ВЕСЕННИЕ ДОЖДИ

На севере Шэньси граничит с Ордосом, где в IV веке жили хунны, не ушедшие с Лю Юанем на завоевание Китая и не погибшие там от лукавого Жань Миня. Эти хунны уп­равлялись другой ветвью рода древних шаньюев, отделившейся от китаизированной главной линии еще в начале III века.

Китаизация этих хуннов коснулась минимально, так как именно они в конце III века дважды пытались поднять вос­стание и, потерпев поражение, стали к Китаю в положение «родственников убитых», а, по понятиям родового строя, это исключало дальнейшие контакты.

C точки зрения этнологии, в ордосских хуннах мы видим второй вариант развития этноса, тот самый, который был предложен как путь восстановления независимой державы старей­шиной Лю Сюанем и отвергнут князем Лю Юанем. Они сохра­нили большую часть своих кочевых традиций, наладили дру­жеские отношения с соседями — табгачами и тангутами и, юридически подчинившись последним, сохранили автономию и культуру. У ордосских хуннов, как и у их предков в эпоху расцвета державы, кочевой быт и родовой строй были в пол­ной силе. В источнике¹³ перечислено 19 родов, причем «все имели свои стойбища и не смешивались». Знатные фамилии те же: Хуянь, Бу (Сюйбу), Лань и Цяо (Циолин). Они по- прежнему держат и передают наследственно, т.е. в пределах рода, старые хуннские должности. Род Сюйбу владеет долж­ностью жичжо. Род Лань — должностью цзюйкоев, а род Цяо — должностью данху, а также новыми должностями — духоу, чэянь. О положении рода Хуянь нет данных, и это понятно: ведущая часть этого рода откочевала на запад еще в 93 г. Поэтому в среде южных хуннов род Хуянь места в иерар­хии не имел.

На этом кончается сходство, а различие не менее знамена­тельно.

тельно из рода Тугэ, который находится в списке «простых» родов. Высшие чины государства носят титулы, по старой традиции обязательно дублирующиеся: Сянь-ван, восточный и западный; Или-ван, восточный и западный (титулы включают китайский термин «ван»); остальные князья тоже попарно: Юйлу, Цзянь-шан, Шофан, Дулу, Сяньбу, Аньло — всего 16 чинов. Все должности замещались родственниками шаньюев, т.е. фактическая власть принадлежала одному роду Тугэ. Итак, мы наблюдаем сосуществование старой и новой знати и за­мену союза родов гегемонией одного рода. Кроме этих двух чиновных систем, были еще менее почетные посты, связан­ные с выполнением конкретных заданий, иначе говоря, имелось служилое сословие. Надо полагать, что старая знать была оттеснена от управления и довольствовалась титулатурой, иначе откуда бы взяться стольким новым чиновным должностям.

Территория, находившаяся во владении хуннов, включа­ла не только Ордос, но и прилегающие к нему с востока равнины Шаньси и на западе — склоны хребта Алашань. В интересующее нас время хунны имели двух вождей: в самом Ордосе правил Лю Вэйчэнь, а в Шаньси — его двоюродный брат Лю Ку-жэнь, находившиеся в тесной дружбе, а народ составляли «люди смелые, любившие бунтовать»¹⁴.

И все-таки, хотя общественная организация ордосских хун­нов была достаточно гибкой, территория — обширной, геогра­фическое положение — удачным (ибо войны проходили юж­нее), долгое время они серьезной силой не являлись. В за­сушливую эпоху II-III веков пустыни Ордоса, несмотря на близость огибавшей их реки, могли прокормить лишь ничтожное число кочевников, да и то скудно. Нужные им дожди выпа­дали южнее и угрожали лессовой стране Шэньси наводне­ниями¹⁵. Но к середие IV века положение изменилось. Тихооке­анские муссоны, подобно атлантическим циклонам, смени­ли путь своего прохождения¹⁶. Они принесли животворную атмосферную влагу, до тех пор изливавшуюся на сибирскую тайгу и на истоки притоков буйной реки Хуанхэ, в просторы Великой степи¹⁷.

травах, кони перестали страдать от бескормицы, а хунны, оказавшись хозяевами упавшего с неба изобилия, ощутили себя снова могучим народом. В 361 г. Лю Вэйчэнь принял к себе изгнанных Фу Цзянем сяньбийцев и ухуаней, порвал с тангутами и заключил союз с ханом табгачей Шеигянем.

Однако не меньший экономический подъем по тем же при­чинам выпал на долю табгачей, отделенных от хуннов только рекой Хуанхэ. Если до середины IV века эти храбрые воины еле-еле переживали тяжелые зимы и жаркие летние месяцы, то теперь и они набрали силу, благодаря которой хан Шеи- гянь стал считать себя не союзником, а повелителем Лю Вэй- чэня. Последний не ужился со своим полудиким повелите­лем и в 365 г. восстал. В 367 г. Шеигянь пошел войной на Лю Вэйчэня. Их разделяла Хуанхэ, шел осенний ледоход, и Лю Вэйчэнь, оставаясь в Ордосе как в крепости, считал себя в безопасности. Шеигянь приказал бросать на плывущие льдины фашины из тростника. Лед сперся и вскоре окреп. Табгачи перешли реку Хуанхэ как по мосту. Не ожидавший появле­ния врага Лю Вэйчэнь бежал к тангутам, а Ордос остался за табгачами.

Происшедшие события могли бы вынудить Фу Цзяня к активным действиям на северной границе, если бы его вни­мание не было сосредоточено на южной окраине империи вплоть до 369 г. Хан Шеигянь получил передышку, но не мог использовать ее, потому что потерял тыл. Пока засуха сжигала берега Орхона и Селенги, а пустыня тянула свои желтые пальцы к Хангаю и Хэнтею, табгачский хан считал себя обладателем этих пустых земель. Но как только благо­датный дождь превратил пустыню в цветущую степь, в ней проявили себя сильные и смелые люди, отказавшие в пови­новении чужому хану. Это были жужани.

Широко распространенная точка зрения, что народ (эт­нос) — это группа людей, связанная родством или происхожде­нием, языком и культурой, на наш взгляд, правильна толь­ко отчасти.

ной жизни вырабатывает навыки, становящиеся затем культур­ной традицией. Так, по легенде, сложились римляне, кото­рых не было до Ромула, и так же, уже по истории, возникли турки-османы и сикхи. Мы не всегда можем проследить эт­ногенез того или иного народа до момента его возникнове­ния, но когда нам это удается, мы всегда наталкиваемся на тот факт, что этническая целостность возникла в результате сочетания событий истории.

Жужани — народ, возникший буквально на глазах историков Центральной Азии. Это осколки разбитых табгачами сянь- бийских и хуннских родов. Те, кому посчастливилось спас­тись от жестокого врага, нашли себе убежище в бескрайней Монгольской равнине и постепенно сжились между собой настолько, что к концу IV века организовались в орду и пре­вратились в самостоятельный этнос¹⁸.

Основателем их орды считается дезертир из китайской ар­мии Югюлюй, собравший вокруг себя около сотни подобных ему беглецов. Эта группа стала центром объединения разнопле­менных и разноязычных людей, связанных только исторической судьбой.

За 30 лет у них сменилось пять предводителей¹⁹, но к 390 г. жужаньская орда охватывала уже всю Халху и была враждебна растущему могуществу табгачей²⁰.

Несколько позже, во второй половине IV века, в Степь потянулись племена дили, или we∕7e (телеутов), потомки «красных ди» (чи ди). До этого времени они обитали в предгорьях Наньша- ня и терпели безобразия китайских правителей царства Лян. Видимо, им было некуда податься. Но после очередного цареубийства и связанных с ним эксцессов, происшедших в 363 г.²¹, они начали постепенно выселяться на север от ве­ликой пустыни Гоби, сохраняя свой родо-племенной ук­лад. В Великой степи они открыли великолепные возмож­ности для скотоводства и к концу IV века размножились на­столько, что заселили все свободные территории, отвоеван­ные дождями у пустыни. Опасны для них были только жужани.

Телеские племена были очень нужны жужаням, но жужань­ская орда была совсем не нужна телесцам. Жужани сложи­лись из тех людей, которые избегали изнурительного труда.

Дети их предпочли вообще заменить нелегкий труд пастуха добыванием дани. Телесцы привыкли к труду скотовода. Они хотели пасти свой скот и никому ничего не платить.

Сообразно этим склонностям сложились политические сис­темы обоих народов: жужани слились в орду, чтобы с помо­щью военной мощи жить за счет соседей. Телеуты²² остава­лись слабо связанной конфедерацией племен, но всеми сила­ми отстаивали свою независимость. Этим двум народам таб- гачи уступили свою родину — северные степи. Это обязывало их найти новую — на юге, но они натолкнулись на тангутов.