§ 3. Двенадцатиградие Кампании. Его центры и территория. Этнический состав населения.

Проблема политического устройства

Вряд ли было бы правильным отрицать достоверность сви­детельства Страбона о том, что этруски создали в Кампании двенадцатиградие и что главою его была Капуя.^[361] Мы, действи­тельно, лишены сведений о времени возникновения этого объ­единения этрусских колоний в Кампании, мы не знаем, какие именно города в нем участвовали, каков был характер союза.

В собственно Этрурии такой союз городов продолжал суще­ствовать еще в IV в. н. э. Среди этрусских колоний в Кампании Капуя, несомненно, занимала выдающееся положение. Это под­тверждается не только традицией, но и большим числом эпи­графических и археологических данных. Свое выдающееся по­ложение этот город сохранял и при самнитском и при римском владычестве. Таким образом, нет оснований не доверять свиде­тельству Сграбона. C другой стороны, необходимо признать тщетными попытки исследователей определить время возник­новения двенадцатиградия и проследить его развитие.^[362]О со­ставе двенадцатиградия исследователи также могут лишь вы­сказывать предположения. Так, Патрони, признавая главой двенадцатиградия Капую, предполагает,^[363]что остальными лу- кумониями были следующие центры-. Нола, Ацерры, Нуцерия, Калатия, Ватулон (ныне Paduli в районе Беневента), Плистия (у Sant Agata dei Goti, куда была выведена римская колония SaticuIa), Помпеи, Марцина (ныне Cava dei Tirreni), Посидо­ния, Салерн и Вульцеи.

Из этого списка лишь некоторые названия не вызывают со­мнений. Относительно других возможны колебания. Можно ли считать членом этрусской федерации греческую колонию Поси­донию? Мы знаем, что Посидония находилась на границе эт­русских владений, что она экономически была с ними связана (сюда в VI в.

была завоевана самнитами.) Мы знаем другие торговые центры Италии (такова Спина на Адриатике), где сосуществование греческого и этрусского элементов позволяет предполагать, что там в определенный период был кондоминиум греков и этру­сков и что город был одним из членов двенадцатиградия Па- данской области.^[365] И все же, несмотря на наличие всех этих данных, политическая связь Посидонии с двенадцатиградием Кампании остается проблематичной. До разрушения Сибариса она даже неправдоподобна. Еще менее понятно нам включение в список Ватулона и Сатикулы — городов, расположенных не в Кампании, а в труднодоступных горах Самния (отмеченный нами эпиграфический материал из Сатикулы свидетельствует лишь о том, что там применялся алфавит, уже значительно уклонившийся от этрусского). То же мы должны повторить и относительно Вульцей, города Луканин.

Наконец, необходимо иметь в виду, что этр\сское происхо­ждение того или другого города Кампании еще не доказывает, что он был одним из суверенных (т. е. «populus»). Нола, ко­нечно, была лукумонией. это — крупный центр, но каково было, например, правовое положение, видимо, незначительной Мар­иины— это вопрос. Ниже мы помещаем сводку сведений о го­родах Кампании, относительно которых с большей или меньшей уверенностью можно говорить как о центрах, основанных этрус­ками или, во всяком случае, бывших некогда под этрусским вла­дычеством. От составления списка двенадцати лукумоний мы отказываемся, признавая такие попытки необоснованными.

Заканчивая замечания по вопросу о двенадцатиградии Кам­пании, считаем нужным отметить гипотезу некоторых исследо­вателей, которая представляется нам правдоподобной. Эргон и особенно Альтхейм допускают,^[366] что образцами для этрус­ских двенадцатиградии явилось двенадцатиградие Ионии, глав­ным центром которого был Милет.

Капуя (Вольтурн). Выше мы показали сложность вопроса о дате основания этого города. Для выяснения обстоятельств его

основания важное значение имеет самое название. В данном случае мы вновь сталкиваемся с очень сложной ситуацией. Ин­терес к вопросу происхождения этого богатейшего центра Ита­лии обусловил появление целых четырех этимологий.^[368] Из них этимология «а сатро» или от этникона Campanus носит искусст­венный характер^[369] и должна быть отвергнута; для нашей за­дачи, во всяком случае, она не представляет интереса. В древ­ности весьма распространено было представление, что назва­ние города происходит от χdπυς, имени героя-основателя, сторонники этой версии считали основателем троянца, причем некоторые из них связывали героя с Энеем. Эта этимология для нашей темы имеет значение. Полагаем, что, как и сказание об Энее в Италии, сказание о троянце Каписе было использовано эллинизированной этрусской знатью для мифологического обос­нования этрусской экспансии в Лаций и Кампанию. Третья и четвертая этимологии, признающие capys этрусским словом со значением «сокол», для нас также представляют интерес. Воз­можно, что эти этимологии имеют подлинно древнюю, авгураль- ную основу. Однако отсутствие в этрусских текстах основы кару или кари побуждает считать глоссу capys подозрительной.

Заслуживает внимания попытка произвести название города от эпиграфически засвидетельствованного^[370] гентилиция cape-— одна из попыток современных исследователей реконструировать этрусскую форму названия города.

Подобные сомнения относительно этрусского происхожде­ния топонима Capua тем законнее, что существует версия пре­дания, согласно которой этрусским названием города был топо­ним Volturnus (Vulturnus), и город, таким образом, был одно­именным с орошающей эту область рекою. Современные иссле­дователи склонны допустить, что город, в состав населения ко­торого вошли различные этнические элементы, мог иметь два имени. В пользу того, что этрусским было Volturnus, приводят ряд данных из этрусской ономастики.^[371]Однако и в данном слу­чае мы имеем дело с известиями, которые нельзя признать на­дежными.

О существовании на территории будущего города оскского поселения (или поселений) свидетельствуют могильники IX—

VH вв. до н. э.^[372]Селища этого времени остаются неизвест­ными. ^[373]

Оскское население не было уничтожено этрусской колониза­цией. Оски продолжали существовать в составе населения зі русской Капуи — это факт большого исторического значения. Наличие осков прочно засвидетельствовано, хотя ясного пред­ставления о положении этого слоя населения при этрусском владычестве получить нельзя.

Как и некоторые другие районы, попавшие в зону этрусской экспансии, Капуя была двуязычной. В данном случае речь идет не о гипотезе (как это имело место, когда мы занимались^[374]метрополией Паданской области Фельзиной), эпиграфические данные ясно это доказывают. Древнейший образец этрускизи- рующегося оскского языка — надпись на сосуде из Эрмитажа, возможно, относится еще к концу VI в. Лица, упоминаемые в этой надписи, носят этрусские имена.

То обстоятельство, что оскское население не только заим­ствовало этрусский алфавит, но с течением времени внесло в него ряд изменений, доказывает жизнеспособность оскского элемента. Это обстоятельство бросает луч света и на особенно важный для политической истории вопрос о взаимоотношениях этрусского и оскского элементов в населении Капуи, возникшей, надо полагать, в результате синойкизма. О характере этого про­цесса исследователи могут лишь высказывать предполо­жения. ^[376]

Мы располагаем еще одним видом археологических данных, с помощью которых многие исследователи пытались решать этнологические проблемы, — это различие в ритуале погребения Что касается могильников Капуи, то их данные вряд ли могут содействовать решению проблемы об этническом составе насе­ления города. У осков, населявших равнину, где затем возникла Капуя, применялось только трупоположение,^[377] но в могильниках

позднейшего времени подучает распространение кремация.⁷⁶

В связи с этим мы должны отметить ситуацию, которая, несомненно, ставит исследователя в несколько затруднительное положение. Распространение кремации, совпадающее с устано­влением этрусского владычества, — явление, противоположное тому, что наблюдается в собственно Этрурии, где в период рас­цвета трупоположение является если не единственным, то ос­новным способом погребения, за исключением некоторых райо­нов, где, как, например, в Клузии, бытует кремация.

Подобно таким центрам этрусской колониальной периферии, как Фельзина, Рим и др., Капуя возникла в результате синой- кизма; в городской померий, несомненно, было включено и по­селение осков, уже ранее существовавшее в этом районе. Что поселение осков занимало восточную часть городской террито­рии— лишь гипотеза, но гипотеза правдоподобная, так как центр этрусской Капуи, несомненно, находился в западной ча­сти территории, вошедшей в померий.⁷⁸

Капуя, подобно этрусскому колониальному центру *Мисне у Марцаботто, является с точки зрения этрусского ритуала ос­нования городов orbs iusta. Этот факт имеет для нас исключи­тельно важное значение, поскольку он подтверждает преда'ние об основании города этрусками. Вместе с тем необходимо при­знать,⁷⁹что топография Капуи этрусского периода нам известна недостаточно. Мы с трудом определяем его cardines и decιιmani, расположение ворот города, знаменитой площади Сеплазии, имевшей позднее значение торгово-промышленного центра, а в досамнитское время служившей правительственным центром. Владычество самнитов, несомненно, отразилось на топографии Капуи, нарушив первоначальную стройность ее плана. Кремль города (вряд ли он в доримское время назывался Капитолием) находился рядом с Сеплазией. Там, возможно, стояли храмы Юпитера и Дианы.⁸⁰

⁷⁶ Там же.

⁷⁷ Cp.: H. Н. Залесский. Этруски в Северной Италии, стр. 90, и H. Н. Залесский. Этруски в Риме, стр. 102 и 106.

⁷⁸ См. выше, стр. 40 и сл.

⁷⁹ Там же.

⁸⁰ Там же.

Мы лучше осведомлены о святилищах, расположенных вне городской ограды: о храмах Аполлона, Цереры, Геркулеса, Юпитера, а также Дианы. Храм Дианы был на одном из отро­гов горы Тифаты; от него найдены архитектурные терракоты.⁸' Это святилище имело особенно важное значение, поскольку с культом Дианы была связана одна из версий сказания об осно­вателе города, версия, несомненно, сложившаяся в эллинизиро­ванной этрусской среде.^[378][379]

Лучше всего можно судить о храме Юноны (этрусской uni), расположенном за воротами, которые назывались, видимо, име­нем этой богини. Там было найдено колоссальное количество различных памятников.^[380]Памятники капуанского мастерства обнаруживают значительную зависимость от греческого искус­ства и лишь немногим обязаны собственно Этрурии. Это факт, важный не только для характеристики культуры Кампании пе­риода этрусского владычества, но и для политической истории. Именно своеобразие культуры колонизированной этрусскими выходцами Кампании дает некоторым современным исследова­телям, например Паллотино, основания утверждать, что центры двенадцатиградия Кампании имели с собственно Этрурией не­ясные и теоретические связи.^[381] И однако эти связи были, не в смысле подчинения Капуи и других центров двенадцатигра- дию Этрурии в целом или каким-то отдельным городам метро­полии, а в том смысле, что, несмотря на двуязычие, на наличие среди населения оскского элемента, несмотря на тесные куль­турные связи с греческим миром, Капуя была все же этрусским городом, так как этрусский элемент был там самым влиятель­ным.

Важным доказательством правильности этого тезиса яв­ляется текст капуанской таблицы на этрусском языке офи­циального содержания (в Риме мы имеем от этой эпохи офи­циальный текст лишь на латинском языке). Упоминаемые в этом ритуальном тексте имена божеств являются этрусскими, в том числе uni — богини, в честь которой был воздвигнут один из крупнейших храмов Капуи. Существование культа Юпитера в Капуе (этрусский Iinia) указывает на то, что капуанский пан­теон, видимо, имел обычную для этрусских городов форму, а именно: во главе его стояла триада, подобная капитолийской.^[382]

Чертой, несомненно этрусской, в тексте капуанской таблицы является также детальная разработанность ритуальных предпи­саний, которая говорит о существовании в Капуе многочислен­ного жречества. Однако, повторяем, мы не склонны доверять толкованиям Штольтенберга, которому представляется, что он сумел не только выявить ряд названий жреческих должностей, но и определить функции каждой из них. Только cipen, несом­ненно, имеет значение «жрец». Что касается родовой организа­ции капуанского жречества, то это лишь правдоподобное пред­положение Паллотино. О существовании в Капуе многочислен­ной этрусской или этрускизированной знати можно заключить из надписей, где большинство гентилициев имеет соответствия в ономастике собственно Этрурии. Использование вещественных памятников для доказательства наличия в Капуе политического владычества этрусков здесь, как и повсюду, затруднено, однако данные храмов и, особенно, некрополя подтверждают, что ка- пуанская знать придерживалась тех же религиозных верований, имела те же представления о загробном существовании своих сочленов, что и знать городов собственно Этрурии. Локальные отличия не имеют значения.

Для некрополя Капуи этрусского периода⁸⁵ характерно обычное в погребениях этрусской знати сочетание художествен­ной греческой керамики, сосудов букксро и бронзовых дебетов, приспособленных для погребальных целей, причем украшения этих котлов имеют традиционный италийский характер. Вме­сте с тем необходимо признать неустановленным, насколько многочисленны были богатые погребения в капуанском некро­поле, так как их разоряли и самниты и римские колонисты, а в новое время — алчные и невежественные раскопщики XVIII и XIX вв. Только этим можно объяснить то обстоятельство, ч?о от времени этрусского владычества сохранилась лишь одна укра­шенная живописью фамильная усыпальница, хотя самнитского времени усыпальницы Кампании свидетельствуют^[383][384]о сохране­нии кампанским искусством черт, характерных для поздней­шего этрусского изобразительного искусства, связанного с куль­том мертвых. Что касается полного отсутствия в некрополе Ка­пуи таких грандиозных погребательных сооружений, как в цент­рах собственно Этрурии, то эта относительная скромность — черта, общая Для всей этрусской колониальной периферии.

Сказанное позволяет считать Капую лукумонией, аристо­кратической общиной, хотя необходимо признать, что ее поли­тический строй не может получить более точного определения. Само собой разумеется, нет оснований предполагать, что в Ка­пуе уже с самого начала власть принадлежала магистратам. Первоначально там должна была существовать, как и в сосед­

нем Лации, царская власть. Герой-основатель Капуи, оче­видно, фигурировал в начале списка царей.

Можем еще добавить некоторые соображения относительна военной организации этрусской Капуи. Знать, несомненно, имела не только теократическую, но и военную организацию, о которой мы, впрочем, ничего сказать не можем. Однако мы имеем право утверждать, что капуанцы привлекали к несению военной службы неэтрусское население, как мы констатировали это для Фельзины. При этом правдоподобно, что капуанская знать прибегала к услугам наемников. Упомянутые у Диони­сия умбры, давны и другие варвары, возможно, и были такого рода наемниками,^[385]ведь трудно допустить, чтобы эти варвары могли устремиться к Киме, не имея разрешения пройти через территорию, принадлежавшую тогда Капуе. Кроме того, получе­ние самнитами исополитии (гражданских прав) в Капуе, о чем сказано будет в следующей главе, возможно, связано с несе­нием ими до этого военной службы в качестве наемников. Внеш­неполитический курс капуанской лукумонии обнаруживается в том, что, согласно Дионисию, бежавшим из Кимы аристократам в Капуе было предоставлено убежище.

Капуанское аристократическое государство, надо полагать, владело обширной территорией. Под захватом тирренами Флег- рейских полей, о котором говорит Полибий, прежде всего в силу географического положения Капуи следует разуметь за­хват земель теми из тирренов, которые основали этот город. Месторасположение Капуи, как отмечалось, доказывает, что она была земледельческим поселением^[386] (это, конечно, не ис­ключает того, что затем Капуя приобрела значение крупного торгово-промышленного центра). Говоря о землях этрусской Капуи, можно использовать известия о территориях и населен­ных пунктах, которые в позднейшие времена входили во владе­ния этого города, т. е. о городах Казилипс, Калатии, Ателле, об областях Фалернской и Стеллатинской за р. Вольтурном.^[387]Мы не будем повторять здесь названия пунктов, расположенных не­подалеку от города, в районе горы Тифаты, имевших культовое значение. К сожалению, мы не знаем, какие отношения сложи­лись между колонистами из Этрурии и многочисленным оск­ским земледельческим населением. Некоторые предположения мы высказываем в III главе.

Нола (Гирия?). Гекатей называл Нолу городом авзонов. Если относить его известие к концу Vl в. -времени жизни Гека-

тея, то необходимо будет признать, что этот крупнейший после Капуи город внутренней части Кампании в то время еще не был этрусским. Белох, как нам представляется, правильно брал под сомнение такую возможность.⁹¹Сведения, которыми мы распо­лагаем, побуждают признать следующее. Поселение это было первоначально авзонским («оскским»),⁹²Затем там появились этрусские колонисты, о чем ясно свидетельствует предание, со­храненное Веллеем Патеркулом: этруски основывают Капую и Нолу одновременно. При этом Полибий свидетельствует, что эт­руски, заселившие Флегрейские поля, происходили как из Ка­пуи, так и из Нолы. Что касается свидетельства Гекатея, то его следует понимать в смысле этнографическом, а не политическом: в массе население района Нолы и при этрусском владычестве оставалось авзонским.⁹³

Эпиграфические данные (см. гл. I, § 2) подтверждают, так же как и в Капуе, существование двуязычия. Однако оскские надписи здесь не древнее конца V в. Нам неясно, можно ли в этом языковом материале видеть подтверждение существования древнего авзонского элемента.

Основание этрусками Нолы Веллей Патеркул связывает с ос­нованием Капуи. Находки в погребениях Нолы греческой кера­мики, более древней, чем последняя четверть VI в.,⁹⁴ доказы­вают наличие здесь уже значительного торгового центра, но они еще не доказывают, что это поселение уже было этрусским. Что касается местной керамики с этрусскими надписями,⁹⁵то черно­фигурные амфоры, на которых начертан этрусский алфавит, от­носятся уже к началу V в., хотя самый алфавит на одном из этих сосудов отличается архаизмом. Вряд ли эти памятники могут служить критерием для определения начала этрусского владыче­ства в районе Нолы. Из керамических материалов помочь могут лишь сосуды буккеро, начало производства которых относится к раннему времени — VII в.⁹⁶Никаких археологических данных о самом городе нет, только данные некрополя.

Нельзя решить вопроса о том, какое название носил город при этрусском владычестве. Вскоре после того как в Ноле стали чеканить монету, на ней появляется этникон novlaios, происхо­дящий от оскского названия Novla (откуда латинизированное Nola). Это, несомненно, более позднее наименование. Что ка­сается названия Гирия, от которого происходит также нумизма- тически засвидетельствованный этникон 'Γρlu>v, то о его про­исхождении исследователи высказывали разные предположе-

^9,К. J. Belυch. Campanien, стр. 400.

⁹² См. выше, стр. 51.

⁹³ См. мнения исследователей, которые приводит Эргон (H е u г g о п, ук. соч., стр. 76, прим. 2).

⁹⁴ См. выше, стр. 50.

⁹⁵ См. выше. стр. 20 и слл.

⁹⁶ См. выше, стр. 46.

лия.^[388] Быть уверенным в его этрусском происхождении нельзя, и, больше того, нельзя быть вполне уверенным в его большой древности. Соляри считал,^[389]что это название дали городу грече­ские колонисты. Но к какому времени относится появление гре­ческой колонии в районе, отдаленном от моря? В традиции со­хранилось представление о греческом происхождении ноланцев. «Разве полапцы не халкидские колонисты?» — спрашивает Трог- Юстин.^[390]Однако можно ли сколько-нибудь доверять этому пре­данию, которое столь же фантастично, как, например, легенда об аргивском происхождении Фалерий? Греческое влияние в Ноле было значительным, оно подтверждается преданием (Диони­сий),^[391] археологическими, эпиграфическими и нумизматиче­скими данными, но этого еще недостаточно для того, чтобы счи­тать город греческим.

Соляри понял невозможность относить появление греческой колонии к раннему времени, но его предположения ясностью не отличаются. Сперва он Заявляет, что греческие колонисты обос­новались в этом районе после победы при Киме в 474 г. Од­нако ниже он говорит лишь о том, что через Нолу поддержива­лись сношения с греческим миром, когда этруски заняли всю местность между Капуей и Нолой. Сношения ноланских этру­сков-с греками были прерваны в самом конце VI в. и возобнов­лены лишь в середине V в. Это было следствием поражения эт­русков под Кимой. Соляри здесь имеет в виду не морскую битву 474 г., а нападение на Киму с суши, о котором рассказывает Дио­нисий. Далее Соляри утверждает, что, хотя этруски были изоли­рованы от моря греками и отрезаны от собственно Этрурии ла­тинами, во второй половине V в. они возобновили торговую дея­тельность. Будто бы именно тогда в Ноле появляется упомяну­тая КОЛОНИЯ ГреКОВ, Которая ЧекаНИТ МОНету С легеНДОЙ 'Γpιωv. Эта надпись чеканилась на монетах только в 400—380 гг., а за­тем появляются два этникона: 'Γptωv и novlaios, что сви­детельствует о достижении осками (самнитами) и здесь такого же господствующего положения, как в соседней Капуе. Ника­кого иного объяснения быть не может.

Неясно лишь, кому принадлежит другой этникон. Несом­ненно, что какому-то более древнему населению города. Можно ли считать правдоподобным, что в конце V в. в самом сердце Кампании находилась греческая колония? Ведь конец V в. - это время, когда Капуя была захвачена самнитами, когда воз­никла народность кампанцев, Кима взята и разгромлена, а Неа­поль вынужден принять самнитов в качестве новых граждан. Все это делает гипотезу Соляри неправдоподобной. Нам предста-

вляется более вероятным, что под «гирейцами», какой бы ни была этимология этого слова, скрывается гражданский коллек­тив, возникший в период этрусского владычества. Судя по оно­мастическим данным, тут были и потомки этрусских выходцев и этрускизировавшаяся знать местного происхождения.

Для оценки значения Нолы как торгового центра важно от­метить, что она имела связь с побережьем. Ее гаванью (а также Нуцерии и Ацерр) были Помпеи (см. ниже). Следует, однако, иметь в виду, что положение на побережье менялось в зависи­мости от внешнеполитических условий: конфликты с греками, не­сомненно, приводили к длительным нарушениям торговых сноше­ний, и город оказывался отрезанным от моря.

Суэссула. Это — латинизированная форма названия. Город носил название, видимо, этрусского происхождения.^[385]Суэссулу локализуют в местности Castellone,^[386]откуда происходят архео­логический и эпиграфический материалы. Известны только па­мятники некрополя. Судя по их данным, это был центр, который, находясь на магистрали между Капуей и Полой, должен был иметь торговое значение. Кроме того, Суэссула занимала важ­ную стратегическую позицию у входа в Кавдипские теснины. По богатству погребального инвентаря и по своему устройству най­денные здесь кремационные погребения напоминают капуанские, так же как и более ранние погребения с ингумацией.^[387]Памят­ники этого древнего могильника доказывают, что город возник на месте поселения осков и оски вошли в состав созданной этрус­скими колонистами общины. Сравнительно многочисленные эт­русские надписи вполне компенсируют отсутствие в литератур­ной традиции свидетельства об этрусском происхождении этого центра. Как видно из табл. 3, гентилиции суэссуланцев можно сопоставить с родовыми именами, встречающимися во многих городах собственно Этрурии. Однако некоторым именам пет аналогий в Этрурии. Это фамилии оскского происхождения. Судя по богатому погребальному инвентарю, Суэссула была центром этрусской культуры, хотя в состав правящего слоя вхо­дили гетерогенные элементы.

Сатикула. И географическое положение Сатикулы в горах к северу от Кавдинского ущелья и характер найденных там памят­ников заставляют сомневаться, что этот город когда-то был под владычеством этрусков. Отсюда происходит одна из древнейших надписей на оскском языке, причем в ней даже не заметно обыч­ного для других текстов влияния фонетики этрусского языка.^[388][389]

Ацерры. Для Страбона и Вергилия это—город, некогда эт­русский. Его название, видимо, этрусского происхождения.¹'¹⁵

Вместе с Капуей, CyaccyjoA и Полой он владел плодородней­шими землями. К югу, за Везувием, находились Помпеи, гавань Ацерр. Нет еще археологических данных, которые бы свидетель­ствовали о существовании в этой местности доэтрусских поселе­ний. Нет и никаких памятников градостроительства этрусков. Весьма возможно,^[390] что первые каналы, которые отводят в этой местности воду в р. Кланий, построили этруски, превратившие заболоченную местность в плодороднейшие земли.

Помпеи. В истории Помпей Страбон признавал наличие пе­риода этрусского владычества, правда упоминая еще каких-то пеласгов в качестве совладельцев. Кроме того, географ называет Помпеи гаванью трех указанных выше этрусских городов. Этим и ограничиваются данные традиции. Название города ничего для нашей задачи не дает. Этрускизм гентилициев помиеянских до­мовладельцев римского времени, которому, как отмечалось, при­дают значение некоторые исследователи, — аргумент, не вполне надежный в силу соображений, которые приводились нами не­однократно. Этрусские graffiti на черепках сосудов буккеро, ви­димо из вотивного депозита, насколько можем судить, исключи­тельно фрагментарны. Вещественные памятники и материалы то­пографии, которые имеют отношение к нашей теме, также весьма ограниченны. Это витрувианской планировки древнейшие храмы Аполлона и Юпитера (оба святилища некогда были зданиями с тремя целлами; под храмом Аполлона были Javissae, откуда про­исходят упомянутые буккеро с надписями), этрусская колонна и две капители, обнаруженные в частном доме, древнее камерное погребение в черте города. ^[391]

Что касается частей городских укреплений, относящихся к первому периоду строительства (520—400 гг.),^[392]то, с одной сто­роны, отсутствие земляного вала является отклонением от форм, обычных для италийской фортификации, а с другой стороны, небольшая высота стены заставляет сомневаться, что строите­лями этого сооружения были греки. В результате оказывается не­обходимым признать, что этническую принадлежность строите­лей городских укреплений определить невозможно. Имеются не­которые топографические данные, представляющие интерес для нашей задачи. Известно, что предшественниками тирренов и пе­ласгов на этом месте были оски (Страбон). Селение осков ^[393][394]при основании города было включено в городскую ограду и подверг­лось перепланировке, причем город древнейшего периода зани­мал лишь западную часть территории позднейших Помпей. Де­лаются попытки обнаружить cardo и decumanus и тем доказать, что этот древнейший город был ориентирован в согласии с этрус­ским ритуалом, который был чужд грекам. Нельзя признать эту

задачу решенной.¹¹⁰Отметим, однако, что если древнейший го­род и не был вполне urbs iusta, то это еще не аргумент против того, что его построили этруски, так как на практике этрусские градостроители далеко не всегда могли в точности соблюдать предписания религии.

Эта сводка показывает, какими ограниченными данными мы располагаем для определения значения этрусского элемента в истории Помпей. Вот почему ряд вопросов является предметом неоконченной дискуссии.

Как мы уже знаем, некоторые исследователи, не отрицая во­все значения этрусков в истории Помпей, чрезвычайно ограничи­вают их роль. Мы считаем несомненным,^[395]что после 474 г. Пом­пеи, как и все побережье Кратера, оказались в сфере эллинского влияния, и вряд ли этруски могли сохранить здесь какой-либо выход к морю. Что же касается VI в. как начального периода су­ществования г. Помпей, то мы склонны считать, что некоторые исследователи преувеличивают значение греков в истории Пом­пей этого времени.

Они проявляют некую greco∏lia^[396]в своем стремлении до­казать, что Помпеи основаны греческими колонистами.

Архаический период истории Помпей продолжает оставаться темным. Маюри для доказательства того, что Помпеи основаны і реками, а не этрусками, выдвигает следующий довод.^[397]Если строили город этруски, то как могли они допустить возведение храма иностранной архитектуры (речь идет о храме на треуголь­ном форуме) на видном месте в городе? Однако точку зрения эту ослабляет расхождение во взглядах между исследователями. Так, Боэтиус допускает^[398] владычество греков на побережье, именно кимейцев, но наличие упомянутого дорийского храма, по его мнению, лишь свидетельствует о культурном влиянии греков на живших здесь осков, о присутствии греческих архитекторов и ре­месленников. Помпеям с их негреческим именем Боэтиус проти­вопоставляет Геркуланум, который, несомненно, некогда назы­вался 'Hpχκλεtov. β самом деле, у нас нет оснований предпо­лагать, что Помпеи когда-либо носили греческое имя.

Итак, согласно Боэтиусу, применительно к Помпеям следует говорить не о греческом владычестве, а о греческом влиянии. Патрони справедливо указывает^[399] на противоречивость утвер­ждений Боэтиуса: с одной стороны, он признает владычество этрусков с 500 г., с другой — заявляет, что этруски будто бы не

оставили в Помпеях бесспорных следов своего пребывания. Пат­рони считает, что ритуал основания городов, предусматривающий ориентирование по частям света, в Италии характерен именно для этрусков. Следы подобной планировки на территории древ­нейшей части города доказывают, что строителями Помпей были этруски. Греки не планировали своих городов с проведением пе­ресекающихся и ориентированных магистралей. Ближайшими к Помпеям городами, которые могут служить примером этого, яв­ляются Неаполь и планированный неаполитами Геркуланум.

Таким образом, гипотеза о греческом происхождении Помпей должна быть отвергнута. Это единственно правильное решение, к которому пришла и М. Е. Сергеенко в своей работе о Пом­пеях¹¹⁶ Отвергая греческое происхождение Помпей, мы, однако, считаем, что греческое влияние там должно было быть значи­тельным. Вряд ли можно допустить, чтобы длительное сосуще­ствование на берегу одного и того же залива было заполнено лишь беспрерывными войнами, должны были быть и периоды мирного сожительства. (О взаимоотношениях кампанских этрус­ков с греками сказано будет в следующем параграфе.)

Что касается Геркуланума, то хотя он носил греческое назва­ние и получил греческую планировку, согласно традиции (Стра­бон), этим местом сперва владели оски, а зате.м сообща тиррены и пеласги, т. е. традиции прошлое Геркуланума предста­вляется таким же, как прошлое Помпей. Предания доказывают, что для всей этой зоны было характерно длительное сосущество­вание этрусков и греков, а также более древних обитателей края.

Мы отметили еще одну теорию, касающуюся основания Пом­пей. Это — италийская теория Геркана. Геркап считает¹¹⁷ пла­нировку городов с определенной ориентацией чертой общеиталий­ской культуры. По Геркану, г. Помпеи возник из слияния трех селений, находившихся на территории позднейших VI, VII и VIII городских районов. Стены города, будто бы, построены самни­тами. Что касается стен, то, как было указано, их древнейшие ча­сти были воздвигнуты задолго до самнитского нашествия. О про­цессе же синойкизма при наличных данных можно лишь предла­гать гипотезы. Патрони полагает,¹¹⁸ что произошло слияние не трех селений, а пяти, причем в этом процессе особое значение имело поселение, находившееся на том месте, где затем бы„ч VI район. Это был квартал, построенный этрусками по плану, а селения осков подверглись перепланировке. Патрони предпола­гает, что процесс градостроительства был длительным и прошел через ряд этапов. Напомним, что именно в VI районе, как пола­гают некоторые исследователи, встречаются этрусскиегентили■ ции домовладельцев. Из VI района происходит и архаическая

46 М. Е. Сергеенко, ук. соч., стр. 38 и сл.

¹¹⁷ Λ. V. Gerkan, ук. соч., стр. 31.

48 G. Patroni. Vetulonia, стр. 117.

этрусская колонна. Сольяно к древнему планово построенному центру, помимо VI, причисляет и V район.^[400]

Нуцерия. Этот город носит название, встречающееся в раз­ных областях Италии, в том числе и в Умбрии. Оно, видимо, указывает на оскское происхождение этого центра, хотя, согласно традиции об умбрской колонизации, которая даже, если верить Плинию, предшествовала колонизации этрусской, можно допу­стить наличие здесь и умбрского элемента.^[401]Эпитет города Alfaternum загадочного происхождения. Судя по указанию та­кого авторитетного писателя, как Филист, это был «город Тирсе- нии», т. е. центр этот был колонизирован этрусками. Город за­нимал очень важную позицию за р. Сарн,^[402]на дороге, ведущей от Полы, и находился недалеко от горного прохода, по которому шла дорога в Пицентскую область к г. Салерн, т. е. к Посидоний- скому заливу. Таким образом, обладание Нуцерией было необ­ходимо для поддержания связей с районом, имевшим исключи­тельно важное торговое значение. Кроме того, Нуцерия имела выход на залив Кратер: там расположены были Помпеи, служив­шие Нуцерии гаванью. Вот все, что можно сказать о Нуцерии, имея в виду древнейший период существования города. Никаких вещественных памятников этрусской эпохи не найдено.

Суррент, Марцина, Салерн. «От Суррента до реки Силара была принадлежавшая этрускам Пицентская область», — сооб­щает Плиний. Область на юге граничила с владениями Посидо­нии. Об исключительно важном значении этого района для тор­говых сношений мы уже неоднократно упоминали. Из вышеука­занных трех городов Суррент занимает особое положение, по­скольку он находится на берегу Кратера. Мы ничего не можем сказать о том, какое значение этот центр имел во времена этрус­ского владычества. Очевидно лишь, что этруски владели Суррент - ским полуостровом.

Марцина, центр, согласно Страбону, принадлежавший до самнитского завоевания этрускам, находился на дороге из Ну­церии к Посидонийскому заливу, на перевале. Город носит, надо полагать, этрусское название. Локализировать Марцину следует там, где сейчас находится местечко с примечательным названием Cava del Tirreni.

О том, какое значение имела в этрусское время здесь распо­ложенная гавань Салерн, можно судить если не на основании находок на территории современного Салерно, то по находкам к северо-востоку от города, где на берегу одноименной реки на­ходился известный по нумизматическим данным г. Ирн.^[403]Дан­

ные могильника (серия греческой керамики, начинающаяся с ко­ринфской посуды, ранние этрусско-кампанские буккеро) позво­ляют относить возникновение этого центра еще к VII в.^[404]Ра­скопки акрополя города дали этрусского типа антефиксы, часть которых аналогична антефиксам Сатрика в Лации, другие близки к антефиксам капуанской школы. Это убедительно до­казывает культурное единство Лация и Кампании в данную эпоху, несмотря на местные различия. Битва при Киме имела здесь важные последствия: в Ирне исчезает этрусско-кампан- ская продукция, наблюдается широкий импорт италиотских изделий. Город продолжал процветать и после самнитского за­воевания. Открытие памятников Ирна дает исторической науке исключительно ценный материал. Значение Ирна как торго­вого центра подтверждается широким распространением его мо­нет. Салерн, видимо, был гаванью этого центра. Название р. Тусчиано, к югу от Салерна, также свидетельствует о том, что это была зона этрусской колонизации. Здесь же был найден другой могильник, тоже с архаическими погребениями.

Далее мы вступаем в ПицентсКую область и достигаем ее метрополии Пицентии. Однако в источниках нет данных об этом городе, которые бы представляли интерес для нашей темы. Из­вестна лишь монета этрусского чекана, которая, быть может, происходит отсюда.

Заканчивая этот параграф, мы отметим, что недавние рас­копки Посидонии подтверждают наличие связей между этим греческим городом и Капуей.

*

Мы прошли по всей зоне этрусской колонизации от течения Вольтурна до низовья Силара. Необходимо отмстить, что наши сведения о двенадцатиградии Кампании скудны, однако и этих данных достаточно, чтобы признать, что появление здесь этру­сков не было эпизодичным, что этруски и здесь, как и в других районах своей колонизации, были строителями городов, владев­ших плодороднейшими землями, контролировавших важней­шие пути сообщения, если не на море, то на суше, городов, раз­вивших значительную промышленную деятельность, выступав­ших в роли то торговых соперников, то равноправных торговых партнеров греков.