НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОИСТОРИЧЕСКИX СВЯЗЕЙ МЕЖДУ BAcflKAHCKHM ПОЛУОСТРОВОМ И МАЛОЙ АЗИЕЙ ДО КОНЦА II ТЫС. ДО Н. Э.
Владимир Попов
(Болгария)
Имеющиеся исследования Малой Азии в период до т. н. греческой античности рассматриваются в общем в значительном отрыве от проблем Балканского полуострова.
Культурно-исторические влияния в этом аспекте ограничиваются преимущественно сферой связей между западным малоазиатским побережьем и частью островов в Эгейском бассейне и выявляются, главным образом, в сфере расселения ахейских и других греческих племен к востоку от материковой Греции. Современное состояние письменных источников, археологического изучения, языковедческих и других данных, которыми располагает наука, дает основание иначе толковать некоторые проблемы исторического развития Балканского полуострова и Малой Азии. В значительной степени это определение касается отношений и связей между центральными и восточными частями Балканского полуострова и Западной Малой Азией.В последнее время определенно можно считать, что Балкано-эгейский бассейн и Западная Малая Азия во многих отношениях представляли культурно-историческое единство с глубокой древности до времени эллинизации большей части этого географического ареала в первые столетия I тыс. до н. э. Эта постановка определяется прежде всего двумя основными факторами — географнчески-территориальной общностью и этнической близостью населения отдельных национальных групп — и доказывается общими и специфическими особенностями исторического развития этого района.
. Наличие территориально-географического единства в пределах Балканского полуострова, Эгейского бассейна и Западной Малой Азии является обстоятельством, роль которого нс следует недооценивать при определении общей характеристики и типологизации развития материальной и духовной культуры как первостепенных проявлений исторического процесса. Термин территориально-географическое единств^не следует строго рассматривать лишь как территорию с одинаковыми или «годными природногеографическими условиями, а как географический ареал, в рамках которого наличествуют возможности для многостороннего и заимообразного
развития этнических и близких в культурном отношении национальных групп.
В этом смысле термин территориально-географическое единство имеет наибольшее значение как территориальная общность, которая может обеспечить максимальные возможности для обмена, коммуникаций, проникания связей и т. д., хотя в отдельных случаях ее отдельные части и различаются в той или иной степени по специфичности своих природных и климатических особенностей. Например, географическое устройство Малой Азии дает значительно больше возможностей для связей, коммуникаций и обмена западным областям с бассейнами Эгейского и Мраморного морей и, соответственно, с центральными, восточными и южными частями Балканского полуострова, чем, например, с восточными районами и со странами Передней Азии.1Что же касается этнического фактора, эта проблема часто подвергается модернизации, причем либо чрезмерно переоценивается и принимается как определяющая для каждого исторического процесса, либо игнорируется и недооценивается, что также приводит к одностороннему историческому исследованию. Этническая близость населения в определенных географических пределах имеет важное значение для типологизации исторического процесса и характеристики его культурных достижений, независимо от того,, что отдельные элементы племенных масс различаются в конкретных особенностях по степени развития.
C другой стороны, важное значение имеет и обстоятельство, что западноевропейская историография XIX и XX вв. акцентирует весьма односторонне, а иногда и тенденциозно, историческую роль различных племен и народов, классифицируя их часто по тому, насколько и какие следы они оставили в библейской традиции и мифологии. При подобном методе исследования нет ничего удивительного в том, что проблемы Балкано-эгейского и Малоазиатского мира рассматриваются весьма часто на фоне истории микенских и ахейских племен, причем сведениями о фракийцах и других народах центральных и восточных частей Балкан или вообще пренебрегают,[1][2][3][4][5] или же их подвергают чуть ли не ненаучным толкованиям?
В течение многих лет археологические и исторические исследования Балканского полуострова и Малой Азии велись в значительной степени изолированно и самостоятельно для отдельных районов.
В научной литературе предпринято мало опытов параллельного рассмотрения культурноисторического развития указанных территорий с выискиванием общих черт и взаимосвязей в том или ином направлении? Накопление нового материала как из раскопок, так и другого естества, убедительно показывает на то, что исторический процесс в Балкано-эгейском и Малоазиатском бас-сеймах не следует рассматривать изолированно, так как он сопровождается рядом общих особенностей и взаимосвязей между отдельными составными частями этой территории. В более поздней литературе уже появились попытки постановок в этом смысле археологических проблем до конца бронзового века.[6][7]
Современное состояние сведений о древних языках, и в частности, данных топонимической характеристики Балканского полуострова и Западной Малой Азии подтверждают в другом аспекте общность исторического развития этих областей.6 Особое значение имеют исследования языковой и этической общности населения на базе индоевропейской языковой системы, к которой следует отнести языки лслегов, нелазгов и других народов, известных до времени ахейского и дорического проникновения в Материковую и Островную Грецию^-
Культурно-историческое1 развитие территории вышеуказанных областей представляет сложный и многосторонний процесс с исключительным разнообразием предопределяющих факторов и конкретных проявлений в их зародыше, развитии и переходе в другие формы. Изучение этих проблем несомненно связано с многосторонней деятельностью ввиду необходимости тесного сотрудничества нескольких наук при толковании не особенно обильного материала письменных, вещественных и других источников. Чрезвычайно важное значение имеют все возможные сф>еры исследования независимо от того, что они представляют различную стоимость и научное значение. При этом положении подход к изучению отдельных проблем, предварительную ориентацию и оценку их исторического значения не следует недооценивать в общих рамках исторического исследования.
В этом порядке среди обширной проблематики изучение Балканского полуострова, Эгейского бассейна и Западной Малой Азии надо иметь в виду, что роль балканского населения до конца бронзового века все еще значительно недооценивается. При изложении подобного рода возможности бач ее полного иобстоятельного исследования значительно ограничены, вследствие чего поставленные проблемы могут рассматриваться только с нескольких отдельных сторон.
Исследование Западной Малой Азии, и в частности, ее северо-западных районов в начале бронзового века, выдвигают в высшей степени проблему об отношениях и связях с центральными и восточными районами Балканского полуострова. Сравнение археологического материала о Западной Малой Азии с материалом об се восточных областях до конца III тыс. показывает весьма чувствительные различия, что утвердило констатацию о развитии двух коренно различных археологических культур на Малоазиатском полуострове.8C другой стороны, выявляются весьма общие элементы в материальной культуре Ссверозападной Малой Азии и, в частности, во Фракии. Более конкретно эти особенности чаще всего находят выражение в постановках о связях в раннем бронзовом веке между культурой Трои I и II и культурой Озеро, а также и в некоторых отношениях между Троей IV и V и ()зсро III и материалами из Кирилметодиево?
Характер населения восточных частей Малоазиатского полуострова до последних столетий III тыс. не вызывает возражений — это преимущественно так называемые азианические племена, среди которых преобладают хатты,10 кашки11 и другие.12 Что касается западных частей полуострова, .проблемы значительно более неясные и спорные. Наличие населения азианического происхождения, этнически связанного с населением восточных областей, предполагает естественно более широкие связи и отношения в области материальной культуры, что в общем не подтверждается археологическими исследованиями. Наоборот, констатации о некоторых связях с Фракией и Балканами сгавят вопрос и об этнической близости населения этого района.
Вне сомнений, что только на базе разных по достоверности констатаций об археологических параллелях и связях нельзя последовательно до конца делать заключения о национальной общности главным образом ввиду того, что различные этносы на определенном этапе развития могут иметь приблизительно одинаковые черты, а также существовать в пределах одного культурно-исторического единства.Кроме вышеуказанных обстоятельств следует принимать во внимание также языковые и топонимические данные. Вполне убедительным и прием- я См. J-Mellaarf. The End. . . р. 12 sq.
• См. например Г. Г е о р г и е η и 11. Я. M с р и е р г. Раскопки многослойного поселения у села Езеро близ г. Нова 3aropa в 1963 г. — ИЛИ, XXVlIl, 1965, 129—159; J. M е 1 1 а а г 1. Prehistory. . . р. 126—132; и др.
10О характеристике хатгекого или протохеттского языка среди наиболее новой литературы см. в особенности Л. Kammenhuber- Hatiscn. — Handbuch der Orientalistik,!. Abt., 2, Bd.. 1. und 2.Abschnitt Lieferung 2; AltkleinasiatischeSprachen. Leiden (Koln, 1969), S. 428—546.
,,См. Е. V о n Schuler. Die Kaschkfier. Berlin, 1965.
,tО разных народах и языках во III-II тыс. в восточной к центральной части Малой Азии, изученных сравнительно лучше см. E.Forer. Die achf Sprachen der Boghazkoi-Inschriften, Sitzungsbcrichtc der Preussischen Akadeinie der Wissenschai- Icn. PhiL-Nst. K∣asse. Berlin, 1919, 1029—1041; В. Hrozn у. Ober die Vδlker und Sprachen des alien Chattilandes. — Boghazkoi Studien, 5. Leipzig. 1920; J. F г і e d- r ich. Altkleinasiatisclie Sprachen. ReaIIcxikon der Vorgeschichte, 1. Berlin, 1924. S. 162—242; W. Brandenstein. Kleinasiatische Ursprachen. Pauly-Wissowa RE, SuppL 6, 1934, 165—181; см. также Г. A. M ел и к и ш в и л и. Возникновение Хетгекого государства и проблема древнейшего населения Закавказья и Малой Азии,— ВДИ, 1965, 1, с. 3-30: и др.
лемым является тезис акад. В. Георгиева о родстве ономастического Икс- риала Западной Малой Азии с материалами материковой Греции до прихода греческих племен и Фракии и об отсутствии сведений о наличии до- индоевропейского населения в Западной Малой Азии, Эгеиде и Фракии, населенными индоевропейскими племенами еще с времен неолита.[8]
В отношении добронзовой культуры Западной Малой Азии неразрешенными остаются весьма много вопросов.
R частности, большее внимание вызывают проблемы первоначального заселения Западной Малой Азии, повторяемости и преемственности этих процессов. Если проблема первоначального заселения остается неясной и теряется в ранней эпохе неолита, то вопросы о повторяемости процессов заселения и преемственности в культурно-историческом аспекте можно исследовать и интерпретировать сравнительно более обстоятельно. Последние два процесса ведут к изучению миграционных процессов и наступающих с ними изменений, с одной стороны, и преемственности и продолжительности ряда общих и специфических особенностей в рамках оседлой жизни в поселениях, с другой. И в обоих направлениях главное значение имеют археологические исследования ввиду того, что для широкой этнической общности, какой является индо европейская, размещения племен в относительно очень ранние периоды времени не оставляют заметных следов в языковом отношении; даже если и были такие следы, то они не сохранились из-за отсутствия письменных фиксаций.Данные же более позднего врсмениЪтражают ужедругие процессыРазвитие культуры Трои I и II в меньшей или большей близости с областями западнее или севернее Троады на территории Балканского полуострова неизбежно приводит к выводу, что эти формации следует рассматривать как результат заселения этого района населением, пришедшим с Балкан, в частности, из Фракии. Решение этих проблем тесно связано с проблемой миграций балканского населения в зоне Эгеиды и Западной Малой Азии. Расселение фракийского и другого населения в период с конца II и I тыс. широко засвидетельствовано. Проблемы такого же характера более ранних эпох в общем не рассматриваются.
Расселение индоевропейского населения на территории Европы и Азии все еще весьма недостаточно изучено, несмотря на то, что отличается постоянной актуальностью и значимостью.[9] Несмотря на весьма обширные и противоречивые дискуссии по этому вопросу, трудно принять тезис о существовании какой-то первоначальной родины в зоне Северной Европы, откуда посредством грандиозных размещений и движения населяются территории приблизительно одного с половиной континента. Несомненно, если вопросы раннего этногенезиса индоевропейской этнической перво- общностн относятся к теоретической антропологии, эпохи, гораздо более
ранней хронологически неолита, то проблемы позднего этногенезиса следует искать именно в периоде неолита. В этом порядке мыслей, по нашему мнению, наиболее убедительной является постановка о том, что к времени раннего неолита, а в некоторых случаях и позже, заканчивающиеся этногенетические процессы привели к развитию миграционных процессов на территории определенных, самостоятельно обособившихся географических районов, играющих самостоятельную роль в формировании отдельных элементов данного этноса.
Так например, концепция о миграционных процессах, которые привели к заселению Балканского полуострова либо в период неолита, либо позже, населением фракийских, дакийских и других этнических груп, встречает серьезный отпор среди значительного числа болгарских и других археологов. Современное археологическое исследование центральных и восточных частей Балканского полуострова не позволяет сделать генерального вывода в одном или другом направлении по этому вопросу. Несомненно, последние открытия и, в частности, импозантные золотые неолитные находки близ Варны будут способствовать в ближайшем будущем выяснению этих проблем.1·5
C другой стороны, миграционные движения на территории всего Балканского полуострова и Эгейского района конца неолита являются бесспорным явлением, так как находят выражение в расселении греческих национальных групп, иллиров и части фракийских племен.
Вышеуказанные аргументы и соображения, по нашему мнению, дают основание предполагать, что зона Балканского полуострова и часть земель севернее Дуная представляют самостоятельное территориально-географическое единство, в рамках которого заканчиваются этногенетические процессы части так называемого индоевропейского населения. C конца неолита и почти в течение всего бронзового века в этом районе развиваются внутренне-миграционные процессы, посредством которых осуществляется расселение и устанавливается оседлая жизнь на определенных территориях на базе общности племенных и экономических интересов, языковой обособленности оформлением отдельных языковых разветвлений и ряда других обстоятельств, связанных с различными потребностями, остающимися в сфере предположений, так как не подлежат доказательствам и принимаются как историческая необходимость.
Миграционные движения в этом Балканском или Юго-Восточном Европейском ареале не следует принимать полностью только как внутренние процессы. Во многих отношениях племенные размещения привели к тому, что европейские пределы были покинуты путем расширения границ этого географического ареала за счет соседних и более дальних областей или покиданием пределов первоначальной этнической нервообщности.
Если постановка самостоятельной обособленности в этническом и культурно-историческом аспекте на Балканах или в юго-восточном районе Европы во многих отношениях носит гипотетический характер, то миграционные движения населения этого района к Эгеиде и Малой Азии являются несомненными. Их начало нельзя определить хронологически точно. Гак, например, обыкновенно считают, что до неолита материковая и островная I реция не были населены. Что касается Западной Малой Азии, то при- [10]
суТстйие азианического или иного неиндоевропейского населения Д^ьрс· мени неолита не оставило прочных следов, и нельзя судить об историческом развитии этого района.
Расселения индоевропейского населения из пределов Балканского полуострова но направлению к Малой Азии при нынешнем состоянии данных в этой области можно периодизировать приблизительно следующим образом:
Первым этапом следует считать расселение того населения, у которого после окончательного установления оседлой жизни естественно продолжаются все процессы развития с известными изменениями в результате влияния новых условий. Внимания заслуживает постановка увязки немного более позднего времени этого населения с жизнью поселений типа Троя I и II, Кумтепе I, Полиохни II и др. В этом направлении исследования ряда археологических центров Северо-Западной Малой Азии того времени следует рассмотреть заново.[11][12]
Хронологические рамки этого первого этапа и повторяемость этнических движений трудно могут получить более определенную конкретизацию.
Вторым этапом являются этнические размещения во второй половине IIl тыс. Хорошо известным фактом является то, что гибель Трои II связывается с вмешательством внешних сил из-за обнаруженных следов пожаров и разрушений. Кроме того, в конце III тыс. присутствие индоевропейских народов в центральных и восточных районах Малой Азии и в Передней Азии является бесспорным фактом. Дискуссии по вопросу о путях и времени их проникания не привели к убедительным научным утверждениям. Более особого внимания заслуживает изучение движений хетто-не- ентов и народов так называемой лувийской и палайской группы, близко связанных между собой.”
В то же время, и в частности, в конце III тыс. в материковой Греции появляются ахейские племена. Вне сомнений, что расселение ахейских племен, гибель Трои II и проникание разных индоевропейских племен в Малую Азию находятся в тесной связи. На этой основе можно принять, что во второй половине III тыс. Балканский полуостров стал основой грандиозной миграционной волны, проявившейся последовательно в хронологическом и территориальном аспекте в двух направлениях — к Малой Азии и к югу, к материковой Греции. Первая волна привела к гибели Трои II и изменению этнического состава населения этого района. Весьма много аргументов ставит проблема связать эту волну сдвижением хетских и других племен, достигших до Восточной Малой Азии. Несмотря на то, что окончательных выводов в этом отношении делать нельзя, некоторые факты заслуживают более серьезного внимания. Довольно интересным является обстоятельство, что в хеттском религиозном представлении (в частности миф о Кумарби[13]) солнце всходит за морем, т. е. на востоке от их первоначальной прародины, что позволяет теории о переселении хеттов с запада не быть отверженной полностью. Думать в данном случае о Каспийском
море не разрешают языковые данные, свидетельствующие о большой близости с индоевропейскими языковыми разветвлениями Юго-Восточной Европы.
О движении индоевропейских племен с запада в Малую Азию свиде- детслствуют серьезные археологические и другие материалы. Так, например, в раннебронзовой археологической культуре центральной Малой Азии замечаются резкие смены. Среди многих примеров внимания заслуживает смена бронзовых периодов Tapcyca II и III, причем последний находится в поразительной связи (керамика, архитектура и др. материалы) с культурой Северо-Западной Малой Азии и, в частности, Трои II и IV. Этот факт обыкновенно принимают как приход лувийцев с северо-запада в эти места к 2400 году. Отождествление носителей западномалоазиатской раннебронзовой культуры с лувийцами было предложено еще в свое время А. Гетце[14] и принимается многими исследователями.[15] При этом, по всей вероятности, индоевропейские племена хеттолувийской группы проникали или одновр^енно, или в течение относительно короткого периода времени, о чем свидетельствуют языковые данные. Эта постановка принята Ф. Зоммер, X. Отен, А. Каменхубер и другими исследователями анатолийских языков.[16] Не без значения также обстоятельство, что позднее, в условиях неситизации Малой Азии утверждается обычай погребения совершать вне поселений, что является особенно характерным для западномалоазиатских районов.[17]
C другой стороны, последние археологические материалы и сделанные по ним заключения приводят к выводу, что возможными праотцами хеттов, лувийцев и паланцев можно считать носителей культуры второй половины III тыс. в районе Фракии и бассейна Мраморного моря.[18] Кроме того, в последнее время в зоне восточного побережья Балканского полуострова обнаружены находки, свидетельствующие о неизвестном до сих пор для III тыс. высоком развитии общественной жизни и форм власти, что не является чуждым для индоевропейских этнических групп в древнем Востоке.
В связи с этой второй волной возникает вопрос и о лелегах, пелаз- гах и других так называемых догреческих народах. Будучи индоевропейскими племенами, в языковом отношении они отличались σr ахейцев.[19]Их присутствие в Западной Малой Азии в течение всего II тыс.—бесспорный факт, так как проникновение ахейцев в этот район осуществляется лишь в течение последних 2—3 столетий периода. C другой стороны, письменная греческая историческая традиция относит их к отдельным изолированным местам и в материковой, и в островной Греции до самого прихода дорийцев. В Илиаде многократно упоминается о пслазгах, как о союзниках Трои. При этом указывается, что они живут в Ларисе Малоазиатской, которая,
если судить по описанию, находится в окрестностях Трои близ Геллеспонта.2Ь Другие пассажи несколькократно указывают на наличие пелазгов в Греции и на островах Эгейского моря.20 Более поздняя греческафррадиция также упоминает о пелазгах, как о наиболее старом населении в этом районе.27
Тезис о близости хегголувийского и пелазгийского языка, как сродных, но отдельно обособленных индоевропейских языков, ставит проблему этнического характера пелазгов в более ином аспекте. Если хеттолувийское население является неоспоримым новым элементом в центральных и восточных частях Малой Азии, то идея об автохтон и ческом характере сродного пелазгийского населения должна быть подвержена критике. В этом смысле вышеуказанные сведения письменной греческой традиции не следует считать противоречивыми. Они явно показывают, что пелазги являются здешним населением, но не доказывают их местное происхождение. Толкования в этом направлении античных авторов можно принять на базе отдаленности во времени заселений одних и других племен, неясных между ними связей и относительно слабой осведомленности о событиях, происшедших за много столетий до них, так как при отсутствии письменной традиции, отклики всего прошлого находятся в процессе исчезновения. Небольшие остатки находятся в топонимии и гидронимии, а на этой основе между пе- лазгийским и бач ее поздними греческими языками, носители которых устанавливаются несомненно после продолжительных процессов расселения, наблюдается языковое сходство.
Вышеуказанные обстоятельства дают основание происхождение пелазгов связывать, в одной или другой мере, с расселением хеттолувий- ского населения. Время их переселения в Малую Азию, в островную и материковую Грецию при нынешнем состоянии познаний и источников остается неясным. Если связать его с движениями хегголувийского населения, его можно выразить двумя направлениями: более ранней, предшествующей движению хеттолувийцев и палайцев волной, или последовавшим за этим движением явлением, приведшим к занятию западных районов Малой Азии и южных частей Балканского полуострова. Возражения в последнем смысле в наибольшей степени связываются с непрерывностью культурноисторического развития в материковой Греции в течение всего III тыс.
Тесно связанной с пелазгами следует считать и проблему лелегов, язык которых во многих отношениях является близким к пелазгийскому и хет- толувийским языкам.
Подобная интерпретация носит гипотетический характер. Ее определяют новые направления и проблемы исследования с изменением оценки и характера существующих до сих пор, а также и новые источники в этом направлении.
Третьим этапом миграционных движений из Балкан по направлению к Малой Азии можно считать размещения конца IlI тыс. приблизительно до XII в. дон. э. В этот'период многочисленные племенные группы проникают и устанавливаются в Западной Малой Азии. Первые фиксации этого движе·
“Нот, Il!, II, 840—843.
“ Нот, III, II, 681; X, 429; и др.
27Г G H (Muler). I, 133; Paus., II, 22, 1; H d t., 1, 57, 58, 146; 11, 50- 52, 56 и др.; T h u c., I, 3 н др.
йия неясны во многих аспектах и обыкновенно связываются с мизийскими племенами или племенами фригийской группы.
Ко времени Троянской войны Западная Малая Азия была населена различными этническими группами, среди кагорых наиболее важными являются троянцы, дарданцы, фракийцы, мёзы, фригийцы, меонцы, карийцы, лелеги, пелазги, ликийцы и др. Со своей стороны, эти группы делились на отдельные племена, все имена которых не были отражены в письменных источниках того и более позднего времени.
Балканское происхождение фракийцев, мёзов, дарданцев и фригийцев не подлежит сомнению и принимается как античсской, так и современной историографией. Что касается карийцев, то их язык весьма близок к хеттолувийской группе.88 В последнее время принимается, что карийцы и лелеги связаны между' собой в языковом и этническом отношении. Это требует принять их как разновидности поздних этногенетических процессов в течение последнего периода бронзового века.
Значительно сложнее и более неясно обстоит вопрос с троянцами. В языковом отношении они близки к лидийцам, соотв. к меонцам, причем все три языка отличаются своей родственной близостью к хеттскому.
По-видимому, большинство западноанатолийских языков конца II тыс. показывают близость между собой и связаны в одной или другой степени с языками хеттолувийской группы. Языковые данные являются весьма важными при исследовании этнических проблем этого района. В этом направлении, однако, все еще существует много нерешенных проблем.
Весьма неясной является археологическая картина Западной Малой Азии этого времени и на основе только археологических данных нельзя делать генеральных выводов, тем более, что этот век является временем относительного выравнивания в типологическом отношении форм и процессов в развитии материальной жизни. Единственно в отклонениях от этой линии можно искать размещения одних или других племен. Эти процессы, однако, отражены, хотя и неравномерно, в письменной исторической традиции и могут служить объектом сравнительно более широких интерпретаций.
В этом порядке мыслей особого внимания заслуживают известные моменты политической истории Западной Малой Азии того времени. Присутствие племен балканского происхождения, и в частности, фракийской этнической общности, ставит проблему выяснения характера фракийского расселения, а также характера формаций Троя Vl и VII-a.
Эпос Гомера убедительно показывает, что фракийцы Малой Азии и Балканского полуострова были союзниками Трои в битвах с ахейцами.[20]® Этот факт не следует считать случайным явлением или результатом временной или моментной коалиции, объединившей фракийцев обеих сторон Геллеспонта вокруг Трои, так как некоторые из них, как свидетельствует эпос, пришли из весьма отдаленных мест. C другой стороны, нет оснований считать, что расширение числа племен троянских союзников за счет фра
кийцев отражает более поздние тенденции греческой историографии по понятным причинам,[21] так как присутствие упомянутых фракийских ш/в^н и их связи с Троей подтверждены многими источниками.
Все это требует рассмотрения отношений между фракийскими племенами и Троей до начала Троянской войны — вопрос, почти полностью игнорируемый и пренебрегаемый в обширной литературе по проблемам эпохи Троянской войны.
Трою VI и VI 1-а считают одним культурно-историческим единством, просуществовавшим в общих линиях еще с первых столетий II тыс. Если судить по данным эпоса Гомера, государственная формация Троя представлена составленной из нескольких элементов, среди которых отчетливо выступают троянцы и дарданцы.[22] Что касается дарданцев, то их этническая и языковая близость с племенами дако-мезейского и фракийского происхождения представляет уже доказанное явление. Если дарданцы как основной компонент троянской политической формации по своему происхождению являются подчеркнутым балканским населением, тесно связанным с мезейскими и фракийскими племенами, то их участие в событиях, связанных с Троянской войной, нельзя связывать с формированием временных военных конфедераций, рассматривать в ином свете, как составной элемент более обширной политической формации, созданной на базе этнически близких и родственно связанных племен, гегемоном которых в данном случае являются самые отъявленные, в отношении общего развития центры ■Северо-Западной Малой Азии.
В условиях совершения исторически сложившегося процесса расселения большой части балканских племен в единственно возможном и удобном направлении — к Малой Азии — наличие стратегического предмостья является первостепенной необходимостью. Его функции следует искать преимущественно в обеспечении свободного движения в зоне проливов всколыхнувшихся племенных масс.
В более тесном смысле слова эту организацию можно считать началом общественной и государственной жизни этих центров и прилежащих к ним районов, естественно явившихся объединительными и группирующими звеньями, а в более широком — племенным союзом со сравнительно более слабой союзной прикрепленностью отдельных составных элементов. В подкрепление этой идеи следует иметь в виду данные из эпоса Гомера — нет сведений о конфликтах и военных столкновениях в довоенный период между троянскими союзниками, скорее существуют отношения взаимопомощи[23], в отличие, например, от ахейцев. Как повествует Гомер и подтверждают это многие другие источники, они непрерывно находились между собой в состоянии войны. Ввиду этого гибель Трои не следует считать результатом фракийских нашествий. Это было бы весьма неточной постановкой и противоречило бы ряду фактов.[24] Тезис о прекращении фракийского проникания в то время с севера троянцами является также неприемлемым.31 Близость
фракийских племен из Северо-Западной Малой Азии к племенам Балканского материка, с одной стороны, и их близость и связи с дарданцами и троянцами, с другой, дает нам серьезное основание, представленное в частности Троей VI и VI-а, население Троады рассматривать как элемент фракийской этнической общности.
Четвертым периодом этнических расселений с Балкан к Малой Азии можно считать время с XII в. приблизительно до конца VIII в. до и. э. Эта эпоха является относительно более самостоятельно обособленным периодом времени, в котором после окончания Троянской войны и последовавших за ней событий в зоне Эгеи и Западной Малой Азии часть фракийских племен принимает деятельное участие и последовательно, более значительными волнами, или инфильтрацией небольших этнических масс проникает в Эгейский бассейн, в материковую Грецию (напр. Аттику, Пелопоннес и др.) и Малую Азию. Последними движениями в этом направлении обыкновенно считают переселение витинцев, образовавших государственнополитическую формацию, оставившую осязательные следы в истории Малой Азии того времени.
Вышеуказанные постановки не носят окончательно законченного характера. Они основаны на хороню известном источниковом материале (письменном, вещественном, и в частности, языковедческом) и являются опытом интерпретировать в другом направлении некоторые из многочисленных актуальных проблем изучения Балкано-эгсйстого бассейна и Западной Малой Азии на базе их принятия в виде одного культурноисторического и герригориально-географического единства до начальных столетий I тыс. до н. э.
ON CERTAIN PROBLEMS OF THE ETHN1IC AND HISTORICAL TIES BETWEEN THE BALKAN PENINSULA AND ASIA MINOR UP TO THE END OF THE SECOND MILLENIUM B.C.
V/. Popov
(Summary)
Written sources, archeological research, linguistic research and other related fields of studies available to present day scholars make it possible to consider the region of the Balkans, the Aegean and Asia Minor as. sharing a common cultural and historical heritage from antiquity to the period of Hellenism, during the first centuries of the 1st millenium B.C. The inhabitants of the Balkan region made their presence felt within the framework of that common cultural and historical heritage as late as the end of the Bronze Age.
In the light of present-day studies the migration of the Indo-European tribes from the Balkan Peninsula to Asia Minor could be presented in the following chronological order.
It is difficult to trace the first stage and the repeated migration of concrete ethnic groups. The view according to which this population was linked, in a later period, with the way of life in the settlements of Troy I a∏⅛⅛'oy II type, of the Cumtepe I-b and Poliochni type, etc. is of some interest.
Ethnic movements in the course of the second half of the 3rd millenium could be considered as a second stage. The penetration of a Heto-Luvian and Palaian group in Central and Eastern Asia Minor, as well as that of the Lc- Iegian, Pclasgic and other ethnic groups, and the migration of a pre-Greek population from the continental and insular parts of Greece and the western part of Asia Minor are all closely linked with this second wave of migrations.
As a third stage we consider the migrations from the end of the 3rd millenium up to the 12th century B.C. During that period tribal groups such as the Thracians, Phrygians, Moesians, Dardanians, etc. penetrated and eventually settled in the Western parts of Asia Minor. These tribes, closely related ethnically, provide the clearest idea of the period of Troy VI and Troy VII and the events connected with the Trojan war as their background
The period from the 12th century approximately to the 8th century B.C., denotes the time when some of the Thracian tribes penetrated in the Aegean and the continental part of Greece and Asia Minor, either in major thrusts or in smaller groups.
ThechronologyfSuggestedinthispaper, is not final, and is only an attempt to present some of the problems of the studies of the Balkan region, the Aegean, and the region of continental Greece and the basin of Asia Minor up to the beginning of the 1st millenium B.C.
Еще по теме НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОИСТОРИЧЕСКИX СВЯЗЕЙ МЕЖДУ BAcflKAHCKHM ПОЛУОСТРОВОМ И МАЛОЙ АЗИЕЙ ДО КОНЦА II ТЫС. ДО Н. Э.:
- IILl. Этносоциальные процессы на Пиренейском полуострове в III—II тыс. до н.э.
- АЛЕКСАНДР МАКЕДОНСКИЙ И ПОЛИСЫ МАЛОЙ АЗИИ (К постановке проблемы,)
- ILl. Проблема перехода населения полуострова к металлургии меди
- ГЛAB А 2 ПРОБЛЕМА РАННЕИНДОЕВРОПЕИСКОИ ПРАРОДИНЫ (ДРЕВНЕЙШИЕ ПРАИНДОЕВРОПЕЙЦЫ В МАЛОЙ АЗИИ)
- НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ И НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ
- Некоторые проблемы НАСЛЕДИЯ ХАТТОВ в традиции Хеттского царства*
- ВЗАИМООТНОШЕНИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ КУЛЬТУР В СЕВЕРНОМ ПРИУРАЛЬЕ И НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭТНОГЕНЕЗА
- О НЕКОТОРЫХ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМАХ ИССЛЕДОВАНИЯ ОБРАЗА ЧЕЛОВЕКА В ДРЕВНЕГРЕЧЕСКСн ЛИТЕРАТУРЕ
- ЮГ ГОРНОЙ ОБЛАСТИ ПЕРУ И БОЛИВИЙСКОЕ ПЛОСКОГОРЬЕ В СЕРЕДИНЕ II ТЫС. ДО Н.Э. - НАЧАЛЕ II ТЫС. Н.Э.
- ГЛАВА 13 СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ III ТЫС. ДО н. э. ПРОБЛЕМА ХЕТТОВ. МЕГАЛИТИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ - УСАТОВСКАЯ, КЕМИ-ОБИНСКАЯ И НОВОСВОБОДНЕНСКАЯ. ПРОИСХОЖДЕНИЕ КУЛЬТУРЫ ДОЛЬМЕНОВ НОВОСВОБОДНОЙ
- ЮГ ПОБЕРЕЖЬЯ ПЕРУ В КОНЦЕ I ТЫС. ДО Н.Э. - НАЧАЛЕ II ТЫС. Н.Э.
- СЕВЕР ПОБЕРЕЖЬЯ ПЕРУ В КОНЦЕ I ТЫС. ДО Н.Э. - I ТЫС. Н.Э.