ВИХРЬ

До 379 г. тангутские войска вели планомерное наступле­ние в верховьях Янцзы. Там власть цзиньской династии была непрочна. Осуществлялась она системой крепостей с силь­ными гарнизонами, державшими в страхе местное инопле­менное население.

В 379 г. Фу Цзянь направил удар на юго-восток. Тангут- ские войска перешли реку Хуай и приблизились к жизнен­ным центрам Южного Китая. Фу Цзяню казалось, что дни империи Цзинь сочтены. Располагая 970 тысячами воинов (цифра — на совести автора хроники), он полагал, что успех в завоевании Южного Китая ему обеспечен.

Но его советники были настроены менее оптимистично. Они всячески пытались отговорить своего царя от войны, которая государству была не нужна и рискованна. Еще более грозной опасностью они считали возможность отпадения покоренных народов во время военных замешательств³³. Несмотря на все уговоры и указания на несправедливость завоевательной вой­ны, Фу Цзянь II в 383 г. объявил мобилизацию 10% населения. По китайскому условному исчислению, у него собралось 700 тысяч пехотинцев и 270 тысяч всадников; не беремся сказать, сколько их было на самом деле, но во всяком случае много.

Передовые отряды уже успели пересечь реку Хуай, пока дальние, из бывшего княжества Лян, подходили к реке Вэй. Их решено было использовать в Сычуани, а на важнейший участок фронта была брошена сяньбийская конница под командой Муюна Чуя и лучшая китайская пехота, доверен­ная недавнему пленнику Чжу Сюю. Авангардом командовал талантливый и отважный царевич Фу Жун.

По боевым качествам циньская армия неизмеримо превосхо­дила южнокитайское 80-тысячное войско, но воины — не шахматные фигуры, и поле боя — не доска. Почти все цинь- ские солдаты либо происходили из племен, которые совсем недавно были покорены силой оружия, как сяньбийцы, либо просто захвачены в плен и поставлены противником в строй, как большинство китайских подразделений.

Циньское наступление развивалось по всему фронту, от Хубэя на западе до Шоучуня на востоке. Фу Жун взял Illoy- чунь и остановил продвижение южнокитайской армии. Фу Цзянь, окрыленный легким успехом, оставил часть своей пехоты у Сянчэна (в Хэнани) и с 80 тысячами, легкой кон­ницы подошел к Шоучуню. Оставалось как будто немного — разгромить противника, имея пятикратный перевес в силах.

Но тут сказала свое слово измена. Чжу Сюй предупредил цзиньских полководцев Ce Ши и Ce Сюаня о дислокации цинь- ских войск и дал совет перехватить инициативу, чтобы ос­тановить тангутов, пока те не успели подтянуть все войска. Ce Ши немедля выделил пятитысячный отряд отборной кон­ницы, который проник через интервалы циньских войск и в ночном бою у Лоцзяня нанес тангутам тяжелое поражение, захватив много боевого снаряжения. Эта неожиданность по­будила Фу Цзяня стянуть войска на восток, и обе армии, северная и южная, сошлись у Шоуяня, на берегах реки Фэй.

И вот тут произошло нечто странное, получилась какая- то смесь глупости и предательства. По совету того же Чжу Сюя китайский полководец Ce Ши предложил Фу Цзяню не­сколько отвести войска от берега реки Фэй, чтобы китайцы могли переправиться и в бою по всем правилам решить судьбу войны. Казалось бы, вступать в переговоры с врагом перед битвой не следовало, но Фу Цзянь решил, что будет очень хорошо, если его латная конница сомнет строй противника и загонит его в реку. Он согласился и отдал приказ об отходе.

Но армия не отошла — она разбежалась; не от противни­ка, а от начальства.

образного оружия. Разгром был полным и окончательным — Китай был спасен.

Когда гонец привез в Цзянькан (Нанкин) весть о победе, министр играл в шахматы со свом другом. Он просмотрел депешу, положил ее на диван и закончил партию. На вопрос друга: «Что нового?» — он ответил: «Ничего важного. Наши мальчики побили разбойников»³⁴. И все! Что это было — вы­держка или равнодушие? Трудно решить, да это и не столь существенно, потому что дальнейшие события развивались стремительно, как лавина.