Некоторые следствия выделения кубано-терской культуры и кубано-терской культурно-исторической общности

Выявление самых ранних памятников КТК и обоснование их неместных корней (гл. 6) позволяет выдвинуть гипотезу о миграционном появлении их на Кавказе.

Массовые аналогии керамике КТК в культурах индоевропейской/древнеевропейской атрибуции Центральной Европы, КВК, КША, КШК [Николаева 1980; 2010; Сафронов 1989] позволяют также предполагать древнеевропейскую лингво-культурную атрибуцию куба­но-терской КИО.

Впервые выявленные контакты кубано-терской и куро-аракской культур в случае по­добной атрибуции позволяют предполагать в них «материализацию» картвело-индоевро­пейских связей, на которые указывали многие лингвисты [Климов 1992; Гамкрелидзе, Ива­нов 1984].

Установленный факт существования памятников КТК до конца 13 вв. до н.э. (VI этап КТК) может приблизить нас к решению проблемы происхождения и лингво-культурной атрибуции кобанской культуры (12-4 вв. до н.э.), другими словами, к решению проблемы структуры на­селения центральной части Северного Кавказа в эпоху бронзы.

Дробная периодизация северокавказских курганных памятников III-II тыс. до н.э. и ус­тановление абсолютных дат для этих периодов выявляют новые значительные возможности для синхронизации предгорных и степных памятников разных периодов III-II тыс. до н.э., что позволяет надежно датировать памятники степей Предкавказья, Причерноморья, Приазовья по северокавказским импортам. Перечисленные факты позволяют перейти к решению воп­росов реконструкции ранних этапов индоевропейской истории Восточной Европы и Кавказа, что является конечной целью нашего исследования.

Для реконструкции исторического процесса необходимо определить этнос или линг­вистическую группу, который стоит за археологической культурой, и временные рамки, в ко­торых он действует.

Исторические процессы, протекавшие на Северном Кавказе в первобытную эпоху, мо­гут быть реконструированы на основании данных трех наук: археологии, сравнительно-ис­торического индоевропейского и картвельского языкознания, а также сравнительно-истори­ческой мифологии [Николаева 2001, с. 204 и сл.].

7.2.