МЕЖДОУСОБНАЯ ВОЙНА

Гибель Уянь-Гюйди означала конец прокитайской при­дворной партии, поддерживать которую отказались даже те роды, к которым она благоволила. Создалась ситуация, бла­гоприятная для консолидации всех сил народа, но разгорев­шиеся страсти помешали этому.

Вступив на престол, Хуханье отдал приказ убить западно­го чжуки-князя, которому, собственно говоря, был обязан победой. Чжуки-князь, узнав об этом, объединился с бра­том Чжуанькюй-Дулунки и с новым жичжо-князем Босюйта- ном. Князья нашли опору в западных хуннских кочевьях,

собрали несколько десятков тысяч войска и, объявив Босюй- тана чжуки-шаньюем, двинулись на Хуханье и восточных хун- нов. Хуханье был разбит и бежал на восток.

Осенью чжуки-шаньюй Босюйтан отправил против Хуха­нье 40 тысяч воинов, половина которых была из рода Югянь, а другую половину составляли вернувшиеся из Китая против­ники Уянь-Гюйди. В это время к шаньюю приехал князь рода Xyre, жившего на северо-западе по соседству с хагаса- ми. Он затеял интриги и совместно с советником шаньюя, Вэйли-данху, оклеветал западного чжуки-князя. Шаньюй поверил клевете и казнил чжуки-князя с сыном, но клевета каким-то образом обнаружилась, и разгневанный шаньюй казнил Вэйли-данху. Хуге-князь успел бежать к себе и отло­жился. Он объявил себя Хуге-шаньюем. Весть об этом быст­ро распространилась по степи, и пример оказался заразительным: князь рода Юйди объявил себя Чели-шаньюем, а один дуюй (офицерский чин) — Уцзи-шаньюем. Все они не принадле­жали к шаньюеву роду, и все нашли сторонников, очевид­но, в тех родах, которые они возглавляли. Родовые старей­шины боролись за власть. Рассматривать эти распри как раз­ложение родового строя было бы нелогично, так как именно в них и проявилась родовая сущность хуннского общества, что особенно ясно покажут дальнейшие события.

Чжуки-шаньюй пошел на мятежников и тем самым прину­дил их перед лицом смертельной опасности объединиться. Уцзи и Xyre сложили с себя титулы и подчинились Чели-шаньюю. В общей сложности мятежники имели 40 тысяч человек. Поло­жение осложнялось еще и тем, что на востоке оправился Хуха­нье, который мог в любую минуту перейти в контрнаступле­ние. Чжуки-шаньюй, выставив против Хуханье заслон, напал на мятежников, разбил их и загнал на северо-запад к хагасам.

Тем временем собрались с силами восточные хунны. В 56 г. младший брат Хуханье совершил удачный набег на ко­

чевья западных хуннов. Чжуки-шаньюй, собрав 60 тысяч войска, пошел на восток, ему навстречу вышел Хуханье с 40 тысячами всадников. Западные хунны были разбиты. Чжуки- шаньюй покончил с собой, а его сторонник Дулунки бежал в Китай.

Чели-шаньюй подчинился Хуханье, но хагасский князь, сын Ли Лина, выдвинул Уцзи претендентом на престол. Ус­талые от междоусобицы хунны не стали поддерживать хагас- ского ставленника: Уцзи был пойман и обезглавлен. Хуханье стал полновластным шаньюем, но на востоке тоже оказались недовольные им. Восточный великий предводитель, собрав несколько десятков тысяч человек «своего народа»⁴, передал­ся Китаю, чтобы не участвовать в бесплодной братоубийственной войне. Это была большая потеря.

Однако далеко не все хунны потеряли вкус к продолже­нию междоусобной войны. Трудно объяснить почему, но Ху­ханье были чрезвычайно непопулярен в стране, и западные хунны в конце 56 или начале 55 г. отделились от него. Нача­лось с того, что один из родственников погибшего чжуки- шаньюя, князь рода Сюсюнь, имея всего 600 всадников, напал на ставку великого восточного цзюйкюя. Цзюйкюй пал, а войско его присоединилось к победителю.

Вслед за Жуньченем восстал родной брат Хуханье — Хуту- ус. Он объявил себя Чжичжи-гудуху-шаньюем восточной гра­ницы. Целых два года у хуннов было три шаньюя, но так не могло тянуться долго. В конце 54 г. Жуньчень-шаньюй счел себя достаточно сильным для похода на восток. Он напал на Чжичжи, но погиб в битве, а войско его перешло к победите­лю. Усилившись, Чжичжи напал на Хуханье, обратил его войско в бегство и захватил ставку шаньюев в Хангае⁵.

В 56—54 гг. обращает на себя внимание легкость перехо­да хуннских воинов от одного претендента к другому. Все хунны были воинами; война была их стихией, однако цели и задачи войны занимали их мало, и они доверяли шаньюям, водившим их на внешнего врага. Но в этот период внешняя

война стала невозможна, более того — губительна. Поэтому князья использовали воинский пыл хуннов в междоусобной борьбе.

Положение Хуханье-шаньюя было весьма тяжелым, и один из соратников его, восточный ичжицзы-князь, дал ему со­вет подчиниться Китаю. Трудно было решиться на этот шаг сыну вождя старохуннской партии, привыкшей видеть в им­ператоре заклятого врага. Весьма любопытны прения на со­вете старейшин и аргументация сторонников Хуханье.

«Это невозможно, — говорили старейшины. — Сражать­ся на коне есть наше господство и потому мы страшны всем народам. Мы еще не оскудели в отважных воинах. Теперь два родные брата спорят о престоле, и если не старший, то младший получит его. В сих обстоятельствах и умереть со­ставляет славу. Наши потомки всегда будут царствовать над народами. Китай, как ни могуществен, не в состоянии по­глотить все владения хуннов, для чего же нарушать уложения предков? Сделаться вассалами Дома Хань — значит унизить и постыдить покойных шаньюев... Правда, что подобный совет доставит спокойствие, но мы более не будем владычествовать над народами»⁶.

В приведенных словах проявилась идеология старохунн­ской партии; властолюбие, тщеславие, гордость и алчность перевешивали в сознании хуннов трезвый расчет и реальные выгоды; с исключительным упрямством они цеплялись за прошлое, закрывая глаза на то, что они стоят на краю гибе­ли и что держава их фактически уже развалилась. Как ушат холодной воды, вылилась на их горячие головы ответная речь ичжицзы-князя: «Могущество и слабость имеют свое время. Ныне Дом Хань в цветущем состоянии. Усунь и оседлые вла­дения в подданстве его. Дом Хуннов со времен Цзюйдихэу- шаньюя день ото дня умаляется и не может возвратить пре­жнего величия. Сколько он не силится, но ни одного спо­койного дня не видит. Ныне его спокойствие и существова­ние зависят исключительно от подданства Китаю; без сего... он погибнет»⁷.

Всем было ясно, что ичжицзы-князь прав, и никакие гром­кие слова не могли поколебать его программы. Это была откро­

венная капитуляция старохуннской идеологии перед реально сложившимися обстоятельствами. Хуханье-шаньюй согласился с князем, и старохуннская партия перестала существовать, отказавшись от своего принципа «господства над народами».

В 53 г. Хуханье отправил своего сына в Китай, официаль­но — на службу, а на самом деле — в заложники. Так же поступил и Чжичжи. Абсолютная необходимость перемены курса ощущалась всеми. В 52 г. шаньюй сам приехал в Ки­тай и с почетной стражей был препровожден в столицу. Там его принял император Сюань-ди. Прием был обставлен тор­жественно, но шаньюю объявили, что он стал вассалом им­ператора. Через месяц он был отпущен обратно и поселен около крепости Шеусянчен. Кроме подарков шаньюю, ханьские власти направили покорившимся хуннам изрядное количе­ство проса и риса.

В 50 г. в Китай приехал посол от Чжичжи. Он был по­ставлен ниже посла Хуханье, а в 49 г. окончательно выясни­лось, что китайское правительство будет оказывать поддерж­ку только Хуханье. Чем было вызвано такое решение — неяс­но. Скорее всего тут сыграли решающую роль не дипломати­ческие расчеты, а второй приезд Хуханье ко двору. Вполне возможно, что он подкупил кое-кого из придворных и тем самым перетянул их на свою сторону. После этого он начал преуспевать. Поскольку вокруг границы хунны перебили всех диких животных и птиц, китайцы постоянно посылали им просо и рис. От спокойной жизни «народ Хуханье-шаньюев умножился»⁸, очевидно, за счет хуннов, перебегавших к нему от других князей, и в 47 г. Хуханье уже перестал опасаться Чжичжи, которого история повела по иному пути.