этой же территории в прошлом. Нужно упомянуть также, что участник

жертвоприношений в Старом Дубровнике назывался «чоройе» (coroje) и, следовательно, имеет то же происхождение ⁷⁶.

Романского происхождения, может быть, также один из свадеб­ных обычаев, описанный применительно к морлакам А. Фортисом и носящий название «jara ріко» (ром. «іаг аріс» в значении «поймай опять») ¹¹.

Но наибольшее число элементов романско-влашской культуры дошло до нас через скотоводческие традиции и способы перера­ботки молока. Например, в далматинском Загорье до сегодняшнего дня пастухи, говорящие на сербскохорватском языке, считают своих овец по-романски⁷⁸. Что касается молочных продуктов, то способ их изготовления имеет очень давние традиции и уходит своими корнями к автохтонному субстрату Балкан. Скажем, творожная масса, получаемая путем подогрева сыворотки с добавлением молока на слабом огне и называемая вурда (vurda), считается исследователями очень древним продуктом. Нужно отметить, что аналогичное блюдо изготовляется и в Далмации, но здесь оно появилось в позднем средневековье под итальянским влиянием ⁷⁹. Таким образом этот способ переработки молока был распространен в разных областях романского мира, но не был известен предкам южных славян.

Вышеприведенные материалы, а также другие данные, на наш взгляд, дают основание говорить, что в хорватских землях шел процесс слияния влахов со славянским населением Балканского полуострова, который интенсивно протекал в XIII-XIV вв., а в XV в. был ускорен миграциями влахов на равнинные земли. Этническое содержание термина «влах» менялось на протяжении веков, и в XVIII—XIX вв. так называлось уже славянское населе­ние православного вероисповедания Далмации, Лики, Боснии. Вместе с тем особенности этнической культуры влахов позволяют выделить их в субэтническую группу.

К проблеме происхождения влахов примыкает и вопрос об этническом лице другой субэтнической группы — чичей (Cici, Chichius, Tschitschen и т. д.), живущих в восточной части полу­острова Истрия, на плато Чичари. Происхождение этнонима связы­вают с редупликацией вопросительного слова «что» — «сі» в ро­манском говоре чичей. В документах впервые чичи упоминаются в 1463 г. как люди, находящиеся на службе у князя Ивана Франко- пана и заселяющие земли к югу от горы Учки ⁸θ. Вопрос о проис­хождении чичей является дискуссионным, так как в их культуре обнаруживаются в равной степени славянские и романские элементы. Романский диалект истрийских чичей со славянскими и итальянскими элементами сохранился до сегодняшнего дня в восьми селах Чичарии: семь из них расположены в районе Учки, одно к северу-западу от г. Риеки (с. Жеяны). В других же селах население говорит на сербскохорватском языке⁸¹.

Согласно одному мнению, чичи являются по происхождению валахами, впоследствии славянизированными. Г. Вассилич счи­тает, что они пришли с Нижнего Дуная в Сербию, Боснию и Герце­

говину, где стали известны под именем влахов. На Карст романо язычные чичи переселились во второй половине XVI в. из «Старой Хорватии», где их обозначали какое-то время общим названием «ускоки» (т. е. беженцы). В XVII-XVin вв. в Истрию пересели­лись морлаки —ускоки—чичи (Г. Вассилич считает эти названия синонимами), которые говорили уже на сербскохорватском языке ⁸².

Другие исследователи (М. Малецкий, Е. Рибарич) считают, что романское население в глубинных районах полуострова Истрия сохранялось толко в деревне Жеяны (Zejane), основанной в начале XVI в. Другая же часть чичей, хотя и носящая тот же этноним, переселилась в Истрию славяноязычной, о чем свидетельствует то, что их диалектологический тип резко отличается от всех окружаю­щих его в Истрии славянских наречий⁸³. Кроме того, против мнения, что все чичи были в прошлом романцами, свидетель­ствуют и данные этнографии, в частности различия в одежде этой группы населения ⁸⁴.

Вероятнее всего, что хорватские и романские группы переселя­лись вместе, расселились по соседству и название «чичи» было дано всем новым поселенцам плато Чичари.

Известно, что в период позднего средневековья Далмация и Истрия наряду со Славонией были затронуты более сильными миг­рациями, чем все хорватские земли. Это было связано с османскими завоеваниями на Балканах и объясняется желанием населения уйти в более безопасные районы. Вследствие этих переселений и этнических смешений состав жителей Далмации и Истрии сильно изменился, произошло сглаживание этнических различий населения этих областей и остальной части Хорватии. Романское население не могло больше ассимилировать славян, ранее романи­зированные группы стали возвращаться к славянским традициям, более того, происходила славянизация итальянского населения.

В Далмации и Истрии стали распространяться новые обычаи, фольклор, эпические песни, материальная культура, усилилась патриархальная задруга. Интересно, что немалую роль в этом процессе сыграли и влахи — в прошлом романизированные, затем ославянившиеся группы населения Балкан, полностью перешед­шие к этому времени на сербскохорватский язык (штокавский диалект), но сохранившие яркую специфику бытовой культуры.

Таким образом, романская традиция в хорватских землях существовала в двух вариантах — восточнороманском и западно­романском. Если первый из них пребывал вне контактов с роман­ским миром, сохраняя патриархальный быт и самобытную куль­туру и в то же время подвергаясь языковой ассимиляции славя­нами, то второй имел питательную среду, постоянно обогащался и развивался.

Число романских элементов, проникающих с Апеннинского полуострова, росло на протяжении веков вплоть до XX в. В основ­ном западнороманское влияние ограничивалось Далмацией и Истрией и редко распространялось на другие хорватские области.

Для влашско-романских элементов характерно гораздо более мед­ленное распространение. Тогда как западнороманские культурные особенности проникали через отдельных людей, торговцев, путе­шественников, восточнороманские заимствования у хорватов всегда были связаны с миграциями населения и только так увеличивали ареал своего распространения.

Экономические и социальные перемены в обществе явились причиной того, что в XIX в. в хорватских землях возобладала тенденция к переходу инонациональных групп в состав хорватов. Особенно ощутим этот процесс был в Далмации и Истрии. По словам В. И. Фрейдзона, «когда политика ассимиляции была перспективной, имущие слои, отличавшиеся от массы народа по языку, относительно быстро меняли его, изменялось и их самосознание» ⁸⁵.

Таким образом, развитие культурных традиций народа в исто­рической ретроспективе, взятое в единстве взаимодействия особен­ностей его структурных элементов (субэтносов и т. п.) как между собой, так и с окружающими этническими общностями, может быть представлено как поразительно интересный коммуникативный процесс. Этнос, обладающий достаточным для восприятия более развитой традиции уровнем культурного (в широком смысле) развития, усваивает ее в своем историческом бытии, чтобы потом выступить в такой же роли по отношению к наследникам этой традиции (в силу исторических судеб, замедливших свой прог­ресс). Параллельно с этим происходит новый этап обогащения культуры рассматриваемого народа элементами бытия соседних (более развитых) этносов. Таким образом, становление культуры этноса есть диалектический процесс приема—передачи культур­ной традиции хотя бы в пределах определенной региональной общности. Причем последний еще к тому же есть производное совокупности подобных процессов на более низком структурном уровне взаимодействия субэтносов (а в конце концов каждого отдельного индивида). Таким представляется в самом грубом приближении механизм формирования некоторых особенностей традиционной культуры в свете этнической истории хорватов.

^, Skok P. Slavenstvo і romanstvo па Jadranskim otocima. Zagreb, 1953.

² См.: VI kongres arheologa Jugoslavije. Beograd, 1964.

³ История Югославии. M., 1953. Т. 1. С. 15.

⁴ См.: Jype4eκ К.Mcτopπja Срба. Београд, 1952. Т. 1; Формирование раннефео­дальных славянских народностей, M., 1982; и др.

⁵ См.: Racki F. Borba juznih slavena za drzavnu neodvisnost u XI veku. Beograd, 1931. (Posebna izdanja SAN).

⁶ История Югославии. M., 1953. Т. 1.

⁷ Foretic V. Nekoliko парогпепа о Stanovnistvu і naseljima otoka Korcule ∕∕ Zbornik za narodni zivot naroda Jugoslavije (далее — ZNZθ). Zagreb, 1975. N 45. S. 308.

⁸ Алексеев В. П., Бромлей Ю. В. К изучению роли переселения народов в форми­ровании новых этнических общностей //СЭ. 1967. № 2.

⁹ Krebs N. Die Halbinsel Istrien. Leipzig, 1907. S. 112.

¹⁰ Гиндин Л. А. Некоторые вопросы древнего Балканского субстрата и адстрата // Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев. M., 1976. С. 50.

^,l Benac A. Neke karakteristicne pojave na zapadnom Balkcanu pri proucavanju kulturnih і etnickih kretenja. VI kongres archeologa Jugoslavije. Beograd, 1964. S. 53; Suic М.Prolegomena urbanizmu anticke Liburnije ∕∕ Radovi Filozofskog fakulteta u Zadru. Zadar, 1963. T. 2. S. 90.

¹² Radaus-Ribaric J. Materialna kultura Istre//Rad XVII kongresa folklorista Jugoslavije. Zagreb, 1972. S. 25.

¹³ Milicic M. Nepoznata Dalmacija. Zagreb, 1955. S. 42.

¹⁴ Novac G. Hvar kroz stoleca. Zagreb, 1960. S. 19, 25.

¹⁵ Freudenreich A. Narod gradi na Ogoljenom krasu. Zagreb, 1962. S. 108.

¹⁶ Batovic S., Ostric O. Tragovi ilirske kulturne bastine ∕∕ Akademija пайка і umjet- nosti Bosne і Hercegovine. Posebna izdanja. Sarajevo, 1969. Kn. 12. S. 272.

¹⁷ Batovic S., Ostric O. Tragovi. . . S. 271.

¹⁸ Ibidem.

¹⁹ Lovric I. Biljeske о putu po Dalmaciji opata A. Fortisa. Zagrpb, 1948. S. 139.

²⁰ Batovic S., Ostric O. Tragovi. . . S. 259; Gavazzi M. Svastika і njezin Ornamentalni razvoj na ukrasnim jajima sa Balkana ∕∕ ZNZO. Zagreb, 1929. XXVIl. S. 23.

²¹ Kulisic S. O nekim problemima etnickog razvitka naseg dinarskog Stanovnistva

і njegovih odnosa sa balkanskim Starincima. Godisnjak Centra za balkanske spitivanja. Sarajevo, 1967. Kn. 3. S. 195, 208.

²² BapjaKrapoeuh M. O eτH∏4Kθj структури Балканског полуострова. Посебан отисак. Београд, 1968. С. 233.

²³ Златое екая Т. Д. Некоторые проблемы этногенеза волахов в связи с романиза­цией Балканского полуострова в античное время. Кишинев, 1973.

²⁴ См.: Lippel G. Die romische Herrschaft in Illyrien bis auf Augustus. Leipzig, 1877; Jung C. Romer und Romanen in den Donaulanden. Wien, 1877 — 1888; ВулиЪ H.Прилози к HCTopnjH данаїшье Cp6πje у римско доба. BojeoAHHa, 1939; и др.

²⁵ Визант^ски извори за πcτopπjy народа JyrocflaBnje. Београд, 1955—1971. Т. 2. С. 12—13; и др.

²⁶ Foretic V. Nekoliko napomena о Stanovnistvu і Iiaseljima otoka Korcule ∕∕ ZNZO. Zagreb. 1975. N 45. S. 308.

²⁷ JypeneK К.Hcτopπja Срба. Београд, 1952.

²⁸ Jakuli-Cestaric V. Etnicki odnosi u Srednjovekovnom Zadru. Zadar₄ 1972. Sv. 18.

²⁹ Skok P. Slavenstvo. . . S. 253.

³⁰ Bartoli M. Das Dalmatische. Wien, 1906. Bd. 1—2; Репина Т. А. О долматинском языке и его месте в группе романских языков ∕∕ Bonp. языковедения. 1983. № 6.

³¹ Oko Trsta. Beograd, 1945. S. 179.

³² Ibid. S. 230-231.

³³ Ibid. S. 230.

³⁴ Radaus-Ribaric J. Narodna nosnja Hrvatske. Zagreb, 1975.

³⁵ Красновская Н. А. Происхождение и этническая история сардинцев. M., 1986. С. 147, 155.

³⁶ Там же. С. 156.

³⁷ Radaus-Ribaric J. Narodna nosnja. . . S. 35.

³⁸ Красновская Н. А. Происхождение. . . С. 156.

³⁹ Типы сельского жилища в странах Зарубежной Европы. M., 1968. С. 364.

⁴⁰ Freudenreich A. Kako narod gradi. Zagreb, 1972. S. 176; Типы сельского жилища. . . С. 276.

⁴¹ Там же. С. 280.

⁴² Там же. С. 281.

⁴³ Gavazzi M. Vrela і sudbine narodnih tradicija. Zagreb, 1978. S. 193—194.

⁴⁴ Mazuranic V. Prinosi za hrvatski pravno-povjesni rjecnik. Zagreb, 1908. 1. S. 412.

⁴⁵ Gavazzi M. Godina dana hrvatskih narodnih obicaja. Zagreb, 1939. 2. S. 64.

⁴⁶ Gavazzi M. Vrela і sudbine. . . S. 174.

⁴⁷ Литаврин Г. Г. Влахи византийских источников X-XIII в. //Юго-Восточная Европа в средние века. Кишинев, 1972. С. 95—135.

⁴⁸ Там же. С. 96.

⁴⁹ Наумов Е. П. Волошская проблема в современной югославской историогра­фии //Славянско-волошские связи. Кишинев, 1978.

⁵⁰ Симпозиум о средн»овековном катуну. Capajeeo, 1963.

⁵¹ Наумов Е. П. Волошская проблема. . . С. 203.

Hoβaκoβuh С. Из српске Hcτopπje. Београд, 1966. С. 87.

Литаврин Г. Г. Влахи. . . С. 124.

Симпозиум. . . С. 58.

Bratulic V. Rovinjsko selo. Zagreb, 1959. S. 26.

Симпозиум. . . С. 57.

Fermendztn С.Acta Bosnae. S. 1., S. a. S. 312.

Jurecek С.Die Wlachen und Maurowlachen in der Dankmalern von Ragusa. Prag, 1979. S. 124.

Epdejbanoeuh J.О пореклу бушевца. Београд, 1930. С. 321.

Летонис попа Дуктьанина / Уредио Г. ШишиЬ. Београд; Загреб, 1928. С. 105. Epdejbanoeuh J.О пореклу. . . С. 322.

Преглед HCTopHje Дугословенског народа. Београд, 1960. Т. 1. С. 43.

Jirecek С.Die Wlachen. . . S. 117.

Heuh А. Сеоба срба у Хрватску и CnaBOHHjy. Срем. Карловци, 1909. С. 11. Epdejbanoeuh J.О пореклу. . . С. 327, 321.

Там же. С. 361.

Franceshi С.L’Istria note storiche. Porec, 1879. S. 355.

Bratulic V. Rovinjsko selo. Zagreb, 1959. S. 7.

Ibid. S. 26.

Oko Trsta. S. 228.

Fortis. A. Viaggio in Dalmacija. Venezia, 1774; Kulisic S. Iz putopisa A. Fortisa ∕∕ Glasnik Zemaljskog muzeja u Sarajevu. Sarajevo, 1958. XIII. S. 77—97.

Kulisic S. Iz putopisa. . . S. 79.

Gusic M. Starinska Iicka nosnja ∕∕ Lika u proslosti і sadasn>osti. Karlovac, 1973. S. 173-194.

Зеленчук В. С. Некоторые проблемы этнической истории народов Юго-Восточ­ной Европы // Балканские исследования. M., 1984. № 9. С. 411.

Gavazzi M. Vrela і sudbine. . . S. 125, 176.

Gavazzi M. Godina dana. . . 1. S. 14.

Kulisic S. Iz putopisa. . . S. 88.

Nimac F. Cabanovanje. Etnografska istrazivanja і grad*a. Zagreb, 1940. 3. S. 118. Gavazzi M. Vrela і sudbine. . . S. 176.

Enciklopedija Jugoslavije. Zagreb, 1956. Kn. 2. S. 620.

Bibaric J. Razmestaj juznoslavenskih dialekata na poluotoku Istra. Beograd, 1940. S. 28.

Vassilich G. GalPorigine dei Cici. Trieste, 1906.

Malecki M. Gwary Cicow a ich pohordenie ∕∕ Lud slawianski. Krakow, 1929, N 1. Φpeud3θn В. И. Некоторые черты формирования наций в Австрийской импе­рии//Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. M., 1981. С. 40.

Там же. С. 40.