ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС

Несмотря на очевидность того, что культуру любого на­рода нелепо оценивать с позиций его противника, обаяние аутентичного источника держало многих историков в тисках китайских представлений и характеристик.

был прослежен нами в деталях²⁶, а интерпретация его была сделана на основе принципов, которые сформулированы только десять лет спустя²⁷. Любопытно, что книга выдержала жест­кую критику со стороны китаистов, но полемика велась лишь по частным вопросам техники пользования переводами²⁸. Основная же, синтетическая часть работы не вызвала у мно­гочисленных рецензентов сомнения²⁹.

Для этнолога история хуннов интересна как пример не­воплощенных возможностей и как вариант нарушенного процесса этногенеза, когда вместо цивилизации возникает либо об- скурация, либо этническая (не всегда физическая и тоталь­ная) экстерминация.

В эпоху, избранную нами для изучения, тема истори­ческого развития осложнена проблемой этнических контак­тов. В Северном Китае хунны представляли этническое мень­шинство, да еще разбавленное инкорпорированными разно­племенными купами. Сталкиваться же им приходилось не только с китайцами, но и тибетцами, сяньбийцами, табгачами и аборигенами Северо-Западного Китая, более древними, не­жели сами китайцы. Все эти народы весьма разнились между собою и к хуннам относились по-разному.

Первичные сведения получены из переводов китайских хро­ник, но, хотя переводы сделаны добросовестно, сами хро­ники — источник сверхсложный. По поводу китайской исто­рической литературы В.П. Васильев вполне основательно на­писал: «С первого взгляда на полное собрание китайской ис­тории можно подумать, что в ней уже все сделано и что знающему китайский язык стоит только читать многотомные сочинения и извлекать из них машинально сведения, но на деле оказывается совсем не то; кроме странного расположе­ния, которое заставляет занимающихся перебирать все сочи­нения для того, чтобы получить полное понятие об одном каком-нибудь отдельном событии, кроме утомительного тру­да, кроме постоянного критического напряжения, которое, однако ж, может открыть истину только при полном изуче­нии предмета, историку, сверх того, постоянно представля­

ются вопросы, которым он напрасно ищет разрешения, по­стоянно встречает он искажения, пропуски...»³⁰.

Именно с такой литературой вопроса мы столкнемся ниже, добавив к тому, что сказал В.П. Васильев, что трудности историко-географического, палеоэтнографического и соци­ально-исторического характера превосходят перечисленные им выше. Конечно, китайские авторы не могли беспристрастно отзываться о врагах своего народа и своей страны, хотя, надо воздать им должное, они к этому стремились. Но у нас-то нет никаких поводов быть несправедливыми. Мы должны отчленить причины и уловить следствия того грандиозного явления, которое китайцы назвали «Эпохой пяти варварских этносов (У-ху)», а французы — «Великим переселением на­родов в Азии». И главную трудность — калейдоскопичность событий и многословие описаний — мы попытаемся преодо­леть путем применения несколько необычного аспекта — эт­нологического.