ХУННУ И ФАЗА ПОДЪЕМА КОЧЕВОГО МИРА

Нет, не было и не могло быть этноса, происходящего от одного предка. Все этносы имеют двух и более предков, как все люди имеют отца и мать. Этнические субстраты — ком­поненты возникающего этноса в момент флуктуации энергии живого вещества биосферы сливаются и образуют единую сис­тему — новый, оригинальный этнос, обретающий в этом сли­янии целостность, созидающую свою, опять-таки оригиналь­ную культуру.

В IV веке до н.э. хунны образовали мощную державу — племенной союз 24 родов, возглавляемый пожизненным президентом (шаньюем) и иерархией племенных князей «правых» (западных) и «левых» (восточных). Новый этнос всегда бога­

че и мощнее, нежели старые, составившие его: хуннам пред­стояло великое будущее.

Не только хунны, но и их соседи оказались в ареале толч­ка IV-III веков до н.э., на этот раз вытянутого по широте от Маньчжурии до Согдианы. Восточные кочевники, предки сяньбийцев (древних монголов), подчинили себе хуннов, а согдийцы (юэчжи), продвинувшись с запада, из Средней Азии, до Ордоса, обложили хуннов данью. На юге Срединная рав­нина была объединена Цинь Ши-хуанди, который вытеснил хуннов из Ордоса в 214 г. до н.э., лишив их пастбищных и охотничьих угодий на склонах хребта Иньшань и на берегах Хуанхэ. А хуннский шаньюй Тумань готов был на все уступ­ки соседям, лишь бы они не мешали ему избавиться от стар­шего сына Модэ и передать престол младшему сыну.

Тумань и его сподвижники были людьми старого склада, степными обывателями. Но среди молодых хуннов уже появилось пассионарное поколение, энергичное, предприимчивое и патриотичное. Одним из таких новых людей и был Модэ. Отец отдал его в заложники согдийцам и произвел на них набег, чтобы они убили его сына. Но Модэ похитил у врагов коня и бежал к своим. Под давлением общественного мне­ния Тумань был вынужден дать ему отряд в 10 тысяч семей. Модэ установил в своем войске крепкую дисциплину и про­извел переворот, в ходе которого погибли Тумань, его жена и младший сын (209 г. до н.э.). Модэ, получив престол, разгромил восточных соседей, которых китайцы называли «дунху», отвоевал у китайцев Ордос, оттеснил согдийцев на запад и покорил саянских динлинов и кыпчаков. Так созда­лась могучая держава Хунну, население которой достигло 300 тысяч человек¹⁰.

Тем временем в Китае продолжалась гражданская война, которая унесла две трети населения, пока крестьянский вождь Лю Бан не покончил со всеми соперниками и не провозгла­сил начало империи Хань в 202 г. до н.э.

Население и военные силы Китая, даже после потерь в гражданской войне, превосходили силы хуннов. Однако в 200 г. до н.э. Модэ победил Лю Бана и заставил его заклю­чить «договор мира и родства»: китайский двор выдавал за

варварского князя царевну и ежегодно посылал ему подарки, то есть замаскированную дань.

Но не только венценосцы, а и все хуннские воины стреми­лись иметь шелковые халаты для своих жен, просо для пече­нья, рис и другие китайские лакомства. Система постоян­ных набегов не оправдывала себя, гораздо легче было нала­дить пограничную меновую торговлю, от которой выигрыва­ли и хунны, и китайское население. Но при этом проигрывало ханьское правительство, так как доходы от внешней торгов­ли не попадали в казну. Поэтому империя Хань запретила прямой обмен на границе. В ответ на это хуннские шаньюй, преемники Модэ, ответили набегами и потребовали продажи им китайских товаров по демпинговым ценам, ведь всех бо­гатств Великой степи не хватило бы для эквивалентного об­мена на ханьских таможнях, так как необходимость получать доход на оплату гражданских и военных чиновников требова­ла повышения цен.

В аналогичном положении оказались кочевые тибетцы об­ласти Амдо¹¹. До гражданской войны западную границу им­перии Хань охраняли недавние победители — горцы западно­го Шэньси. Но поражения от повстанцев унесли большую часть некогда непобедимого войска. Мало помогла обороне и Великая китайская стена. Для того чтобы расставить по всем ее башням достаточные гарнизоны и снабжать их провиан­том, не хватило бы ни людей, ни продуктов всего Китая. Поэтому ханьское правительство перешло к маневренной войне в степи, совершая набеги на хуннские кочевья, еще более губительные, чем те, которые переносили китайские кресть­яне от хуннов и тибетцев.

Почему так? Ведь во II-I веках до н.э. в Китае бурно шли процессы восстановления хозяйства, культуры, народонаселе­ния. К рубежу новой эры численность китайцев достигла почти 59,6 млн человек¹². А хуннов по-прежнему было около 300 тысяч, и казалось, силы хуннов и империи Хань несоизме­римы. Так думали правители Китая и их советники. Однако сравнительная сила держав древности измеряется не только числом жителей, но и фазой этногенеза или возрастом этно­са. Китай переживал инерционную фазу (преобладание тру­

долюбивого, но отнюдь не предприимчивого обывателя), ибо процесс этногенеза в Китае начался еще в IX веке до н.э. Поэтому армию там вынуждены были комплектовать из пре­ступников («молодых негодяев») и пограничных племен, для коих Китай был угнетателем. И хотя у Китая были прекрас­ные полководцы, боеспособность армии была невелика.

Хунны же находились в фазе этнического становления и пассионарного подъема. Понятия «войско» и «народ» у них совпадали. Поэтому с 202 до 57 г. до н.э., несмотря на малочис­ленность, хунны сдерживали ханьскую агрессию И только ловкость китайских дипломатов, сумевших поднять против хунну окрестные племена и вызвать в среде самих хуннов междоусобную войну, позволила империи Хань счесть хуннов покоренными и включенными в состав империи.

Рост пассионарного напряжения в этнической системе бла­готворен для нее лишь до определенной степени. После фазы подъема наступает «перегрев», когда избыточная энергия раз­рывает этническую систему.

И тогда хунны разделились на четыре ветви. Одна подчини­лась сяньбийцам, вторая поддалась Китаю, третья, «неукроти­мые», отступила с боями на берега Яика и Волги, четвертая, «малосильные», укрепилась в горах Тарбагатая и Саура, а потом захватила Семиречье и Джунгарию. Эти последние оказались наиболее долговечными. Они частью смешались на Алтае с кыпчаками и образовали этнос куманов (половцев), а частью вернулись в Китай и основали там несколько царств, дожив­ших до X века (вернувшиеся назывались «тюрки-шато», а их потомки — онгуты — слились с монголами в XIII веке).

Акматическая фаза этногенеза, или пассионарный пере­грев этносоциальной системы, иногда служит спасению эт­носа в критической ситуации, а иногда ведет его к круше-

нию, потому что консолидация всех сил для решения внеш­них задач легко осуществима.

Пассионарное напряжение разорвало хуннский этнос на две части. На юг, к Великой китайской стене, ушли побор­ники родового строя, наиболее консервативная часть хунн- ского общества. Ханьское правительство охотно предоста­вило им возможность селиться в Ордосе и на склонах Инь- шаня, так как использовало их в качестве союзных войск против северных хуннов. Поскольку китайцы не вмешива­лись в быт хуннов, те хранили родовой строй и старые обы­чаи. Но это не устраивало энергичных молодых людей, осо­бенно дальних родственников, которые не могут выдвинуться, так как все высшие должности даются по родовому стар­шинству. Пассионарным удальцам нечего было делать в Южном Хунну, и они едут на север в поисках степных просторов и военной добычи.

Северные хунны после поражения закрепились на рубеже Тарбагатая, Саура и Джунгарского Алатау и продолжали вой­ну с переменным успехом до 155 года.

Выше было указано, что хуннов в I веке до н.э. было 300 тысяч человек. Прирост их численности за I-II века был очень небольшой, так как они все время воевали. Правда, добавились эмигранты — кулы, особенно при Ван Мане и экзекуциях, последовавших за его низвержением. В III веке в Китае насчитывалось 30 тысяч семей, то есть около 150 тысяч хуннов, а «малосильных» в Средней Азии было около 200 тысяч. Так сколько же могло уйти на запад? В лучшем случае 20—30 тысяч воинов, без жен, детей и стариков, неспособных вынести отступление по чужой стране, без пере­

дышек, ибо сяньбийцы преследовали хуннов и убивали от­ставших.

Этот отход затянулся на два с лишним года, пока хунны не оторвались от преследователей и не нашли покой в Волго­уральском междуречье. За это время было пройдено по пря­мой 2600 км, а если учесть неизбежные зигзаги, то вдвое больше. Нормальная перекочевка на телегах, запряженных волами, за этот срок на столь огромное расстояние не могла быть осущест­влена. К тому же приходилось вести арьергардные бои, где и погибли семьи уцелевших воинов. И уж конечно, мертвых не хоронили, так как на пути следования хуннов «остатков палео­сибирского типа почти нигде найдено не было, за исключени­ем Алтая»¹⁴. На запад в 155-158 гг. ушли только наиболее крепкие и пассионарные вояки. Это был процесс отбора, про­веденный в экстремальных условиях, по психологическому складу, с учетом свободы выбора своей судьбы. Он-то и по­вел к расколу хуннского этноса на четыре ветви.

Во II веке миграций в Восточную Европу было две: готы — около 155 г. из «острова Скандзы» перебрались в устье Вис­лы¹⁵, после чего дошли до Черного моря¹⁶, и хунны — из Центральной Азии в 155—158 гг.¹⁷ достигли берегов Волги, где вошли в соприкосновение с аланами. Ситуация в степях Прикаспия и Причерноморья изменилась радикально и на­долго. Но если история готов, граничивших с Римской им­перией, является относительно известной, то история хун­нов с 158 по 350 г. совершенно неведома. Можно лишь кон­статировать, что за 200 лет они изменились настолько, что стали новым этносом, который принято называть «гунны»¹⁸.

Согласно принятому нами постулату — дискретности этни­ческой истории — мы должны, даже при размытости началь­ной даты, считать середину II века за исходный момент этни­ческой истории региона. Общий исход событий легко вос­становить методом интерполяции, что уже в значительной степени сделано. И хотя гунны находятся в центре нашего внимания, начнем анализ с их окружения: готов, римлян и ранних христиан, в IV веке создавших Византию.

Римская империя во II веке еще была страной вполне благо­устроенной, а в III веке уже превратилась в поприще убийств и предательств, в IV веке сменила даже официальную рели-

гию и освященную веками культуру. Иначе говоря, в 192— 193 гг. здесь произошла смена фаз этногенеза: инерция древ­него толчка иссякла и заменилась фазой обскурации. Хрис­тианские общины росли, крепли, множились и ветвились. Так бывает лишь тогда, когда пассионарный толчок зачинает новый процесс этногенеза. Хотя попытка христиан гальва­низировать Западную Римскую империю не дала положитель­ных результатов, этносы в зоне толчка, в том числе готы, обрели новую энергию и находились в фазе пассионарного подъема. А гунны?..