ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ В ДЕРЖАВЕ ХУННУ

Сходство обнаруженных археологами на территории от Иньшаня до Саяно-Алтая древностей, датируемых V-III ве­ками до н.э., показывает нам тогдашние границы распрост­ранения хуннов²⁴.

Археологически эта культура характеризуется преобладанием бронзы, «звериным стилем» в искусстве и так называемыми плиточными могилами²⁵. В конце этого периода в могилах начинает попадаться железо, с которым хуннов познакоми­ли западные жуны²⁶. Наряду с охотой и скотоводством заня­тием хуннов было примитивное земледелие, на что указыва­ют находки зернотерок как в Северной Монголии, так и в районе Великой китайской стены²⁷.

Хунны этого времени весьма отдаленно напоминают сво­их предков, описанных выше. Теперь это совсем другой на­род. За 800 лет на окраине Сибири произошло то смешение, в результате которого возник антропологический тип хуннов, названный Г.Ф.Дебецем «палеосибирским». Археология кон­статирует у хуннов развитие меднолитейного мастерства, что предполагает наличие литейщиков-специалистов²⁸. Накопле­ние богатств шло у хуннов, очевидно, не только в виде соби­рания сокровищ. Так, Дегинь на основании изучения Сыма Цяня отметил, что «пленные составляли главное богатство хуннов, они их использовали как домашний скот»²⁹.

Выше мы уже видели, что у предшественников хуннов — глазковцев было развито патриархальное рабство. Рабы выпол­няли тяжелые работы в домашнем хозяйстве, собирали дро­ва, носили воду. Они не допускались до ведущих отраслей хозяйства: облавной охоты, пастьбы скота, войны; они не определяли способа производства. Наличие их не разрушало патриархального родового строя.

Хозяйство хуннов покоилось на использовании особенностей лесостепного ландшафта. Им были необходимы не только зеленые степи, но и покрытые лесом горы. Лесом с гор они пользовались для изготовления юрт и телег³⁰, а также стрел, причем ценился горный лес, где живут орлы, «перья кото­рых употребляются на опушку стрел»³¹.

Обычно, сравнивая между собой древние культуры, уро­вень развития их измеряют наличием материальных остатков: сооружений, письменности, произведений искусства и т.п. Методика эта порочна, так как учитываются лишь уцелевшие памятники, т.е. каменные сооружения и металлические вещи. Вследствие того, что сохранность памятников в странах с су­хим климатом неизмеримо выше, чем в странах влажных, возникает первая ошибка. Затем, если учесть, что люди строят дома для того, чтобы в них жить, а не для того, чтобы их тысячу лет спустя выкопал археолог, надо признать, что де­ревянные постройки подчас не хуже каменных, и говорить о низком уровне культуры на том основании, что не обнаруже­но каменных строений, — вторая ошибка. Равным образом не могут быть установлены красота и ценность одежды, так как сохраняются лишь металлические детали, которые не для всех народов характерны. Допустим, что у какого-нибудь народа искусство проявляло себя в вышивках и достигло большой высоты, а у другого — в изготовлении каменных амулетов, очень грубых и заимствованных у первого. Получится, что в первом случае искусства не было вовсе, а во втором обнару­жится оригинальный стиль. То же самое с письменностью: есть народы, у которых имеются огромные библиотеки пере­водов, пересказов, компиляций и очень мало оригинальных произведений, например у монголов, маньчжуров. В то же время «Илиада» и «Калевала» были устным творчеством еще неграмотных народов.

Короче говоря, сравнение древних культур не только воз­можно, но и необходимо, а для этого должны быть в первую очередь учтены и выявлены оригинальные черты развития изу­чаемых народов и их потребности, и разная сохранность мате­риальных остатков не должна мешать этому.

Основным достижением хуннов было освоение степных пространств Монголии.

Жилище их — кибитка на колесах — было удобно: во- первых, шатер значительно лучше защищает от ветра и моро­за, чем промерзающие стены земляного или каменного дома, и, меняя стоянку, всегда можно найти место, обеспеченное топливом; во-вторых, в жилище на колесах жить более безо­пасно, так как со всем имуществом можно уехать от врага, что хунны и делали.

Кожаная одежда их была прочна, легка и удобна. Их питание состояло из мяса и молока, имевшихся в изобилии, так как стада были огромны. Отсутствие изнурительного труда и посто­янное занятие охотой способствовали физическому развитию, частые военные походы закаляли мужество и волю.

К тому же эти походы играли большую роль в экономике хуннов. На ранних ступенях исторического развития возни­кала примитивная система приобретения недостающего про­дукта путем систематического захвата запасов у соседей. В этой стадии война была опасным, но доходным промыслом, и добыча становилась народным достоянием. Подобно мно­гим народам, хунны прошли эту стадию, но уже при первых шаньюях основным источником их доходов стало обложение покоренных данью.

Таким образом, мы должны признать, что хунны на заре своего существования были не лучше и не хуже, чем, ска­жем, франки, готы, арабы, славяне и древние греки.

Обращение с пленными и перебежчиками было весьма гуманным, поэтому китайцы опасались не столько набегов хуннов, сколько постоянных переходов к ним в степь своего населения.

Участие женщин в политике показывает, что они отнюдь не были принижены, как это наблюдалось в Китае, Индии, Иране.

Самым сильным аргументом против утверждения, что хунны имели собственную развивающуюся культуру, служит указа­ние на отсутствие у них письменности, основанное на том, что она до сих пор не обнаружена. Предположение, что хун­ны имели письменность, не дошедшую до нас, так как найти древние записи на коже, бересте или бумаге не всегда возмож­но, отвергалось как несовместимое с уже составленным мне­нием. Однако и это предвзятое мнение разбивается накопле­нием новых сведений. Так, в «Истории Троецарствия» сооб­щается об обмене посольствами между Китаем и Фунаном, древнейшим царством в Камбодже. Китайское посольство по­сетило Камбоджу между 245 и 250 гг., и, вернувшись, участ­ник его, Кань Тай, сообщая сведения о царстве Фунан, за­явил: «Они имеют книги и хранят их в архивах. Их письмен­ность напоминает письменность хуннов»³². Фунанцы употреб­ляли индийский шрифт. Это сообщение чрезвычайно интересно. Китайский дипломат говорит о хуннской письменности в при­даточном предложении как о вещи абсолютно известной и нужной лишь для сравнения и пояснения. Еще важнее то, что он под­черкивает индийское происхождение хуннской письменности, следовательно, держава Хунну имела культурные связи с За­падом. Может быть, потому китайцы эпохи Хань и считали хуннов диким народом, ибо признавали единственным источ­ником культуры только свою страну. К сожалению, фоль­клор³³ и прочие проявления хуннской духовной культуры без­возвратно утеряны, но уровень их культуры, в частности ис­кусства, может быть установлен при расширении археологи­ческих работ в Монголии и Ордосе; современное же хуннам саяно-алтайское искусство великолепно.