ПОКОРЕНИЕ КЯНОВ

Одновременно китайские войска напали на хуннов и на их верных союзников кянов. Наместник на тибетской грани­це Фуюй «послал людей обеспокоивать цянов»¹⁸, т.е. спро­воцировал возмущение.

кочевали в глубь страны. Они явно избегали столкновения. Но честолюбивого Фуюя мирное решение отнюдь не устраи­вало. C 3 тысячами всадников он погнался за кочевниками и догнал их, но при этом попал в засаду. 300 кянских удаль­цов ночью напали на китайский лагерь, и китайские солдаты в смятении рассеялись. Сам Фуюй дрался до конца, но пал в бою. Прибытие других частей спасло остатки отряда. Вождь кянов Миву ответил контрнабегом, потерпел поражение и предложил вступить в переговоры. Правитель провинции Лунси принял кянских парламентеров и угостил их отравленным вином, причем погибли 800 старейшин, и в том числе Миву. Вслед за тем карательная экспедиция прошла по горным долинам, где убила 400 человек и захватила в плен две тысячи застиг­нутых врасплох. Сын Миву, Митан, и его родовичи при под­держке других родов напали на Лунси, но в битве при Байши были отброшены. Несмотря на это, кяны стекались к Мига­ну, и китайцам пришлось признать, что войну нельзя выиг­рать без больших затрат. Правитель Лунси был отдан под суд, а его заместитель, применив обычную систему подкупов, сумел посеять несогласие между родами и тем несколько ослабил напряжение. Война продолжалась, и частные успехи против войск Митана мало что давали китайцам. Поэтому они сде­лали попытку договориться и вернули Митану его бабушку, ранее захваченную в плен, которую сопровождали пять толмачей- парламентеров. Митан ответил на предательство предательством: толмачей «распластал на земле и, кровью их заключив дого­вор с родами», возобновил борьбу¹⁹. В 92 г. снова были пущены в ход подкупы и регулярные войска. C помощью первых китайцам удалось разделить и ослабить кянов, а вторые за­хватили 800 пленных и, что важнее, собрали урожай посеян­ной кянами пшеницы, а на берегах Желтой реки построили несколько крепостей и завели речной флот.

Но Митан оправился. В 96 г. посланные против него войска из юэчжей и покорившихся Китаю кянов потерпели полное поражение, а осенью 97 г. Митан перешел в контр­наступление. Он ворвался в Лунси, присоединил к себе живших там единоплеменников и разбил местные войска. Снова при­

шлось бросить на него регулярные части, которые подавили кянов благодаря численному перевесу, но потери китайцев были столь велики, что от преследования противника при­шлось отказаться.

Однако планомерная система подкупов парализовала военные успехи Митана. Прокитайские настроения стимулировались деньгами и шелком и росли настолько активно, что сам Ми- тан был вынужден просить мира. Он приехал ко двору для переговоров, а его родовичи перешли жить на китайскую тер­риторию «по причине крайнего голода»²⁰. Казалось бы, на­ступил мир, однако в 100 г. кяны снова восстали, и причи­на, очевидно, была не в них, так как сразу же три китайских чиновника были отданы под суд. Как видно, плохая администра­ция наносила ханьской империи больше вреда, чем доведен­ные до отчаяния кочевники. Так или иначе, а война вспых­нула вновь. Первой жертвой Митана оказался один из ро­дов, передавшихся Китаю. Он был разгромлен. Другие роды, не видевшие перспектив в развитии восстания и утомленные борьбой, не поддержали Митана. В битве на речке Юаньчу- ань он был разбит и с остатками своих сторонников, всего около тысячи человек, бежал к верховьям Желтой реки. В следующем, 102 г. был истреблен последний мятежный род кянов и покорение их было закончено.