Глава III АРХАИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В ЭТРУССКОЙ КАРТИНЕ МИРА

Имеющийся в распоряжении исследователя материал де­монстрирует определенную эволюцию взглядов этрусков на мир. В нем можно выделить: а) архаические представления и универсальные понятия, общие для многих народов, б) элемен­ты собственно этрусские, связанные с развитием их общества и его культуры.

В связи со сказанным выше необходимо отметить, что хотя в настоящее время структурная методика вступает на путь кон­тактов и синтеза с традиционным историческим изучением, возможности ее использования ограничены, так как историче­ский материал в большинстве случаев не поддается формали­зации. Признавая при этом бесспорные достижения структурно­типологического подхода в выделении архаических представле­ний в форме оппозиций, мы имеем все основания считать эти элементы мифологии этрусков свидетельством архаического периода в ее развитии, поскольку они находят подтверждение в археологическом материале.

Вторая категория архаических признаков — элементы ма­гии. существовавшие в культовой практике. Поскольку маги­ческий обряд связан с представлением о некоей магической сверхъестественной силе, специфика магических представле­ний и действий заключается в том, что в них человек пытается выступить творцом отдельных событий, его внимание направ­лено на установление причинных зависимостей внутри окру­жающего мира ^[257].

В связи с рассматриваемой проблемой находятся также архаические мотивы мифологического характера, связанные с космологией и этнологическими мифами.

ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ ТИПА ПРАВОЕ — ЛЕВОЕ

Ряд понятий, отмеченных в этрусских представлениях о ми­ре, связывает их с традициями, восходящими к палеолиту, при­чем характерными для всей этой эпохи в целом и засвидетель­ствованными на достаточно широком географическом простран­стве. Эти понятия и представления, свойственные очень многим древним мифологиям, входят в качестве составного элемента в древнейший пласт верований, связанных с космологией так называемого евразийского шаманизма ^[258]. Этот комплекс идей восходит к воззрению на космос как на живое единство, кото­рое рождается, развивается и гибнет, чтобы вновь родиться в новом году. Единство космоса и времени раскрывается через структуру большинства сакральных сооружений древности. При этом храм представляет изображение мира в той же степе­ни, в которой символизирует и временной аспект, что подтверж­дает и этнография архаических обществ. В частности, у индей­цев Америки священная хижина, представляющая вселенную, символизирует также времена года через четыре окна и четыре двери. В сибирском шаманстве ритуальная хижина имела сход­ное символическое значение. У дакотов существовало выражение «год — это круг вокруг мира», иными словами — круг около свя­щенной хижины, которая является imago mιιndi. Храму многих народов, будучи изображением мира, находился в центре его и был связан не только с космосом, но и с космическим време­нем. Узенер показывает близкую этимологическую связь между templum и tempus и объясняет эти два термина из слова «пере­сечение»^[259].

Ряд понятий, отмеченных в этрусских представлениях о мире, несомненно соотносятся с элементами, составляющими основной символ мифологии евразийского шаманизма. В ка­честве этого символа выступает понятие axis mundi.

У этрусков, как это можно было заметить, указанная симво­лика связана с понятием храма — Iemplum и его построением, при котором жрец определял центр мира. Глубокая древность таких представлений дала возможность В. В. Иванову провести параллели между символикой бронзовой модели гадальной пе­чени у этрусков, и шаманскими бубнами, использовавшимися в Сибири для гадания, где противопоставление правый — ле­вый совмещается с оппозицией солнце — луна. Основой для сравнения здесь служит тот факт, что указанные противопо­ставления связаны с разграничением благоприятной и неблаго­приятной сторон, где соответственно располагаются благоже­лательные или неблагожелательные божества.

На Востоке, а также в области распространения средиземно­морской культуры левый имело значение неблагоприятный, несчастный. Этим определялась и структура использовавшихся при гаданиях в Месопотамии, у хеттов и этрусков моделей пе­чени, в деталях совпадающих с изображениями на сибирских шаманских бубнах, также использовавшихся при гадании ^[260].

Среди этрусских представлений о templum в названии частей antica и postica прослеживается противопоставление понятий спереди — сзади, что сопоставимо с данными других традиций. Идея обратимости времени и пространства, как уже говорилось, содержится в этимологическом родстве templum и tempus. В этрусском понимании templum обнаруживаются аналогии с космологией мирового дерева. Деревянный жезл, которым пользовались этрусские жрецы для установления центра по­строения храма (templum). и этимология слова tempus (перво­начальное значение — «опорная балка»)^[261] сравнимы с понятием barb is в ведийской мифологии, объясняемым как место, несу­щее на себе богов ^[262].

Охота на льна.

Приведенный выше материал свидетельствует о том. что одним из наиболее всеобъемлющих представлений у этрус­ков было представление о строении мира. Этрусская модель мира характеризуется определенной сложностью. При этом не­обходимо подчеркнуть, что в основе ее находилось четырех­членное деление по странам света. Четырехугольник образует горизонтальную композицию схемы, где выделены четыре угла, указывающие направление (страны света). Этому можно при­вести ряд параллелей, например ацтекские изображения, впи­санные в квадрат, в котором каждая сторона связана с особой семантикой ^[263]. У многих народов, как отмечают В. В. Иванов и В. П. Топоров, четырехугольная схема послужила моделью для различных сакральных сооружений пирамид, зиккуратов, пагод, церквей и т. д.. стены которых были ориентированы по странам света. Римская литературная традиция дает сведения о строительстве города Рима по этрусской планировке. О при­менении этрусками специальных правил для градостроительст­ва, записанных, как повествует традиция, в специальном раз­деле их религиозных книг, свидетельствуют и археологические материалы, особенно ставшие за последние годы более основа­тельными раскопки этрусских городов. На вскрытых значитель­ных по своим размерам площадях заметен особый стиль плани­ровки. По раскопкам, которые ведутся в Марцаботто на месте этрусского города. Г. Мансуэлли считает возможным сделать вывод об одном и том же порядке ориентации и поселения, и священных зданий акрополя. Особенно он выделяет находку в 1965 г. под вымосткой улицы на пересечении предполагаемых линий cardo и decnmanιιs воткнутого в землю камня с двумя крестообразно расположенными бороздками. Г. Мансуэлли ви­дит в этом подтверждение наличия городского плана с двумя пересекающимися центральными осями, которые указывают на этрусскую схему с осевым пересечением, имевшую сакраль­ный характер. На тесной связи городского плана Марцаботто и сакральной этрусской ориентации настаивает Р.

В результате проведенных за последние годы археологиче­ских исследований этрусских некрополей выявилось также одно немаловажное обстоятельство: поскольку этрусский город ко­пируется в большинстве случаев в этрусских некрополях, имеется возможность установить его планировку на основании

раскопок последних. В этом убеждают результаты раско­пок Г. Мансуэлли в Черветери и Орвието ^[266].

Раскопки этрусских храмов позволили выявить особенности этих сооружений, которые в принципе правильно были описаны Витрувием. Так, в районе Пирі'в полевой сезон 1964 г. были продолжены начатые ранее раскопки двух этрусских храмов ^[267]. Больший из них в плане имеет традиционное для этрусков трех­частное деление и согласуется с тосканским ордером у Вит­рувия.

Трехчастное деление храма у этрусков связано с объедине­нием божеств в триады (см. выше). Эта черта роднит их рели­гиозные идеи с соответствующими представлениями в древне­вавилонском креационном мифе, записанном на семи глиняных табличках: там речь идет о том, как Мардук, победив Тиамат, расчленил, ее тело на части, из которых создал вселенную, он же устроил постоянные жилища для богов, объединив их в триады.

Мифологические представления о трех- и четырехчленном делении пространства очень архаичны, что подтверждается на­личием целого ряда типологических параллелей. Таковы, на­пример, четыре ипостаси божества Индры, которые соотносятся со структурой из четырех священных столбов в дрвнеиндийской мифологии* В древнескандинавской космологической схеме на четырех углах неба находятся четыре карлика, имена которых образованы от названия четырех сторон света ^[268].

Архаичность этого деления подтверждает наличие в этрус­ском пантеоне представлений о четырех ликах бога- Ани (Janus quadrifrons), аналогичных многоликим божествам в индоевро­пейских и неиндоевропейских традициях.

Архаичность некоторых понятий, играющих важную роль в этрусской космологии, подтвержденная наличием параллелей у других народов, свидетельствует о традициях, идущих еще от палеолита, т. е. использование космологии с тремя верти­кальными и четырьмя горизонтальными делениями Вселенной. «Эта космология была выдающимся достижением познаватель­

ной деятельности палеолитических человеческих коллективов, подготовленным всей практикой их производственно-промысло­вой деятельности, требовавшей соответствующей ориентации в пространстве и времени. Формирование этой области позна­ний о мире явилось одной из важнейших традиций, продолжен­ных в более поздних культурах Евразии вплоть до эпохи ме­талла»^[269][270].

Глубокие корни этой космологии засвидетельствованы мно­гими элементами древнего наскального искусства Евразии.

Очень наглядно дают представление о ней петроглифы Се­верной Италии, особенно в тех областях, которые непосред­ственно граничат с Тосканой, а в древности были заселены ре- тами. Последний этап существования этого искусства засвиде­тельствовал этрусское влияние.

Этруски, как повествуется у Геродота, были выходцами из Малой Азии. В настоящее время эта гипотеза все больше под­тверждается и имеет наибольшее число приверженцев. Однако бытует представление о постпенном проникновении выходцев с Востока, отдельные группы которых смешивались с местным населением в течение продолжительного периода.

Археологически следы контактов с ближневосточным миром, а также следы средиземноморского влияния в целом прослежи­ваются на территории Апеннинского полуострова, в предаль­пийской и альпийской зоне — в районе Валькамоники и в Бо­лонье — еще до появления этрусков.

Упомянутые области представляют наиболее ценный мате­риал по истории религиозных верований и быта местных пле­мен, выраженный в сюжетах наскальных изображений-, а также на стелах, обнаруженных в районе Болоньи.

В целом весь комплекс представлений, отраженных на этих памятниках, восходит к архаическим верованиям, связанным с палеолитом. Сопоставление некоторых принципов этрусской картины мира с древними петроглифами Северной Италии воз­можно, поскольку сюжеты петроглифов отражают примитивные знания о мире, знакомство с движением небесных светил.

Такова, например, стела из Триоры в Лигурии, где дана композиция, состоящая из трех регистров: верхний представ­ляет солярный знак; средний — две серии вертикальных ли­ний, опирающихся на две горизонтальные линии; нижний ре­гистр — две расплывчатые антропоморфные фигуры, находя­щиеся перед изображением лестницы ^lβ.

Этот памятник имеет прямые аналогии со стелой из Оссимо ^[271], на которой в центре верхнего регистра изображена луна.

На стеле из Триоры 27 линий центральной композиции соз­дают изображение жилища (земляной хижины) с крестом на­верху и звездным мотивом внутри. 27 — это число, повторяю­щееся и на других стелах, является обозначением 27 поло­жений лунарного цикла. Специально выделенный 5-й или 6-й день обозначен изображением в форме хижины со звездой внутри.

Очевидно, на стелах отразились взгляды на окружающий мир. Проявляется, таким образом, интересная космология: мироздание, представленное на изображении, можно видеть как бы поделенным сверху вниз на три части — небо, землю и

подземный мир.

На стеле из Триоры солнце — это символ, воплощающий, вероятно, небесный мир, в котором соблюдается определенная числовая символика у солнца — 21(3 х 7) луч. Число 7, как и числа 3 и 21. представлено и на других статуях-стелах. Клас­сический пример — стела № 1 из Лагундо в Альто Адидже, верхняя часть ее — человеческое лицо с клинообразной боро­дой. На этой стеле 21 элемент разделен на три группы: по 7 то­поров справа и слева и 7 кинжалов в центре.

Центральный регистр стелы из Оссимо, интерпретируемый как изображение земного мира, имеет рисунок 8 очкообразных П. Дукати^[272]. В композициях на стелах проявилась та же ре­лигиозная концепция трех миров, которая дает варианты соб­ственно этрусской иконографии.

спиралей. Этот знак имеет большое распро­странение, встречен, в частности, на памятни­ках подобного типа сре­диземноморской куль­туры, а также и на предметах быта, значе­ние их интерпретирует­ся многими авторами как символ рождения и возрождения (в ином мире).

Б ол ь ш ое з н а че н ие для характеристики эт­русского религиозно­мифологического отно­шения к миру имеет интерпретация извест­ных всем специалистам статуй-стел, обнаружен­ных в Болонье и отно­сящихся к культуре Вилланова и к этрус­скому времени. Их под­робно рассматривает

Все статуи-стелы, являясь символическим отражением все­ленной. демонстрируют, как было показано выше, знакомство древних народов, в частности ретов и других обитателей Аль­пийской зоны, с движением небесных светил и отдельных со­звездий.

Иконографический аспект, связанный с этими памятниками, отражается в трехчасовом делении. Верхняя часть статуи-сте­лы — голова, оформленная в антропоморфном виде или в форме солярного символа, означает верхний мир, небеса, местопре­бывание небесных божеств. Центральная часть представляет торс статуи. Ila нем изображается оружие и инструменты, сим­волы силы и власти, очкообразные спирали — символ плодо­родия. возрождения. Нижняя — имеет изображение повозки, змеевидные знаки.

В целом статуи-стелы представляют сверхъестественное су­щество, олицетворяющее космические силы. Три уровня от­ражают систему, основанную на трех составных элементах, формулирующих единство мира. Есть предположение о том, что такого рода представления восходят к средиземноморскому источнику.