ВОСТОЧНЫЕ ХУННЫ

В предыдущей книге мы довели историю Великой степи до начала III века, когда закончился поединок между соперничавшими степными народами — хуннами и сяньбийцами⁴. Сяньбийцы победили, но уже к 235 г.

Хунны были побеждены и образовали четыре ветви, каждая из которых имела свою судьбу. Одна из них, наиболее неук­ротимая, отошла через степи современного Казахстана в меж­дуречье Урала и Волги в поисках новой родины⁵. Вторая — «малосильные хунны» — осела в Тарбагатае и овладела Семи­речьем, после чего не раз удивила Азию своими подвигами⁶. Третья, наиболее инертная, осталась на родине и смешалась с победителями, вследствие чего в сяньбийском языке оказа­лось огромное количество тюркских слов. Наконец, четвер­тая ветвь осела по обе стороны Великой стены, в Шаньси, Ордосе и Алашани. Именно эта ветвь хуннов взяла на себя инициативу восстановления былой хуннской славы, несмот­ря на то что ее положение было наиболее тяжелым. От род­ной Степи они были отрезаны сяньбийцами и находились в руках китайского правительства, отнюдь к ним не располо­женного. Лишь падение династии Хань дало хуннам шанс на освобождение, да и то не сразу.

Во время кровавых десятилетий Троецарствия хунны ни­чем себя не проявили. В волнениях, обуревавших китайский народ, они участвовали так, как будто это были их волне­ния. Сначала массы хуннов примкнули к «желтому» движе­нию, потом, когда оно пошло на спад, явились к Цао Цао с изъявлением покорности и снабдили его степными конями для обновления кавалерии (203 г.)⁷. Это спасло их от истреб­ления. Правительство Цао-Вэй разделило хуннские кочевья на пять отделов, поставив во главе каждого потомка хуннских князей. Однако эти князья были подчинены специально на­значенным чиновникам-наблюдателям. Общее количество хуннов в то время исчислялось в 30 тысяч семейств, т.е.

гасло. Хунны жили в покое и накапливали силу. Это было затишье перед бурей.

Другим большим племенем были цзелу, обитавшие на берегах реки Хэйшуй. Это племя образовалось из хуннских «рабов», освободившихся при распаде хуннского общества (25—85 гг.). Основными занятиями их были скотоводство и охота. «Они не тождественны племенам запада, которые принадлежали к Вэйби (сяньби). Они не одной расы: среди них имеются тан- ху, и динлины и кяны (тибетцы), которые живут вместе C ними. И это потому, что первоначально они были рабами хунну»⁹.

Слово «цзелу» произносилось в древности «qui», что на современных тюркских языках означает «раб». Однако еще в VI-VIII веках это слово имело совсем другое значение: иноплеменник, или подчиняющийся чужому государю¹⁰. Собственно говоря, описание «Вэй люе» соответствует имен­но древнему значению, без оттенка личной неволи. Хунны во времена своего могущества принимали к себе эмигрантов из Ханьской империи, в том числе и китайцев". Эти при­шельцы жили среди хуннов, но не становились членами ро­дов, что было, с точки зрения хуннов, необходимо, чтобы быть полноправным членом их общества. Общность социаль­ного положения и исторической судьбы спаяла разноплемен­ных эмигрантов в монолитный коллектив не менее прочно, чем это бывает при единстве происхождения. Кулы объясня­лись друг с другом по-хуннски и по этнолингвистическому признаку должны были быть причислены к хуннам. Однако ни хунны не считали их своими, ни кулы не претендовали на то, чтобы войти, хотя бы путем браков, в хуннские роды.

стратов. Каким бы монолитом ни представлялся нам тот или иной изолированный народ, когда-то и он был в стадии ста­новления, т.е. стадии спайки различных, до него существо­вавших народов. Какие же основания отказывать в названии этноса хуннским кулам, если они кристаллизовались в нечто целое¹². А что касается названия, то нарицательные имена как этнонимы известны и в Европе: франки — свободные, све­вы — бродяги, маркоманны — пограничники, алеманны — сброд и т.п. Другое дело, что продолжительность существо­вания этноса хуннских кулов была мала, но зато роль их в событиях IV века оказалась большой.

Иными словами, здесь мы наблюдаем интереснейший ва­риант этногенеза от начала до конца, который следует плодотвор­но анализировать, что мы и сделаем, после того как будут изложены все его перипетии.