ВОЙНА ПЛЕМЕН

Для понимания событий нам придется вернуться на два года назад в северную Шаньси, на границу ее с Великой сте­пью. Там, в пограничной крепости, на месте современного Чжэньдинфу, стояли регулярные войска Китая, не прини­мавшие участия в войне князей и не затронутые общим раз­

ложением империи Цзинь.

Ли Кунь понимал, что удержать свой пост одними собствен­ными силами невозможно. Поэтому он обратился за помо­щью к табгачам, кочевавшим в Великой степи севернее ки­тайской степи. Табгачский хан Илу был весьма обрадован возможностью захватить кусок китайской земли с помощью самих китайцев. Он отправил в поход своего племянника Юйлюя с двадцатитысячной конницей. Ли Кунь со своим отрядом шел в авангарде как проводник. Лю Xy был разбит в 311 г., а его союзники — «белые» сяньби, покинув хуннские знаме­на, откочевали из окровавленной Шаньси на запад, к нагор­ным пастбищам вокруг озера Кукунор. C ними мы еще не раз встретимся при описании дальнейших событий. Что же каса­ется Ли Куня, то победа над хуннами обошлась ему чересчур дорого. Табгачский хан потребовал от китайского полковод­ца, чтобы тот вместе со всей охраняемой им областью подчи­нился ему.

Ли Кунь принужден был согласиться. Он обратился к своему правительству с просьбой пожаловать обретенному союзнику титулы Великого шаньюя и князя княжества Дай, которое было искони населено китайцами и находилось южнее Китайской стены.

удалиться. Китайцы надеялись справиться с хуннами силами своего верного вассала — Дуань, с которыми было легче стол­коваться. В 311 г. пятидесятитысячная дуаньская армия осади­ла войска хуннского полководца Ши Лэ в крепости Сянго²⁴.

В начале 312 г. Ши Лэ сделал вылазку и захватил в плен дуаньского принца Мобо. Ши Лэ проявил старые хуннские качества: пригласил пленника на пир, угостил его и отпус­тил с миром. Растроганный князь Дуани немедленно снял осаду и вернулся домой. Несчастным китайцам пришлось опять обращаться к табгачам.

Тоба Илу не отказал, и в 312 г. 200 тысяч (?) табгачей выступили в поход²⁵. Хуннский полководец Лю Яо был раз­бит и сам получил семь ран. Хунны отступили, ночью пере­валили через горы, поросшие лесом, и попытались оторвать­ся от противника. Однако табгачи нагнали их в узкой горной долине и вынудили принять бой, быстро превратившийся в избиение. Хуннские трупы устилали землю на 100 ли (около 45 км) пути отступления.

Ли Кунь просил Илу продолжать наступление, но Илу категорически отказался, сославшись на усталость ратников и коней. На самом деле он не хотел усиления Китая, а раз­битые хунны не казались ему страшными. Это спасло хун- нов. В 315 г. Илу погиб от руки своего сына, победителя хуннов, которого отец хотел лишить наследства и убить. Того убил двоюродный брат, и распри ханов остановили продви­жение табгачей. Новый энергичный хан Юйлюй обратился к западу и в 318 г. захватил «древние усуньские земли»²⁶, но в 321 г. был убит заговорщиками. Хунны за это время оправи­лись от поражения и восполнили потери на севере приобрете­ниями на юге.

Описанный эпизод показывает, что китайцы уже в нача­ле IV века оказались не в состоянии оборонять свои исконные земли. Шаньси стала полем соперничества двух кочевых пле­мен, перенесших свои давние распри на новую территорию, с населением которой они не считались. Соотношение сил определялось исключительно численностью конных стрелков и талантами полководцев, а также степенью порядка в ставке табгачского хана или хуннского шаньюя. Именно порядка

особенно не хватало чрезмерно неукротимым табгачам, энергия которых часто обращалась против своих же вождей, тогда как хунны за свою долгую историю научились подчинять свои чувства интересам общего дела, так что управлять ими было относи­тельно легко.