1.4. Землевладение

Из 88 дьяков Василия III землевладельцами следует считать 52 (ок. 56,5 %).

Иван Васильевич Аргамаков(1). В 1526/27 г. его сестра Анна продала К. Позднякову Ушакову свою приданую вотчину д.

Ранее 1533/34 г. Василий Власьевич Артемьев завещал Троице-Сергиеву монастырю отцовскую куплю (II) д. Окулининскую с пчч. Григорьев, Панинский и Онофриевский в Ростуновской волости Боровского уезда. То есть ранее это имение принадлежало великокняжескому дьяку Власу Ушаку Артемьеву(2). Текст духовной дьяка не сохранился. В 1533/34 г. троицкие власти променяли интересующую нас вотчину братьям Билибиным, взяв в отмен их д. Назарьево в Корзеневской волости Московского уезда (обмен не был равноценным: братья внесли 50 руб. доплаты). Вся информация о земельных владениях Василия Артемьева

содержится именно в меновной и в приписке к ней в монастырской копийной книге. Здесь был отмечен факт, что духовной дьяка не было и в монастырском архиве. Она осталась у

495душеприказчиков приказного деятеля .

По данным писцовой книги Деревской пятины 1495/96 г. за будущим дьяком Дементием Бунковым(3) и за его младшими братьями Парфением, Алексеем, Иваном и Федором во Млевском и Бологовском погостах числилось поместья (III) 121,5 об. с 339 кор. пашни^[1791][1792]. Материалы следующей описи пятины 1538/39 г. сохранились лишь в отрывках и выписях. Сыновья Алексея Чудин и Третьяк владели 24 об. старого отцовского поместья во Млевском погосте с придачей 8 об.

Сыновья Ивана Бункова Неделя и Игнат в 1538/39 г. владели сц. Лутково с 2 дд.^[1794]В конце XV в. в них было 10,5 об.

Описание Деревской пятины в 1542/43 г. известно только по платежной книге. За сыновьями дьяка Федором и Андреем во Млевском погосте было 20,5 об.; за их дядей Парфением - 25,5 об.; за Чудином и Третьяком во Млевском и Бологовском погостах - 24 об.; за Иваном Бунковым в тех же двух погостах - 27 об.; за Федором Бунковым там же 24,5 об.^[1795]Ровно 121,5 об. То есть распределение обеж между Бунковыми в 1542/43 г. явно отражает деление общего имения между братьями в 1495/96 г. Дементию, следовательно, причиталось 20,5 об.

В приправочной книге 1550/51 г. упомянуты четыре имения Бунковых. Во-первых, дача наследников Алексея Бункова. Это те же 34 об., что и в описи 1538/39 г. В итоге писцы насчитали почему-то 33 об. Указано качество земли: 6 об. доброй, 20 средней и 7 худой^[1796].

Во-вторых, поместье Ивана Парфеньевича Бункова: те же 25,5 об., что когда-то принадлежали его отцу. Качество земли указано не по обжам, а по населенным пунктам: в сельце и 13 деревнях. Еще две деревни из 15, тянувших к сельцу, не упомянуты. Возможно, они скрываются под формулой «и в починки»^[1797]. Никаких починков писцы в поместье не отметили. По описи 1495/96 г. насчитывается доброй земли 12,5 об., средней 5,5, худой 6. Всего 24 об.

В-третьих, поместье Недели и Игната Ивановичей на 29 об. Земля везде средняя. Исключение составляет д. Белцова, где земля была худа^[1798]. Это по описи 1495/96 г. всего две трети обжи.

В-четвертых, остаток бывшего имения Дементия Бункова, не попавший в раздачу, после сыновей дьяка: всего 0,5 об.

Что получается в итоге? Поместье братьев Бунковых, не расписанное в книге 1495/96 г. на жеребьи, расчленяется на доли. Дементию причиталось 20,5 об. Сколько на обжи приходилось коробей можно исчислить лишь примерно. В имении братьев на обжу было в среднем 2,8 кор. То есть на 20,5 об. 57,4 кор. или 114,8 четв. Учесть качество земли сложнее. Из 121,5 об. оно известно для 86,5 об.: 18,5 доброй, 54,3 средней, 13,7 худой. Соответственно 21,4; 62,8 и 15,8 %. Будем оперировать сразу четвертями. В поместье Дементия Бункова получится 24,6 четв. доброй земли; 72,1 средней; 18,1 худой. Доброй землей будет 94,3 четв.

В платежной книге Деревской пятины 1542/43 г. среди великокняжеских деревень Холынского погоста упоминается бывшее поместье (IV) дворцового дьяка Никиты Васильева сына. В имении 3 об. Писцы отметили, что за приказным деятелем было еще две дачи: в Локоцком и Листовском погостах^[1800]. Локоцкого погоста в платежной книге нет, а в Листовском поместье дьяка не упоминается. Зато в описи 1538/39 г. за Богданом Семеновичем Курюковым значится бывшее имение дьяка Дмитрия Великого(4). В нем 18,5 кор. на 7 об.^[1801]. Ясно, что Никита Васильев сын и Дмитрий Великий одно лицо - новгородский дворцовый дьяк Никита Васильевич Великий. Просто во втором случае, по всей видимости, писец неправильно расшифровал имя Митя.

Если предположить, что в Холынском погосте, так же как и в Листовском, в имении дьяка было в среднем 5,3 четв. на обжу, то всего в двух дачах получится ок. 53 четв. Качество земли неизвестно. Признаем землю средней и одобрим. 42,4 четв. Величина дачи Никиты в Локоцком погосте неизвестна.

О поместьях (V, VI) братьев Вокшериных(5, 6) выше уже говорилось.

Сын дьяка Андрея Никифоровича Волосатого(7) Самсон в 1563/64 г. владел отцовским поместьем (VII) в Пречистенском Мытенском погосте Обонежской пятины. В имении было 12 об. без трети на 34 кор. или 68 четв. Качество земли неизвестно^[1802].

Все три сына Григория Захаровича Гнильевского(8) были, кто в Дворовой тетради, кто в Тысячной книге записаны по Ростову^[1803]. Сам дьяк был связан с Ростовом: источники отмечают его вклады в тамошний Борисоглебский монастырь по душам матери и жены^[1804]. Можно уверенно предполагать наличие у него земельных владений (VIII) в Ростовском уезде.

О вотчинах (IX) Максима Васильевича Горина(9) и поместьях (X, XI) Ермолы Давыдова (10) выше уже говорилось.

Федор Калачев(11). Владел поместьем (XII) в Воскресенском на Парусье и Славитинском погостах Шелонской пятины на 6 и 12,5 об. соответственно. Количество коробей известно только в Воскресенском погосте - 19^[1805]. В Славитинском погосте, при таком же соотношении обеж и коробей, должно быть примерно 40 кор. Всего 59 кор. Землю сочтём средней, переведём в четверти и одобрим. 94,4 четв. доброй землёй.

О поместье (XIII) Ивана Чудина Митрофановича Карачарова(12) сохранилось упоминание в писцовой книге Малоярославецкого уезда 1587-1588 гг. В Городошинской волости за конюхом Исаком Степановичем Болтиным значилась д. Никифоровская на 44,4 четв. д.з., ранее бывшая в поместье за дьяком^[1806].

Земельные владения Федора Карачарова и его сына Митрофана (13) упоминаются в духовной кн. Михаила Андреевича Верейского. Перед смертью князь сетовал, что «пообидел» своих слуг, отобрав у них куплю (XIV) «на Можайском рубеже» сц. Обакумовское. В качестве компенсации сюзерен пожаловал Карачаровым Всатыково с шестью пустошами: Рыловское, Киликеевское (Киликеинское), Волковское, Лысцевское (Лысцовское), Микифоровское и Титовское починишко (XV)^[1807]. Первый из двух владельческих комплексов, учитывая географию удела кн. Михаила, явно, располагался в Верейском уезде. Всатыково составители указателя к ДДГ сочли селом и отнесли к Малоярославецкому уезду.

23 мая 1586 г. вдова Митрофана Карачарова старица Вознесенского монастыря продала Болдину Дорогобужскому монастырю свою подмосковную вотчину (XVI) пп.

Сыновья Данилы Григорьевича Клобукова(14) были записаны в Дворовой тетради по Переславлю-Залесскому^[1809]. Можно полагать, что Петр и Андрей Даниловичи служили с

отцовской земли. Это подтверждается данными межевой книги вотчин Троице-Сергиева монастыря 1557/58-1558/59 гг. Вотчина (XVII) Петра Даниловича Клобукова с. Даниловское граничило с троицкими владениями в Кинельском стану Переславского уезда^[1810]. Обращает на себя внимание топоним «Даниловское». Это явное указание на то, что имение Андрея отцовское. Данила Григорьевич, по всей видимости, поставил село сам.

В 1547/48 г. Иван Тимофеевич Клобуков(15) дал Угриму М. Булгакову в долг 130 руб. под залог сц. Ескино с дд. Вески, Лычково, Часовня, Пестюшкино и Бердеево в Лутосенском стану Дмитровского уезда (XVIII). Долг так и не был выплачен и заклад перешел в собственность дьяка. В 1555/56 г. Иван дал имение Троице-Сергиеву монастырю^[1811]. В составе владений последнего бывшая вотчина приказного деятеля и была описана в 1592/93 г. в Каменском стану. Все населенные пункты к этому времени обратились в пустоши, некоторые поменяли название. Всего доброй землей 66,7 четв.^[1812]

В 1542/43 г. в межевой на владения Троице-Сергиева монастыря в Радонеже упоминается вотчина (XIX) Ивана Тимофеевича Клобукова с. Клементьево^[1813]. В 1584-1586 гг. имение значилось за сыном дьяка Григорием, и было описано как старая вотчина, правда, в Кошелеве стану. Дьяку, скорее всего, принадлежала и, тянувшая к селу, д. Зоринская с пустошами (не перечислены). В вотчине 188 четв.^[1814]Качество земли не указано. Будем считать его средним.

Судя по тому, что в Дворовой тетради его сыновья числились по Переславлю, Иван Тимофеевич владел землями (XX) и в родовом гнезде^{[1815] 19}.

В 1530/31 г. Тимофей Григорьевич Клобуков (16) купил у Алферия Семеновича Мансурова д. Иванисово на р. Воре в волости Воря и Корзенев Московского уезда (XXI). Цена сделки составляла 25 руб. После смерти дьяка его вдова и сыновья передали деревню Троице- Сергиеву монастырю^[1816]. Дьяку принадлежало подмосковное с. Климентьевское. 20 мая 1544 г. Неклюд Булгаков Ерохов приобрел у Третьяка Долматова Румянцева половину д. Болдинской в той же Воре и Корзеневе. К новому владельцу перешел также луг Долгуша на р. Воре близ земли Тимофея Клобукова с. Климентьевского^[1817]. Дьяка на тот момент уже около пяти лет не было в живых, а вотчиной владел его сын. Однако сути дела это не меняет. Анализируемая купчая отразила уже не существующие, но совсем недавние реалии. Выше уже было отмечено, что примерная величина Клементьева с деревней, тянувшей к нему, 150,4 четв.

Подмосковным имением земельные владения дьяка, явно не ограничивались. Судя по тому, что сыновья Тимофея служили по родовому Переславлю, приказной деятель должен был обладать здесь какими-то дачами (XXII)^[1818].

Сыновья Афанасия Ивановича Курцева(17) Никита и Константин были записаны в Дворовой тетради по Москве^[1819]. Можно полагать, что земля, с которой они служили, была отцовским наследством (XXIII).

Иван Кушник Петрович Курцев(18) в 1538/39 г. владел старым поместьем (XXIV) в Никольском Молдинском погосте Бежецкой пятины с придачей в Буряжском погосте и Околорусье Шелонской пятины^[1820]. Позднее в своей челобитной 1555/56 г. дьяк указывал, что имение было пожаловано ему вел. кнн. Василием Ивановичем и Иваном Васильевичем. «Старым поместьем» он именовал все 32 об.^[1821]Термин «старое» расшифровывается и как «отцовское» и как «прежнее». Более вероятен, на наш взгляд второй вариант. В 1538/39 г. писцы указали, что бежецкая дача Кушника Курцева ранее была за кнн. Ушатыми. Информация эта была явно почерпнута из приправочных книг. О том, что старое поместье Кушника было ранее за его отцом, писцы умалчивают. Всего 32 об. Количество коробей пашни высчитывается лишь приблизительно. В описании 1538/39 г. не хватает окончания, в приправочных книгах 1550/51 г. указано только число обеж. Сравнение двух источников показывает, что в писцовой книге не хватает д. Малая Веряжка и п. Ляпино на 2 об. На 30 об. приходится 107,75 кор. На оставшиеся две обжи должно быть примерно 7 коробей. Всего 114,75 кор. Качество земли есть в приправочной книге 1550/51 г., но не по всему поместью. Во владениях Кушника Курцева 18 об. и 60 кор. доброй земли, 5,5 об. и 20,75 кор. средней. Об оставшихся обжах наш источник умалчивает. Предположим, что у дьяка 60 кор. д.з. и 54,75 кор. ср.з. Переведём в четверти, среднюю землю одобрим. Всего будет 147,6 четв. доброй землёй.

Федор Лелечин(19). Его поместье (XXV) сц. Бобыково упоминается в 1531/32 г. в духовной благовещенского протопопа Василия^[1822]. В каком уезде располагалось имение определить нельзя из-за недостатка информации.

О вотчине (XXVI) Данилы Мамырева (20) выше уже говорилось.

Данила Терентьевич Милославский(21) наряду с другими слугами неблагородного происхождения был испомещен в Новгороде. Если верить данным родословной росписи Милославских, произошло это в 1497/98 г.: будущему дьяку было пожаловано поместье (XXVII) в Свинорецком погосте Шелонской пятины^[1823]. Имение упоминается в писцовых книгах того же

1497/98 г. Всего 13 об. (из них три пустых), 47 кор. или 94 четв.⁵²⁸Качество земли не указано. К 1538/39 г. Козел Милославский, видимо, уже умер. Поместье его досталось сытнику И. Л. Буженинову. Треть дачи последний променял Ю.С. Дубровскому⁵²⁹. Качество земли указано в приправочной книге 1550/51 г. В поместье И. Буженинова оно было средним. Это 8 об. или 30 кор. Переводим в четверти и одабриваем. Получается 48 четв. В имении наследников Ю. Дубровского ситуация была сложнее. Вешняк и Алексей Юрьевичи владели в Свинорецком погосте 4 дд. и починком, в которых было 4 об. средних и 3 худых⁵³⁰. Из этого комплекса ранее были за Данилой Милославским три деревни на 6 об. Если соотношение средней и худой земли на этих обжах было примерно 4 : 3, то при переводе на коробьи получится примерно 9,7 и 7,3 кор. соответственно. Переводим в четверти и одабриваем: 25,3 четв. Всего ок. 73,3 четв. д.з.

Бывшая вотчина (XXVIII) Павла и Бориса Козловых Милославских была описана в 1577/78 г. в Большом Микулине стану Коломенского уезда. В имении писцы насчитали 249 четв. ср. з., что при одабривании дает 199,2 четв.^[1824]То, что братья владели вотчиной сообща, намекает на отцовское наследство. Весьма вероятно, что коломенским имением когда-то владел Данила Терентьевич Милославский.

Всего в поместье и вотчине 272,5 четв. доброй землёй.

Тимофей Михалков(22). 30 января 1597 г. в Городском стану Угличского уезда пошло в раздачу его бывшее поместье (XXIX) п. Семенцево на 20 четв. ср.з.^[1825] Доброй землёй будет 16 четв.

В духовной Андрея Тимофеевича Михалкова упоминаются две его старинные вотчины: с. Палиносово с дд. в Верхдубенском стану Переславского уезда (XXX) и с. Новое с дд. во Льняникове стану Рузского уезда (XXXI). Обе вотчины принадлежали еще прадеду завещателя. Отец Андрея дьяк Тимофей Федорович Михалков передал оба имения сыновьям. Брат Андрея Полуект, ушедший из жизни, не оставив потомства, завещал ему свою долю^[1826]. О размерах рузской вотчины Михалковых дает полное представление писцовая книга 1567-1569 гг. К селу Новому тянуло 3 дд. Всего в комплексе было 290 четв. ср. и худ. пашни и перелога^[1827]. При одабривании получается 218 четв. Ко времени составления писцовой книги родовая вотчина Михалковых уже существовала в урезанном виде. В 1556/57 г. Д.Г. Плещеев дал Иосифо- Волоцкому монастырю свои купли сц. Сезенево и 2 сщщ. Тимошкино и Сидорово во Льняникове же стану, но Волоцкого уезда «что есми купил у Ондрея да Полуехта Тимофеевых детей Михайлова»^[1828]. Это явно часть фамильной вотчины. В описанной части вотчин Михалковых у села запашка составляла 112 четв. доброй землей, а на деревню приходилось в среднем 35,3 четв. Если в проданной Дмитрию Плещееву части вотчины запашка была сравнимой с известной, то получится ок. 182,6 четв. Всего получится в Рузе примерно 400,6 четв. доброй землёй.

⁵²⁸ НПК. Т. 5. Стб. 38, 158-159.

⁵²⁹ НПК. Т. 4. Стб. 507-513.

⁵³⁰ Там же. Стб. 553.

Переславская вотчина дьяка упоминается за его сыновьями 1557/58-1558/59 гг. Бывшая в меже с владениями Троице-Сергиева монастыря д. Лукьянова, по всей видимости, тянула к Палиносову^[1829]. В 1573/74 г. имение было дано Андреем и Полуектом троицкой братии^[1830]. В своей духовной Андрей подтвердил этот вклад. В опись троицких вотчин Переславского уезда 1593/94 г. Палиносово не попало (видимо, было выкуплено). Других источников, на основании которых можно было бы судить о размерах этой вотчины, найти не удалось.

Итого поместье и две вотчины, известный размер которых ок. 416,6 четв. доброй землёй.

Федор Мишурин (23) владел подмосковным поместьем (XXXII), вотчинами в Коломне (XXXIII) и Рязани (XXXIV).

Разъезжая на троицкое с. Тураковское упоминает из поместья дьяка только д. Лихареву в Радонеже^[1831]. В писцовых материалах XVI в. по Московскому уезду этой деревни нет. В отдельной книге 1576/77-1577/78 гг. в Шеренском стану упоминается порозжее поместье Семена Мишурина п. Олабухова с двумя пустошами, установить названия которых отдельщики не смогли. Всего на 100 четв. д.з.^[1832] В писцовой книге 1584/85-1585/86 гг. п. Алабухово Большое описана как порозжее поместье Семена Мишурина в стану Радонеж и Корзенев. Всего 75 четв. худ.з.^[1833]В том же стану описана большая вотчина Троице-Сергиева монастыря, в состав которой входило и сц. Тураковское. Явно, что и в разъезжей и в писцовой книге речь идёт об одном и том же земельном владении. Лихарева за 40-50 лет либо поменяла название, либо превратилась в одну из двух безымянных пустошей. Разница в площади земли в поместье по отдельной и писцовой книгам, видимо, объясняется следующим: в 1584/85-1585/86 гг. писцы описали только одну пустошь из трёх.

В Дворовой тетради по Коломне были записаны Иван, Семен и Иван Меньшой Федоровы дети Мишурина^[1834]. Братья, явно, служили с отцовского имения. Земельные владения Мишуриных в Коломенском уезде реконструируются, прежде всего, на основании материалов писцовой книги 1577/78 г. В Раменской волости были описаны подряд три вотчины, ранее

бывшие, явно, частями одного владения. Во-первых, это вотчина Анны Федоровой жены Мишурина: с. Кочема на рч. Кочемке, сц. Павлово Нестерово и половина сц. Конышева с 19 дд., 2 пчч. и 4 пп. Всего на 202,6 четв. доброй землёй. Писцы указали, что вотчина Анны бывшее поместье Ю. Ширина^[1835]. Во-вторых, это вотчина Ивана Федоровича Меньшого Мишурина: села Старое Должиково и Горки на р. Цне с 26 дд. на 261,5 четв. доброй землёй. Писцы назвали вотчину «старинной»^[1836]. В-третьих, вотчина братьев Семена, Михаила и Алексея Семеновичей Мишуриных: половина сц. Конышева и сц. Парфеньево с 31 дд., 3 пчч. и 4 пп. на 323,1 четв. доброй землёй. Это тоже «старинная вотчина»^[1837].

Старинной писцы именовали вотчину, которая принадлежала ещё отцу действующего собственника, либо вотчину, числившуюся за тем же собственником по приправочным книгам. Факт владения сельцом Конышевым по половинам, наличие у Мишуриных общих угодий указывают на то, что ранее все три вотчины составляли единый владельческий комплекс. В таком случае перед нами первый из двух возможных вариантов: раменская вотчина была собственностью отца Ивана Федоровича Мишурина. Иван же, это сын дьяка Федора Михайловича. Анна вдова приказного деятеля, Семен, Михаил и Алексей - внуки. Они нераздельно владеют, явно, долей своего отца Семена Федоровича. Для них вотчина тоже старинная, отцовская.

Несколько запутывает дело указание на Ю. Ширина. Получается, что по приправочным книгам дача Анны Мишуриной была поместьем Юрия. Сложно объяснить каким образом одна половина сельца была в поместье, а вторая в вотчине. Скорее всего, указание на Юрия Ширина как бывшего собственника относится не ко всей вотчине Анны Мишуриной, а только к с. Кочема. Превращение поместья в вотчину было, вероятно, результатом мены. Вотчинная дача Мишуриных отошла в казну, а из государственного земельного фонда выделена компенсация. Другой путь, возможный в исследуемый период, это покупка порозжего поместья в вотчину. В Московском уезде такие сделки отмечаются в начале 1570-х гг. Однако, вотчина Анны Мишуриной пребывает в процветающем состоянии. Применительно к Кочеме писцы 1577/78 г. не указывают, что это бывшая пустошь.

Ещё одна старинная вотчина была описана за Иваном Федоровичем Меньшим Мишуриным в 1577/78 г. в Большом Микулине стану: с. Хорошево на 182,4 четв. доброй _землёй^[1838]_.

В 1594/95-1596/97 гг. в Каменском стану Рязанского уезда владела вотчиной Мария Семенова жена Мишурина «з детьми и с племянником». В д. Сажневой 56 четв. доброй

землёй^[1839]. Явно, что Мария владеет бывшей вотчиной мужа. Семен Мишурин это либо сам дьяк Семен Федорович, либо его сын Семен Семенович. Верно, в данном случае, первое из утверждений. В 1627/28-1630/31 гг. Сажнева, ставшая пустошью, была описана как вотчина Г.Е. Войникова. В качестве бывшего землевладельца писцы указали Алексея Семеновича Мишурина^[1840]. Информация это, видимо, восходит к материалам дозора 1615/16 г. Ясно, что Семен Мишурин из платёжной книги конца XVI в. это Семен Федорович и к началу XVII столетия его вотчина была за его младшим сыном Алексеем. Если предположить, что Семен Мишурин это Семен Семенович и в конце XVI в. д. Сажневой владели его сыновья (о них нет в источниках никакой информации), то непонятно как вотчина перешла от племянников к дяде Алексею Семеновичу. Наличие в 1590-х гг. среди совладельцев рязанской вотчины племянника Семена Семеновича Мишурина даёт основание полагать, что ранее частью д. Сажневой владел брат Семена Семеновича, а ещё ранее вся деревня принадлежала отцу братьев Федору Михайловичу Мишурину.

Всего, таким образом, Федору Мишурину принадлежало в Коломне 969,6 четв., в Радонеже 100 четв., в Рязани 56 четв. Итого 1125,6 четв.

Афанасий Семенович Моклоков (24). В указной грамоте крестьянам сц. Коврылево Владимирского уезда от 6 июля 1527 г. говорится, что ранее этой даты сельцо было выкуплено Колупаем Приклонским у Афанасия Моклокова. Очевидно, что в данном случае речь идет о дьяке Афанасии Семеновиче. Размеры вотчины (XXXV) установлению не поддаются.

В писцовой книге Обонежской пятины 1539/40 г. за Игнатием Тимофеевичем Скрипицыным значилось в Коломенском на Волхове погосте бывшее поместье (XXXVI) Мисюря Мунехина(25). Писцы зафиксировали в имении с. Высокое с 6 дд., 20 об. на 57 кор. Качество земли не указано^[1841]. К 1550/51 г. бывшее поместье Мисюря и Игнатия перешло к дворцовому дьяку Богдану Логинову. К селу здесь тянет 12 дд. на 23 об. Число коробей пашни не указано, но зато означено, что земля добра^[1842]. Если в 20 об. было 57 кор., то в 23 об. должно быть коробей 65. В четвертях 130.

Как уже отмечалось выше, дочь дьяка Ярца Нармацкого(26) Арина в 1569/70 г. дала Троице-Сергиеву монастырю свою вотчину (XXXVII) дд. Назарьево, Овсяниково, Машина, Гришина, Мандина, Гогулина, Маринкина (Матренина), Саникова (Санникова) и Жолобова с пп. Федотково (Федково), Опалихино и Деренкино в Радонеже Московского уезда. Имение это было приданым, полученным от отца^[1843].

В 1593/94 г. в писцовой книге вотчин Троице-Сергиева монастыря из бывшей вотчины дьяка обнаруживаются только пять земельных дач: д. Жолобово, пп. Гогулино, Матренкино, Машино и Гришино. Всего на 71,5 четв. ср.з. и 68 четв. худ.з.^[1844]Доброй землёй будет 102,5 четв. Согласно данной 1569/70 г. в имении Ирины Нармацкой было 12 деревень и пустошей. Всего в имении могло быть ок. 246 четв. доброй землёй.

Владимир Семенович Племянников(27). У него было две вотчины: под Москвой (XXXVIII) и в Переславле (XXXIX). В 1509/10 г. он дал Троице-Сергиеву монастырю свою куплю д. Белавино в волости Воря и Корзенев^[1845]. В 1593/94 гг. деревня, обратившаяся в пустошь, была описана в составе троицких вотчин. Было в этой даче 50 четв. ср. пашни поросшей лесом. Доброй землей получится 40 четв.^[1846]

В 1515/16 г. дьяк оформил мену: передал Д. Лаврентьеву с детьми д. Новое Якимово (Васильевское) в Корзеневской волости Московского уезда, а в отмен взял д. Сельцо в Кинеле Переславского уезда. Обмен был неравноценным. Лаврентьевы доплатили 50 руб. В меновной указано, что московская вотчина купля Владимира Семеновича^[1847]. В 1525/26 г. Д.Л. Умаров продал Новое Якимово Ф.А. Руготину за 80 руб. и вола. В 1526/27 г. Федор в свою очередь продал имение своему брату Замятне за 90 руб. и вола^[1848].

В 1533/34 г. Владимир Семенович Племянников дал Троице-Сергиеву монастырю свою вотчину-куплю д. Зиновьево на р. Воре в Корзеневе. По данным троицкой вкладной книги, в деревне было пашни на 2 выти, т.е. 20 четв. д.з.^[1849].

Дочь дьяка Мария вышла замуж за Кузьму Третьякова Сукманова, принеся в приданое отцовскую и дедовскую вотчину д. Новое Хотилово с сщщ. Домнино, Панково и Бортниково Корзенева стана Московского уезда. Кузьма в августе 1541 г. продал имение И. Крячку Чемоданову Воропанову, а тот, в свою очередь, в 1560/61 г. дал его Троице-Сергиеву монастырю^[1850]. По писцовым книгам 1584-1586 и 1593/94 гг. в деревне было 6 крестьянских дворов с 25 четв. ср. пашни и поросли^[1851]. Доброй землей получается 20 четв. О селищах данных нет.

Другая дочь Владимира Семеновича Прасковья вышла замуж за Петра Вешняка Семеновича Баскакова. В 1558/59 г. она дала Троице-Сергиеву монастырю свою вотчину сщ. Вертягино в Радонеже. В данной было указано, что дача была приобретена свекром Прасковьи

Семеном Семеновичем Баскаковым у ее же матери Фетиньи и братьев Ивана и Лаврентия^[1852]. Эта сделка состоялась 1540/41 г.^[1853]Вертягино, следовательно, то же бывшая вотчина Владимира Семеновича. В 1584-1586 г. дочь дьяка вместе с сыном владела двумя вотчинами в станах Воря и Корзенев и Шеренском Московского уезда по 62,5 четв. ср. з. в каждой. Всего 100 четв. д. з.^[1854]Первая из вотчин - д. Гаврилкова с п. Васильевской дьяку не принадлежала, она была выменяна его сыном Иваном на половину сц. Ларина уже после смерти Владимира Семеновича. О вотчине в Шеренском стану писцы не сделали никаких комментариев. Станы Радонеж и Корзенев, Воря и Корзенев, Шеренский располагались по соседству. Так что, пп. Отерникова и Монакова, скорее всего, достались Прасковье Владимировне от отца.

В 1542/43 г. в межевой на владения Троице-Сергиева монастыря в Радонеже упоминается имение Ивана Племянникова д. Поздикова^[1855]. Не совсем понятно вотчина это или поместье. Отсутствие указания на отчество оставляет открытым вопрос о том идет ли, в данном случае речь об Иване Михайловиче или об Иване Владимировиче Племянниковых. Пропустим этот случай как сомнительный.

Всего получается 5 дд., 3 пп. и 4 сщщ. Размеры 4 дд. и 3 пуст. 180 четв. д. з. Новое Якимово учитывать не будем, так как дьяк с ним расстался. Селища, видимо, были небольшими владениями. Оценим их как самую маленькую из подмосковных деревень, четвертей в 20 д. з. Всего 260 четв. Вычтем отсюда Белавино (40 четв.), Гаврилково (33,8) и Васильевское (16,2). Остается 170 четв.

В 1541/42 г. вдова дьяка Фетинья приказу мужа отделила сыновьям Ивану и Лаврентию с. Ларино в Кинельском стану Переславского уезда^[1856]. К 1562/63 г. это имение также перешло к троицким старцам. Половина Ларина была дана Фетиньей в качестве вклада, а вторая половина в 1548/49 г. променяна Иваном Владимировичем Племянниковым на радонежские дд. Васильево (Васицыно) и Гаврилково^[1857]. В 1593/94 гг. Ларино как деревня было описано в составе троицких вотчин. В ней было 84 четв. худ. пашни, перелога и поросли, что доброй землей составляет ок. 56 четв^[1858].

В том же стану Фетинья Племянникова в 1542/43-1548/49 гг. владела сц. Кулаково^[1859]. Это имение могло быть и приданым, но его расположение в том же Кинельском стану скорее указывает на наследство мужа.

Всего в Кинеле 2 села и деревня. Известны размеры только одного Ларина. Кулаково можно считать сравнимым по размеру с Лариным. Сельцо, судя по цене в 30-40 руб. было небольшим имением. Оценим его в 20 четв. д. з. по нижней планке для подмосковных деревень дьяка. Всего в переславской вотчине Владимира Семеновича Племянникова было ок. 132 четв. Итого по двум имениям 302 четв.

Что касается происхождения вотчин приказного деятеля, то подмосковное имение его явно было отцовским. На что есть прямое указание источников. Переславская вотчина тоже производит впечатление родовой. Об этом мы уже говорили выше, анализируя данные о землевладении Семена Леонтьевича Племянникова. К отцовскому наследству Владимир Семенович сделал прикупы.

Семен Леонтьевич Племянников(28). О его земельных владениях говорилось выше, во второй главе нашего исследования: подмосковная вотчина (XL) на 20 четв. доброй землёй.

9 июля 1506 г. Шага и Колупай (29) Приклонские получили жалованную поместную грамоту на сцц. Чмутово и Сергеево в Березопольском стану Нижегородского уезда (XLI)^[1860]. В 1571/72 г. в Сергееве 225 четв. Земля, судя по описи 1621/22-1622/23 гг. добра^[1861].

В октябре 1520 г. Василий Михайлович Приклонский поделил с братьями Семеном и Яковом Максимовичами Парфеньевыми д. Хлопцовское, отнесенное составителями публикации деловой к Муромскому уезду. В акте не указан не только уезд, но и форма собственности. По всей видимости, это поместье (XLII). Половина деревни, доставшаяся будущему дьяку, ранее была на оброке^[1862]. В указной от 6 июля 1527 г. упоминается сц. Коврылево Владимирского уезда, проданное Колупаю Афанасием Моклоковым (XLIII)^[1863].

Всего у нас получается три имения в трех уездах. Дьяк владел ими последовательно или параллельно? Ответ на этот вопрос дают сведения о земельной собственности сыновей Колупая Приклонского. В марте 1535 г. Михаил и Петр Васильевичи судились с Нижегородским Вознесенским Печерским монастырем из-за земли монастырского с. Кадницы в Закудемском стану Нижегородского уезда^[1864]. Владимирское имение дьяка также перешло к сыновьям. С него служили Михаил Васильевич и Андрей Михайлович Колупаевы^[1865]. В 1560/61 г. Михаил купил д. Прудец в Куземском стану Муромского уезда за 165 руб.^[1866]Это дает основание предполагать, что муромское имение Колупая Приклонского тоже перешло к сыновьям. Получается, что все три известные дачи были за приказным деятелем одновременно.

Русин Щекин Протасов(30). В 1587/88-1588/89 гг. его бывшее поместье (XLIV) было описано в Заупском стану Тульского уезда: п. Зарытово на 50 четв. д.з.^[1867]

В Коломенской писцовой книге 1577/78 г. упоминаются в Маковском стану бывшие поместья (XLV) Алены Русиновой жены Щекина и Ивана Русинова сына Щекина. Первая из дач числилась в порозжих, вторая была за Иваном Ширяевым Нороватого. В обеих писцы намерили 125 и 173 четв. ср. з. соответственно^[1868]. Одабривание дает 238,4 четв. Вдова и сын, скорее всего, унаследовали свои доли из поместья мужа и отца.

Всего в двух имениях 288,4 доброй землёй.

О Коротне Васильевиче Путилове (31) выше уже говорилось. Он владел поместьем (XLVI) в Водской пятине.

В 1544/45 г. дочь Меньшика Путятина (32) Дарья, вместе с мужем Иваном Фомичом Ларевым дали Московскому Чудову монастырю свою приданую вотчину (XLVII) с. Кравцово Хотунском уезде, оставив имение «до живота». В селе было 18 крестьянских вытей, не считая барской запашки^[1869]. Это 180 четв. д. з.

Прямых указаний на землевладение Ивана Колтыри Михайловича Ракова(33) нет. О нем можно предположительно судить лишь на основании данных о землях сыновей дьяка. В 1567­1569 гг. Аврам, Исак и Яков Колтырины владели в Хованском стану Рузского уезда тремя вотчинами (XLVIII) на 136 и 115 четв. худ. з. и 100 четв. ср. з. соответственно. Сюда же следует прибавить еще две дачи. Во-первых, д. Блазново, бывшую в 1567-1569 гг. за братьями Михалковыми и ранее принадлежавшую «Колтыриным детям Ракова». Во-вторых, д. Платки, проданную Исаком Раковым Григорию Никифоровичу Безобразову. Это еще 35 и 28 четв. худ. з. соответственно^[1870]. Всего ок. 289,3 четв. доброй землёй. Компактное расположение всех дач в одном стану явно указывает на то, что когда-то они были частью одного хозяйственного комплекса, который, скорее всего, принадлежал Колтыре Ракову. Ещё одним аргументом может послужить запись Аврама и Исака по Рузе в Дворовой тетради^[1871]. Такие парные записи характерны для случаев, когда местным землевладельцем бывал ещё отец братьев.

О землевладении Третьяка Ракова (34), так же можно судить лишь по данным об имениях его наследников. Согласно данным дозорной книги 1551-1554 гг. вдова дьяка Евдокия с детьми владела вотчиной (XLIX) в волостях Суземье и Хорвач (стан Воскресенский) Тверского уезда. Те же дачи были за ней и в 1539/40 г. Интересно, что дети здесь не упоминаются, да и вдовой Евдокия на тот момент не была. Последнее упоминание Матвея Михайловича в источниках

относится к марту 1542 г.^[1872]Можно полагать, что тверское имение Раковых приданое. Крепости на обе дачи купчие. В сс. Юрсобине и Сысоеве с 7 дд. и 2 пчч. в сумме было 90 четв. ср. з. и 190 доброй. Всего 262 четв. доброй землёй^[1873].

В 1570/71 г. Лукьян Третьяков Раков дал Московскому Богоявленскому монастырю 8 дд. в Горетове стану Московского уезда (L)^[1874]. В 1584-1586 гг. пять населенных пунктов этого владельческого комплекса были описаны как вотчина Федора Константиновича Фофанова. Только Горки сохранили свой статус. Воронино описано как сельцо, а Лобаново, Залядье и Матвейково превратились в пустоши. Всего 110,5 четв. ср. з., доброй землей 88,4 четв.^[1875]Оставшиеся три дд., тоже ставшие пустошами, упоминаются в писцовой книге Московского уезда 1622-1624 гг. В них было свыше 53 дес. пашни^[1876]. Земля, как и в большей части владельческого комплекса Раковых, скорее всего, была средней. Переводим в четверти в одном поле и одабриваем. Получается ок. 28,3 четв. доброй землей. Всего в подмосковном имении Лукьяна Ракова, таким образом, было ок. 116,7 четв. доброй землёй.

Борис и Лукьян Матвеевичи в Тысячной книге и Дворовой тетради записаны как дворовые и тысячники III статьи по Москве^[1877]. Можно уверенно заключить, что подмосковная вотчина досталась братьям от отца.

Всего за Третьяком Раковым можно полагать вотчин на 378,7 четв.

Александр Микулич Сарыхозин с сыновьями Дмитрием Кубасом (35), Андреем и Никитой в 1495/96 г. владели поместьем (LI) в Шегринском и Морозовичском погостах Деревской пятины. Для троих помещиков имение было небольшим: 147,5 кор., что в четвертях составит 295. В имении было два господских двора. Один находился в Шегринском погосте и был обозначен писцами как «Александров с детьми»; второй - в Морозовичском погосте - назван «Миткин Кубасов»^[1878]. Видимо, старший сын уже фактически выделился на отдельную дачу в общем пока поместье. Если это так, что Дмитрию Александровичу лично принадлежало 43,5 кор. или 87 четв.

В приправочной книге 1550/51 г. бывшее поместье Александра Микулича в Шегринском погосте было описано за Иваном Алексеевичем Ивковым. Земля здесь средняя^[1879]. Следов поместья Сарыхозиных в Морозовичском погосте в позднейших описаниях Деревской пятины найти не удалось. Однако качество земли там, скорее всего, было таким же. Одабриваем и получаем 69,6 четв.

Бывшее поместье (LII) новгородского дворцового дьяка Звяги Софонова(36) в 1538/39 г. описано за братьями Щербиниными. Они получили эту дачу по жалованной грамоте от 7 марта 1523 г.^[1880] 25,5 обеж, 76 кор. Качество земли не указано. Условно признаем его средним, переведём коробьи в четверти и произведем одабривание. Получится 121,6 четв. доброй землёй.

Согласно платежной книге Деревской пятины 1542/43 г. Дмитрий Тимофеевич Скрипицын владел бывшим поместьем (LIII) Вязги Афанасьевича Сукова (37) в Налючском погосте. Указано лишь число сох, соответствующее 29,5 об.^[1881]Если принять, что на обжу приходилось где-то ок. 2,5 кор. ср. з., то всего в поместье дьяка 73,75 кор. или 147,5 четв.^[1882]Одобрим и получим 118 четв. доброй землёй.

Владимир Никитич Тараканов(38) в 1542/43 г. владел отцовским поместьем (LIV) в Листовском погосте Деревской пятины. Это была очень небольшая дача: на четверых помещиков приходилось только 10 об., по 2,5 на человека^[1883]. При 2,5 кор. ср. земли на обжу это

12.5 четв. ср. или 10 четв. д.з. Кроме этого, дьяк единолично владел дачей в Наволоцком и Понедельском погостах на 23 кор. Земля, судя по всему, средняя. Доброй землёй будет 36,8 четв. Всего за дьяком ок. 46,8 четв. доброй землёй^[1884].

Землевладение Четверки Терпигорева(39) реконструируется на основании данных об имениях его сыновей. В 1538/39 г. Митя, Влас, Иван, Василий и Исак владели поместьем (LV) в Пажеревицком и Высоцком погостах Шелонской пятины. В имении было 40 об. Писцы отметили, что часть из них придача «к старому их поместью» к 27 об., «опричь брата их Василия жеребья»

6.5 об. «Старое» в данном контексте может означать и «прежнее, данное ранее», но учитывая совместное владение всех братьев, следует полагать, что «старое», скорее всего, означает «полученное в наследство от отца». Таким образом, за Четверкой Терпигоревым следует полагать поместья на 27 об. Все они располагались в Пажеревицком погосте. В Высоцком братья получили придачу^[1885]. В описании имения обжи старого поместья не отделены от доли брата Василия. По сему прибегнем к вычислениям. Всего в поместье 175,75 кор. или 351,5 четв. Ок. 8,8 четв. на обжу. На 27 обеж получится 237,6 четв. Качество земли писцы не указали. Его можно частично восстановить на основании дозора 1576 г. Поместье Терпигоревых к этому времени числилось в порозжих. Из 30 населенных пунктов, принадлежавших братьям в 1538/39 г. в книге 1576 г. встречаются 17. Из них только 11 относятся к старому поместью и доле Василия Четверкина.

Пашня в имении измерена в вытях: 6 вытей ср. пер. и 8,75 худого^[1886]. Если наложить это соотношение на 237,6 четв., то доброй землей получится 185,5 четв.

Василий Борисович Тетерин(40). Его сыновья Иев и Ширяй были записаны в Дворовой тетради по Суздалю^[1887]. Это позволяет предполагать, что имением (LVI) в Суздальском уезде владел ещё отец братьев.

Елизар Иванович Циплятев(41) в 1499/1500 г. владел поместьем (LVII) в Климецком Тесовском и Спасском на Аредеже погостах Водской пятины. Всего на 40,5 об. и 108 кор.^[1888]Переводим в четверти средней земли и одабриваем. 172,8 четв. д.з.

Кроме этого, дьяк, по всей видимости, владел еще дачей в Егорьевском Луском погосте, по соседству с братом Семеном, ранее бывшей за своеземцами Филиппом Фомичом Свечиным и Андреем Матвеевичем Сочевициным^[1889]. Размеры этой части имения Елизара Ивановича неизвестны.

Елизар Иванович Циплятев сохранил родовые вотчины (LVIII) в Белозерском уезде. Они упоминаются в отводной записной книге владений Кириллова монастыря, составленной ок. 1492 г. Из населенных пунктов в источнике названа только д. Гридина^[1890]. Ядро данной вотчины, скорее всего, составляло с. Раменье. В 1567/68 г. село с деревнями было дано Кирилло-Белозерскому монастырю душеприказчиками Ивана Елизаровича Циплятева. В данной указано, что вотчина представляла собой отцовское и дедовское наследство^[1891]. Возможно, что именно из этого комплекса были с. Троицкое и д. Рыково Надпорожского стана, данные по завещанию Елизара Ивановича Кирилло-Белозерскому монастырю в 1546/47 г.^[1892]

К родовому наследству приказной деятель сделал приращения. В 1529/30 г. он приобрел у двоюродного племянника Михаила Ивановича Андреева Монастырева его вотчину сц. Дмитриевское с дд. за 150 руб.^[1893]

В 1567/68 г. сын дьяка Иван Елизаров дал Чудову монастырю отцовскую вотчину (LIX) сц. Пенино с д. Федотово в Горетове стану Московского уезда^[1894].

Всего Елизару Циплятеву принадлежали три вотчины и поместье. Известны размеры только поместья.

Иван Алексеевич Шамский(42) владел вотчиной-куплей (LX) в Рождественской волости Переславского уезда: треть сц. Михова с дд. Дубакино и Фоминское Жерлово и пчч. Лазарцов Лученино и Ивашков Биркин. В указной грамоте от 11 марта 1537 г. было указано, что доля сельца, Дубакино и пч. Лазарцов были приобретены у Устиньи Федоровы жены Яковля и ее сыновей Ивана и Петра. Это вотчина входила в состав комплекса из сц. Михова с 10 дд. (в это число попал и починок Лазарцов) на 0,25 сохи^[1895]. 13 августа 1538 г. дьяк и его сыновья получили на вотчину жалованную грамоту ^[1896]. Четверть сохи в первой половине XVI в. это 75 четв. д.з. на 11 населённых пунктов. На один населённый пункт будет 6,8 четв., а на пять - 34,1 четв.

593

594

595

596

597

598

599

600

601

О землевладении Алексея Григорьевича Щекина(43) выше уже было сказано: подмосковная вотчина (LXI), размер которой неизвестен и новгородское поместье (LXII) примерно на 100 четв. доброй землёй.

Всего из 88 дьяков вел. кн. Василия Ивановича нами выявлено 43 землевладельца. 48,9%, почти половина.

Из 43 землевладельцев 26 (60,5%) суть выходцы из дворян^[1897]. В том числе шестеро из семей, чьи представители служили в составе Государева двора^[1898]. Пятеро потомственных приказных (11,6%)^[1899]. В.Н. Тараканов из купеческой семьи (2,3%). Три дьяка-землевладельца происходят из недворянской среды (7%)^[1900]. В 8 случаях происхождение дьяков- землевладельцев не определено (18,6%)^[1901].

Всего среди дьяков Василия III выходцев из дворянской среды 37 (42%). Доля землевладельцев среди них 70,3% (26 из 37). Потомственных приказных 8 (9,1%). Среди них землевладельцев 62,5%. 6 (6,8%) из «демократических слоёв населения». В их числе землевладельцев ровно половина. Лиц невыясненного происхождения 36 (40,9%). Здесь землевладельцев 22,2%.

У 43 землевладельцев 62 имения: 27 поместий^[1902], 30 вотчин^[1903]. Почти точный паритет. В пяти случаях форма собственности не определима^[1904]. 27 поместий принадлежали 24

помещикам^[1905]. В том числе 15 выходцам из дворян (62,5%)^[1906], двоим потомственным приказным (8,3%)^[1907], двоим выходцам из недворянской среды (8,3%)^[1908], одному выходцу из купечества (4,2%)^[1909][1910]. Происхождение четырех (16,7%) из 24 дьяков-помещиков не 617

определено .

30 вотчин были за 22 вотчинниками^[1911]. Здесь 12 (54,5%) выходцев из дворян^[1912], трое (13,6%) потомственных приказных^[1913], столько же (13,6%) выходцев из недворян^[1914]. Происхождение четверых (18,2%) вотчинников не определено^[1915]. Из 30 вотчин 4 квалифицированы нами как отцовские^[1916]. Из четырех вотчинников трое потомственных приказных (И.Т. Клобуков, В.С. Племянников и Е.И. Циплятев) и один (С.Л. Племянников) выходец из детей боярских. 8 купель^[1917]. Из 7 вотчинников двое выходцев из дворян (М.В. Горин и И.А. Шамский), двое потомственных приказных (В.С. Племянников и Е.И. Циплятев). М.Ф. Карачаров происходил из несвободных слуг. Происхождение В. Ушака Артемьева и М. Третьяка М. Ракова не определено.

Все эти данные показывают, что в первой трети XVI в. среди дьяков великого князя факт землевладения по-прежнему зависел от происхождения. Аналогичное явление мы наблюдали и применительно к дьякам Ивана III. Причины этого явления были в исследуемой период теми же, что и во второй половине XV - начале XVI вв.

Минимальные размеры дьяческого землевладения определимы в 35 случаях из 43. Самым крупным землевладельцем в ряду дьяков Василия III был Ф.М. Мишурин (1125,6 четв. доброй

землёй). Его земельные богатства сравнимы с владениями аристократов. Ещё шестерых дьяков можно охарактеризовать как людей обеспеченных: И. Суморок В. Вокшерин (335,2); Е. Давыдов (334,4); И.Т. Клобуков (367,5); Т.Ф. Михалков (416,6); В.С. Племянников (306); М. Третьяк М. Раков (378,7). 17 дьяков могут быть землевладельцами средней руки: Г. Булгак В. Вокшерин (160); Т.Г. Клобуков (150,4); И. Кушник П. Курцев (147,6); Д.К. Мамырев (252); Д. Козел Т. Милославский (272,5); М. Мисюрь Г. Мунехин (130); С. Ярец А. Нармацкий (246); В. Колупай М. Приклонский (225); Русин Щекин Протасов (288,4); Коротень В. Путилов (180,8); Г. Меньшик Н. Путятин (180); И. Колтыря М. Раков (289,3); Звяга Софонов (121,6); И. Вязга А. Суков (118); Четверка Терпигорев (185,5); Е.И. Циплятев (172,8); А. Малой Г. Щекин (100). Оставшиеся 11 дьяков могут быть людьми малоземельными: Д.И. Бунков (94,3); Н.В. Великого (42,4); А.Н. Волосатой (54,4); М.В. Горин (72); Ф.М. Калачев (94,4); И. Чудин М. Карачаров (44,4); М.Ф. Карачаров (56); С.Л. Племянников (20); Д. Кубас А. Сарыхозин (69,6); В.Н. Тараканов (46,8); И.А. Шамский (34,1).

Таким образом, более половины из 43 (24 - 55,8%) это собственники, чьё землевладение может быть оценено как среднее и выше. Примерно такую же картину мы наблюдали применительно к дьякам Ивана III.

Группировка данных о размерах земельных владений и происхождении дьяков Василия III, произведённая нами в таблице 1 3 (см. Приложение VIII) показывает отсутствие взаимосвязи между двумя анализируемыми показателями. На размеры земельных владений влиял, скорее, фактор служебный. По крайней мере, самый богатый в нашей совокупности дьяк - Федор Мишурин - был в конце правления Василия III и начале царствования его сына Ивана одной из ключевых фигур в бюрократическом аппарате^[1918].

Данные таблицы 1 4 (см. Приложение VIII) показывают, что большая часть дьяческих имений (по 31,7%) сконцентрирована в уездах Московского и Новгородского районов. На втором месте Владимирский район: 20% от общего количества дьяческих имений.

Отчасти такое географическое распределение отражает особенности нашей источниковой базы. По новгородским пятинам хорошая сохранность материалов писцового делопроизводства. Поместья дьяков Василия III обнаруживаются в писцовых книгах и выписях с книг Прокофия Зиновьевича Скурата и Петра Волка Борисова 1495/96 гг. (III, X); Матвея Ивановича Валуева 1497/98 г. (XII, XXVII, LI); Дмитрия Васильевича Китаева и Никиты Семеновича Моклокова 1499/1500 гг. (V, VI, XLVI, LVII); Григория Яковлевича Морозова 1538/39 г. (III); Григория Васильевича Собакина и Третьяка Леонтьевича Глебова 1538/39 г. (XXVII, LII, LV); Жихоря Рябчикова и Варгана Захарьина 1538/39 г. (IV); Ивана Даниловича

Вельяминова 1538/39 г. (XXIV); кн. Юрия Федоровича Сицкого и Ивана Елизаровича Сергеева (XXXVI) 1539/40 г.; Андрея Лихачева и Ляпуна Добрынина 1563/64 г. (VII); кн. Василия Андреевича Звенигородского 1581/82 г. (LXII); в платёжной книге 1542/43 гг. (III, IV, LIII, LIV); приправочных книгах 1550/51 г. Василия Ивановича Калитина (III); Федора Ивановича Нелединского (XXIV); Алексея Григорьевича Жеребцова (XXVII); Федора Семеновича Терпигорева (XXXVI) и Бориса Михайловича Ансимова (LI).

По уездам Московского района мы располагаем гораздо менее внушительным перечнем писцовых книг, где есть информация о земельных владениях дьяков вел. кн. Василия Ивановича. Это отдельная книга по Московскому уезду 1576/77-1577/78 гг. (XXXII); писцовые книги Коломенского уезда 1577/78 г. (XXVIII, XXXIII, XLV) и Рузского уезда 1567/68-1568/69 гг. (XXXI, XLVIII); писцовые книги вотчин Троице-Сергиева монастыря 1592/93-1593/94 г. (XVIII, XXXVII, XXXVIII, XL).

По уездам Владимирского района из материалов писцового делопроизводства есть только сведения писцовых книг вотчин Троице-Сергиева монастыря 1593/94 г. (XXXIX).

С учётом особенностей наших источников, можно заключить, что география дьяческого землевладения подчиняется тем же основным закономерностям, что и в предшествующий период, во второй половине XV - начале XVI вв. Вотчины явно тяготеют к месту основной службы дьяков - к столице. Именно в Московском уезде располагалась почти треть всех дьяческих вотчин. А всего по уездам Московского района больше половины - 51,7%. Большой процент дьяческих имений в Новгородских пятинах также обусловлен наличием в Новгороде приказной избы.

Другим обстоятельством, влиявшим на поуездное и порайонное распределение дьяческого землевладения, был, по всей видимости, социально-географический фактор. В уездах Владимирского района не было приказных изб, нет данных писцовых книг по этому региону за первую половину XVI в. Тем не менее, именно на этот район приходится 20% всех дьяческих имений, в том около более четверти (27,6%) всех дьяческих вотчин.

Из данных таблицы 1 5 (см. Приложение VIII) мы видим, что в уездах Владимирского района владел имениями 31% всех дьяков, вышедших из дворянских семей, это, конечно, меньше чем в Новгородском районе (37,9%), но больше чем в Московском (24,1%). Если же брать только дьяков владельцев вотчин, то разница ещё значительнее: 58,3% во Владимирском районе и 41,6% в Московском (см. Приложение VIII. Таблица 16). Интересно, что дьяки, бывшие потомственными приказными, владели имениями (40%) и особенно вотчинами (66,7%) преимущественно в уездах Московского района. Ту же тенденцию мы наблюдаем применительно к дьякам из «демократических слоёв населения» и к тем приказным деятелям, чьё происхождение неизвестно.

Рискнём предположить, что дьяки из дворян происходили в большинстве своём из уездов Владимирского и Московского районов. Они приносили в дьяческую среду свои «праотеческие» вотчины и к этому же наследству делали потом приращения. Не случайно, видимо, у потомственных приказных, недворян и дьяков неизвестного происхождения имений во Владимирском районе было либо мало, либо не было совсем. Дьяки во втором поколении отрывались от своих родовых корней. Переславцы Клобуковы, белозерцы Циплятевы. Благодаря приказной службе их отцов и их самих, и те и другие сосредоточили свои земельные владения под Москвой. Применительно к дьяками из «простого всенародства» действовал тот же служебный фактор, но в иной форме.

Из дворцовых служащих, посадских, поповских детей в дьяки могли попасть почти исключительно москвичи. Естественно, что их земельные владения оказывались близ места жизни и службы, в уездах вокруг Москвы.