§ 1. Из истории вопроса

Еще в середине XVIII в. французский ученый Н. Фрерё вы­двинул ретийскую теорию об альпийском происхождении этрус­ков. В обосновании этой теории существенную роль играло предполагаемое тождество «расеннов», упоминаемых традицией,^[1]с племенем ретов, занимавших в Центральных Альпах значитель­ную территорию по их южным и северным склонам.

Начиная с 1843 г. Л. Штейб поддерживал гипотезу о ретин­еном происхождении этрусков на основании этнографических и топонимических исследований района Центральных Альп. Одна­ко работы его не были достаточно обоснованы и уже в то времй вызывали возражения ряда специалистов.^[2] В связи с великими археологическими открытиями XIX в. и успехами в языкознании ретийская теория эволюционировала, приспособляясь к тем но­вым проблемам, которые возникали в науке. Модернизирован­ное изложение ретийской теории дал Гельбиг;^[3] по его мнению, этрусские племена, начиная с периода «Вилланова», жили бок о бок с италиками и смешались с последними. Э. Майер^[4] считал

наиболее вероятным, что этруски входили в состав древнейшего населения Северной Италии и, быть может, находились в род­ственных отношениях с лигурами. Э. Майер, подвергая сомне­нию правильность теории об италиках как строителях террамар, был готов приписать лигурам создание культуры бронзы в Па- данской области.^[5] В последнее время наиболее видным предста­вителем ретийской теории был Парети, автор монографии, спе­циально посвященной доказательству этого положения.^[6][7] Для Парети позднейшие обитатели Центральных Альп — реты — потомки самой северной группы расеннов, исконного населения Северной Италии.

Принятие подобной концепции означало бы признание того, что именно Северная Италия, и притом с очень отдаленного вре­мени, была основной территорией этрусского племени. Пол­ного признания теория Парети, как кажется, не получила, но та­кой видный историк, как де Санктис, в своей римской истории высказал мнение, близкое к ней. Значительно отдаляется от мнения Парети Horapa,^[10]для которого этруски — племя общего с италиками происхождения. Они прошли через Альпы в Италию позже италиков. Этруски, утверждает этот автор, в X в. прошли через долину Нада, однако не оставив там заметных следов свое­го пребывания. Это положение Horapa стоит в резком противо­речии с теорией Парети.

Следует отметить, что в литературе еще со времени Нибура существует стремление к компромиссному решению этрусского вопроса путем контаминации ретийской теории с. легендарными

преданиями о восточном происхождении этрусков.^[11] Среди современных лингвистов и археологов, причастных к этрусколо- гии, широко распространено мнение, что этруски-тиррены, иммиг­рировавшие из Эгеиды, застали на территории Италии родствен­ный им по структуре речи и происхождению элемент древней­шего населения, населения доиндоевропейского, но на который хже успел наслоиться элемент индоевропейский (италики, илли­рийцы).

Луп признавал ^[14]бесспорным установление учеными в аль­пийской топонимике ряда общесредиземноморских наименова­ний. Эти наименования свидетельствуют, что в альпийском рай­оне еще до появления там венето-иллирийцев и этрусков жило доиндоевропейское население. Однако взгляды этого автора ясно­стью не отличаются: он считает неизвестным, о чем собственно свидетельствует наличие в Альпах ряда эпиграфических памятни­ков этрусских или этрускоидных, о проникновении ли этническом или только о культурном. Неясны высказывания и Лавиоза-Зам- боти. В более ранней работе ^[15]она выступала против признания общности происхождения этрусков с ретам'И, которых она отож­дествляла с лигурами — широко распространенным древним слоем населения Северной Италии, хотя в ретах—лигурах, как

и в этрусках, опа признает «преиндоевропейский» элемент насе­ления.Позднее она уже допускала,^[16] что в формировании этрус­ков большое значение имел тирренский преиндоевропейский суб­страт, как это отстаивали Рибеццо, Девото, Паллотино.

Из них Рибеццо умер, сохранив верность автохтонной теории, в частности, признавая родство этрусков с ретами. Взгляды Пал­лотино подверглись существенным изменениям. В последних работах Паллотино, отступив от прежней безоговорочно авто­хтонной теории,^[17] по-видимому, отвергает также и родство ретов с этрусками. Во всяком случае в изданное им собрание этрусских текстов он нс включил так называемых ретоэтрусских надписей альпийских районов.

Что касается взглядов Девото, то этот исследователь ранее допускал ^[18]наличие на севере трех этнических слоев: ретийского, связанного более или менее с этрусским, северо-этрусского, про­дукта экспансии с юга, и собственно этрусского, в котором нет никаких существенных изменений под воздействием условий се­вера. Однако в последних работах Девото, излагая свою «пери- индоевропейскую» теорию,^[19] насколько нам известно, больше не касается проблемы связи ретов с этрусками. Видимо, ретийская теория у итальянцев сейчас успехом не пользуется.

Неиндоевропейский этнический элемент в населении альпий­ских районов видели не только в ретах. Например, Пеллегрини^[20]°^f относил сюда евганеев, но особенно часто поднимается вопрос о лигурах как об элементе неиндоевропейском и связанном с эт­русками. Однако эта связь понимается преимущественно как следствие того, что и в этрусском и в лигурийском языках налич- ны элементы, происходящие из общего средиземноморского (не­индоевропейского) субстрата. Такова, например, концепция Алес- сио,^[21] которая собственно не означает признания теории о север­ном происхождении этрусков.

Рядом с исследователями, отстаивавшими этрусский харак­тер найденных в Альпах надписей, необходимо отметить иную

оценку этих текстов. Например, Уот.мау ^[22]не склонен считать ре- тийские надписи этрусскими, он особенно настаивает на наличии P IfHX иллирийских и даже кельтских элементов. Язык ретов не был этрусским и лишь подвергся этрусскому влиянию и то в огра­ниченной степени.

Помимо проблемы наличия на севере Италии исконного этрускоидного населения, для нашей задачи важное значение имеют две других этнических проблемы — проблемы лигурийско­го и италийского элементов.

Лигуры античного периода, ограниченные районами примор­ских Альп и северных Апеннин, являлись реликтом этнического элемента, занимавшего некогда большую часть Северной Италии и распространенного по Апеннинскому полуострову до самого Дания. Так утверждают античные авторы. Это положение нахо­дит подтверждение в языковых данных (лепонтские надписи, то­понимика). Современные исследователи независимо от того, счи­тают ли они лигуров народом неиндоевропейским, средиземно­морским или пытаются доказывать индоевропеизм их языка,^[24]все, насколько нам известно, признают лигуров за древнейших обитателей Северной Италии. Нет также разногласий и по во­просу о некогда широком расселении лигурийских племен по севсроиталийской низменности, а также на склонах Альп и север­ных Апеннин. Разногласия начинаются при определении времени, когда этому широкому расселению лигурийских племен пришел конец.

В науке долго господствовала теория Гельбига - - Пигорини, согласно которой возникновение на севсроиталийской низмен­ности культуры террамар, культуры бронзы связано с иммигра­цией из-за Альп «ожигающих италиков», от которых произошли и латины. При этом часть исследователей (сам Пигорини, также Гирардини, Дун и др.) считала, что создатели культуры «Вилла- новы», также практиковавшие кремацию, являются потомками террамарцев. Но оперируя понятием «италики», исследователи вскоре вынуждены были признать его недостаточность: лингви­стически италики делятся на группы латинов и умбросабелов, а для последних археологически установлено широкое рас.простра-

лен'ие обряда трупоположения («погребающие италики» Дуна).

Следует отметить, что «италийская теория» для объяснения развития культуры Паданекой области не была единственной.

Иную точку зрения находим у Е. Брицио и Э. Майера.^[27] Эти ученые приписывали создание культуры террамар лигурам - воззрение, близкое к мнениям современных исследователей.

За последнее время ряд исследователей провел радикальный пересмотр всех утверждений господствующей теории. Детально трактовать здесь этот вопрос нет необходимости, но на принци­пиально важных положениях ревизионистов следует остано­виться.

Сторонники автохтонных теорий (известно, насколько в Ита­лии эти последние поощрялись в годы, предшествовавшие II ми­ровой войне) Патрони и Реллини выступили с опровержениями укоренившихся в науке представлений.^[28] Они отрицали возникно­вение культуры бронзы на североиталийской низменности в ре­зультате переселения туда нового народа, доказывали наличие неориентированных террамар, отрицали связь поселений «терра- марпев» с поселениями «виллановианцев», доказывали наличие на Севере Италии поселений нетеррамарского типа, для обита­телей которых характерно трупоположение, т. е. обряд, господст­вовавший в период энеолита у древнейших обитателей этих мест, в которых они видели лигуров. Сильнейший, имевший решающее значение удар по теории «сожигающих» италиков нанесли иссле­дования Зефлунда.^[29] Последний опроверг наличие в террамарах

ориентирования по частям света (Iemplum) и путем стратигра­фических изысканий доказал, что для древнейших частей мо­гильников характерно трупоположение, а распространение кре­мации — явление позднейшее.

Лавиоза-Замботи видит^[30]в лигурах широко распространен­ный древнейший слой населения Северной Италии. Это утверж­дение заслуживает безоговорочного признания; однако трактовка сю проблемы происхождения италиков представляется спорной. Она допускает два потока иммигрантов. К первому она относит «протолатинов», которые из придунайското района достигают зоны нижнего течения Тибра,^[31] ко второму — «оско-умбров», иммигрирующих в Среднюю Италию из-за Адриатики. В Средней Италии «оско-умбры» смешиваются с «протолатинами», что приводит к созданию смешанной «апеннинской» культуры, кото­рая распространяется на север, где иод ее влиянием возникает культура террамар. Позднее, опять-таки в Средней Италии, из тех же родственных культурных течений возникает культура же­леза, культура «Впллановы», также распространяющаяся с юга на север.

У Девото,^[32] несмотря на некоторые критические замечания но адресу Лавиоза-Замботи, имется ряд положений, близких к только что высказанным ею. Не останавливаясь на всех поло­жениях этого автора, в частности, не рассматривая его гипотезу существовании помимо «протолатинов» и «ос.ко-умбров» еще третьего элемента «протоиталиков», следует отметить лишь его утверждение, что латинская культура распространялась с юга на север, причем эта экспансия становилась особенно интенсив­ной в период железа. Проблемы культур «Виллановы» и τeρ^ιpa- мар автор считает возможным решать, либо давая решение пиго- рианское (арийское), либо решение современное., отвергающее прежнее учение** и противопоставляющее связям с севером (которых, однако, автор вовсе не отвергает) связи среди­земноморские. В культуре террамар сильна связь с культурой энеолита.^[33]

Из доктрин Лавиозы-Замботи и Девото следует особо выде­лить положение о повторных культурных воздействиях на Па-

дакскую область с юга, которые предшествовали будто бы про­никновению туда этрусков. Положение это, конечно, очень близко к теориям Гренье и Дукати ^[34][35]о распространении куль­туры «Виллановы» с юга, от побережья Тирренского моря.

Однако связаны ли эти культурные влияния с появлением в Паданской области какого-то нового этнического элемента и какого именно? Известно, что Дукати в отличие от Гренье, го­воря о продвижении на север культуры «Виллановы», не имел в виду миграции какого-то племени. По Дукати, умбры жили как к северу, так и к югу от Апеннин, но у последних заморские вли­яния ранее всего вызвали возникновение той культуры начала железного века, которую называют культурой «Виллановы». В последнее время последователем подобных взглядов является Зефлунд. Он считает,³⁰ что «тиррено -архаическая культура» в пе­риод своего расцвета распространилась и на район Болоньи (в koji- це VII в.). Это положение он обосновывает тем, что основная мас­са памятников, обнаруженная в районе Болоньи (начиная с фазы San Vitale-Benacci), несет на себе ясные следы южноэтрусской культуры. При этом Зефлунд, как и другие современные исследо­ватели,’^[36] отвергает наличие какого-то разрыва между периодами «Arnoaldi» (предэтрусский) и «Certosa» (этрусский), что призна­валось раньше прочно установленным. В связи с этим Зефлунд приходит к отрицанию этнического переворота в районе Болоньи, т. е. ставит под сомнение традицию об этрусской колонизации Паданской области.

Такова общая трактовка вопроса в литературе об историче­ском развитии Паданской области в предэтрусский период.

По сравнению с обильными высказываниями этрус.кологов об этом периоде высказывания специалистов о периоде этрусского преобладания в Северной Италии представляются скудными. В существующей литературе нужно прежде всего отметить труд Дукати по истории Болоньи в древности.^[37] Однако этот труд ка­сается преимущественно одного из крупнейших центров, создан­ных этрусками на севере, а, кроме того, автор — искусствовед и археолог, обнаруживая глубокое знание вещественных памят­ников и уделяя внимание связанным с ними проблемам, других видов источников касается бегло, если не сказать поверхностно, что особенно обнаруживается в степени привлечения данных эпиграфических. Далее, в сводных этрускологических работах как старых, так и недавнего времени имеется ряд замечаний и материалов, полезных при разработке рассматриваемой нами темы, но специальной трактовки ее нет. Пенным дополнением к

работе Дуката служит статья Ренара,^[38] в которой дан углублен­ный анализ традиции. Однако и эта работа касается не всей !'[аданской Этрурии, а только Фсльзины (Болоньи). Работа Альтхейма «Происхождение этрусков»^[39] содержит замечания о ряде паданских центров, созданных этрусками, по изложение у него крайне неравномерно: о Мантуе, например, он говорит боль­ше, чем о Фельзине. Проблема этнического состава населения го­родов в его работе заслоняет иные вопросы. Заслуживает обсуж­дения его мнение об «умбрской теории». Альтхейм заявляет, что до сих пор остается неизвестным, кто такие «сожигающис» ита­лики— «виллановианцы», и что отождествление их с умбрами противоречит Страбону.^[40]

Специальные археологические работы, работы по эпиграфи­ческим памятникам, по ономастике, топонимике многочисленны и продолжают пополняться публикациями о вновь открытых па­мятниках. Они ценны как собрания материалов, но довольно бедны наблюдениями, принципиальными выводами, которыми историк мог бы воспользоваться в своей работе.