ВОЙНА КНЯЗЕЙ

Первое время после объединения казалось, что Китай возвра­щает себе утраченную за время Троецарствия роль восточно- азийского гегемона. Уже в 270 г. прибыли посольства из Kapamapa и Ферганы, а в 284 г.

В 290 г. на престол вступил принц Чун (посмертный ти­тул — Хуэй-ди). Это был человек слабый и боязливый, менее всего способный управлять огромной страной. Его жена, на­против, была энергична и свирепа. Она приказала казнить главу правительства, отца императрицы-матери и трех его братьев, ознаменовав этим начало новой кровавой эпохи (291 г.).

Попытка одного из принцев оказать сопротивление ставлен­никам императрицы кончилась трагически. Он был убит по ее указанию, и эта страшная женщина продолжала свирепство­вать. Она уморила голодной смертью императрицу-мать и отра­вила наследника престола (300 г.). Но это было ее последнее преступление. Сыма Лунь, князь Чжао, возмутил солдат двор­цовой стражи и захватил императрицу, которую заморили го­лодом, а ее клевретов казнили. Власть попала в руки Сыма

Луня, и тот стал пользоваться ею с такою же жестокостью и наглостью, как свергнутая монархиня³.

Он не только лишил императора власти, но даже отпра­вил его под стражей в ссылку. Против узурпатора составили заговор другие князья фамилии Сыма. Они низвергли его и убили, а его приверженцы после смерти вождя принесли по­корность победителям (300 г.). Эта гражданская война про­должалась два месяца и стоила великого множества челове­ческих жизней.

Но не только столица была ареной борьбы страстей. В Сычуани взбунтовался губернатор Чао Синь; усмирение его мятежа подорвало финансы империи. Но мало этого, побе­дитель Чао Синя в 302 г. захватил столицу Сычуани, город Чэнду, и объявил себя правителем области Ичжоу. Он дал своей династии название Чэнь, или Младшая Шу, и она про­держалась в Сычуани до 347 г. В 296 г. восстали тибетцы и западные хунны (т.е. хунны в Хэси), но тибетцы сразу же потерпели поражение и потеряли вождя, который попал в плен. Это отсрочило катастрофу на десять лет, но она была неизбежна.

В то время как Китай раздирали ссоры принцев и граждан­ские войны, на северной границе сложилась следующая ситуа­ция. На востоке, в Юго-Западной Маньчжурии, возникла крепкая держава южносяньбийских Муюнов с явно выражен­ными агрессивными намерениями против слабеющего Китая. Рядом вся Степь была объединена табгачскими ханами, еще более воинственными и столь же ретиво стремящимися на юг. Успехам табгачей мешало лишь разделение их орды меж­ду тремя ханами— Лугуанем, Ито и Илу, и связанное с этим распыление сил⁴. Это обстоятельство на время вырвало из рук табгачей инициативу, чем и воспользовались хунны.

За то время, что хунны прожили среди китайцев, в их среде произошли весьма важные перемены. Основная масса

Рис. 1.Вспышка. Война князей

народа, продолжавшая пасти скот и спать под тонким войло­ком юрт на кучах овчин, видела в соседях-китайцах чужих и неприятных людей, умных, сильных, но безусловно враж­дебных; им были гораздо ближе сяньбийцы, такие же пасту­хи и воины, как они сами. Зато знать, привлекавшаяся ко двору императора, впитала вместе с блеском дворцов, садов и пиров китайскую культуру. Хуннские князья за несколько поколений придворной службы вошли в круг китайской ари­стократии, причем связи их с родными кочевьями потеряны не были. Князья помнили, что они хунны, а народ помнил их. Именно таким представителем описанного симбиоза был Юань-хай, унаследовавший от своей прабабки, китайской царевны, фамилию Лю⁵.