<<
>>

Джон Тош Для чего нужна история (извлечение)

Джон Тош — современный британский историк, автор извест­ной работы «Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка».

Впадая в одну крайность, можно предположить, что история скажет нам почти все, что необходимо знать о будущем.

Великая траектория исторического развития — это и наши судьбы, сегод­няшний мир в его подлинном виде и будущий ход событий. Осо­знание этого требует строго схематичной интерпретации развития человечества, обычно называемой метаисторией. До XVII в. в за­падной культуре господствовала ее религиозная версия. Средневе­ковые мыслители считали, что история развивается в соответствии с Божественным провидением: от дня творения к искупительной жертве Христа и далее вплоть до Страшного суда; изучение про­шлого позволяет до некоторой степени понять промысел Божий и сосредоточиться на грядущей расплате за грехи. По мере посте­пенной секуляризации европейской культуры начиная с XVIII в. эта точка зрения уже не казалась столь очевидной. Появились но­вые формы метаистории, связывающие поступательный ход разви­тия человечества с действиями людей, а не с Божьим промыслом. Именно к ним относилась идея эпохи Просвещения о моральном совершенствовании человечества. Однако самой влиятельной фор­мой метаистории в новое время можно считать марксизм. Движу­щей силой истории стала борьба общества за удовлетворение своих материальных потребностей (именно поэтому марксистская теория называется «историческим материализмом»). Маркс трактовал ис­торию человечества как движение от низших способов производ­ства к высшим; в его время высшей формой был промышленный капитализм, но ему на смену неизбежно должен был прийти со­циалистический строй, и именно на этой стадии потребности лю­дей будут удовлетворяться полностью и поровну. После краха международного коммунистического движения число сторонников исторического материализма резко сократилось, но метаисториче- ское мышление сохраняет свою популярность: некоторые теоре­тики свободного рынка переворачивают марксизм с ног на голо­

ву — для них 1990-е гг.

стали воплощением триумфа либеральной демократии, «концом истории».

Другой крайностью является точка зрения, согласно которой у ис­тории нельзя научиться ничему: дело здесь не в том, что мы не спо­собны понять историю, а в том, что она не является руководством к действию. Подобное «отрицание» истории имеет две разновиднос­ти. Первая возникла как способ защиты от тоталитаризма. В годы холодной войны практические последствия использования про­шлого для «узаконивания» коммунистической идеологии казались многим интеллектуалам настолько ужасными, что все утверждения о том, что история хранит ключ к современности, оказались полно­стью дискредитированы. Некоторым историкам сама идея о нали­чии какой-либо схемы или смысла в истории казалась столь отвра­тительной, что они видели в ней лишь цепь случайностей, ошибки и стечение обстоятельств.

Другой разновидностью «отрицания» истории является привер­женность всему современному: если человека интересует только новизна, зачем оглядываться на прошлое? Впервые современность была приравнена к отрицанию прошлого в ходе Французской ре­волюции 1789-1793 гг. Революционеры казнили короля, отменили дворянские титулы, боролись с религией и объявили 22 сентября 1792 г. началом Первого года нового летоисчисления. Все это дела­лось во имя разума, свободного от оков прецедентов и традиций. В начале XX в. модернистское отрицание истории пережило новый подъем. Авангардистская мысль утверждала, что творческая де­ятельность несовместима с достижениями прошлого и не развива­ется на их основе; незнание истории высвобождает воображение. В межвоенный период эти идеи стали господствующим течением в искусстве, вставшем под знамя «модернизма». Итальянские фашис­ты и германские нацисты адаптировали модернистский лексикон к политической жизни. Их реакцией на катастрофу Первой миро­вой войны и тревожную нестабильность мировой экономики стало признание полного разрыва с прошлым высшей добродетелью. Они клеймили «прогнившее» старое общество и призывали к сознатель­ному построению «нового порядка» и сотворению «нового человека».

Сегодня тоталитаризм в чистом виде полностью дискредитировал себя. Но «модернизм» частично сохранил свою привлекательность. Он оправдывает технократический подход к политике и обществу и определяет моду на все новое в искусстве.

Ни метаистория, ни полное отрицание истории не пользуются особой поддержкой у историков-практиков. Метаистория может придать ученому лестный ореол пророка, но лишь ценой отрицания или крайнего преуменьшения роли человеческого фактора в исто­рии. Марксизм в последние пятьдесят лет оказывал огромное вли­яние на историческую науку, но именно как теория, определяющая социально-экономические перемены, а не судьбы человечества. В итоге выбор между свободой воли и детерминизмом относится к области философии. Существует масса промежуточных позиций. Большинство из них смещает равновесие в сторону свободы воли, поскольку детерминизм, по мнению историков, плохо совмещается со случайностями и «шероховатостями», которыми столь богат ход истории.

Метаистория требует приверженности одной всеобъемлющей концепции в ущерб множеству более конкретных. Эта точка зрения, по сути, противоречит опыту исторических исследований.

Впрочем, историков ничуть не радует, и когда за их открытиями не признают никакого практического значения. «Отрицание» ис­тории, несомненно, превращает ее изучение в некое хобби, сродни коллекционированию антиквариата. Фактически идея историческо­го сознания в течение двухсот лет развивалась в постоянном диа­лектическом соперничестве с модернистским отрицанием истории. Даже историзм возник во многом как негативная реакция на Фран­цузскую революцию. Для консерваторов вроде Ранке политические эксцессы во Франции, были ужасающим свидетельством того, что происходит, когда радикалы поворачиваются к прошлому спиной; воплощение голых принципов без уважения к унаследованным из прошлого институтам несло в себе угрозу самим основам социаль­ного порядка. Но после того как революция «сбилась с пути», многие радикалы вновь обрели уважение к истории.

Тем из них, кто сохра­нил веру в свободу и демократию, пришлось признать, что челове­чество не столь свободно от влияния прошлого, как это казалось революционерам, и прогрессивные перемены следует проводить на основе совокупных достижений предыдущих поколений.

Только мечтатель способен полностью одобрить метаисториче- ский подход и все его последствия; только «антиквар» согласен от­казаться от всех притязаний на практическую полезность. Наиболее убедительные концепции, связанные с практическим значением истории, располагаются между этими крайностями. И они преду­

сматривают серьезное отношение к принципам исторического со­знания, открытым основателями истории как науки в XIX в. Исто­ризм превратился в синоним бесстрастного исторического иссле­дования, лишенного практического применения, но это неточное истолкование. Сторонники историзма не отказывались полностью от притязаний на практическое значение своих работ, они просто настаивали на приоритете достоверного воспроизведения прошлого. На деле же три принципа — различие между прошлым и настоящим, соблюдение исторического контекста и восприятие истории как про­цесса,— которые мы рассмотрели в предыдущей главе, указывают на конкретные пути извлечения полезных знаний в ходе научного исследования истории. В результате вы получите не универсальный ключ или всеобъемлющую схему, но накопите конкретные практи­ческие данные, совместимые с историческим сознанием.

Примечания

Леопольд фон Ранке (1795-1886) — известный немецкий историк, разра­ботчик основных подходов к изучению истории, основанных на абсолю­тизации архивных источников и стремлении к историзму.

Источник: Тош Дж. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка? М. : Весь мир, 2000. С. 33-36.

<< | >>
Источник: Хрестоматия по истории с древнейших времен до наших дней : учеб. пособие / сост. Г. А. Гончаров [и др.]. Челябинск : Изд-во Челяб. гос. ун-та,2012. 410 с.. 2012

Еще по теме Джон Тош Для чего нужна история (извлечение):

  1. М. М. Горинов, А. А. Горский, В. О. Дайнес и др.; Под ред. М. Н. Зуева. История России с древности до наших дней. Пособие для поступающих в вузы,
  2. История первобытного общества учеб, для студентов вузов по спец. «История»/В.П. Алексеев, А.И. Перший. — 6-е изд. — М., 2007— 350,[2] с.: ил., 2007
  3. Буттаева А.М.. Краткий курс лекций по дисциплине «История мировых цивилизаций». Учебное пособие для студентов направления подготовки «Лингвистика». - Махачкала: ДГУНХ,2017. - 85 с., 2017
  4. История : учебник для студ. учреждений сред. проф. об­разования / В. В.Артемов, Ю. Н.Лубченков. — 15-е изд., испр. — М.: Издательский центр «Академия»,2016. — 448 с., 2016
  5. История России в кратком изложении: Учебное по­собие для трудовых мигрантов / Авторы-составители: В. Гаффори, З.Ш. Сайидзода, М. Эгамзод. - Душанбе,2016. - 186 стр., 2016
  6. Хуан Поло де Ондегардо-и-Сарате. Заблуждения и суеверные обряды индейцев, извлеченные из трактата и расследования, сделанного лиценциатом Поло (1559).
  7. ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО МИРА. УЧЕБНИК ДЛЯ УЧИТЕЛЬСКИХ ИНСТИТУТОВ ПОД РЕДАКЦИЕЙ В.Н.ДЬЯКОНОВА, Н. М. НИКОЛЬСКОГО. ГОСУДАРСТВЕННОЕ УЧЕБНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО МИНИСТЕРСТВА ПРОСВЕЩЕНИЯ РСФСР МОСКВА, 1952, 1952
  8. Приложение 2. А. Скромницкий. Испанско-русский словарь средневековой лексики, извлеченной из испанских хроник Нового Света (Америки) XV, XVI, XVII веков
  9. Немировский, А. И.. История древнего мира: Античность: учеб, для студ. высш, учебн. заведений. / А. И. Немировский. — 2-е изд. перераб. и доп. — M.: Русь-Олимп,2007. — 927, [1] с., 2007
  10. История как наука. Место истории России в мировой истории.
  11. ПОВОД ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ
  12. ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ